Натаниэль
1
Ночь вязко висела в воздухе. С реки дул холодный ветер. Уходящая вдаль кривая змея причала терялась где-то посреди тьмы, и оттуда доносился периодический стук: это стучала бортом пришвартованная лодка, качаясь на тихих волнах. Шар, повисший на высоте двух метров над землей, с трудом рассеивал густой молочный туман. Его света хватало примерно на три с половиной метра вокруг. Джону Мэндрейку хватало и этого. Он стоял на скрипучих, укрытых мокрым песком ступенях и, стиснув зубы, смотрел на гниющие доски причала, где лежало тело. Покупатель, обнаружив, что за ним следят, застрелился. Контрабандист, что прибыл сюда на лодке, уже схвачен слугами Джона, но тот, кто был им нужен на самом деле, ловко ушел от слежки. И из жизни. Это уже закономерность: третий раз подряд министерство ловит труп. — Обыщите его, — раздраженно кивнул Джон Ходжу, развернулся и широко зашагал к закованному в наручники контрабандисту. А ведь эта работа больше не должна быть в его компетенции! Он министр информации, и он не обязан заниматься поимкой преступников. Это задача полиции. Пусть он раньше и не возражал против невольно сдвоенной должности, но конкретно это затянувшееся дело уже начинало давить ему на нервы. Все началось с того, что Руперт Деверокс принялся приглашать Джона к себе в кабинет на долгие разговоры, в конце которых неизменно говорил: — Джон, вы очень умный молодой человек. — Я понимаю, вы сейчас крайне заняты… Америка ныне не дает нам спокойно спать по ночам, наш народ волнуется и боится. — Но вы даете им надежду. Вы даете им стимул бороться. Побуждаете к свершению великих дел во благо нашей страны. — И я уверен, что вы сможете справиться с грозящей нам опасностью. Сладкие речи премьер-министра любого бы взволновали. Джон же не на шутку забеспокоился: Деверокс был крайне серьезен. Более того, не в характере премьер-министра просить кого-то о помощи, слишком он горд для этого. Что-то происходит. И с этим «что-то» полиция во главе с премьером и его очаровательной, хитроумной помощницей Фаррар, не могут справиться уже на протяжении пяти месяцев. Джон встал напротив контрабандиста. Тот уставился на юношу зло, исподлобья. Потом издал смачный звук и сплюнул ему под ноги. Это был мужчина неопределенного возраста, ему могло быть как тридцать, так и пятьдесят: его хмурое грязное лицо испещряла череда мелких шрамов, а щеки и подбородок укрывала курчавая темная борода. На обросшей голове торчала молодежная кепка, а тело укрывала наглухо застегнутая куртка, размера на два больше нужного. Торчащие из-под куртки ноги были одеты в спортивные штаны, заправленные в резиновые сапоги. Мужчина был тощим и мелким. Лишь одежда создавала ему образ внушительного внешне человека, и то издалека. Жалкое, жалкое зрелище. А ведь этот мужчина мог бы быть вполне счастлив, работая за правительство, а не против. У него были бы дом и семья. У него было бы все. — Буду вам премного благодарен, если вы поделитесь с нами, кем был ваш друг и что он хотел у вас приобрести. Обещаю, что за сотрудничество срок вашего заключения будет сокращен. — Да пошел ты! Джон Мэндрейк устало вздохнул. Он уже несколько недель бьется над этим делом, а единственным результатом стали три трупа и три контрабандиста, категорически не желающие идти на контакт. Двоих уже приговорили к смерти. Премьер-министр безжалостен с теми, кто проворачивает дела с магическими предметами за его спиной. После дела с Големом и Сопротивлением он стал еще более мнительным. Подозревает всех и каждого. Что, конечно, не касается Джона — он дважды спас жизнь премьера и многими поступками доказал ему свою преданность. — Фританг, — позвал Джон джинна, и тот немедля поспешил явиться. — Осмотри пристань и особенно лодку. Занырни в реку. Вскрой доски. Отыщи то, от чего эти двое спешили избавиться. Джинн булькнул нечто невразумительное, отдаленно напоминающее фразу «Дахзяин» и исчез. — Правительственная шавка, — прошипел контрабандист и плюнул вновь. На этот раз ему почти удалось попасть на ботинки Джона. Юноша смерил его равнодушным взглядом