Bury me in smoke

Максу Кроуну стукнуло 16 лет, когда его брат-близнец Рекс сбежал из дома, прихватив с собой все деньги с их счета на колледж и учебное водительское удостоверение самого Макса. Рекса не допустили к экзамену по вождению из-за его частых прогулов. Рекс Кроун сбегал из дома до этого уже множество раз, возвращаясь когда заканчивались деньги. Отец Рекса и Макса, Билл Кроун не слишком заботился об образовании своих детей и даже то, что из всех школьных наук лучше всего близнецы освоили метание тарелки фрисби с косяком внутри небольшого отверстия, не тревожило его. Если Макс избрал для себя кредо разгильдяя, покуривавшего травку за школой, то Рекс был отморозком. С четырнадцати лет Рекс не просто торчал на таблетках и химической дряни — экстази и мете, но и ухитрялся ею торговать. Он отирался возле старого заброшенного кинотеатра в их небольшом, по-южному пыльном и захолустно-деревенском Арлингтоне, штат Техас. Рекса ни разу не ловили за этим занятием, а вот Максу порой доставалось за двоих — близнецы же, как никак. Их мама умерла от рака горла, когда им не было и трех лет, и с тех пор воспитанием близнецов занимались случайные люди. Папаша Билл служил управляющим на электростанции. Близнецы постоянно оказывались предоставлены сами себе. Билл не женился во второй раз и предпочитал воспитанию детей торчать по вечерам в барах, смотреть футбол или играть в бильярд. Рекс сбежал из Арлингтона куда глаза глядят, а вот Макс прекрасно понимал, что он уедет отсюда только тогда, когда получит образование в колледже и сможет сам себя обеспечивать. Он постоянно крутился в среде автомехаников и водителей грузовиков, среди которых расслабляться посредством курения травки было так же нормально, как выпивать в дешёвых барах и иметь подружку в каждом штате. Макс хотел стать автомеханик ом. Всё, что он умел по-настоящему классно, так это чинить машины. Он уже в шестнадцать лет помогал в местной мастерской чинить двигатели, менять колёса и впитывал знания об автомобилях, как губка. Иногда, накурившись, Рекс Кроун рассказывал Максу небылицы о прекрасном месте, где всегда Рождество. Там можно было отстроить снежный бастион, играть с приветливым снеговиком, кататься на санях и пить столько какао, сколько влезет. Макс ообычно ответ на росказни брата только сухо смеялся. Ещё бы! За окном под девяносто градусов по Фаренгейту, они сидят в старом доме в одних шортах, обложившись льдом их холодильника, а у брата на уме санки, ледяные скульптуры и детские забавы. Макс относился к этим фантазиям, как к бреду по укурке. Однако, через год спустя исчезновения — никто не искал Рекса Кроуна и не задумывался о похитителях детей, Рекс прислал брату открытку. Прямоугольный лист картона с блаженно улыбающимися белокурыми мальчишками-близнецами лет десяти и не менее одинаковыми снеговиками был подписан. «В Стране Рождества я жду тебя». Макс почти что порвал её, решив, что это чья-то дурная шутка, но его руке дрогнула. Подчерк Рекса он знал как свой собственный. Вот только стиль совсем не его брата. Рекс предпочёл бы написать ему на листке из порно-журнальчика или на обрывках салфеток, неряшливо кинув их в конверт. И всё же послание дало Максу Кроуну некоторую надежду, что он сможет обнаружить брата. В невменяемом состоянии, в каком-нибудь притоне, Рекс был жив. С двадцати лет Макс остался сиротой. Отец умер от обширного инфаркта, оставив в наследство Максу их старый скрипучий двухэтажный дом и его подарок ко дню рождения — «шевроле-камаро» 89 года выпуска, цвета «электрик». Машина воплощала в себе само понятие скорости, изящество и вызывала желание пуститься в дорогу незамедлительно. Макс ни минуты не колебался. Собрал сумку, в которую влезли все его вещи и деньги и отправился в путешествие по Америке. Он лелеял надежду найти брата спустя такое количество лет, а может и просто — бежал от себя. Макс Кроун не понимал, где его место в жизни. Он мог бы стать рок-звездой, если бы на чем-нибудь играл, или осесть где-нибудь на юге, занимаясь починкой тачек. Стоило ему сесть за руль «камаро», парень почувствовал радостное предвкушение и при этом расслабился, словно успел курнуть. У Макса возникло ощущение, будто машина была подогнана прямо под него, чтобы создать единый механизм. Ему не пришлось