С чего ты взял?

Между «утренним кофе» и «чашечкой после ланча» наступил момент, когда кофейня опустела. Единственные две посетительницы, судя по их коричневым пиджачкам и юбкам, прогуливали уроки. Выбирая пончики, они продолжали свой разговор — даже ожидавший заказа Тэхён их не смущал. А может, его присутствие как раз и придавало их беседе значимости: это никак не могло потерпеть. По опыту работы в кафе он уже знал, что разговоры школьниц жутко важные, если обсуждаются сердечные дела. — Я его люблю, но я не думала, что у нас всё начнётся… так, — говорила девушка с каре той, у которой были длинные волосы. — Ну, то есть я вообще не верила, что у нас что-нибудь начнётся. Но так быстро и так… как сказать… Он всегда был для меня недосягаем. А тут мы остались в классе одни, и он положил руку мне на… А, нет, Тэхён всё-таки смущал — последнее слово она произнесла подруге на ухо. Да ладно, и так понятно, выбор небольшой, а раз подруга округлила глаза и прикрыла рот рукой, там было что-то «ужасно сексуальное»: грудь или попа. — Просто положил? — уточнила подруга. — Нет, стал гладить, представляешь? Не знаю, как мне теперь идти к нему на пересдачу. Как ты считаешь, это нормально? «На пересдачу»? — Нет, это ненормально, — сказал Тэхён. Девушки уставились на него с таким видом, будто кофемашина заговорила. Та, что с каре, начала заливаться краской. Тэхён быстренько пояснил, почему сегодня мебель разговаривает: — У нас в кафе проходит день бесплатных советов от бариста, — и улыбнулся по-рекламному. — Что будете заказывать? Кто он такой, чтобы давать советы? На бейджике — ничего похожего на «Психотерапевт». Пусть сами разбираются. Но девушки, назвав нужный вид пончиков, не присели за столик, а остались у стойки, пока Тэхён варил им какао. Та, что с каре, спросила: — Простите, почему вы сказали, что это ненормально? Было время, когда Тэхён считал, что если тебя трогают по-всякому, это нормально. Ну, как нормально? Это просто есть. Ты с этим живёшь. Нормально ли, что зимой снаружи холодно? Это просто есть. Нормально ли, что круглый год холодно внутри? Ты с этим живёшь. Он был рад, что кофемашина заполняет тишину — шипит за него. «Потому что это сорокалетний козёл, который пользуется своим служебным положением, а ты нужна ему просто как молодое мясо, и когда подвернётся случай, он заменит тебя другим молодым мясом» — вряд ли кого убедит. Да он и сам заткнул бы уши, если бы ему сказали такое лет десять назад. Тэхён поставил два стаканчика с какао на поднос, а потом открыл рот, и у него вылетели слова, которые когда-то сказала ему подруга по скайпу, после чего экран между ними исчез и пиксели вдруг сложились в живого человека: — Со мной это было. Впервые он говорил о таком не близким, а чужим людям. Страшно — но какими ещё словами им объяснить? Он боялся, что они начнут подталкивать друг друга локтями и шептаться. Девушки глядели во все глаза и молчали. Тэхён отвёл взгляд, но тишина требовала продолжать. — Тогда я считал это нормальным. Ну, как нормальным. Думал, что по-другому не бывает. У меня лет десять ушло, пока понял. — Он улыбнулся пошире, чтобы вызвать ответные улыбки на их ошарашенных лицах. — Нет, сейчас у меня есть отношения и всё в порядке. В смысле не с тем человеком отношения. Просто не повторяйте моих ошибок. А то ещё, чего доброго, придётся жечь или резать себя, и не сможете носить короткий рукав. Они синхронно посмотрели на его застёгнутые манжеты. — Простите… сколько вам лет? Он же сказал «лет десять ушло». А сам, между прочим, не выглядит, к примеру, на двадцать семь. — Неважно, это в любом возрасте может случиться. Всё, раздача бесплатных советов от бариста закончилась. Один совет в одни уши, а больше запрещено правилами акции. Он улыбнулся напоследок, спрятался за кофе-машиной и стал ждать, когда