— Эй, скумбрия — снаружи послышался крик и спустя несколько секунд тишины грохот — кто-то по ту сторону бил кулоком в дверь — Открывай. Я всё равно войду — прозвучала угроза и в следующий миг на комнату обрушился град из мелких щепок.
Внутри было душно и темно. Единственным источником света служила только что созданая дыра на месте дверного проёма.
— Ну и запашок у тебя. Как будто кто-то сдох. — скривился вошедший — И это снова не ты — парень повернулся туда, где несмотря на полумрак можно было разглядеть очертания человека.
— И тебе привет, — раздаётся хрипловато, с
почти обычной издёвкой.
Чуя подходит ближе, останавливается в паре шагов, желая парировать чем-то язвительным, но замолкает. Просто молчит и смотрит.
Потому, что сейчас говорить не хочется
Дазай сидит на полу, привалившись к стене и не поднимает взгляд на вошедшего. На нём только рубашка, в тёмно-бордовых пятнах и разводах, с закатанными по локоть рукавами, и брюки. Плащ и жилет валяются где-то в другом конце комнаты. Кругом разбросан мусор: пустые бутылки из-под разной степени паршивости алкоголя, грязные бинты, упаковки от таблеток и бритвенных лезвий, а ещё люстра с привязаной к ней верёвкой.
Но что было не правильнее, даже сюрреалистичнее всего — Дазай был без повязок.
И это выглядело как-то пугающе откровенно и даже вульгарно. А ещё ужасно смущало, как будто Чуя подглядывал за девушкой в душе. Накахара чувствовал на инстинктивном уровне — он проник в чужое, сокровенное и личное настолько, что Дазай, наверное, мог бы и убить того кто посмеет только подумать дотронуться до
этого.
"Хренов суицидник." — пролетает в голове. И Чуя не знает чего хочет больше: сломать Дазаю нос или пнуть по почкам — «Полутруп долбанный». — И вот от этой мысли внутри всё неожиданно возмутилось и…
испугалось? Чуя, правда,
не понимает почему.
Накахара чувствует, что молчание затянулось, но никак не может с уверенностью решить что именно ему стоит сказать. Тишина, давящая и тяжелая, всё нарастает грозя раздавить, перемолоть в кровавую котлету и вовсе не тело.
Первым смог её прерывать Дазай:
— Ты, я так понимаю, просто сильно по мне соскучился. — он запрокидывает голову, давая рассмотреть следы от верёвки и ухмыляется, проследив за взглядом напарника — Или полюбоваться пришёл?
— Было бы чем любоваться — фыркнул Чуя отворачиваясь — Ты зачем-то очень срочно понадобился Мори. — тут его тон стал более раздражённым и даже каким-то обиженым — И возиться с тобой, конечно, отправили меня. А я уже знаешь ли достал бутылку лучшего вина, в надежде что больше не увижу твою рожу.
— Зато будет чем запить горе — Дазай скривился в усмешке.
Осаму поднялся, не без помощи прикроватной тумбочки, пошатнулся, судорожно пытаясь вдохнуть. С усилием выпрямился и уже уверенным шагом направился к выходу не глядя на напарника.
— Стоять! — кричит Чуя грубо, повышая голос. Приближается парой шагов и ловит за руку, слишком аккуратно для того, чтобы просто не причинить боль. А потом поняв, смутившись одёргивает и сбивчиво, не глядя в глаза скорее оправдывается, скорее для себя — Ты себя видел вообще? Не дай бог ты кровью сиденья испачкаешь. Это во-первых. Во-вторых мне надо доставить тебя в живом и
презентабельном виде. — Накахара замирает в некой задумчивости, тяжело вздыхает, глядя на силуэт замершего в проходе напарника.
Дазаю, наверно, можно было бы задуматься или хотя бы всмотрется в чужие черты, вслушаться в интонации, но ему правда сейчас плевать.
— Тогда ты можешь сходить до аптеки и купить мне бинт — отстранённо произносит Осаму, глядя на покачивающиеся на ветру верхушки деревьев и серые, грузные очертания города на фоне ослепительно-лазурного неба.
— А с хрена ли я? — с искренним возмущением хмыкает Чуя, не отрываясь от оголённых запястий.
— Ты же не хочешь чтобы люди, увидев меня упали в обморок. А если там окажется симпатичная девушка? Я же не переживу! — почти пропел Дазай театрально хватаясь за сердце. В этот момент его действительно пронзила резкая боль, а голова закружилась так, что Осаму пришлось приложить усилий чтобы не упасть. Благо его лицо было сложно различить из-за бьющего сзади света — Или позвали охрану и вызвал полицию? Тебе
это надо? — резко посерьёзнев вкрадчиво произносит он и Чуе ничего не остаётся кроме как скрипя зубами подчинился.
Через 10 минут Накахара уже возвращается назад. И Чуя правда не знает зачем он купил помимо бинтов обезболивающие таблетки и какую-то мазь, если Дазаю их всё равно не отдаст. Зато он абсолютно уверен, что названные им и самим Осаму причины для такой щедрости — единственный. Потому, что в его душе ничего
не заныло и уж точно совершенно ничего
не заболело, когда он случайно посмотрел в глаза напарнику...
