Это очень неправильно

－ Ты же не думаешь, что все это нормально? Ну, вся вот эта хуйня, что вы творите, Макс? － Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, Сережа? Что я мечтал о таком раскладе? Или о том, что не я дурак и не из-за меня она оказалась во всей этой жопе? － Ну, забрать-то ты ее можешь? － А ты думаешь, чем я занимаюсь? － Хуйней ты занимаешься. В прошлый раз даже не увиделся с этим придурком. － Серег, уровень ответственности Крис...Она только и делает, что твердит, что это навредит Чернову, а у него только начало карьеры и что она и так чувствует себя виноватой по отношению к нему. Блядь... Я думал, это сразу разрешится. Прикинь, в прошлый раз она запрятала меня в этот ебучий номер и мы целый день провели, как кролики. Думаю, Ванька даже не узнал, что я был. Я улетал и думал, ну и хуй ли, чо приезжал? Думал, заберу ее, но это очень зря. Там уровень ответственности аж фонит. － Только не по отношению к тебе... － Давай не топчись на больном. Ну, во-первых, я сам виноват, а во-вторых я буду ее ждать сколько потребуется. － Ебать вы оба конченые. － И тебе спасибо, друг. Где тут курят? Пошли. － Максим повертел головой, ища ненавистную синюю табличку с сигаретой. － Я уже не знаю, мать подключить решил. Она не в восторге от того, что услышала, и тоже меня дебилом окрестила, но ради моего счастья, как обычно, готова прогнуться. А потом, скоро у этой ненормальной Кристины, блядь, Черновой сессия и она прилетит домой без этого своего щегла... Вот это, думаю, тот самый момент. Он облокотился на руку, которая уперлась в рекламу какого-то туроператора, ожидая начала регистрации. Он так заебался расказывать Трущеву весь этот бред. Он сам понимал, что это бред, что это неправильно, только спорить с Крис тоже не мог, не считал, что он вправе что-то ей диктовать. Оставалось ждать. Летать вот тайком и ждать. Хотя, он очень хотел, чтобы Чернов знал, что он каждую неделю эти сраные три месяца прилетает к его жене, к которой тот не имеет возможности прикоснуться. Что она срывается к нему по звонку. И он... Забивая на все дела, смещая эфиры и какие-то плановые встречи летит, чтобы уткнуться носом в ее макушку. Но, она просила, и он молчит. А мать сказала просто, что хочет видеть эту роковую бабу, которая вышибла ему последние мозги. Хм, знакомство этих двух женщин представлялось ему комедией положений: его малышка, нелюбившая всякие побрякушки, к примеру, без косметики, со своими кошачьими стрелками, в каком-нибудь сраном уни кло с серебряным колечком от бабушки ”спаси и сохрани”, если не считать обручалки от Чернова, и блистающая Шопардом мать, ненавидящая пафос, но до болезненности помешанная на украшениях . Он очень хотел это видеть. Он знал, что Крис умеет за себя постоять пригвоздив обидчика одним словом, а мать просто тащится от таких людей. И он бы все равно не дал ее в обиду, это по-любому было бы слишком... Но, время познакомить их, видимо, пришло. Ему был нужен совет и уверенность. Второго все чаще не хватало. － Ну и на сколько, ты думаешь, у вас хватит терпения, Мась? － Пока смерть не разлучит нас, － сплюнул тот, понимая, как уёбищно звучит эта фраза. － Зная Чернова, предположу, что он не оставит попытки ее добиться. － Ага. А ты будешь здесь сидеть и гундеть... － Сережа, блядь... － Макс бросил бычок, засовывая замерзшие пальцы поглубже в карманы, － езжай уже. Без тебя как насрано... Позвони ей ты. Может, она ради тебя соберется вернуться. － Плохая шутка, Макс. Трущев даже не подумал, что она может спать. Он вообще редко думал головой в таких случаях, ему хватало эмоций. Они подсказывали ему самые верные решения. Потому что, если не сердцем, то чем? И пусть частенько его не понимали и называли последним романтиком, и пытались прилизать под общепринятые стандарты, но и любили его именно за душевность. Тот же Макс мог задвинуть ему совершенно обо всем, зная, что будет услышан. Всегда. Хотя, и Свобода для Сережи был той самой единственной жилеткой, в которую он мог пустить скупую мужскую слезу. － Как ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь? － Здравствуй, Сережа. Чем