и отвернулся. Этого жалкого преступника его слуги уже обыскали. При нем ничего не было. Пять месяцев назад многострадальный магазин для волшебников «Магические принадлежности Пинна» снова подвергся налету. Некто вломился туда и стащил все наиболее могущественные магические предметы, в которые были заключены духи. Даже манекены мистера Шолто Пинна бесследно исчезли. Мир волшебников всколыхнулся. Произошедшее многим напомнило о грабежах Сопротивления, некоторые даже смело заявляли, дескать, тогда, три года назад, Сопротивление было уничтожено не полностью, и уцелевшая горстка простолюдинов за это время нашла себе новых сообщников, окрепла и продолжила вредить порядочным волшебникам. Здравое зерно, однако, в этом предположении имелось: вполне возможно, появился кто-то, кто захотел продолжить дела Сопротивления, но уже в куда более грубой форме. За разгромом магазина Пинна последовала череда громких грабежей, и среди них — неудавшаяся попытка пробраться в хранилище артефактов под Вестминстерским дворцом. Преступник в тот день предпочел полиции Моровое Заклятие — не раздумывая бросился на проклятые плиты, увидев Серые Спины. На грабежах сходство с Сопротивлением заканчивалось. Эти люди не пытались подорвать авторитет волшебников, не агитировали среди простолюдинов и не призывали народ к революции. Они просто крали могущественные предметы, порой идя по головам (чего Сопротивление, опять же, себе не позволяло). А пару месяцев назад всплыла информация о том, что некто выкупает у контрабандистов магические вещи, которые те добывают кровью. Нелегальная грязная работа. Джону совместно с Фаррар удалось выйти на нескольких контрабандистов, а затем — на нескольких покупателей. Вот только толку с этого оказалось ноль. Правительству удалось вернуть несколько магических предметов и все на этом. Зашуршали крылья, и рядом с Джоном приземлился Фританг. В когтистых, покрытых фурункулами руках он держал несколько предметов. Едва коснувшись земли, он с шипением ссыпал предметы на землю и весь зачесался. — Мощные, хозяин. Нашел под пристанью, в водорослях застряли. Одна серебряная. Джон опустился на корточки и внимательно рассмотрел то, что принес демон — парочка круглых костяных амулетов, запечатанный кувшин (некогда покрытый золотом, судя по неровным полустершимся пятнам), истрепавшееся перо, жестяная коробочка и серебряная сережка. Юноша жестом подозвал парочку констеблей, стоявших неподалеку, приказал им как следует упаковать вещицы и немедленно отправить в Тауэр. С ними он отправил Пурипа и слонявшегося неподалеку беса Фаррар. Контрабандиста он поручил сопровождать Мвамбе. Фританга — переправить тело покупателя в морг. Никаких вещей при покупателе найдено не было.***
Домой молодой волшебник Джон Мэндрейк вернулся дико уставший. Бартимеус встретил его, сидя на перилах в облике гоблина: уродливое бурое существо крепко вцепилось в старое дерево, отполированное множеством касаний, и мрачно глядело на хозяина мелкими черными глазками. Джон прошел мимо. Бартимеус за его спиной сварливо выругался на арамейском и зацокал следом, оставляя на ступенях следы от когтей: — Так и будешь меня игнорировать, о хозяин? Джон, не оглядываясь, ответил: — Насколько я помню, твое место в подвале. Не верю, что ты так быстро разобрал сваленный туда хлам. — Так все-таки ты признаешь, что это хлам? — джинн взлетел и грузно приземлился на верхней ступени перед лицом Джона. — Днем ты назвал его «любопытными вещицами, наделенными старинной богатой историей». К слову тот прелестный резной столик, что тебе приглянулся, рассыпался в пыль как только я прикоснулся к нему. Мэндрейк попытался обойти надоедливого демона, но тот ему не позволил, расщеперив в стороны крылья. Джон вздохнул и пошел обратно. Бартимеус раздраженно заколотил по полу хвостом. — Я с тобой разговариваю, мальчик! Изволь слушать! Куда ты идешь? Э-э, зачем? Джон нырнул под лестницу, туда, где была дверь, ведущая в подвал. — Проверить твою работу, вот зачем, — приглушенно крикнул он оттуда. Джон нашарил рукой выключатель. Под потолком