***
На сорок минут раньше того, как Макс ощутил безосновательный страх, Рекс проснулся в гостиной их семейного дома в Арлингтоне. Кто-то привязал его к стулу, из-за чего Рекс в первую секунду чуть не упал на пол, наклонившись вперёд. Последнее, что Рекс запомнил — то, как он повалил Макса на лопатки, раздирая своими когтями его кожаную куртку. Прошло около десяти лет, судя по изменениям, коснувшихся его брата, но Рекс даже на этой стороне остался тем же созданием Страны Рождества. Он всё ещё чувствовал остроту своих зубов также ясно, как странное желание крови и начавшуюся запоздалую детоксикацию от метамфетамина. Его бросало то в жар, то в холод, кровь бешено разгонялась по венам, кожа покрылась холодным липким потом, на языке появился неприятный налёт, Рекс страдал от нестерпимой жажды. Когда они дрались, Рекс горел желанием смерти брата, на мгновение его пальцы сдавили горло Макса, а потом над ним сомкнулась тьма, смешанная с острым ударом боли на уровне двенадцатого позвонка. Рекс оторопел, но не утратил самообладание, он искал узел на верёвке, удерживающей его на стуле. Краем глаза он приметил движение в коридоре и застыл. Рекс следил за фигурой, приближающейся к нему, неплотно прикрыв веки. Определённо, фигура принадлежала девушке и в уголке своего сознания Рекс знал, кем она являлась, ибо он неоднократно звонил Максу, а отвечала она. В мыслях вспыхнуло короткое имя — Ника. Нужно притвориться спокойным и выведать всё у неё. — Может, развяжешь меня? — Медленно, почти по слогам, с недовольством проговорил Рекс. Он изучал девушку, её открытую шею и руки, короткий топ и джинсы с высокой талией. Тоненькая полоска медовой кожи мелькала на её животе, когда Ника распямлялась и нагибалась. Тёмные волосы обрамляли привлекательное лицо. Рекс догадывался, что она — подружка Макса. Ника достала из кармана джинс тот самый нож, что она купила вместе с электрошокерами. Она колебалась, но худенький подросток не внушил ей чувства страха. Ника не собиралась искать узел, она решила перерезать верёвку спереди. Нож практически перерезал паракорд и в этот момент Рекс молниеносно вскинул вверх колено, выбив нож у Ники из руки, освобождаясь от кусков верёвки. Резкой подсечкой Рекс завладел летящим к полу ножом, а Ника попыталась отойти, но вместо этого вжалась в стену, отделявшую холл от столовой. Рекс прижал острие ножа к её горлу, сталь слегка надавила на кожу. Ника не думала об этом маленьком лезвии, как об опасном оружии. И сейчас пара дюймов металла у её горла доказывали обратное. Ника смотрела на его оскаленные искажённые кривые зубы, на глаза, метавшиеся туда-сюда и при этом ощущала не страх, а желание помочь. Она считала, что невозможно не поддаться изменениям страны Рождества, как ты не сопротивляйся. Для себя Ника решила, что Рекс озлобился внутри инскейпа Мэнкса, а не из-за внешних факторов. — Где Макс? — Шёпотом спросил Рекс, поджимая губы. — Наверху. Ника уверяла себя, что не боялась его — хрупкого подростка, ростом чуть выше её самой, с блуждающим, беглым взглядом, однако, она сама перешла на шёпот. Ника почему-то не могла перейти на крик, хотя она должна позвать Макса. — Хорошо, пошли. Рекс схватил её за плечо, продолжая прижимать такой маленький и славный нож к её горлу. Если Макс не сделает, как он хочет, они вдвоём увидят, как хлынет её кровь. Он вёл её к единственному месту, которое помнил детальнее, чем дом. Они прошли дом насквозь, не создавая особого шума. Рекс поглядывал по сторонам, подталкивая к выходу девушку, периодически приближая своё лицо к её затылку и вдыхая запах её шампуня — что-то цветочное, нежное. Рекс понял, что ощущать щекочущий ноздри аромат почти так же приятно, как придерживать её голое плечо с