же? － Хуйней я занимаюсь, Чернова. － Я Кошелева. － Ага... Расскажи мне еще пару местных анекдотов. Я привез принца твоего в аэропорт. Только вот, прилетая к тебе, он из принца превращается в валенок. Знаешь, такой из войлока? Мягкий и теплый. А я б тебя за шкирку и в самолет. Ты бы все таки подумала над тем, как вернуться, а? Мне вот Макса жалко. А тебе? Я знаю, он, чувствуя свою вину, никогда не скажет тебе, как заебался. Ты не спрашиваешь его, что ему стоит срываться к тебе по щелчку? Ты видела его расписание? Ты видела там свободное время? Он, конечно, сделал ошибку, да... А ты? Или, может, Чернов уже не фиктивный муж? － Ему такие мысли в голову приходят? － Я не знаю, какие ему мысли приходят, я не могу в его ебучую черепушку залезть, но отражение в зеркале у него так себе. Как думаешь, почему? － Я приеду, как смогу, Сереж... － У твоего ”как смогу” границы от завтра до пары лет. － От завтра до пары недель, Сереж. У меня скоро сессия. － А потом ты вернешься...А он останется здесь... － Я же... Я ничего не могу поделать, Сереж. Я подписывалась на два года... － Подписывалась нянчить Ваню или разговор шел о штампе в паспорте? Ты ведь не обязана быть с ним 24/7. Подумай. Твой фиктивный брак не должен ломать вашу личную жизнь. На то он и фиктивный. － Я тебя услышала, Сереж. Я решу. － Буду надеяться. Только вот кто-то уже решил за них... － Господин Анисимов, ваша виза аннулирована. Прошу пройти на пост контроля. И хотя он понял все мгновенно, по инерции продолжал задавать вопросы, все еще не желая уходить от стойки регистрации. Чернов оказался сукой. А Анисимов не думал, что он научится пользоваться служебным положением так скоро. Хотя, ждал. Не сейчас. Позже. А оно вон как вышло. Она неспешно смывала с себя сегодняшний день. Прикрывая глаза, представяла в мельтешении пар его пронзительные глаза. Ей его не хватало. Трущев был прав. Она не обязана сидеть и ждать, когда Чернову в руки приплывет должность, обещанная настойчивой свекровью. И, вроде, ей были небезразличны и даже приятны настойчивые попытки ее завоевать, но, она понимала, что скрывая визиты Макса, делала ему больно, а Чернову давала надежду. Нет, она не хотела. Она была рада любой новой связи своего ”супруга” и сто раз пожалела, что сюда не приехала Милана. И миллион раз пожалела, что влезла со своим языком, со своим знанием об их встречах здесь. Сидела бы себе, молчала в тряпочку и делала вид, что ничего не происходит, наслаждаясь возможностью видеться с Максом. Жалела, что вывела Чернова на разговор о нем, понимая, что тот был сильно задет ее словами. ”Уж не думаешь ли ты, что если прилетит Макс, я буду спрашивать у тебя разрешения и прятаться?” Именно после этих слов он стал подозрительно настойчив... Именно после этих слов она стала запираться в своей спальне. Трущев разбередил ее мысли. Закрывая глаза, она видела себя с парнем с каре, погружаясь в сладостное ожидание. Ему шли костюмы. Она помнила, как любила его строгий стиль. Они кружились в танце. Его большая ладонь лежала на кружеве платья, прикрывающем спину, а вторая сжимала тонкие пальцы. Подбородком он касалался ее макушки. Его рваное дыхание пускало в пляс табун мурашек, которые быстрыми молниями бежали в пах, скручивая нечто, что отзывалось диким желанием и заставляло участиться пульс и неровно вздыматься грудь. Она грезила и пальцы ее опускались все ниже, в подостывшую уже воду, в шапку из мыльных пузырьков с ароматом его пены для ванн, которую она купила в лобби. Они коснулись внутренней стороны бедра и от своего неконтролируемого желания она выгнулась дугой, издавая пошлый стон, открывая глаза и фиксируя взгляд на потолке, на зеркальном потолке, напряженно следя за своей рукой, ритмично опускающейся в воду. Прошлась по мгновенно затвердевшим соскам, облизывая губы, продолжая разговор с воображаемым партнером тихими стонами... － Господи! Почему я здесь, а не с тобой? － выдохнула на очередном вздохе, ловя импульсы нейронов под своими пальцами, зажмуриваясь от ярких красок оргазма, разлившегося по всему телу. Не