они возьмут поднос и уйдут за столик. — Простите… вы были ребёнком? — раздалось из-за кофемашины. Тэхён не желал выходить из-за крепостной стены. — Возраст не имеет значения, — упрямо повторил он. — Я в возрасте согласия, — пошёл в атаку голос из-за кофемашины. — Но он учитель, — начал ответно сердиться Тэхён. — Это как ребёнок и взрослый. Когда он просит, вы не можете отказать, потому что он сильно старше, у него авторитет, он может завалить на экзамене. — Ему невыгодно заваливать, у него тогда успеваемость по предмету будет плохая! — Но он имеет власть, понимаете? …Он был сильно старше. У него был авторитет. Он имел власть. Не как классрук, который может превратить жизнь в ад, но его нельзя было ослушаться, исключено. Единственный человек, который давал тепло, какое там «ослушаться»! И он всё-таки превратил жизнь в ад. Только Тэхён этого тогда не понял. — Но я же люблю его, — сказал из-за кофемашины голос, в котором дрожала обида. Эта дрожь отозвалась жжением в глазах и в носу, потому что вот этого Тэхён до сих пор себе не простил. Был обманут, ладно. Растлили, бывает. Но любить-то мудака было зачем? Правда, в те времена он боялся даже себе в этом признаться, а эта школьница готова кричать о своей любви. Наверное, для неё это огромное светлое чувство. У Тэхёна чувство было огромное, но стыдное. О котором нельзя не только говорить, но и молчать. — А он знает, — сказал ей Тэхён не с вопросительной, а с утвердительной интонацией. Конечно, тот мудак был в курсе. Мудаки знают о чужих чувствах избирательно: они не имеют ни малейшего понятия о чужом дискомфорте, но отчего-то всегда в курсе о любви к себе. — Он пользуется тем, что вы его любите. Поэтому пристаёт. — Я не признавалась ему! — Он сам по тебе всё понял, — вставил голос подруги. — Сколько вам было лет? — повторил голос первой девушки с истеричной настойчивостью. — Вам нужен мой возраст, чтобы доказать, что это другое? — Да! Он не педофил, как… — Она не договорила. «Как ваш». — Я тоже… любил, — признался Тэхён. — И про то, что происходило, я считал, что так всегда бывает, когда двое любят друг друга. Только там было не двое любящих, — Тэхён помолчал секунду, чтобы выровнять голос, — а один. Я. — Голос всё-таки плохо слушался. — Один любит, второй использует. И потом ты чувствуешь себя вещью. И в процессе тоже, только не можешь даже самому себе объяснить, почему тебе плохо, когда должно быть хорошо. За кофемашиной ничего не говорили, только дышали. — Я уже наговорил на несколько бесплатных советов, так что умолкаю, — постарался сгладить Тэхён. — Он сказал: «Мы же с тобой взрослые люди». — Шумное втягивание воздуха носом. — Я думала, это было про любовь… — Это манипуляция, — сказал Тэхён. — Он будет вас убеждать, что когда люди взрослые, они делают вещи, которые вы делать не хотите. Не ведитесь. За кофемашиной всхлипнули. Ну вот, ещё не хватало. Расстроил девочку. Пришлось всё-таки оставить своё убежище. Тэхён не хотел показываться им на глаза, он ведь перед ними всё равно что разделся. Но когда клиенты плачут из-за тебя, как не выйти! Какие там они взяли пончики? — Вам ещё два пончика. Бесплатно. Акция для тех, кого расстроил совет от бариста. И для их подруг. Тэхён старался, чтобы в голосе звучала улыбка, но подруга плачущей девушки всё-таки спросила: — Ой, вы тоже расстроились? — Нет, я… — Иногда нельзя говорить неправду. — Да. Но не из-за вас, а из-за мудаков. — Съешьте тогда наши два пончика. — Она трогательно вернула ему его собственный жест утешения. — Я здесь работаю, — поднял уголки рта Тэхён. — Могу и так съесть сколько угодно. Подруга наконец взяла поднос с заказом и бонусными пончиками. Девушка с каре шла за ней к столику и тёрла глаза. Тэхён смотрел на их размытые силуэты. Пончики он есть не стал. Пончики ни хрена не помогают.