гладкой атласной кожей. Ночная улица встретила их прохладой и обдала не по-летнему сильным ветром. Ника поежилась от холода и обхватила себя руками. Лоб будто стянула резиновая лента, ноги не слушались. Она шла чуть медленнее Рекса, впившегося ей в плечо с нечеловеческой силой. Он по-прежнему держал нож у её шеи, нажимая на кожу возле неистово пульсирующей артерии. Со стороны можно было решить, что парень обнимал её за плечи. — Зачем мы здесь? Если бы Рекс хотел быстрого разрешения проблемы, он бы вогнал нож ей в сонную артерию ещё в доме. Значит, он не собирался её убивать, но он определённо уводил её в своё особое место. Нику пронзил страх. Имеется ли у Рекса свой инскейп — вдруг ему не требовалось даже ножа для реальности, чтобы проскочить туда? — Ты действительно думаешь, что Макс такой уникальный и хороший? Ника проигнорировала вопрос, обращенный к ней. Рекс выглядел безмятежно спокойным. Именно маниакальное спокойствие наводило на Нику ужас. Они двигались быстрым шагом, минут за пятнадцать преодолев целую милю. У Ники начинали ныть мышцы ног, но Рекс не снижал темп шага. — Знаешь, я был пятнадцатилетним, когда научился находить обратную сторону. — Ника быстро сообразила, что Рекс имеет в виду инскейпы. — В первый раз ничего особо не изменилось. Я по-прежнему стоял на холме, курил, а в голове словно жужжал целый рой ос. И тогда я услышал в этом жужжании два голоса: моего отца и Макса, который жаловался на меня отцу. И тогда отец сказал, что лучше бы меня не существовало. Потом я неоднократно слышал, что говорили обо мне другие люди. И не только обо мне. Рекс тащил её вперёд, срезая дорогу через пустыри и трейлерный парк: — Я страдал, считал, что двинулся башкой. Голоса в моей голове… Я стал радиоприемником для каждой мерзкой похабной мыслишки, для каждого возгласа ненависти. Я стал экспериментировать… Пробовать разные виды мета, амфетамина и транквилизаторов, чтобы как-то избавиться от этих ощущений. Я стремился исчезнуть, доторчаться до того, чтобы меня нашли где-нибудь в канаве с пеной изо рта и закатившимися глазами. Он не скрывал, что являлся торчком, но Ника проникалась жалостью к Рексу. Как так вышло, что он оказался потерян намного раньше, чем попал в страну Рождества? Она изучала его лицо под топорщащимися прядями волос, резкие брови вразлёт, прищуренные угольно-карие глаза. Подбородок Рекса пересекал короткий глубокий шрам. Рекс сместил руку с ножом, отвел её от шеи и теперь нож упирался Нике в живот, в тонкую материю топа. Его пальцы напоминали при касании лёд. — Я скатился с холма на скейтборде — так я проводил свои долгие дни… И оказался далеко не в Арлингтоне. Даже не в этом измерении. И голоса смолкли. Ты ведь знаешь, каково это. Хотеть спрятаться там, где тебя никто не найдёт. — Прорычал Рекс ей на ухо. — И рядом не нашлось никого, кто мог бы тебе объяснить. Рекс, мне жаль! — Мне жаль, ты просто нуждаешься в поддержке, ты должен пойти в полицию, если это делает твой родной отец… Ты считаешь себя единственной сердобольной сукой? — Поддел Нику Рекс. Он бы с большим удовольствием уткнулся ей в титьки и заплакал, когда мог. Когда слезы ещё способны были что-то переменить. Когда он взрослел и чувствовал всю несправедливость этого мира. — Знаешь, что сделал мой папаша с моим скейтом? Он сломал его и избил меня обломком. — Грустно высказал Рекс. Ника могла не бояться, что он затащит его в свой инскейп — сейчас под рукой у него не нашлось доски, и всё же… Она не представляла, что испытывает тот, кто теряет свой особенный волшебный предмет. Если бы Ника утратила свою доску уиджа… — Макс не рассказывал тебе, почему он не искал меня всё эти годы? Выходит, он не такой уж и добряк, каким пытается себя выставить. — Рекс