Натаниэль
4
Секретная операция не задалась с самого начала. Мэндрейк уже не на шутку волновался: шел девятый час, солнце давно зашло, а от духов все не было вестей. Последняя весточка от беса пришла в районе обеда. Премьер-министр созвал срочное совещание. И сейчас, сидя в кругу недовольных, разозленных и испуганных (очень опасных) волшебников, Фаррар и Мэндрейк как могли держали оборону. — Четверо афритов! — не умолкал Коллинз. Его круглое лицо побагровело, пальцы нервно стучали по столу. — Вы хоть представляете, какая это сила? — Сэр, — взял слово Джон, — вполне возможно, духи сейчас заняты непосредственно поимкой преступника. — Глупости, — заявила Джессика Уайтвелл. — Тридцать минут назад я пыталась вызвать своего африта. Он не откликнулся. Пора признать, что духи мертвы, и предпринять особые меры в отношении… напомните имя… — Кевин Олсбери. — Кевина Олсбери, — кивнула волшебница. Она, как и все в зале, выглядела уставшей. И, если правильно подметил Мэндрейк, даже еще более бледной чем обычно. Сам Джон сейчас старался думать о чем угодно другом, только не о возможной смерти Бартимеуса. И не потому, что дух был важен, а потому, что тот был слишком хитер для того, чтобы так просто умереть. И все же на вызов Бартимеус не откликнулся. Хочешь не хочешь, а мысли возвращаются только к одному. С другой стороны, такое уже случалось, когда Джону… Натаниэлю было двенадцать. Бартимеуса тогда поймали. — Господа, — Джон встал, с грохотом отодвинув стул. Волшебники смолкли и посмотрели на него кто недоуменно, кто раздраженно, кто откровенно насмешливо. — Давайте не будем забывать о том, что существуют ловушки для духов. Мы сами используем Скорбный шар в Тауэре, когда допрашиваем демонов. — Но мистер Мэндрейк, — хмуро возразил Деверокс, — чтобы создать подобную ловушку волшебник должен обладать большим могуществом. Ваш подозреваемый даже на волшебника мало похож, что уж говорить о могуществе. Давайте дождемся возвращения другого моего слуги. Я приказал ему отыскать вашу маленькую секретную группу. «Это бессмысленно! — Джон переглянулся с Фаррар и заметил в ее глазах отражение собственного отчаяния. — Они даже мысли не могут допустить о том, что кто-то может преуспеть в волшебстве больше Парламента. Они недооценивают противника. С такой позицией нам никогда не поймать Олсбери». Если бы только ему удалось связаться с Бартимеусом!.. Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалился фолиот. — Там это… –он был до смерти перепуган. — Ваши пришли. Только они это… странные. Натаниэль ворвался в холл в числе первых, сразу за премьер-министром и своей бывшей наставницей. Вровень с ним вошла Фаррар. Духи были там. Или то, что осталось от них. Один из афритов бил крыльями под самым потолком в облике грифона.Клокочущие, визгливые звуки, которые он издавал, нельзя было назвать ни птичьими, ни звериными. Увидев волшебников, африт бросился вниз. Послышался хруст; дикий вой. Мэндрейк вздрогнул. Африт Джессики Уайтвелл метался в облике медведя по залу. Он то с рыком бросался на стены, то принимался кататься по полу. Из его пасти вырывался один лишь медвежий рев. Остальные два африта вели себя тише. Демон Фаррар, принявший вид прекрасной длинноволосой девы с копытами вместо ног, сидел на полу, обхватив волосатые колени. Он покачивался взад-вперед, бессмысленно глядя перед собой. Другой дух выглядел как ворон. Он сидел, нахохлившись, и все продолжал каркать. Бартимеус стоял в стороне. Он единственный выглядел как человек — и все в том же облике египетского мальчика. Только на этот раз, возможно для удобства в сражении, он выглядел старше, чем обычно, лет на шестнадцать; выше; куда более хрупко. Одет Бартимеус был в одну лишь набедренную повязку. Он был таким бледным, что казался прозрачным. Бартимеус стоял, стиснув себя руками, и, покачиваясь на нетвердых ногах, крупно дрожал. Глаза его были зажмурены, зубы крепко сжаты. Казалось, он всеми силами держится, чтобы не закричать. — Что произошло?! — воскликнула Фаррар. Медведь с глухим рычанием заскреб когтями пол. Дева исступленно замычала и забила копытами. Ворон закричал. Их заставила умолкнуть огненная плеть, созданная слугой-афритом по велению Руперта Деверокса. Духи в агонии взвопили. Грифон все скулил и подрагивал. Он никак не мог соскрести себя с пола. Бартимеус открыл глаза, и Джон перехватил его взгляд.