зажглась желтая тусклая лампочка. Надо отдать должное Бартимеусу, задание свое он действительно выполнил: старые, можно сказать, антикварные вещи (мебель, вазы, картины и прочая мелочь) он рассортировал и компактно разместил в дальнем углу подвала. Вот только вряд ли Джон теперь когда-нибудь сможет взять хоть что-то оттуда, так тесно и крепко все было укомплектовано. — Ну, — сказал джинн, опершись о плечо волшебника. Он уже успел принять хорошо знакомый Джону облик египетского мальчика, — ты доволен, хозяин? Я очень старался тебе угадить. — Угадить? — Угодить. Так старался, что аж язык заплетается. Я дико устал. Джон рывком высвободил плечо из-под хватки демона, выключил свет и стремительно пошел обратно. Ему хотелось спать. Нет, сначала чего-нибудь поесть, а затем спать. С утра ему нужно будет подготовить отчет о прошедшем провалившемся деле и предоставить его премьер-министру. Вот чего ему не хотелось, так это в очередной раз выяснять отношения с Бартимеусом. Все разговоры с джинном вечно сводились к нытью последнего о том, как он устал, как страдает его «бедная истерзанная» сущность, как ему плохо на Земле, какой он, Джон Мэндрейк, ужасный хозяин, раз довел такое благородное существо до подобного состояния. Потому, предвосхищая речь Бартимеуса, Джон сказал: — Теперь, раз ты свободен, будь добр — разбери почту. И не тревожь меня. Я устал и хочу отдохнуть. За его спиной что-то громыхнуло. Раздался рык. — И не смей крушить мой дом, — добавил волшебник. — Тебе же самому потом придется все чинить. — Это работа бесов! Возиться с почтой! Чинить идиотскую мебель! — Ничего страшного с тобой не случится, если немного посидишь над почтой. Сам же ныл, что устал и ослаб. А с этой работой даже ребенок справится. Никакого напряга. Джон нырнул в свою спальню и закрыл дверь прямо перед носом у джинна. После ванной он приказал фолиоту принести ему ужин, а затем лег спать. Все это время он слышал, как в дверь к нему назойливо скребётся Бартимеус: он притащил почту прямо на порог. Как бы волшебник не пытался абстрагироваться, он все время слышал ворчание джинна и шуршание бумаги. Почти час он безуспешно пытался уснуть. К тому времени Бартимеус уже почти закончил разбирать письма — они были не бесконечны, как бы медленно джинн не работал. Джон лежал на спине, глядя в темноту, слушал затухающее бормотание и думал о том, что ему в конце концов придется что-то решать с Бартимеусом. Не может же он держать его вечно, правда? Единственное, чего он добьется, так это смерти джинна. Может и в самом деле пора достать голову из песка. Наконец все стихло и послышались удаляющиеся шаги. Тогда Джон встал и вышел в коридор. Бартимеус уже почти дошел до лестничного пролета, когда волшебник его окликнул. — А я-то думал, ты спишь себе да похрапываешь, — насмешливо сказал тот. — В чем дело? Сопроводить тебя в уборную? Заметь, даже бесы до такого не опускаются. Джон досадливо поморщился. Всего парой слов Бартимеус убил весь его благожелательный настрой. Как можно идти навстречу существу, которое требует к себе уважения, но в свою очередь идти навстречу не желает? — Я долго думал и решил, что ты прав, — сказал он совсем не то, что хотел. Бартимеус от удивления не сказал ни слова. — Нечего тебе зря здесь просиживать, это пустая трата твоих сил и времени. На днях должна пройти сложная операция, отправишься на нее вместе с другими духами. — Парень! Мне нужен отпуск! — А пока можешь заниматься своими делами. С этими словами Мэндрейк развернулся и пошел обратно в спальню. И зачем он только вылез из постели? Знал же, что договориться о чем-либо с Бартимеусом совершенно невозможно! Остается только надеяться, что неугомонный джинн ничего не испортит, и операция завершится успешно. Главное, потом не пожалеть о поспешном выборе. Даже если тот человек, за которым будет установлена слежка, на самом деле никак не связан с Новым Сопротивлением, попытаться стоит. Как-никак это первый раз, когда у правительства появилась даже такая худая возможность выйти на досаждавших Лондону похитителей артефактов.