С чего ты взял?

Чонгук не переставал надеяться, что у них будет что-то кроме обнимашек. Тэхён позволял совсем невинные детские ласки, вроде того чтобы Чонгук выводил пальцем узоры на его руке (от этих узоров гусиная кожа отчего-то появлялась у того, кто их рисовал), но сам не проявлял никакой инициативы. Чонгук осторожно проводил разведку: — У тебя был секс с кем-нибудь, с кем тебе в постели нравилось? — Возможно. Уровень скрытности, стандартный для Тэхёна, — восьмидесятый. Они лежали в обнимку в темноте, не глядя друг на друга, и Чонгук рискнул попросить чуть больше доверия: — А расскажи? Какой он был? — Ну… он любил играть в «Овервотч», и у его персонажей на шлемах, вот тут, — прохладные пальцы коснулись Чонгукова лба, — было написано: «Я тебя хочу». Ревность, вспыхнувшая при упоминании их игры, сменилась недоверчивой радостью. Чонгук резко повернулся к Тэхёну: — Я? У нас же ничего не было! — Один раз было. — Но ты не кончил! А может, Тэхён кончил как-нибудь незаметно для Чонгука? Глупая мысль, да? — Ты спросил, был ли я с кем-нибудь, с кем мне в постели нравилось. Ты же моя вторая подушка. В темноте было не разобрать выражение лица. Тэхён пошутил? Или это… признание? «Ты же моя вторая подушка» — признание века. — Тебе настолько не нравится секс? — Мне настолько нравится спать со второй подушкой. — Хочешь ночевать у меня каждую ночь, когда не работаешь? И вообще каждую-прекаждую ночь? Бросить работу… — А на что я буду жить? — Прокормлю тебя как-нибудь. — Такого шикарного предложения мне ещё не делали, — фыркнул Тэхён, — папочка. — Тебе не нужно будет расплачиваться телом. Просто будешь спать со мной. В смысле как со второй подушкой. — Я, конечно, сволочь, но не до такой степени. Но спасибо, что предложил. — Тэхён своими губами дотронулся до губ Чонгука. Такой вот первый поцелуй — секундный, сухой и с закрытым ртом. Ну уж нет! Чонгук притянул Тэхёна к себе за шею и поцеловал так, как должно быть — долго, мокро, с языком. Тэхён сначала поддался — а темнота вокруг была как обещание чего-то большего, и ух как Чонгука повело! — но потом слегка оттолкнул: — Э! Ты обещал не приставать! — Это касалось секса, а не поцелуев. — Чонгук вытирал рот рукой. Чёрт, он облажался. — Я теперь боюсь своей второй подушки. Она внезапно целуется! — Кажется, Тэхён не очень сердился. — Всё, поворачивайся. Чонгук лёг на спину, а не на бок — так он мог обнимать в ответ. Уже не видя лица Тэхёна, но чувствуя знакомую тяжесть закинутых на него руки и ноги, спросил: — А ты поцелуи тоже не любишь, да? — Я сплю, не мешай. — Эх, он всё-таки сердился. Тэхён прижался теснее и пробормотал: — Бешеная подушка.