оскалился. Его зубы с острыми сколами, тёмного цвета с неправильным прикусом завораживали Нику своей отвратительностью. Они уже не были зубами упырей из Страны Рождества, но и на человеческие зубы не походили, скорее на клыки хищника. В доме они напоминали крючья, как внутри иного измерения, но теперь… Рекс возвращался в нормальное состояние, но куда медленнее остальных. Именно его злоба изнутри подпитывала бывшую Страну Рождества. Она опрянула, когда Рекс резко и коротко засмеялся, прорезав ткань топика ножом. — Ты хочешь заставить Максу отвечать за твои страдания? За то, что с тобой стало? — Ника пыталась понять этого нервозного паренька. Рекс промолчал, он вёл её к подножию достаточно высокого холма, чтобы тот стал небольшой достопримечательностью. Холм возвышался в полном мраке над симпатичными домиками с тёмными окнами. Никого кроме них. Только Ника, Рекс и лезвие ножа на её коже и глубокое, сбивчивое дыхание, когда они поднимались. Холодный ветерок касался её кожи, превращал испарину в ледяные капли пота. Ника практически одереревенела от холода. — Тут я провёл свою юность. Не в доме Кроунов. Тут я думал, что обрёл единственного друга, а он всего лишь впаривал мне метамфетамин. — Даже сейчас, после прошедших лет, в полумраке Рекс легко ориентировался на холме. Он не собирался вести Нику к заброшенному зданию, где она могла бы отбиться от него и спрятаться. — Ты привёл меня сюда, чтобы показать свой инскейп? — Не смотря на незнакомый термин, Рекс её понял. — Я утратил эту способность. Как и многие другие мои способности, когда закончился метамфетамин. Но по крайней мере это избавило от осаждающих меня голосов. — Рекс усмехался, его воспоминания напоминали шизофренический бред. Но Ника ему верила, и шла рядом с ним, не пытаясь убежать. На её месте Рекс бы уже со всех сил несся как можно дальше, не оглядываясь. В его разуме всё смешалось, он хотел сделать больно Максу, девушке, себе… Всему миру. Рекс толкнул её, так чтобы Ника потеряла равновесие, но девушка устояла на ногах. Парень быстро с нажимом провёл ножом по внешней стороне её плеча и прикрикнул: — Звони Максу. Быстро. Рекс сел на траву, зажимая рукой неглубокую рану на коже девушки. Он боролся с невероятно острым желанием вкусить этой крови. Ника попыталась вырваться, но Рекс одним движением сбил её с ног и уселся верхом на бедрах. Нож вновь оказался у горла Ники. Кровь на руке быстро свёртывалась. — Мобильник в заднем кармане, придурок. — Выдохнула Ника, ощущая смесь жалости и ненависти к этому запутавшемуся пареньку. Рекс распластался на ней, его правая рука почти вся оказалась на шее Ники. Он приподнял её ягодицы левой ладонью и достал телефон в пару движений, при этом прижимаясь к ней как можно сильнее. Так прижиматься к ней не позволял себе даже Макс. Ника сцепила зубы. Рекс с каждой минутой ощущал разброс возможностей развлечения с Никой. Ника разблокировала экран, когда Рекс вернулся в изначальное положение. Он вновь сидел на её ногах, ей показалось, что он весит не более ста тридцати фунтов, однако спихнуть его Нике не представлялось возможным. Она свисала в странной позе с вершины холма, а её сверху прессовал Рекс. Ника набирала Максу, с каждым гудком теряя надежду. Рекс проводил холодным лезвием по её шее, оттягивая вниз ножом материал топика. Нож остановился в ложбинке меж грудей, прямо над её сердцем. Рекс прижался ухом к этому месту, не выпуская нож. — Чёрт, что случилось?! — Макс заранее показался ей обеспокоенным, ещё до того, как Ника начала сбивчиво тараторить. — Мы на Холме! Я и Рекс! У него нож! Мой нож! Рекс со злостью отобрал у неё телефон, пока Ника не начала паниковать и вопить на всю улицу. Теперь девчонка брыкалась под ним с огромным