***
Накануне праздника из поместья госпожи Холдо в дом, который арендовали оба священника, приехал посыльный: графиня пригласила отца - настоятеля Рена и отца Митаку на обед по случаю Рождества. Хотя экономка мадам Орели приготовила гору вкусной снеди для своих хозяев, Кайло был рад посетить поместье, в первую очередь, конечно, из-за возможности повидаться с Рей и ее благородной воспитательницей. Также ему хотелось пообщаться с капитаном Эрсо, которого отец Рен рассчитывал встретить у графини. Дофельд зарделся, узнав новость о приглашении в богатое поместье, о котором был только наслышан, поотнекивался ради приличия, а потом радостно умчался в свою комнату собирать вещи, чтобы после торжественной службы без промедления отправиться в гости. Видимо, молодому священнику показалась заманчивой возможность провести праздник не в обществе наставника – отца Рена, а в большой компании. Надежда встретить в доме графини Галена Эрсо не оправдалась: капитан с семейством уехал в гости к каким-то родственникам своей супруги Лиры. Зато отцу Рену, наконец, представилась возможность познакомиться с дочерьми мадам Холдо и их спутниками жизни. Старшая Оливия – худощавая бездетная женщина с нездоровым цветом лица – не вызвала симпатии. Эта дама пребывала в недобром настроении, раздражалась по пустякам, и слуги все никак не могли угодить ей. Под стать Оливии был и супруг – барон Родерик, высокий жилистый мужчина с манерами зануды. Младшая Элеонора – блондиночка с легким смешливым нравом – понравилась Кайло, потому что была приветлива со всеми и вовлекла в беседу застенчивого отца Митаку, пока Оливия лишь высокомерно поджимала губы. Супруг Элеоноры – барон Густав казался заурядным землевладельцем, предпочитавшим боевому мечу кубок с вином и запеченный свиной окорок, но был не заносчив и относился к теще с искренним почтением. Разумеется, госпожа Холдо не вечна, и после ее кончины в поместье поселится кто-то из наследников, но, будь у отца Рена возможность выбирать, в качестве новых прихожан он предпочел бы видеть Элеонору, Густава и их сына, пухлыми щечками напоминавшего херувима. Пока лакеи накрывали обед в парадной столовой, по просьбе графини, отец Рен спустился в помещение, где собирались отпраздновать Рождество слуги, чтобы прочесть молитвы с теми, кто не смог присутствовать на службе в храме. В зале с низкими потолками мужчины сдвигали в середину грубо сколоченные столы и лавки, а в растопленный камин положили огромное полено. Двери и стены здесь украсили венками из веток остролистого падуба, ягоды которого напоминали цветом свежую кровь. Из кухни доносились запахи приготовленных поваром и его помощниками блюд. Женщины, весело переговариваясь и подгоняя работников, расставляли посуду. Всем, кто был свободен от обязанности подавать еду господам, хотелось побыстрее приступить к праздничной трапезе: госпожа Холдо не скупилась на угощение для прислуги. Посреди этой суеты Кайло с удивлением заметил палача Чуи, сидевшего у камина на крепком табурете. Рядом на полу стояла пустая пивная кружка, а на коленях дюжего мужчины устроился маленький Биби и смирно наблюдал, как тот вырезает из ивового прута свисток. Окончив работу, Чуи убрал нож в кожаный чехол, болтавшийся на его поясе, стряхнул стружку с колен и вручил сорванцу игрушку. Обрадованный Биби одной рукой взял подарок, а другой порывисто обхватил палача за шею. Мужчина на мгновение растерялся, но потом прижал ребенка к себе и что-то промычал сорванцу на ухо. Похоже, Биби понимал немого лучше, чем взрослые, и с надрывом принялся свистеть в новенькую свистульку, вызвав мимолетную улыбку обычно хмурого Чуи. Кайло засмотрелся на этих двоих, так увлеченных простенькой забавой, и не заметил, как к нему подошла Маз Каната. – Доброго вам вечера, преподобный Рен! С Рождеством вас! – поприветствовала священника знахарка. – Я вас тоже поздравляю, госпожа Каната! – ответил Кайло. – Не ожидал встретиться с вами здесь. Кто-то захворал или вы приехали навестить Биби? – О, нет! К счастью, все в поместье здоровы, и Биби давно поправился. Рей рассказала, что ему сегодня уже досталось за проказы. Представляете, святой отец, этот малый недавно подкараулил госпожу Оливию, чтобы прокатиться на ее шлейфе! Кайло представил, как чопорная баронесса пыталась вызволить свой шлейф из цепких ручек Биби, и негромко рассмеялся. – Меня госпожа Холдо позвала на праздник! Правда, ее дочки считают, что мне не место в парадном зале, но я и здесь прекрасно проведу ночь. К тому же, за этим столом будет гораздо больше привлекательных мужчин! – хитро заулыбалась Маз Каната, указывая на рослого кузнеца и молодых конюхов, заигрывавших с хлопотавшей у стола Пейдж. – А палача тоже