С чего ты взял?

Тэхён не особо любил праздники. Когда был мелкий — потому что вычёркиваешь-вычёркиваешь дни фломастером, а потом всё равно оказывается не то, чего ждал. Позже — потому что в эти даты все хотят трахаться, а ты им создавай праздничное настроение, а ещё позже — потому что в эти даты все хотят пить кофе, а ты им обеспечивай праздничную атмосферу. Он делил все праздники на работу и выходные: что справляем, не столь важно, гораздо важнее — придётся ли сбиваться с ног, обслуживая празднующих, или можно весь день проваляться в постели. Лунный новый год и День святого Валентина стояли рядом в календаре, а для кого-то, наверное, были близки и по смыслу: семейный праздник, день влюблённых. Но новый год — это ничего не делать и есть домашнюю еду, а Валентинов день — это в две смены, с утра до вечера не присесть, ноги гудят. В этом году Соллаль выпал на начало февраля, так что можно было набраться сил перед валентиновым забегом. Правда, отдых дома у Чонгуковых родителей был не то чтобы совсем расслабляющий. — Тэхён-а, кем ты мечтал стать в детстве? Разговоры про детство всегда напрягали. Тэхён предпочитал не вспоминать. Нет, там бывало и хорошее — под крепко зажмуренными веками и в пододеяльной темноте. А в шкафу вообще было отлично, не хуже чем у тех детей из фильма про Нарнию. Тогда — отлично. Сейчас про это не хотелось. А «кем мечтаешь стать» — это у взрослых был такой экзамен. Попадёшь в точку — молодец, нет — сам виноват. Честно на этот вопрос Тэхён никогда не отвечал. Своё самое главное желание «стать» он прятал от всех. Говорить о том, чего ты на самом деле хочешь, себе дороже: дать всё равно не дадут, зато обсмеют. Но взрослые начали тестировать по предмету «кем мечтаешь стать» в том возрасте, когда Тэхён ещё не успел придумать правильный ответ, и в первый раз он ляпнул «никем». Этот ответ был с ошибкой: так отвечают тупицы, а взрослые ведь любят умных детишек. Потом-то он, понятно, придумал правильное враньё. А теперь вырос и с трудом вспоминал — не кем именно мечтал, когда был мелким, а что именно врал, когда был мелким. — Астронавтом. — О-о! Всегда так реагировали. В детстве тоже. — А наш Гуки говорил, что хочет стать «никем», — сказала мама Чонгука с такой улыбкой, как будто признавалась не в том, что её ребёнок тупица, а в том, что он самый лучший. — В детстве ещё не знаешь все профессии, — извиняющимся тоном объяснил Чонгук. Тэхёна остро кольнула зависть. Он вежливо растянул губы. — Но мы все считали, что он станет спасателем… — Ну мам! — …потому что он восхищался супергероями. Говорил, что хочет делать мир лучше и спасать людей. — Я и не сомневался. — Ну Тэ! Когда они вдвоём ложились спать в комнате Чонгука, тот, конечно, не мог упустить случай залезть к Тэхёну в прошлое. Он отчего-то любил там копаться. Руками по телу без спросу не шарил, а вот вопросами по прошлому — так и норовил. Сдерживался, но было видно, что у него зудит. А это же всё равно что в помойку заглянуть! Не, ну вкусы разные, конечно, кто-то любит и в чужом мусоре рыться. В этот раз он даже не стал выменивать что-нибудь на откровенность и выторговывать себе один вопрос, а сразу начал: — А ты правда хотел быть астронавтом? Теперь можно было обойтись без дежурного вранья. Даже хотелось, чтобы в ответ на «никем» тебе впервые в жизни улыбнулись так, как будто ты всё равно хороший. — Нет, но если скажешь «врачом» или «юристом», то начнут спрашивать, почему не стал. А что не стал астронавтом, никто не прицепится. В борделе работницы любили об этом, когда сидели в креслах за стеклом. Тэхёна в витрину не сажали, чтобы не отпугивал клиентов-натуралов, но он слышал разговоры, когда ходил туда к кулеру. Все как одна хотели стать актрисами. Тэхён помалкивал, потому что смысл? Всё равно ведь никто никем не стал. — А кем ты хотел на самом деле? — спросил Чонгук. — Никем, как ты. Только у меня получилось, в отличие от тебя. — Ты стал, — замотал головой Чонгук. — Кем? Фартуком с бейджиком? — Многие работают в фартуках с бейджиками. Нет ничего стыдного в такой работе. — Но этим не мечтают стать в детстве. Так что это не считается, что я кем-то стал. — Ты стал хорошим человеком, — серьёзно сказал Чонгук. — Это считается. Это был тот самый ответ. Который он никогда не произносил вслух. То самое заветное желание. — А ты стал спасателем, — ответил Тэхён куда-то ему в волосы. — С детства любишь спасать людей, да? Ясненько всё с тобой. — Нет, я… не потому что… Я в тебя влюбился не чтобы спасать. Просто когда увидел, как ты улыбаешься по-настоящему… — Я не против, чтобы ты спасал. Спасай давай. Чонгук понял — обнял крепче.

***

Одной рукой Чонгук со временем научился делать всё, как настоящий супермен. Укрыть себя и не только себя. Или наоборот, сдвинуть одеяло, если жарко. Включить и выключить ночник и кондиционер. Держать телефон (когда лежишь на спине, его никак не положить!) и одновременно набирать на нем текст. Почесать любое место, даже труднодоступное. Другой рукой Чонгук ощущал стук сердца. Обладатель этого сердца из-за жары не прижимался всем телом, но обхватил руку Чонгука двумя своими и зажал между локтями. Во сне он не молчал, но и не говорил отчётливо — какие-то обрывки и невнятые звуки. А если попытаться потихоньку забрать у него руку — стонал сквозь сон. Из-за этого-то стона пошевелиться было невозможно. Поэтому рука смирилась со своим положением и лежала неподвижно, ощущая чужое тёплое дыхание и собственные мурашки. Этой другой рукой Чонгук, как настоящий супермен, спасал людей. Одного человека.