усилием, вырывая траву из земли, пачкая их двоих травяным соком. — Макс, приходи к Холму за нашей школой. Один. Если ты, конечно, не хочешь лишиться своей подружки. И да… Без фокусов. Без своей машины. — Рекс оттягивал момент своего триумфа, наслаждаясь ситуацией: — У тебя всего полчаса. Дальше я придумаю как нам с Никой развлечься. Рекс отбросил её мобильник на траву, как более далеко от Ники. У Ники возник тревожащий её вопрос. Такой очевидный. — Почему Венди считает тебя монстром? Рекс опустил глаза, привыкшие видеть в полумраке. Он сидел на бёдрах красивой девушки с округлой грудью, отчётливо выделяющейся под пестрой тканью. Рекс ощутил тепло внизу живота. Он держал в ладони нож и происходящее обещало стать забавной игрой. Его отделяла пара дюймов от её атласной кожи, он мог ласкать её яркие, почти красные губы, трогать её мягкие волосы. А затем положить ей руку на затылок, сделать больно, заломить руки и искусать нежную кожу! Рекс боролся со своими противоречивыми желаниями — и с типичной для подростка гипервозбудимостью, и с желающим насилия монстром глубоко внутри, который никогда не покинет Рекса. Где бы он не находился. В этом мире или каком-либо ещё. — Догадайся. — Рекс имел в виду тягу к крови, своё безумие и желание играть в жестокие игры с каждым, кто оказался поблизости. — Что ты с ней сделал?! Если ты её тронул хоть пальцем… Ника ощущала бесполезную злость и пыталась скинуть с себя Рекса, не напоровшись на нож. — Её насиловал отчим, может, даже не один. Она часто представляла, как убьёт их. — Рекс перестал упираться коленями в землю, потеряв точку опоры. — Потом Венди свихнулась и стала обвинять, что я тоже её насиловал. Мы игрались. Всё ощущалось как под метом, став таким странным и приемлимым. Я догонял её и кусал, и мне казалось, что Венди нравилось. Она частенько делала это со мной. Укусы. Я не особо ощущал боль от этого. А потом ей пришло в голову кусать Броуди. Рекс продемонстрировал полукружья следов на некогда смуглой коже рук и ног. Ника охнула. — Даже здесь я хочу сделать что-то подобное… Мне приходится сдерживать себя. Парень сам не знал, зачем выдал свои ощущения Нике. Что-то такое в ней заставляло доверять ей и помогало начать откровенничать. — Чего ты хочешь? — Всего того, чего лишён, того что есть у Макса. — Рекс растрепал волосы Ники неуклюжим жестом, подобием ласки. — Макс не понимает, что означает «лишиться всего». Дома, отца, людей, на которых ты мог бы положиться. Нет человека, который подал бы мне руку в тяжёлую минуту. Тот, кому я доверял больше всего, ещё и подгадил мне. — Он имел в виду не брата, а Сэма Реджинальда, однако Ника этого не поняла. — Что такое сделал Макс, что ты считаешь его предателем? Рекс не походил на шестнадцатилетнего подростка, каким он буквально являлся. Он стал мудрее, опытнее и сосредоточиться на получении собственной выгоды. Рекс не переставал злиться на Макса, но внутри него что-то оттаивало. Он не чувствовал себя больше юношей, чья жизнь ещё впереди, и хоть его и тянуло к старым местам, Рекс стал чужим даже для родного города. — Ты не задумывался, что сам роешь свою могилу? Ника сохраняла здравый ум, пытаясь примерно прикинуть, сколько прошло времени с того момента, как она позвонила Максу. Рекс опустил глаза, его ноздри трепетали, он слегка выпятил нижнюю губу. — Может и так. Только вот кто столкнул меня в неё? Рекс оттолкнулся от земли и встал над Никой, протягивая руку. Ника поспешила вскочить с земли. Рекс отвёл от неё нож — на пару секунд, привлёк её к своему телу, коснулся её спины и плеч, отряхивая с них землю. Он заметил внизу холма того, кого они ожидали и Ника могла помешать ему разобраться с братом. Рекс развернулся, вложив в движение силу