подстраивать что-то в салоне под себя, машина уже была готова к Максу — к его длинным тощим ногам в серых джинсах, к его предпочтение ездить под тяжёлый рок и метал, к его привычке разгоняться на длинных дистанциях. Макс уезжал из родного Арлингтона ночью, словно бы навсегда стирая из истории города всё семейство Кроун. Он ехал примерно час, когда его мысли начали блуждать. Езда без направления, ориентиров и конечной точки. По радио, до этого без помех передававшем ZZ Top, теперь звучали только помехи — убаюкивающая мелодия белого шума. И в голову Макса проникла тревожащая мысль о Рексе. Где он сейчас, как выглядит, чем занимается и жив ли вообще? Через весь этот белый шум, убаюкивающий Макса, он уловил слабый сигнал тихой приятной мелодии, которая успокаивала его нервы. Макс и не заметил, как попал под утро в соседний штат. Радио нормально принимало местную подстанцию, звучащую слишком громко после белого шума и тишины. После ночи беспрерывного вождения у Макса болела голова, а всё тело ломило так, будто он решил поиграть в футбол без защиты. Он остановился в скромном мотеле, где за завтраком ему пришлось спуститься вниз, на первый этаж — в кафетерий для водителей грузовиков. Пробыв в мотеле два дня, Макс решил двигаться дальше, в сторону Нового Орлеана. У него появилось ощущение, что он добрался до нынешнего места обитания слишком быстро. Словно расстояние сжалось, подобно резинке, и, повинуясь неведомому зову белого шума, Макс нашёл самый кратчайший путь до Луизианы. Эти два дня в мотели он провел в постели, пытаясь усмирить ноющие мышцы, и рассчитать оставленные отцом средства. Он насчитал почти семь тысяч. Целое состояние, если останавливаться в местах, вроде этого, где кровать и завтрак вместе стоият семь баксов. Вечером второго дня, заправив «камаро» и себя плотным ужином, Макс Кроун поехал навстречу Новому Орлеану. По радио передавали жутко депрессивную песню с подходящим названием «Похороните меня в дыму». Он почему-то запомнил её практически наизусть и пытался петь, как вокалист с знакомым до боли голосом, словно он где-то слышал эту песню, переполненную отчаянием. Дорога — единое полотно, с невероятно чёткой разметкой, абсолютно пустая, представляла из себя шоссе в никуда. Макс чуял, что по его желанию дорога может и не кончаться, будет простираться до самого Портленда, штат Мэн. И даже дальше. Куда он захочет. И все ещё трасса будет такой же гладкой и невероятной, словно на гонках наскар. Лучше, чем любой аттракцион Диснейуорда. Его мысли крутились вокруг мрачной песни и её влияния на эту безупречную дорогу. Он с тоской в душе ждал финального аккорда мелодии, но та всё тянулась, превращая поездку Макса в нескончаемый полет его винтажного спорт-кара. Макс снова добрался до пункта назначения ранним утром. Над Орлеаном в алом мареве испарений с болот вставало солнце. Всё вокруг оказалось залито необычайным персиковым тёплым светом и тогда Макса отпустило ночное наваждение. Он в полном объёме ощутил накатившую на него усталость. Ему требовался отдых, сон в целые сутки длиной. В этот раз к мышечной боли, похожей на боль от тренировки или марафона, пристала ещё и сильнейшая головная боль. Словно в голову Максу кто-то вбил гвоздь и он не мог его нащупать и избавиться, но тот причинял настоящее ощутимое страдание. Макс остановился в мексиканском квартале, обустроившись в дешёвом хостеле. При этом для своего средства передвижения он разыскал хорошую круглосуточную парковку с охраной. Содержание машины обходилось ему в три раза дороже, чем своё собственное проживание в хостеле с соседями-колумбийцами. На второй день они поделились с ним травой и тушёными бобами чили. Макса заворожил Новый Орлеан. Он бродил по городу вечерами, натыкаясь на салоны вуду. В них гадали по линиям на ладони, по Таро, с помощью хрустального шара и внутренностей мелких животных. На улицах этого квартала торговали бусами, этническими украшениями и мелкими сувенирами. В первом же переулке с лёгкостью Макс определил поставщика травки. Он бесцельно ошивался по пивным барам и тату-салонам, успев за одну ночь набить себе татуировку — два сросшихся черепа. Эскиз притянул его взгляд, а на глубокий символизм Максу было плевать. Он мог бы застрять тут надолго, даже остаться жить. Только