было сил. Не было слов. Не было эмоций. Телефон подал признаки жизни, когда ее нежно укутывала дрема. － Малыш, есть проблемы. Я не смогу прилететь... Сон мгновенно ушел. Пришли слезы и отчаяние. － Прошу тебя, возьми себя в руки. － Это Ваня, да? Это он? － Мне аннулировали визу. Я не только к тебе, я к матери не смогу попасть. Я тебе сейчас сброшу адрес. Она тебя ждет. Она в курсе, Кристин. Если пожелаешь, можешь воспользоваться ее самолетом － она на днях возвращается сюда. На праздники. Это будет отличный повод познакомить вас. Крис.... Она молчала. Именно сейчас ее эмоции были на нуле. Ей хотелось, чтобы он был рядом, взял ее за руку и затащил в какой-нибудь темный угол, впечатывая в стену, сминая своими мягкими губами ее, обветренные от этого Лондонского промозглого ветродуя, губы, чтобы его длинные пальцы были в ней, чтобы на ключицах трепетало его порывистое дыхание... Она сорвалась. － Я приеду. Я прилечу сейчас. Ближайшим, Максим. Не могу больше. Надо вернуть Татьяне эти деньги. Я так устала. Я так устала без тебя. Забери меня. Пожалуйста. Совсем. Слезы мешали говорить. И это была уже истерика. － Эй... － ком в горле вибрировал и заставлял трястись руки. Трущев, десять минут назад сделавший разворот на полной скорости по звонку друга, гоня опять по направлению в аэропорт, пока этот конченный не влил в себя весь алкоголь дьюти фри, с тревогой поглядывал на отсутствующую мимику на лице друга, тормознул, включив аварийки и съезжая на обочину. － Дай, － протянул он руку в сторону телефона. Максим, закусив губу, и сжимая подголовник до побелевших костяшек, протянул ему телефон. － Крис... － услышал всхлипы...－ Крис, не надо... Не надо, блядь плакать, － рыкнул он. － Сейчас я отвезу домой твоего Бэтмена, закажу тебе билет и вернусь забрать тебя. Я встречу тебя, слышишь? Сейчас посмотрю во сколько самолет, сброшу. Вызывай такси. Хватит, слышишь? Хватит реветь. Радоваться надо. Скоро конченного своего увидишь. На этой фразе всхлипы прекратились. － Спасибо, Сереж. Голос у нее был хриплый и глухой, но невероятно теплый. Трущев даже улыбнулся одними уголками губ, почувствовав себя Купидоном, соединяющим любящие сердца. － Спасибо тебе за все. Я возвращаюсь насовсем. Татьяна меня убьет. Но, мне плевать. － Это твоя жизнь и твой выбор. Свои проблемы пусть решают сами. Она отключилась. － Сережа, я выпью, пожалуй, － Максим потянулся к пакету. － Ну вот, а ты титьки мял. Едет, едет твоя малышка. Туманный рассвет долбился в окно ничем не примечательного отеля в конце Кэмбервелл-Нью-роад. Воскресенье. Можно еще поспать, понежиться в объятиях этой знойной Катюши. Иван потянулся, улыбаясь утренней эрекции. И, главное, сегодня его желания никто не обломает. Он запускает руки в роскошные волосы женщины, что нагая, лежит рядом с ним, опускает их вдоль позвоночника, внизу сильно сжимая ее за ягодицы. Красавица сонно жмурится, разворачивается под его руками, трется о его волосатый торс своими чувственными сосками, моментально возбуждаясь, возбуждая и так уже на грани, Чернова, хриплым стоном в район уха, касаясь языком его мочки. －Вставай, прелестница, проснись － заулыбался он в копну ее спутанных волос. － Ты остался? А разве жена тебя не будет искать? － У нас свободные отношения, － промурлыкал он, направляя ее черную милую головку к своей, той, что призывно топорщила простынь. Ее губы опустились на возбужденный ствол, совершая легкое скользящее движение. Насаживаясь своим ротиком глубже, пошло посмотрела ему в глаза. Из его груди вырвался стон, сопровождаемый легким подергиванием члена с налившимися венами. － Красотка, － бросил он хрипло, опуская руку на ее затылок, наращивая темп, заставляя девушку касаться губами своего выбритого паха, загоняя член ей в самое горло. Потом он заставил поработать ее еще, пристраивая сверху, к себе спиной, так, что ему открывался великолепный вид на ее задницу. И эта стерва была ненасытной. Она скакала, как в немецком порно и стонала, лаская себя руками, а он долбил ее мокрую промежность и представлял свою маленькую жену － Кристииии... － он застонал, изливаясь