бейсбольной подачи и столкнул девушку со склона, предоставив ей два варианта — скатываться вниз или попытаться ухватиться за что-нибудь в свободном падении. После долгих угроз Рекса ножом, Ника совсем не ожидала того, что он предпочтёт скинуть её со склона, заставив цепляться пальцами за сухую землю и пучки травы, которые резали пальцы. Она неслась вниз, обдирая кожу на животе, под полосатый топ собиралась земля. Ника обломала ногти и получила множество ссадин на пальцах и руках, прежде чем оказалась внизу, преодолев внизу небольшую гряду из булыжников. Девушка легко отделалась после такого спуска — вся в грязи, с синяками на ногах и руках, она не могла прямо в эту же секунду подняться бегом вверх. Пробуждение Рекса не стало неожиданным, если бы Макс не решил расслабиться вместе со всеми, забыв о своём брате, который поджидал своего часа. Он увел Нику из дома, возможно, в тот самый момент, когда Макс накуривался вместе с Браем. Макс отказывался представлять, что мог проделать с Никой Рекс. Сейчас Макс бежал, не предупредив Уэйна о том, куда он направляется. Происходящее касалось только его. Он сожалел, что их разборки уже коснулись Ники и надеялся, что Рекс не пойдёт на подлость. Макс не мог взять машину или оружие, хотя где-то в доме отец хранил дробовик. Макс не желал направлять ружье на брата. Макс Кроун направлялся к Холму — месту, где начались все проблемы с Рексом. Он уже видел одинокую фигурку на вершине холма и что-то в его позе заставило Макса разозлиться. Как будто… Он не сдержал слова и причинил Нике боль. Макс не ведал, что его отделяют от Ники жалкие семнадцать футов. Она пыталась сесть на камень и справиться с головокружением и приступом тошноты. Макс взбежал на холм, готовый кинуться на брата. Рекс отодвинулся, заметив брата, склонил голову и пригнулся. — Где Ника? — Макс ошарашенно вертел головой, он потерял резинку для волос и теперь пряди волос хлестали его по лицу и плечам тонкими плетьми. Рекс засмеялся, откинул голову назад. Он вновь слышал нарастающий шум — голос девушки в нём звучал тихим шепотом, а голос брата заполнял громогласным воем всё его сознание. Рекс мог настроиться на его волну, мог ли он повлиять на брата? Макс свалил его с ног, как и ожидалось, однако Рекс даже не пытался сопротивляться, когда в его лицо прилетел крепко сжатый кулак с перстнем на мизинце. Макс вкладывал в удары злость и всё то, что скопилось за те семь лет, что он считал Рекса пропавшим. Кровь брызнула из рассечёной скулы, глаз заплыл, а Рекс всё ещё продолжал сосредотачиваться на эмоциях брата, желая повлиять на него, внушить ему свою картину мира. Макс просто обязан взглянуть на ситуацию с его стороны. Хоть раз… Кровь заливалась ему в ухо, собиралась алой пеленой на правом глазу, попадала в приоткрытый рот. Рекс даже не глотал её, она сама стекала по языку и нёбу внутрь его тела. Вкус крови перестал быть желанным и вызывал рвотные позывы. Перед глазами в алой дымке плыло искажённое яростью лицо брата, со сведенными от злобы зубами и сосредоточенным прищуром. Рекс сдавил рукоятку ножа, где-то вдалеке, за телом Макса и тут же отпустил её, он не смог бы поднять руку даже если бы Макс не сидел верхом на его груди и не молотил его как боксёрскую грушу. — Макс, остановись! Рекс сплюнул кровь и зубную крошку и увидел, как брат застыл над ним с лицом, искажённым ужасом. Он понял, что наделал. — Рекс, Рекс! Макс уже сожалел, о том, что он сделал в ярости: — Я не должен так с тобой поступать. Макс обесиленно скатился на траву, лицом к лицу со своим близнецом. Его лицо походило на кровавое месиво и это дело рук самого Макса. Однако ощущение складывалось такое, словно Максу самому дали под дых. Он вёл себя также, как их отец. — Я