Что-то в нем дрогнуло от беспомощного, отчаянного вида слуги. Волшебник порывисто шагнул вперед, но был остановлен жестокой рукой премьер-министра. — Не нужно, Мэндрейк. Они сейчас крайне опасны. Разве вы не видите их животной ярости? Но Натаниэль смотрел только на Бартимеуса. Тот выглядел напуганным и смиренным. Смиренным он его еще никогда не видел. Тем временем холл был уже полон министров. Поднялся гомон. Весь Вестминстер уже облетела новость о том, что отправленные на некое секретное задание демоны вернулись обезумевшими. Сейчас волшебники это увидели своими глазами. — Ещё раз, Ратмон, — сказал Деверокс африту; при звуке голоса премьер-министра гомон стих. — Ещё раз: где ты их нашел и что они делали? — В Ричмонде, хозяин. В беднейшем его районе, — ответил африт. — Бревенчатый дом был разрушен до основания. Остатки строения догорали. А эти создания, утратив разум, выли и катались по земле. Отвратительное зрелище… Должен заметить, хозяин, что имя духа они более носить не могут. — Что это значит? — Они ныне состоят из плоти и крови. Они утратили свою магическую сущность. На секунду воцарилась тишина, а затем зал взорвался десятками голосов. Джон ошеломленно обвел бедных духов взглядом. Но сильнее всего приковал его взгляд Бартимеус. Неужели и он тоже..? Прогремел гром. Волшебники смолкли. Руперт Деверокс вновь заговорил: — Коллеги, какие у вас есть идеи насчет… этих созданий? Первой заговорила мисс Уайтвелл. Ее лицо было белым как мел. — Я понимаю, что все эти духи были ценными для нас слугами. Но в сложившейся ситуации предлагаю их уничтожить. Это будет милостыней для них. Волшебники загомонили. Бартимеус молчал, но смотрел он прямо на Натаниэля. В глаза джинна плескался ужас. — Пожалуй, у нас нет иного выбора, — сказал Деверокс и кивнул африту. — Постойте! — Джон не собирался ничего говорить, предательское слово само вырвалось. Но теперь, когда внимание присутствующих обращено на него, придется продолжать: — Мистер Деверокс, я считаю, будет благоразумнее сначала убедиться в том, что демоны и в самом деле лишились разума. — Его и без того сомнительное предложение было загублено бессмысленными мученическими воплями бывших афритов. — Или по крайней мере попытаться узнать, что с ними произошло! А как же наше задание? Мы только вышли на след преступников. — Я все понимаю, Джон, — покачал головой Деверокс. — Но вы только посмотрите на них… они и слова разумного не могут произнести. Мне жаль, но ваш с госпожой Фаррар план придется пересмотреть. Изменим тактику. А сейчас… И он вновь кивнул своему слуге. Тот повиновался и швырнул шар Инферно в искалеченного грифона. Грифон завизжал, хлопая в агонии изломанными крыльями. Поочередно африт безжалостно уничтожал бывших духов одного за другим. И чем ближе становилась очередь Бартимеуса, тем хуже чувствовал себя Натаниэль. Он не мог сказать, в чем именно дело, но все, чего он хотел, так это забрать отсюда своего слугу. Последней была испепелена дева. Она словно пыталась что-то сказать, но никак не могла сформировать разрозненные звуки в слова. Когда африт направил руку на Бартимеуса, Натаниэль выкрикнул: — Стойте! Мистер Деверокс, прикажите ему остановиться! Африт замер. Он не сводил пылающего взгляда с дрожащего Бартимеуса. — В чем дело на этот раз, мистер Мэндрейк? — Я отказываюсь от уничтожения своего слуги. — Сдержанно ответил Джон. Он не должен показывать своего замешательства. — Я принял к сведению ваши слова, но отказаться от попытки узнать информацию из первых уст не могу. Натаниэль упрямо уставился на бывшую наставницу и на премьер-министра. Он не позволит им взять и