***
Отец Люк настолько привязался к Рей, что подумывал удочерить, но время было неподходящее: проклятая хворь еще не отступила, искать няню для малышки тоже пока не было возможности. Поразмыслив, священник отвез девочку в поместье господ Холдо, которые, к счастью, избежали трагической участи многих горожан. У графини уже подрастали дочери, но в ее доме нашлось место и для Рей. А когда юных наследниц отправили в женский монастырь, чтобы они там получили воспитание, подобающее их положению в обществе, девочка послужила госпоже Холдо лекарством от тоски, вызванной разлукой с дочерьми, и утешением после смерти супруга. К тому времени, как отец Рен познакомился с девушкой, она прожила в усадьбе Холдо двенадцать лет. На первый взгляд, положение Рей как воспитанницы и любимицы графини было не слишком завидным: девушка не принадлежала к числу слуг, но и ровней госпоже и ее знатным гостям не считалась. В такой ситуации Рей грозило одиночество: одни могли избегать ее, другие – относиться с пренебрежением. Но девушка была неглупа и каким-то своим внутренним чутьем смогла найти баланс в отношениях с окружающими. Кайло заметил, что со слугами она держала себя приветливо и без высокомерия, потому, казалось, совсем не имела недоброжелателей, а с родовитыми господами была сдержанна и никогда не заискивала. Тем, кто хоть раз встречался с Рей, хотелось погреться в лучах ее доброты, получить частицу ее внимания и ясную улыбку, и Кайло не стал исключением. Поначалу он пытался убедить себя, что навещает усадьбу графини ради возможности поработать в библиотеке (выбор чтения в доме дядюшки был невелик: священные писания, жития, литургические книги) и ради приятной компании (в гости часто наведывался Гален Эрсо с семейством, да и сама хозяйка оказалась довольно интересной собеседницей). Опять же, господский повар отменно готовит, а в уютной комнате, отведенной отцу Рену, можно отдохнуть от городской суеты. И все же пришлось признать: центром притяжения в поместье госпожи Холдо для него стала именно Рей. Вот только, как быть с этой правдой, Кайло не знал.7
16 ноября 2019 г. в 17:28
По словам госпожи Холдо, Рей появилась в усадьбе в тяжелый год: весна выдалась поздняя, с заморозками, погубившими завязи на фруктовых деревьях, за ней пришло слишком холодное лето с ливнями, и урожай сгнил на корню, а осенью к окрестностям Ниимы подступил черный мор, иначе говоря, чума.
Напуганные жители в спешке оставляли свое имущество и старались уехать как можно дальше, дома их стояли незапертыми со всеми ценностями. Туда беспрепятственно пробирались мародеры-бродяги, прибывшие в Нииму из мест, где уже вовсю хозяйничала зараза.
Набив сумки чужим добром, они ватагами шли в питейные заведения, там расплачивались за еду и спиртное награбленным, а потом бесчинствовали на улицах и глумились над теми, кто не успел покинуть город.
Хоронить умерших стало некому, и власти были вынуждены объявить амнистию, из тюрьмы выпустили заключенных.
Некоторые из них за щедрую плату становились могильщиками: собирали с улиц тела и хоронили в глубоких рвах подальше от Ниимы, другие присоединились к мародерам.
С такими сражался молодой Гален Эрсо (тогда еще не капитан), он с подчиненной ему дюжиной солдат участвовал в подавлении беспорядков.
Мэром Ниимы в те времена был уважаемый господин Йода, который велел закрыть все трактиры, на время запретил азартные игры и отменил субботние ярмарки, чтобы горожане пореже собирались в людных местах.
Господа Холдо с дочерьми укрылись в своем поместье, а свой городской дом отдали под лазарет. Распоряжалась там знахарка Маз Каната, не убоявшаяся мора, за больными ухаживали нанятые падшие девицы, которым нечего было терять.
Отец Скайуокер не только усердно молился в храме о прекращении эпидемии, но и поддерживал прихожан, покупал для голодающих муку на деньги из церковной казны, не отказывался отпевать умерших от чумы, хоть это было рискованно.
Как-то раз священник возвращался верхом из маленькой деревеньки и в стороне от дороги заметил брошенную повозку. Внутри на большой охапке сена, покрытой выцветшим гобеленом, лежали тела незнакомых ему мужчины и женщины.
Похоже, это были супруги, пытавшиеся бежать от напасти. Еще не старые, добротно одетые, они напоминали торговцев средней руки, разъезжавших с небольшими партиями глиняной посуды или каких-нибудь нужных в хозяйстве мелочей. Черные пятна на слегка тронутых тлением лицах красноречиво говорили о том, что эти двое скончались от чумы.
Правда, это обстоятельство не остановило грабителей, которые увели их лошадей, забрали товар и отправились разносить заразу дальше.
Кем бы ни были несчастные супруги, оставлять их без погребения было опасно, а ехать за лопатами и подмогой слишком долго.
Отец Люк спешился, прочел короткую заупокойную молитву, достал из седельной сумки сосуд с елейным маслом, окропил повозку, с помощью кремня и кресала поджег пучок сухой травы и бросил прямо на покрывало: пусть огонь все очистит.
Опечаленный священник уже собирался садиться на лошадь, как в стороне услышал не то стон, не то плач, такой слабый, что и разобрать было трудно. Он пошел на голос и в высокой траве обнаружил девочку лет трех-четырех: растрепанную, размазывающую слезы по худому личику испачканным в земле кулачком.
Гадать о том, чья это дочь, не приходилось. Это ее мертвых отца и мать сейчас поглощало пламя, и острый запах горящей плоти заглушал ароматы увядающих трав и прелых листьев.
Отцу Люку было страшно брать с собой ребенка, который явно мог подцепить заразу от родителей, но мужчина недолго колебался. Он стащил с девочки ее грязную одежку и бросил в огонь, потом укутал "находку" в свой плащ и посадил на лошадь впереди себя.
Малышка не сопротивлялась, слишком была слаба, только со вздохом прижалась спиной к своему спасителю и вскоре задремала.
Отец Люк привез ее домой, раздобыл подходящую одежду, сам кое-как искупал и уложил спать на жесткой холостяцкой кровати; неделю никого не допускал к девочке пока не убедился, что она здорова.
К сожалению, спасенная не смогла рассказать отцу Скайуокеру, откуда и куда она ехала с родителями, не назвала свою фамилию. Она только помнила, что ее зовут Рей.
«Рей из Ниимы» - так записал в приходской книге священник. Так потом девочку все и называли.