его преследовало ощущение, что за ним кто-то или что-то следит. Подгоняет в путь. Примерно тогда Максу начали сниться кошмары, в которых если он не находился в дороге, с ним случалось нечто ужасное. Он застревал в условиях жизни, приближенных к папашиным; его сбивала машина; его переезжала неоднократно одна и та же машина — чёрный «Plimouth Valiant» сборки 76-го. Он оказывался в Мэне, разбитым и старше, чем был его папаша в год смерти. Но не смотря на все свои неврозы, Макс осел почти на год в Новом Орлеане. Он работал в мексиканской автомастерской и его хвалили за золотые руки. Макса мучили мигрени, стоило ему сесть за руль не своей машины. Он бы так никогда и не сел за руль и вскоре бы продал «Camaro» из-за расходов на содержание тачки. Его планы нарушил звонок посреди ночи в конце октября 201* года. Звонивший тяжело дышал в трубку где-то с минуту и Макс послал его и в тот же момент, сквозь сильные помехи, раздался голос, который он несомненно знал не хуже своего. В каждом слове ему мерещился истерический смех. — Не хочешь узнать, где сейчас твой брат, Макс? Макс оступился, запнулся о свои кеды у кровати и почти грохнулся на пол. Невозможно. Ему требовалось собраться с духом. Звонивший рассмеялся и сбросил вызов. Поутру Макс не обнаружил в журнале вызовов ночной звонок — он начинает сходить с ума? Дорога звала его, чтобы он о ней не думал. Как бы не хотел остановиться. Он мог оказывать сопротивление, но всё равно рано или поздно оказывался у «Камаро», садился в его салон, гладил черно-жёлтую кожу сидений и чувствовал себя живым. Несколько недель Макс Кроун приходил в себя, проводя время в дороге. Он заезжал в такие места, в которых он слышал всякие небылицы, по сравнению с которыми Страна Рождества его братца казалась разновидностью Диснейленда. Обитатели фольклора Америки по своей кровожадности приравнивались к маньякам из фильмов «Пятница, 13-е» и «Хэллоуин». Макс мог запросто свернуть не туда и встретить кого-то из них. Макс предпочитал спать в машине, а за едой заезжать исключительно в кафе, названные женскими именами. За их стойкой вечно обнаруживалась скучающая официантка, готовая за лишние пять баксов или от скуки рассказать ему местные байки. Места, которые то появлялись, то исчезали, целые города-призраки, не отмеченные ни на одной, даже самой подробной карте. Макс уже приспособился к постоянной мышечной боли и к мигрени, однако до сих пор не привык оставаться на одном месте, находясь вне дороги. Собственное отражение в зеркале казалось ему чужеродным. Некогда высокий, нескладно-худой Макс превратился в молодого мужчину, состоящего из сплошных тонких и вытянутых мышц. Только мышцы и кожа, жилистые ноги и руки с проступающими венами. В придачу к этому, его руки были покрыты тёмным длинным пухом, а на груди, животе и лобке разрослись густые каштановые волосы, придававшие его тощему телу некоторое животное подобие. К тому же, Макс запустил стрижку и сейчас каштановая тёмная волна доходила ему до лопаток. Волосы обрамляли узкое, слегка хищное лицо со вдумчиво смотрящими карими глазами, длинным острым носом, большим ртом и хмурым, слегка агрессивным выражением, который дополняли шкиперская бородка и мелкие неровные зубы. В дороге Максу некогда было на себя пялиться. А вот во время остановок Кроуну приходилось видеть себя во всей красе. Мзучать своё тело заново, словно оно стало ему незнакомым, пришедшим издалека — его сознание обычно блуждало. Из-за многолетнего опыта курения марихуаны, а может из-за того, что Макс чувствовал всю большую необходимость в дороге. Что ни говори, а поиск собственного пути это самый большой наркотик, из-за которого свихнулось и пропало больше людей, чем, например, из-за метамфетамина. Периодически он заезжал в большие города: покупал себе новые джинсы или футболки, запасался банданами, аспирином и сигаретами. Помимо этого Макс чувствовал, что должен разыскать кого-то. Не только брата, хотя ощущения, что конечной целью поездки был Рекс Макса не покидало. Кто мог бы ему объяснить, почему время уподобилось резиновой ленте. Она натянута до предела, когда он остаётся на месте и летит с бешеной скоростью, пока он в дороге. Почему он ни разу не заблудился, хотя никогда не брал чётких направлений или курса на большие города? Почему