виноват. — Рекс слышал его слова ещё до того, как Макс произносил их. Он слышал даже больше, всё что Макс не смел высказывать. Слышал, что Макс не смотря ни на что, любит его. — Я пропал… Провалился туда и думал, что ты никогда меня не найдёшь. — А я искал тебя. В пространстве мёртвых дорог разума. — Рекс, тебе нужна помощь. Я заметил это слишком поздно. Макс, покачиваясь, встал сам и начал поднимать брата, когда тот согнулся пополам и вскинул вверх руку, воткнув что-то в бок Максу. Макс схватил брата, притягивая его к себе, чтобы он никуда не делся на этот раз, не испарился. Он сгреб Рекса в объятиях. Острая боль в боку заставила Макса покачнутся и упасть на землю, всё ещё охватывая брата крепкими объятиями, обещая себе, что больше он его не упустит. В боку что-то кололо, кровь заливала его шорты и разорванную толстовку брата, смешиваясь с кровью Рекса, с его лица и подбородка. Рекс уставился на татуировку на бицепсе своего брата — два сросшихся черепа. Эти черепа, близнецы, навсегда связаны. Также, как и братья Кроун. Они оба были сломлены и на грани обморока.Сросшиеся черепа
5 августа 2019 г. в 19:55
Пробуждение Рекса не стало стремительным или неожиданным, однако трио слишком расслабилось, ведь трое из четырёх потерянных очнулись вполне адекватными.
Ребята оказались дезоориентированы и испуганы, но в целом не представляли угрозы для себя или окружающих. Уэйн общался с Броуди, пытающимся понять феномен Страны Рождества и инскейпов, объяснить их. Для Броуди Макалистера самым важными казалось упорядочить мир, разложить его по составляющим и изучить их для полного понимания. Все его выводы, схемы, законы сохранения энергии и понимание материального пространства не могли объяснить происхождения и физики инскейпов, каким образом фантазия становится реальной, а реальность изгибается под воздействием мысли и находит короткий путь к желаемому. Секрет таился не в том, что Броуди знал слишком мало, а в том, что объяснять инскейпы посредством математики и физики — всё равно, что рисовать музыку или писать книги цветами. Необходимо было прочувствовать, с этим даром нужно родиться, иначе ты просто начинал сходить с ума.
Уэйн наблюдал ещё за одним потерянным парнем — на ум приходил такой фильм о подростках-вампирах прямиком из 80-х, и Брай Коннорс со своей калифорнийской манерой речи идеально бы вписался в тот ужастик. Уэйн помнил из фильма только банду байкеров, они же и были вампирами, и пляж с городком аттракционов. Уэйна начинало мутить от упоминания русских горок и чёртова колеса, а Рождество они не праздновали с его четырнадцатого дня рождения.
Брай несколько часов подряд нервировал Уэйна и Броуди рассказами, как правительство могло следить за ними — за особыми людьми и использовать их в своих нуждах, за тем, что вероятно всего, каждый инскейп учтён массонами и за всем этим могут наблюдать высшие силы, однако полёт параноидальных мыслей прервал Макс. Он облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди — комната отца вызывала в Максе негативные воспоминания. Отец неоднократно бил их с братом и всегда по отдельности, тем самым спровоцировав в Рексе злобу и зависть к Максу. Мысли о папаше Кроуне вызывали у Макса желание забыться и напиться вдребезги или гнать по шоссе, пока тяжёлые воспоминания не выветрятся из его головы.
— Истина где-то рядом, чел. — Макс зашёл в комнату и одобрительно положил ладонь на плечо Брайану.
— Я не считаю, что в США есть кому-то дело до потусторонним проходов. Президента куда больше волнуют нелегалы, мексиканцы и повторная гонка вооружений с русскими. — Макс хмыкнул, высказывая своё презрение. Мексиканцев он считал классными ребятами. Он частенько работал в автомастерских нескольких штатов.
