С чего ты взял?

У Чонгука никого не было, с тех пор как… С тех пор как Тэхён. Один раз он познакомился в расчёте на ни к чему не обязывающий секс, но не смог привести потенциального партнёра туда, где на кровати лежала Тэхёнова подушка (та, которая первая). Подушка слабо пахла шампунем, чуть-чуть парфюмом и сигаретами, и Чонгук, честно говоря, все свои одинокие ночи спал, уткнувшись в неё носом. Он проводил до дома несостоявшуюся возможность, забил её номер в телефон и тут же стёр, на том и расстались. Верх идиотизма — хранить верность человеку, которому она не сдалась и который ничего подобного не хранит в ответ. Чонгук убедил себя, что не станет ревновать к клиентам Тэхёна. Он их только немножко ненавидел. Впрочем, Тэхён эту тему держал под замком (как и все остальные темы), за что ему большое спасибо (за остальные нет). Хотя Чонгук и предложил ему ночевать вместе когда угодно — в рабочие ночи тот приглашением не пользовался. Но однажды всё-таки заявился. Чонгук ещё не ложился. Тэхён с порога огорошил: — Потрахаемся? — Ты прикалываешься? Тэхён подошёл слишком близко, и Чонгук почувствовал его запах — не тот тонкий аромат, которым никак не мог надышаться. В этот раз от него несло пóтом и сексом: чужим одеколоном, чужим табаком, чужой спермой. — Ты же меня хочешь. Раньше в воображении Чонгук сжимал, валил, нагибал такого Тэхёна — растраханного, с этими приоткрытыми губами, с этим взглядом из-под ресниц. Произносившего эти самые слова. Сейчас, когда всё происходило на самом деле, это оказалось вовсе не так горячо, как в порнофантазиях. Растраханный кем-то другим Тэхён — это ни хера не заводило. А то, что он вёл себя не как обычно, даже пугáло. Чонгук отступил назад: — Ты пьяный, что ли? — Не-а. Под кайфом. Клиент дал. Чонгуку представилось, как клиент снюхивает дорожку прямо с Тэхёна, и он резко приказал: — Иди в душ. И смой эти дорожки и этот запах. — С тобой! — Тэхён схватил его за запястье. — Нет. — Чонгук вырвал руку. — Ну дава-а-ай! Шаг Тэхёна вперёд — шаг Чонгука назад. Чонгук спиной упёрся в стенку, а Тэхёну надоело танцевать танго. — Ах так! — надулся он. — Я сплю на диване! Один! В ванную не пошёл, а забрал с кровати на диван обе подушки, свою пристроил под голову, а Чонгукову обнял, весь такой оскорблённая гордость. И уснул. Ну офигеть. Кто-то что-то говорил про верх идиотизма? У идиотизма открывались новые высоты. Когда тебе предлагают то, чего ты страстно желал, а ты отказываешься, и за это тебя лишают твоих же постельных принадлежностей. Чонгук поворочался, подложив локоть под голову, в конце концов поднялся и сел на пол напротив дивана. Лицо Тэхёна во сне не было ни привычно насмешливым, ни по-сегодняшнему шальным. Оно было… милым. Даже с этим размазанным макияжем. Когда-то давно Чонгук мечтал о Тэхёне податливом, развязном, на всё готовом. С тех пор было выпито некоторое количество чашек кофе и проведено сколько-то ночей в обнимку, а Чонгук определился: теперь он хотел Тэхёна, колкого и капризного днём и беззащитного ночью. Вот этого. Любимого. Своего. Тэхён сквозь сон проговорил что-то неразборчиво. Чонгук вздохнул, вытащил у него из рук подушку и лёг на бок вместо неё.