...Говоря о Осаму, это что там за сраная мумия возле его машины?..
— Дазай! — Чуя хватает этого самодовольного ублюдка, чистенького, вымытого за воротник новой рубашки и притягивает к себе, глядя на свежие повязки — Какого хрена я из-за тебя мотался в долбанную аптеку?!
— Мне хотелось посмотреть на твою расстроенную рожу. Ты такой смешной, когда злишься — Осаму расплывается в кошачьей улыбке и в целом весь выглядит так, будто только что нагадил кому-то в тапок.
Чуя почти рычит понимая, что не сможет сейчас хорошенько вмазать по этой довольной роже. С другой стороны у него есть ещё много идей...
— Как ты думаешь, — Накахара расплывается в ответной зловещей улыбке — если ты пару часов покатаешься в багажнике, ты всё ещё останешься в презентабельном виде?
Дазай продолжает лыбиться, собирается что-то ответить, но останавливается выпучивая глаза. Вдруг хрипит, как рыба выброшенная на берег хватая ртом воздух. Бледнеет ещё сильней и падает без сознания.
На пару секунд Чуя замирает в ужасе и недоверии, Накахара даже таки пинает его под рёбра в надежде что это очередной тупой розыгрыш. Нет.
Сердце пропускает один удар.
А потом колотится так, что вот-вот проломит рёбра, с хрустом выломает грудную клетку. Накахара, нарушая все возможные и невозможные правила, несётся на максимальной скорости через город, почти сбивая с десяток человек на пешеходах. Орёт и матерится на всё вокруг.
Тащит безвольное тело на руках в лазарет. Сидит рядом на кушетке и ждёт пока его состояние не стабилизируют. Молится мысленно всем известным богам чтобы этот говнюк не сдох.
Определённо, без сомнений только потому, что у него задание.
Уже тем же вечером Дазай судорожно, с абсолютно пустым лицом и трясущимися руками всаживает в давно мёртвый труп двадцать третью пулю. И снова хочется кричать, срывая голос, разрывая гланды, но уже от ужаса. От ужаса за которым только бездна. Сырая и холодная.
Совершенно пустая.
А потом, сидя за столом в кабинете Мори Дазай вдруг нашёл смысл дышать на какое-то время.
Ведь не только он сам виноват в том, что опоздал, так?
Эта мысль пришла в измученный мозг неожиданно, блеснула как молния разрезая густой чёрный туман. И Дазаю стало смешно от того, какая она жалкая и малодушная.
А ещё спасительная
Удивительно быстро она заполнила всё существо, поселилась на каждом углу сознания, за каждым поворотом мысли. И так легко и томительно приятно было пускать её в свою жизнь. Так сладко было откровенно предаваться ей что однажды Дазай не выдержал.
Сдался позорно, оскалясь и ощетинясь, утробно рыча откуда-то изнутри.
Но Осаму понимал — он не может просто
убить. Он должен думать о
будущем. И о себе, кстати, тоже.
Для того, чтобы избежать возможных волнений и усобиц между членами мафии в будущем и абсолютно упрочнить свою кондидатуру на место следующего босса потребовалось заранее
уничтожить неугодных.
К негодным по-сути относились все, кто действительно мог бы составить конкуренцию Дазаю в условиях полной анархии. Кто сможет и
захочет взять бразды правления. Таких оказалось немного (в конце-концов уже сейчас половину прибыли мафия получала именно благодаря ему).
Лучшим вариантом было бы отправлять на операции по устранению Рюноскэ — он, как хороший пёс, из кожи вон бы вылез лишь бы провести дело идеально — и верных Дазаю Чёрных ящериц, но в случае неудачи первое подозрение пало бы именно на Осаму. Потому что Акутагава, может, и
мальчик с потенциалом, но не дорос ещё чтобы вершить судьбы организации. Пришлось привлекать сторонние группировки. Чтобы в конечном итоге их же подставить и уничтожить.
Любых конкурентов нужно устранять
Кто-то из неугодных был
случайно подстрелен во время
случайно сорвавшихся переговоров с другой организацией. Кто-то
случайно умер от
случайного сердечного приступа. Конечно, никакого
случайного яда в их телах не обнаружили. Кто-то и вовсе попал в
случайную аварию и
случайно забыл выжить. Кто-то был
случайно подорван на установленной в
случайной машине бомбе. Дело рук подлых конкурентов, разумеется.
А на их местах совершенно
случайно оказались удобные люди.
Удивительно, так много случайностей и так мало времени…
И только когда всколыхнулась, вспенилась волна смертей, прошлась по самым верхам и пропала в глубине чёрной водной глади, впервые со времён смерти преведущего босса, мафия взволновалась, замерев в каком-то зловещем ожидании.
Это было бы слишком очевидным звоночком для того, кому должен быть посвящен весь этот спектакль. Но, увы, все и Мори в том числе знали ещё несколько лет назад, что представление не для него. Огай в нём лишь звено, ключевое, конечно, но не более.
Значит, ему остаётся только хорошо отыграть свою партию?
