korean underground

Безумие. По другому это не назовёшь. Либо в пуссанском чае, который госпожа Пак с наилучшими пожеланиями и пинками отправила с Чимином, было что-то поинтереснее чая. И теперь Юнги глючит. Или нет. Надо взять за правило - не открывать дверь в час ночи. Никто в здравом уме к нему в такое время не сунется. (Хосок не считается - у того напрочь отсутствует чувство страха и самосохранения) Он так и замирает - с открытым ртом, в растянутой футболке и заляпанных кетчупом спортивках, пальцы до белых костяшек сжимают дверную ручку. Намджун, видимо, опять в говно, иначе Юнги не может объяснить, почему он тут, в его подъезде, ночью, в добрых десяти километрах от клуба, где они встретились. - Привет, - еле слышимо слетает с губ Намджуна, который при практически двухметровом росте умудряется сейчас выглядеть потерянным щенком; кончики пальцев виднеются из-под слишком длинных рукавов толстовки, капюшон которой натянут практически до бровей, и обтягивающие чёрные джинсы ситуации не помогают - Юнги пялится на острые коленки, не решаясь поднять взгляд до чужого озадаченного лица. Словно Намджун сам не верит, что сейчас находится на окраине Сеула, откуда даже крысы давно сбежали. У него в глазах немая просьба даже если не пустить дальше порога, то хотя бы не прогонять… И может Юнги слабак и трус, но это же Намджун, это же РэпМон, это же причина всех утренних стояков за последнюю неделю - поэтому он медленно отступает в темноту коридора, точно похожий на рыбу, выброшенную на берег. Намджун задевает косяк плечом, когда вваливается в квартиру, и мёртвой хваткой смыкает пальцы у Юнги на шее. Они у него ледяные, а замок не позволяет дёрнуться вообще… Первый поцелуй похож на взрыв маленьких петард, которые, несмотря на размер, оглушают и трезвонят миллионами колокольчиков - Намджун, как слепой котёнок, прижимается мягкими (действительно мягкими) губами к уголку рта и коротко вздыхает. - Ты не написал, - в тоне проскальзывает нотка обиды, и Юнги чувствует, как глупая улыбка против воли растягивается от уха до уха. - Привет… - невпопад ляпает он между короткими поцелуями и устраивает ладони на чужой талии, несильно сжимая плюшевую (плюшевую, чёрт побери) толстовку; притягивает ближе - голова идёт кругом от абсолютной близости, когда Юнги не позволяет оставить ещё один поцелуй и вместо этого тычется Намджуну куда-то в шею, медленно утопая в еле ощутимом древесном аромате. В этот раз затылок Намджуна встречается с твёрдой поверхностью - Юнги толкает его назад к двери, вжимает (насколько позволяет комплекция) и лезет непослушными пальцами уже под футболку. Целует глубоко, неловко сталкиваясь зубами и носами - Намджун тихо ржёт, и если сердечко Юнги смогло каким-то невероятным образом пережить первый шок, то сейчас грозит разорваться на части. - Пошли, - попытки сдвинуться с места остаются безуспешными, потому что Намджун выше и вообще в этом своём монохромном аутфите выглядит устрашающе большим, что совсем не вяжется с широкой улыбкой и хитро прищуренными глазами. Юнги медленно скользит взглядом по плавным чертам лица, застревая на влажных от слюны губах; облизывается, не ослабляя хватку на тонкой талии. Намджун зеркалит движение чужого языка, и время словно останавливается на пару мгновений, которых вполне достаточно для того, чтобы осознание происходящего наебнуло Юнги как следует - он только что обменялся ДНК с Ким Намджуном, у упомянутого Ким Намджуна нежная кожа и губы порноактриссы, а на кровати старый ноутбук с открытой вкладкой “Почему Mamamoo - национальная гёрл-группа” (в оправдание Юнги - Чонгук скинул ему статью) (нет, Юнги не сёрфит Нэйвер в поиске новых фоток Мунбёль) (Юнги сёрфит Нэйвер в поиске подборок милых моментов с Пак Бом). От мыслей о статьях и фансайтах его отвлекает решительно настроенный Намджун, который настойчиво тянет вниз резинку штанов вместе с бельём и не менее настойчиво обхватывает член у основания прохладными пальцами, заставляя Юнги зашипеть от контраста. Сам Намджун горячий - в прямом и переносном смысле, и в глазах у него знакомый огонёк, когда он легко ведёт кончикам пальцев до прокола. Юнги бы спросил “нравится то, что видишь?”, только ответ напрашивается сам - Намджун облизывает ладонь и пару раз на пробу быстро проводит по всей длине, так и не отрывая взгляда от налитой кровью головки. На какое-то время Юнги остаётся словно в подвешенном состоянии, не зная, чего ему хочется больше: то ли припасть губами к напряжённым мышцам шеи, то ли поцеловать Намджуна так, чтобы не он один здесь задыхался. Поэтому делает что-то среднее и не вполне понятное - тихо