— А кто сейчас президент? — Брайан посмотрел прямо в глаза Максу, не ожидая ничего хорошего.
— Дональд Трамп. Может тебе дать смартфон, ты все прогуглишь? — Усмехнулся Макс, вытащив из кармана телефон и контейнер для линз, в котором стало значительно меньше марихуаны. Брай на пару минут выпал в осадок и с опаской взял в руки смартфон с разбитым экраном, словно ему вручили ядовитую змею. Макс мало пользовался телефоном и совсем его не берёг.
— В общем, это делается так. Включаешь мобильный интернет, вбиваешь что хочешь узнать и читаешь. — Пояснил Макс, скручивая себе очередной косяк.
Он очень мало спал — около пяти часов и, после переноса четырёх подростков, выбился из сил и марихуана дарила ему то спокойствие, в котором Макс так нуждался.
— Макс, я знаю как пользоваться гуглом. Это у тебя то, о чём я подумал? — Брайан также не отказывался побаловаться марихуаной после завершения рабочей смены в прошлом.
— Да, самый натуральный и не пропитанный химией каннабис, который только можно найти. — Ответил на невысказанный вопрос Макс, протягивая самокрутку Брайану. Броуди он даже предлагать не стал — слишком юный, а Уэйн отказался, помотав головой. Кому-то нужно сохранять ясный ум.
— Как ты нас нашёл? Ну, в смысле, ты же нас вытянул на эту сторону с помощью автомобиля. — Сбился с мысли Брай.
Они всё попали в какую-то Сумеречную зону, а когда выбрались из неё прошло достаточное количество времени, чтобы Брай чувствовал себя похищенным для экспериментов, униженным и рассосредоточенным.
— Ну, изначально я не искал, кого бы мне спасти. Я искал своего брата, Рекса. Более того, нашла вас Ника, а я смог только приехать к месту, где вы были сокрыты. — Честно заявил Макс.
Выдавать себя за героя было не в его стиле. Уэйн и Броуди тоже повернули головы в их сторону, менее изумленные чем Брай.
— Рекс твой брат?! — Брай зашлялся от удивления. Марихуана Макса и впрямь была хороша: она оставляла после себя ощущение умиротворения, лёгкой смешливости — Брайан воспринимал информацию не так критично. Пока они находились в инскейпе, Рекс занимал у них позицию лидера. Сейчас его действия воспринимались, как деяния безбашенного психа. Коннорс хотел запереть Рекса в психушке — он пытался сожрать Венди и Броуди, пытался загубить их человечность и бредил, считал что звонит по давно сдохшему телефону Максу. Кроме того, Рекс хотел убить и его. Теперь, когда он задумался об этом, Коннорсу стало не по себе.
— Да, мы близнецы.
Брай присмотрелся к лицу Макса. Если отсечь длинные волосы и бородку, убрать в уме с десяток лет и представить Макса гораздо бледнее, то они с Рексом станут идентичны. Только взгляд изменить не получалось: у Рекса он пронзал тебя насквозь, холодный и ненавидящий, а у Макса казался бесконечно терпеливым, с лёгкой грустью и усталостью на дне зрачков.
Макс рассказал то, что счёл важным — от исчезновения своего брата до первой поездки на «камаро».
Тут в диалог вклинился Броуди с вопросами о машине. Макс охотно отвечал на них. Да, внешне обычный шевроле, ездит на бензине. Нет, законам физики внешне подчиняется, но не ломается и не ржавеет. Да, Макс менял шины и масло, отвозил её на мойку и техобслуживание.
— Броуди, когда он решил разрушить то место, где мы узнали, как вас зовут, тоже плод фантазии Чарльза Мэнкса, ещё один инскейп, вместо машины повреждения принял сам Макс. Мы без понятия, как это работает. — Уэйн повёл плечами и зевнул: — три утра, а мы всё сидим.
Макс ощутил на себе неприятный эффект высадки — он забыл о чём-то важном и теперь тревожился из-за этого. Всё кончилось. Они в безопасности, в его доме, пора бы уже привыкнуть к этому факту. Но почему он не мог успокоиться?