он всегда встречает людей, готовых ему помочь? Ему требовались ответы. В октябре Макс добрался до Джорджии. Об этом штате он имел смутное представление, как о крае персиков и миловидных южных девушек. Пару недель он перебивался маленькими заработками, в основном на сборке урожая и другой физической работе, останавливаясь в небольших поселениях, ночуя в амбарах. Всё больше он убеждался в необходимости ответов, которые иногда встречались в пути. Когда нибудь он встретит человека, который объяснит, что с ним происходит. В то туманное утро в конце октября, когда Макс собрался уехать из Джорджии, он встретил кое-кого особенного. Возле трассы, стоя под мелким моросящим дождиком, голосовала девушка, задрав вверх большой палец. Макс рассмотрел её издалека с ног до головы. Косуха с бахромой тёмно-коричневого цвета, пыльные джинсы, обтягивающие крепкие ноги, старые, некогда белые кроссовки. С собой путница взяла большой рюкзак с флагом Конфедерации и здоровенную доску. Из-за сильной влажности её волосы промокли, а лицо блестело от дождя. Макс свернул на обочину и во весь голос крикнул:  — Запрыгивай, сестренка, — почему он назвал её так, Макс сам не понял. Из-за флага Конфедерации, или потому что она стояла одна под дождём, наверняка устала, и немного доброжелательного отношения ей не повредит?  — Что это у тебя? — Поинтересовался Макс. Девушка положила на заднее сидение, к его разбросаны черт знает как вещам свои пожитки. Макс успел заметить буквы на внешней стороне тёмного гладкого дерева.  — Уиджа, — сразу поняла о чём он хочет знать девушка, — давай я устроюсь тут и всё тебе расскажу. — Валяй.  Она села напротив Макса, на переднее сидение, сразу же расстегнув куртку — под ней у девушки пряталась вишнёвая выцвевшая футболка с изображением гремучей змеи и надписью Pantera — The Great Southern Trendkill, слишком широкая для неё. Макс внимательно рассматривал девушку: тёмные волосы заплетены в две косы, но некоторые влажные пряди выбились и все равно попали на загорелое лицо правильной овальной формы, с округлыми медово-карими глазами, богатой мимикой и полногубым небольшим ртом. Миловидная, фигуристая и моментально располагающая к себе девушка. Макс почувствовал к ней сразу же симпатию.  — Ника. — Быстро представилась она.  — Макс. — Кроун понял, что она тоже изучает его лицо, худые предплечья под футболкой с длинным рукавом, бардак в его тачке.  — Тебе, наверное, интересно, куда это я направилась с доской для вызова духов, рюкзаком и почему стояла на шоссе? Ника осторожно прощупывала почву. Парень, не смотря на свой запущенный вид, не представлял для неё угрозы. Она не так давно начала путешествовать автостопом, однако уже могла определить, чем является тот или иной человек.  — Да, — Макс осторожно кивнул, — тебе нужно в конкретное место?  Ника с интересом и огоньком в глазах посмотрела на Макса. Кто же ездит не в конкретное место в наше время? Видимо, этот парень со слегка дерганным лицом и уставшими глазами с красными белками.  — Допустим, что нам по пути. Куда ты едешь?  Если честно, Ника сама не понимала, зачем она едет. Её доска уиджа подсказала ей, где нужно искать того, кто способен разрезать ткань реальности. И вот, она здесь. Если этот парень тот, кого она искала несколько лет, с того самого момента, как нашла эту доску, то перед ней сидит живое доказательство того, что люди с особым талантом вытягивать в наш мир свой внутренний, существуют.  — Обе Каролины, потом двину дальше. — Расплывчато обрисовал картину Макс. Его вело всё дальше от родного дома, он полагался только на ночные кошмары и видения, свои ощущения. Ночью, в дороге Макс мог перепрыгивать через границы штатов, словно и нне существует никаких границ, словно он изрезал всю Америку своими кратчайшими путями, кроил свою карту.  — Зачем? — Ника облизнула губы. В салоне винтажной спортивной тачки тепло и сухо, пахнет мужским дезодорантом и соусом от давно съеденных чизбургеров. Запах показался ей приятным, а Макс заботливо включил печку, чтобы девушка побыстрее согрелась.  — Я ищу своего пропавшего брата, — выпалил Макс, вновь выезжая на дорогу, — однако, особо не надеюсь его найти. Знаешь, я в дороге уже несколько месяцев и слышал много дорожных небылиц о разных местах, которых нет на картах. Причём, как мне кажется, в половине из них я успел побывать, — Макс нервно рассмеялся, показав девушке свои мелкие зубы. — Иногда я так долго еду куда-то, что в конце пути мне кажется, что я приехал гораздо раньше, чем это возможно. К тому же, я всегда приезжаю в новое место ранним утром, странно? Ника широко распахнула глаза. Неужели? Ей необходимо было подумать. Она хотела встретить того, о ком она читала в некоторых псевдооккультных книгах. Тех, кто способен подчинять себе реальность. Но ей всегда казалось, что это должно выглядеть как её взаимодействия с доской уиджа. Ника нашла доску уиджа на чердаке у бабушки, когда ей было пятнадцать и она прочитала всё об этих штуках — досках для общения с духами в интернете. Однако, когда она и ещё парочка её подруг попытались вызвать духа, на доске они прочитали как свои самые позорные секреты, которые скрывали от Ники, так и белиберду. Настоящий бред, но память Ники сохранила её. «Призрак и триумф останутся в прошлом, но их дело живёт. Найди парня с ножом» и другая чушь, почему-то касающаяся Рождества. Она до сих пор не понимала, какой призрак и чей триумф останутся в прошлом и что за парень с ножом. Потом доска подсказала Нике, что ей нужно искать того, кто способен находить и создавать инскейпы. Ника тогда ещё не знала, что это такое, но слово записала в свой ежедневник, надеясь потом найти ответы в главном их источнике двадцать первого века — интернете. Однако, после этого доска уиджа всегда давала ей верные и крайне понятные советы, истолковать которые получалось односложно. И Ника начала полагаться на эту загадочную вещь, чьё появление в доме не могла объяснить даже бабушка, в своё время причислявшая себя к хиппи и занимающаяся гаданием. Они молчали уже пять минут, однако тишину прервал Макс:  — Ты словно сейчас призрака увидела. — Нет, просто… Ты видел много странного? Тебе снятся кошмары? Тебе казалось наяву, что ты должен проснуться, настолько всё удивительно. Ведь такого просто не может быть? Ты ощущал, что пространство становится тебе подвластным и тонким, словно мыльный пузырь? — Я видел множество таких вещей, которых просто не должно случиться в этом мире. Я уже говорил, что ищу своего брата, однако, он пропал почти семь лет назад.  — И ты до сих пор не теряешь надежду его найти? — Я бы счёл его мёртвым, если бы он не присылал мне открытки и не звонил по ночам. Где бы я не был. В любом городе, любом штате, даже если я избавлялся от мобильника. От этих звонков у меня начинает болеть голова и перед глазами прыгают чёрные и белые точки. — Откуда он звонит? — Ника встревожилась не на шутку. Сказанное Максом звучало слишком инфернально. — Ты сочла меня психом? — Макс криво усмехнулся и повернул к девушке голову. Его лицо было излишне серьёзным и бледным, так что Ника поняла, что он действительно встревожен. — И что это за место? — Она чётко проговорила каждое слово, ощущая важность происходящего. Ей снились странные сны с тех пор, как она нашла свою особую доску для спиритических сеансов. Место, в котором всегда хлад. Его освещают гирлянды, огромный парк аттракционов, которые не останавливаются не на минуту, не давая понять, насколько они старые, ржавые и жуткие. Место, в котором нет ничего, кроме леденцов в бело-красную полоску, яблок в карамели и какао, но ими нельзя насытиться. Место, в котором Ника не хотела бы оказаться, не смотря на всю его привлекательность. — Он назвал его Страной Рождества. Якобы там всегда веселье, можно делать всё, что хочешь, веселиться до утра, играть в снежки, кататься на аттракционах. — Нехотя пустился в объяснения Макс. — И как туда попасть? — Вдруг тихим, не своим голосом поинтересовалась Ника. — Не знаю, но я еду по наитию.   Макс отвернулся, глядя прямо, а девушка, впервые с того момента, как села к нему в машину, посмотрела в окно и пришла в суеверный ужас. Вместо тяжелого ливня, который она слышала — он барабанил по крыше и стеклам, она увидела простиравшееся на много миль вперёд шоссе и пейзаж, не передающийся описанию. Словно изображение, передающеся по телевизору с плохим сигналом. Всё вокруг застилали помехи, серые, чёрные, белые точки, скачущие перед её глазам — девушка ощутила, как теряет сознание, не в силах осмыслить, что происходит за стеклом автомобиля.