***
Маленькая сцена в небольшом клубе освещалась тусклым светом от прожекторов. На ней стояли две стойки с микрофонами. Напротив одного из них, приветливо улыбаясь, находилась девушка с широкими плечами, пышной грудью, и ярко накрашенными губами. На ней было длинное, в пол, красное платье, которое блестело в свете прожекторов. На юбке был разрез, бравший своё начало от левого бедра, обнажая стройные, крепкие ноги в черных, лакированных, туфельках на небольшой шпильке. Её блондинистые, до плеч, локоны были аккуратно завиты и уложены. Видимо, стилисты придерживались правила: «Бриллианты украшают девушку». Так как на её шее сверкало черное, драгоценное колье, а на руках блестело множество красивейших браслетов. - Дамы и господа! Сегодня я хочу представить вам свою подругу. Только она стесняется немного… Давайте поаплодируем прекрасной Саманте!!! Ричард, сидящий за столиком, самым ближнем к сцене, прыснул в кулак. - «Саманта»? - хихикнул Миша, пихая в бок ржущего Дженсена. - Банальнее придумать не могли? - Джеральдина ему не очень понравилось, - Ричард захлопал вместе со всем залом, устремляя взгляд на сцену. А на неё уже вышла высокая, крепкого телосложения девушка, с более широкими плечами и грудью, нежели у первой. Она передвигалась медленно, неуверенно, словно ей было неуютно. Саманта подошло ко второму микрофону, обхватив его своими длинными, не свойственными женщине, пальцами с аккуратным французским маникюром. - Здравствуйте… Эклз тут же захлопал, пытаясь заглушить смех Миши, и к нему тут же присоединился Ричард, а потом и весь зал, подбадривая новенькую. Она выглядела не так ярко, как её коллега, но более элегантно. На ней было темно-синее платье баллон, сделанное из тафты, с тоненькими бретельками, и черным поясом. Нижний край был выступающим, обтягивающим ноги девушки, собирая на себе большую часть платья, создавая складки. Ножки обтягивались черными колготами, и были обуты в лакированные, черненькие ботильоны, на высоком каблучке. Украшений было не много, всего лишь одно – шея была обрамлена ожерельем из черных и белых бус, разных размеров, и черных лент. - Боже, какие волосы… - прошептал Скотт, качая головой. Действительно, волосы выглядели очень мягкими, так и маня запустить в них руку. Пряди ровными линиями были уложены, создавая темную рамку вокруг напудренного лица. Раскосые, волшебные глаза девушки были слегка подведены, а пушистые ресницы накрашены. - Ох, я бы вдул… - восторженно произнес Миша, так неудачно сидевший между Ричардом и Дженсеном, и тут же получил от каждого из них в бок. Такая реакция немного подбодрила девушку, и она повернулась в сторону своей коллеги. - Джоанна? Та кивнула: - Да, дамы и господа! Мы бы вместе с Самантой хотели бы исполнить песню, и посвятить её вот этим прекрасным мужчинам, сидящим за первым столиком! Все вновь захлопали – Миша с Дженсеном еще и засвистели - а Ричард со Скоттом спрятали свои покрасневшие лица в ладонях. И прятали их там, пока девушки не запели. Не совсем женским голосом. Любовь и бедность навсегда Меня поймали в сети Но мне и бедность не беда, Не будь любви на свете Зачем разлучница судьба Всегда любви помеха И почему любовь раба Богатства и успеха? Богатство честь в конце концов Приносят мало счастья И жаль мне трусов и глупцов, Что их покорны власти. Твои глаза горят в ответ, Когда теряю ум я А на устах твоих совет: Хранить благоразумье. К середине песни Саманта не чувствовала уже себя так скованно, и более уверено двигалась по сцене, иногда двигая бедрами, в такт музыке, или же выставляя вперед свою ножку, подмигивая залу. На свете счастлив тот бедняк С его простой любовью. Кто не завидует никак Богатому сословью. Ну почему жестокий рок Всегда любви помеха? И не цветет любви цветок Без славы и успеха? Как только музыка стихла, послышался скрип отодвигающихся стульев, и все посетители зааплодировали стоя. Кто-то просил еще, кто-то признавался девушкам в любви. Джоанна лишь улыбнулась: - Простите, Саманта занята! – и впилась сладким, неожиданным поцелуем в губы Саманты. Ричард, опустив голову на стол, тихонечко заскулил, в то время, как Скотт меланхолично потягивал через трубочку коктейль, глядя куда угодно, только не на сцену где Джон целовал Джареда, размазывая по его губам свою помаду, не обращая внимания на попытки Падалеки выбраться.***
Как только мужчины зашли в дом, Джаред неожиданно был прижат к стенке Ричардом. Тот, глядя снизу вверх, сверкал своими янтарными глазами и шипел, зажав рот Джею рукой: - Ты больше никогда не будешь спорить с Барроуменом! Понял? Джаред кивнул, ничуть не испугавшись, но для вида сделав перепуганное лицо. - И не будешь с ним целоваться! Понял? Джаред что-то замычал. - Ну? – убрав с его лица Руки, рыкнул Ричард, все еще полыхая от ревности. - У меня в сумке туфли на шпильке и чулки. – Джаред лукаво подмигнул возлюбленному, просовывая своё колену ему между ног. - В спальню. Быстро.