стонет в приоткрытый рот, позволяя поймать каждый свой резкий выдох. В следующий момент он летит - не от переизбытка эмоций, а по-настоящему, больно прикладываясь лопатками об неровный пол. Намджун падает где-то рядом, и первые секунды Юнги не может ничего понять из-за острой боли, пробивающей до поясницы; чувствует только тяжесть чужого тела на себе и тонкие пальцы, медленно надрачивающие ему с садистским удовольствием. - Блять, Намджун… - Прости, - судя по тону, Намджуну не стыдно от слова совсем, и тут не особо понятно, за что именно он извиняется, пока не лезет свободной рукой убрать у Юнги чёлку с глаз. И честно - всё как в тумане, который не удаётся разогнать, как бы Юнги не старался. Перед глазами плывёт, и звук разорванной фольги тоже слышится будто из-под толщи воды. Юнги отчётливо видит лишь как Намджун раскатывает презерватив по члену; как быстро растягивает себя, используя остатки смазки из блестящей упаковки - проталкивает длинные влажные пальцы сразу до второй фаланги, хныча от нетерпения - поэтому грубо хватает Намджуна за бёдра, когда тот приставляет головку ко входу. - Подожди, ты не го… - Намджун седлает его, сразу опускаясь до середины, заставляя захлебнуться коротким вскриком. - Всё нормально, - расслабленная улыбка немного успокаивает Юнги, хотя он и не ослабляет хватку, сдерживая желание войти полностью одним резким толчком, даёт время привыкнуть. Но Намджун начинает двигаться практически сразу же, слегка приподнимаясь и опускаясь с каждым разом всё больше и больше. - Нет, подожди ещё… - Я думал о тебе всю неделю, - звучит настойчивое, словно это веская причина трахнуть его без должной подготовки. Юнги на пробу приподнимает бёдра, встречая Намджуна на полпути и вгоняя член до основания - угол не самый лучший, но пирсинг явно задевает простату, потому что Намджун выгибается дугой и впивается короткими ногтями в нежную кожу запястий; стонет что-то трудноразличимое и определённо неприличное; приглушённый свет одинокой лампочки (если Сокджин не подарит ему на следующий день рождения люстру, он утопит его в раковине) отбрасывает угловатые тени, делая Намджуна, наоборот, ещё красивее. И если бы Юнги уже не лежал на полу, то точно бы кинулся биться лбом, потому что Намджун красивый, Намджун на нём, Намджун улыбается в поцелуй, когда Юнги тянет его вниз за толстовку. - Откуда у тебя мой адрес? - выходит невнятно, но Намджун понимает, снова с энтузиазмом проглатывая все вздохи. - Хосок. Юнги хочется искренне поблагодарить вездесущего Джей-Хоупа и его связи. Намджуна так и приходится сдерживать от более резких движений, сохраняя средний темп - приподнять за бёдра, насадить обратно, но аккуратно, не попасть затылком на разницу между половицами (господи, они же трахаются, а не план ограбления разрабатывают). Юнги из-под полуприкрытых век смотрит, как член входит и выходит обратно, наслаждается видом каждого исчезающего в Намджуне сантиметра; это ужасно приятно - видеть, что Намджуну нравится, видеть, как мышцы живота напрягаются при каждом контакте бархатных стенок с прохладным металлом пирсинга. Намджун кончает первым, с по-девчачьи высоким криком; падает сверху и больно прикусывает тонкую кожу на ключице; Юнги в отместку вбивается в его обмякшее тело короткими быстрыми толчками - Намджун, излишне чувствительный после огразма, всхлипывает при каждом движении. Но после пяти минут попыток восстановить дыхание сам соскальзывает с члена и ложится рядом, не в силах даже поправить задравшуюся до груди толстовку. - Я теперь не смогу ходить ещё неделю, - хрипит Юнги, на что Намджун отвечает тихим смехом и больным тычком в рёбра. Юнги позволяет себе полежать так ещё пару минут, пока ситуация из приятно неожиданно не перешла в странно ебанутую - просто слушает уже размеренное чужое дыхание. Намджун утыкается носом в плечо, и Юнги не сразу понимает, что он что-то говорит. - Что? - Трек с Чанмо клёвый, - Юнги открывает рот как рыба второй раз за вечер (и это уже превышает лимит тупых лиц, обозначенный Хосоком), - вступление с пианино классно вписалось. И Юнги не придумывает ничего лучше, чем пропищать (простигосподи): - Спасибо, это моё. - Ты умеешь играть на пианино? - Даже отучился пять лет по профилю “клавишные”, - хмыкает Юнги, поворачивая голову к Намджуну и сталкиваясь с ним носами (превышая лимит тупых ситуаций, обозначенных уже им самим); у Намджуна закрыты глаза и улыбка опять с ямочками, Юнги уже начинает прикидывать, как с наименьшим ущербом дотащить двухметровое тело до дивана, когда тишину рассекает отчётливое: - У тебя интересный стиль. Не хочешь вместе поработать?