***
— Хён, тебе бы омегу, — вместо приветствия замечает Намджун. — Мне всего пятнадцать, отвали. — Целых пятнадцать, такой старый уже. — Юнги закатывает глаза, хлопает друга по плечу и садится напротив. — Выглядишь неважно. Спать когда собираешься начать? А он сегодня как раз спал ночью несколько часов. Правда, до этого несколько дней скорее дремал, но, Юнги уверен, так происходит у многих, кто связал свою жизнь с музыкой, в его возрасте, в этом ничего страшного. Пятнадцать лет — не шутки. В самом деле, когда ещё в социальных сетях сидеть, если днём то бег по городу с документами, то собеседования, то встречи с друзьями, то работа над собственными композициями? Намджун понимает это без объяснений. У кого-то просыпается маленький ребёнок и начинает кричать, а Юнги убеждается, что идея Намджуна встретиться в семейном кафе как-то не очень ему нравится — детей он не переносит от слова совсем и не понимает, за что их любит друг. Но делать нечего, по договору сегодня должен был решать Намджун, поэтому Юнги тяжело вздыхает, стаскивает у него кофе и откидывается на спинку, пытаясь абстрагироваться от всего. Намджун что-то спокойно рассказывает, ничего важного, он же знает, что Юнги не вслушивается, а просто наслаждается голосом. Дети кричат, не орут, играют, кажется, прямо за спиной, но они в самом углу, и это невозможно. Юнги постепенно привыкает. — Хён, тот мальчик за пятым столом не отводит от тебя взгляд уже несколько минут, — сообщает Намджун, чуть сжимая ладонь Юнги. Юнги приходится открыть глаза, найти взглядом пятый стол и встретиться глазами с мелким, вроде как, если верить телосложению, омегой. Смотрит и смотрит, дальше что? Вырвав ладонь, Юнги отворачивается к окну. Ему это не интересно, он же не Намджун, который сейчас улыбается и машет рукой. — Он отпрашивается у отца и идёт к нам. Боже, какой милый малыш! — Нам, перестань и сделай вид, что занят. Я не хочу разговаривать с ребёнком. — Радуйся, отцу что-то пришло на телефон, и он его позвал. Юнги облегчённо выдыхает. — Он пахнет шоколадкой, папа! — кричит всё тот же мелкий настолько громко, что слышит даже Юнги. Юнги свой запах знает. И знает, что дети, у которых ещё не проявился запах, не могут чувствовать чужой, конечно, если это не его семья. Это бред. Это невозможно. Намджун охает, оплачивает, хватает Юнги и тащит за собой на улицу. Юнги понимает, что отдохнуть ему не получится. — Подождите! Юнги честно хочет прибить Намджуна. Мелкий вырывается, подбегает и смотрит своими огромными глазищами. Его носик дёргается — принюхивается, верно? «На кролика похож», — неожиданно для себя умиляется Юнги и морщится, похоже, Намджун заразил любовью к детям. Не беда, его организм и не с такой заразой справлялся. — У вас действительно запах шоколада, — ошеломлённый, шепчет отец мелкого. — Чонгук-и, ты чувствуешь? — Да! Как та шоколадка, которую дядя Тэхён привёз из Японии, помнишь? Ситуация начинает раздражать. Честно, Юнги совершенно не интересно, что и почему происходит, он хочет нормально провести время с другом, а не... Чёрт возьми, этот ребёнок обнимает его! И Намджун смотрит так, будто если Юнги сейчас оттолкнёт, то его будет ждать серьёзная лекция. Юнги обнимает в ответ. И на руки берёт, потому что так обнимать удобнее. — Намджун, нет. — Да, хён. Судьба решила пошутить, смирись. Юнги с радостью бы подал на эту судьбу в суд. Как отец этого омеги мог бы, если бы они встретились через четыре года. Нет, он, на самом деле, порядочный и культурный, но, Намджун, нет, это просто ошибка. Или у мелкого такая особенность. — Чонгук, пойдём домой, — с надеждой зовёт отец мелкого. Чонгук жмётся к Юнги и качает головой. — Малыш, я куплю тебе столько шоколада, сколько ты захочешь, но, прошу, идём домой. — Не хочу другие шоколадки! Юнги официально ненавидит шоколад. — Меня зовут Хосок, — сквозь зубы цедит отец мелкого, но тут же качает головой и натягивает на лицо улыбку. — Чонгук, мой сын, ему пять лет. Юнги этого альфу понимает. Чонгук, кажется, осознаёт, что что-то не так, дёргается, Юнги ставит, и неуклюже бежит к отцу. Хосок его поднимает, спрашивает, пойдут ли они домой. В это время Намджун записывает номер Юнги на бумажке — предатель, ничего нового. Хосок берёт и обещает позвонить, если что-то произойдёт. Конечно, согласия Юнги никто не спрашивает. Конечно, ни через несколько дней, ни через месяц никто не звонит. Юнги убеждает себя в том, что это ошибка и Чонгук ну никак не может быть его омегой. Он пытается забыть ситуацию, с головой погружается в музыку, забив на учёбу. Телефонный звонок с неизвестного номера через месяц и шесть дней его не пугает, он даже не думает, что это связано с Чонгуком, нет, совсем нет. — Мин Юнги? — осторожно интересуются на другом конце. Голос Юнги не узнаёт. — Я Тэхён. Мы можем встретиться? Сегодня в парке в семь подойдёт? — Да, конечно. Внутренний голос Юнги подсказывает, что с этого дня его жизнь полностью изменится. Юнги не знает, так ли это, на встречу идти не хочет, однако берёт себя в руки и идёт. — Хосок упрям, когда дело касается его единственного сына, а самому Чонгуку нужны вы. Я не настаиваю, нет, честно, вы можете отказаться, и я забуду ваш номер, но... Это действительно отвратительная ситуация, и у меня, у нас, нет выбора. Одна встреча?.. Намджун бы Юнги гордился. Внутренний голос оказывается прав.***