уничтожить Бартимеуса. Руперт Деверокс некоторое время молчал: его, очевидно, удивили слова Джона. — Если вы так хотите, — наконец ответил он, но ответил крайне неохотно. Натаниэль склонил голову. — Спасибо. Теперь я хотел бы поговорить со своим слугой наедине у себя в кабинете. Вы позволите мне удалиться? — Пожалуйста. Натаниэль под всеобщее молчание пересек холл, взял Бартимеуса за руку, — та была чудовищно холодной, — и повел за собой. По пути его окликнула мисс Уайтвелл: — Джон! Не забудьте поделиться с нами интересной информацией. — Всенепременно. Он завел молчаливого Бартимеуса в свой кабинет, тщательно запер дверь, проверил охранные и противоподслушивающие заклинания, усадил джинна на диван. Тот все так же крупно дрожал и смотрел как загнанное животное, — недоверчиво, боязливо. Словно ждал удара исподтишка. Натаниэль опустился на корточки, чтобы лучше рассмотреть его. Бартимеус выглядел совсем как человек, только глаза казались чуть ярче, чем у людей. Янтарно-карие, с золотым отблеском. Должно быть, таким был облик Бартимеуса перед тем, как его… Телосложением в целом джинн тоже несколько отличался. Во-первых, его уши — они были заострены кверху. Во-вторых, пусть Бартимеус и принял облик (плюс-минус) шестнадцатилетнего юноши, выглядел он донельзя хрупким: острые ключицы, точеные плечи, тонкие запястья, по-женски узкие ладони. Роста он был чуть меньше среднего, всего на полголовы ниже самого Натаниэля. Что ж, на этот раз привычка Бартимеуса казаться невиннее, чем есть на самом деле, сыграла против него. Чем дольше Натаниэль рассматривал Бартимеуса, тем сильнее тот хмурился. Он съежился и снова обхватил свое голое туловище ладонями. Духи, обращенные вместе с Бартимеусом, были афритами. Бартимеус же джинн. Может, заклятие действует по-разному на разные категории духов? Не похоже, что Бартимеус лишился рассудка. Реагирует достаточно адекватно. Натаниэль бросил на бывшего джинна еще один взгляд и встал. Он открыл платяной шкаф (ничего особенного там не хранилось, так, верхняя одежда и кое-что запасное), вытащил оттуда брюки и толстую вязаную кофту. Последнее было несуразным подарком Мейкписа на Рождество прошлого года. Удивительно, как ее еще моль не съела. Натаниэль спиной чувствовал прожигающий взгляд слуги. Он положил вещи на подлокотник. — Оденься. Тебя трясет. Джинн не пошевелился. Он продолжал пялиться исподлобья. А вдруг Джон ошибся? Тяжко вздохнув, юноша наклонился к Бартимеусу и попытался разжать его руки. Джинн вцепился в себя крепко, до красных отметин. Он был ледяной на ощупь. Позабыв об одежде, Натаниэль сжал ладони джинна в своих. — Да ты весь обледенел! Бартимеус зашипел и вырвал пальцы из хватки волшебника. Тому вдруг стало не по себе от взгляда джинна — озлобленного, зашуганного как у дикого зверя, загнанного в угол. Что если он и правда свихнулся, как остальные? Что если его взгляд Натаниэль принял за осмысленный только потому, что сам этого хотел? Мэндрейк медленно поднялся с корточек, выставив перед собой голые ладони — знак того, что он безоружен и не собирается причинять боль. — Бартимеус, — сказал он, — ты понимаешь, что я тебе говорю? Кивни, если понимаешь. Никакой реакции. — Сейчас я налью тебе чая, чтобы ты мог быстрее согреться. Хорошо? — Молчание в ответ. Бартимеус смотрит все так же исподлобья. — Давай я накину тебе на плечи свитер? Тебя трясет. Так будет теплее. Осторожными, аккуратными движениями Натаниэль взял с подлокотника свитер и наклонился к джинну. Тот опустил голову и что-то тихо произнес. Голос его был не громче шороха листьев. Мэндрейк сжал колючую шерсть в пальцах. — Что? — Я говорю, — с трудом просипел Бартимеус, — сам справлюсь. Не беспомощный. От непонятного облегчения у волшебника подкосились ноги. Он шумно перевел дух, а когда заметил косой взгляд Бартимеуса, вложил свитер в его трясущиеся руки и поспешно отступил к двери. — В таком случае, пока ты переодеваешься, я схожу за чаем. Бартимеус сохранил рассудок! Черт возьми… Черт возьми.