ей на задницу, поднявшись, прижимая ее сильными руками к себе, даря благодарный поцелуй куда-то в область шеи. － Извращенец － зашипела она. Он разлепил глаза, сталкивая ее с себя. － Я думала, мне показалось... Это что, фетиш такой, трахать других, а представлять жену? Я вчера тоже была Кристи, милый. Повторяешься... － Просто заткнись, － бросил он ей упаковку влажных салфеток. Потянулся за телефоном. Экран показывал начало седьмого. Он уже хотел положить телефон, но увидел уведомление. Приложение в телефоне фиксировало, что совершен электронный платеж... Платеж, блядь. За гостиницу. Ну, хуй с ней. Она предупреждала. И за билет на самолет. В Россию. －Сука. Он начал судорожно собираться, промахиваясь мимо штанин. Обматерил себя, застегнув рубашку не на ту пуговицу. Скомканный шелковый галстук сунул в карман. Он, сука, понимал, что это значит. Хотя, может, решила пораньше улететь на сессию? Чо ж не сказала? Она бы ведь сказала? Да? Или нет? Где это ебаное такси? В подъехавший желтый кэб с шашечками он садился, будучи уверенным, что в гостинице она была с Максом. С ним же и подалась на родину. Аэропорт Хитроу был связан с его работой. Здесь он почти ежедневно встречал делегации, провожал делегации, сопровождал гостей, передавал выдворенных. Сотрудники VIPа знали его как представителя российского дип.корпуса. Ему не составило труда выяснить рейс, ему не составило труда найти ее среди ожидающих регистрации и сейчас он видел ее затылок, прожигая его тяжелым взглядом. Она была одна. Без своего возлюбленного. Она стояла в наушниках, в такт постукивая рукой с билетом, заложенным в паспорт о другую. Спокойствие и умиротворенная улыбка блуждали по ее лицу. Он невольно ей залюбовался, пытаясь сдержать быстро бьющееся сердце, рвущееся наружу. Подходя, коснулся плеча. Она совершенно спокойно подняла на него глаза, вопросительно вскидывая брови. － Привет. － Что ты здесь делаешь? － Разве не понятно? Домой лечу. У меня сессия. Я же оставила тебе записку. － Записку? － Ммм. Похоже, Катенька оказалась слишком сладкой и до дома ты так и не добрался... － Тебе же так все равно. Тебе ведь пофиг на меня. － Ты прав. Да я не о том. Я предупредила... Только, думала, мы хотя бы друзьями сможем быть, но ты отозвал визу Анисимова. А это, прости, перебор. － она вскинула подбородок, сверля его убийственным взглядом Она была совершенно спокойна, а он, наоборот, распалялся. － Аааа, хм, так вот в чем дело? Любовничку твоему лазейку перекрыл. Легкая ладонь звонким шлепком прошлась по скуле так, что голова Чернова дернулась, а он застыл, не глядя на нее. － Я сделала одну единственную ошибку, а ты ей воспользовался. － люди оглядывались, поворачивались на них, останавливались, недоумевали на такое открытое проявление чувств. － Нет. Это он сделал ошибку и я его предупреждал. － А меня? Меня ты предупреждал? Ты меня спрашивал? Ты мне даже не рассказал, что он искал меня. － она уже кричала, размазывая подступившие слезы. － Ты, жалкий маменькин сынок! Ты даже Милану отвоевать не смог. Ты никто без маминого разрешения! Сказать ей боишься про любовь свою. Я напомню тебе, что согласно нашему договору с твоей матерью, наш брак фиктивный. Что ты ко мне лезешь? Он внезапно выдернул паспорт с билетом из рук Кристины, спрятав их во внутреннем кармане своего классического пальто. － Отдай. － голос ее звенел от ярости. － Думаешь, я должен? Она не стала спорить. Просто вышла из очереди, понимая, что это все. Теперь она как пленница. Без документов, без карточки. И главное, без Максима, которому въезд в страну был закрыт... － Это подло, Чернов. Какой же ты.... ”Пусть, － подумал он, －Пусть она меня ненавидит, зато рядом.” Она подошла к огромному окну, безошибочно находя глазами самолет, который должен был ее доставить сначала в Белгород, а уж потом в Шереметьево. Она даже не стала ждать прямого рейса. Уже была мыслями в Москве. В объятиях блондина. А по факту, прижималась лбом к холодному окну в этом чужом промозглом Хитроу, пытаясь успокоить свою ярость, понимая, что сегодня он ее не дождется. И завтра. Никогда.