графиня пригласила? – понизив голос, поинтересовался Кайло. – Нет! Чуи только нарубил веток падуба и принес в поместье. Но хозяйка не будет против, если он погреется у камина и разделит с нами трапезу, потому что в Рождество никто не должен оставаться в одиночестве! Даже если это кому-то не нравится… – Я ни в коем случае не возражаю, госпожа Маз! – заверил старушку Кайло. – Графиня вольна принимать в своем доме кого ей угодно. Я лишь удивлен, как относятся к палачу остальные, даже малыш его не боится! – А зачем Биби его бояться? Чуи хорошо ладит с ребятишками и вовсе не жесток, хотя по виду не скажешь. Ремесло у него, конечно, кровавое, но до зверства он не опускается. И не судите об оружии по ножнам, отец Рен! За свой долгий век я убедилась, что любят самых разных людей, только не всякая любовь истинная… – вздохнула знахарка. Кайло стал интересен такой поворот ее мыслей. – А что же, по-вашему, есть истинная любовь? Маз Каната посмотрела ему в глаза. – Думается мне, отец Рен, истинная любовь – это когда жизнь того, кого любишь, становится дороже собственной… Такой любовью любит нас Господь, своей жизнью расплатившийся за наше несовершенство и грехи! Впрочем, не мое это дело – вести богословские беседы! – вновь заулыбалась Маз. – Вы, преподобный, гораздо лучше осведомлены о делах нашего творца. Так что скажите нам доброе слово и возвращайтесь к господам. Вас уже наверху заждались! Кайло чувствовал, что их необычный разговор не окончен, но знахарка была права: ему и в самом деле пора уходить. Отец Рен прочел молитву, подобрав подходящие случаю слова, поздравил с Рождеством собравшихся в зале лакеев, судомоек, пекарей, конюхов, прачек и мастеровых из поместья графини, а затем пошел в парадные покои.***
Поднимаясь по лестнице, Кайло почему-то подумал, что внизу праздник пройдет гораздо веселее, чем у высокородных гостей графини, особенно если к слугам присоединится Рей. Но, к его удовольствию, баронесса Оливия не возражала против присутствия воспитанницы ее матушки за господским столом, а добродушная Элеонора щебетала с девушкой как с давней подругой. На Рей сегодня было нарядное платье цвета вина, которое шло ей необыкновенно, оттеняя чуть смуглую кожу шеи и лица. Кайло был не единственным мужчиной, заметившим это. Сидевший за столом управляющий Демерон улыбался Рей, скромник Дофельд отважился сказать ей что-то, напоминавшее комплимент, даже постное лицо барона Родерика оживлялось, когда тот смотрел на девушку. А вот муж Элеоноры, похоже, был равнодушен к женским чарам, зато пил и ел за двоих. И это неудивительно, потому что на праздничном столе чего только не было: жаркое из кабана, голова которого лежала на серебряном блюде с яблоком во рту; тушеное мясо ягненка в пряной подливке, овощное рагу, разнообразные сыры, пшеничный хлеб и большие пироги с начинками из рубленой говядины, яиц, фруктов. А рядом с полными блюдами стояли кувшины с пивом и дорогими изысканными винами. Танцев сегодня не устраивали, но для господ под аккомпанемент рожков, бубнов и визгливой волынки спели и сплясали крестьяне-ряженые, пришедшие гурьбой в дом графини. Хозяйка собственноручно подала каждому из них по серебряной монетке и не побрезговала порцией горячего яблочного сидра. Вместительную чашу с этим напитком шумные ряженые носили от дома к дому, предлагая выпить и послушать песню в обмен на подарки. Затем госпожа Оливия, деликатно позевывая в руку, отправилась отдыхать, супруг вышел проводить ее, а самые стойкие гости решили развлечься игрой в кости. Дофельд Митака уселся за стол с бароном Густавом, принявшимся с азартом объяснять молодому священнику правила. Обходительный По Демерон разместился напротив подвыпившей Элеоноры, которая шутила и смеялась даже при неудачном броске. Отец Рен сыграл несколько партий в шахматы с самой хозяйкой, причем графиня оказалась достойной противницей, и ему не пришлось поддаваться, чтобы проявить вежливость по отношению к даме. Через некоторое время он заметил, что барон Родерик так и не вернулся в зал, а Рей тоже исчезла. Особого повода для беспокойства у Кайло не было, но так вышло, что в эту праздничную ночь они и двух слов друг другу не сказали, и священник решил узнать у кого-нибудь из служанок: легла Рей спать или вернется к гостям. Но разыскивать прислугу Кайло не пришлось. Только он вышел из зала, сразу возле массивных дверей библиотеки наткнулся на девушку и барона. Мужчина, бесстрастное лицо которого исказилось от недовольства, что-то пытался втолковать Рей, а она решительно покачала головой и отвернулась, явно намереваясь уйти. Родерик было протянул руку, желая остановить строптивую воспитанницу своей тещи, но отпрянул, заметив Кайло. Барон поморщился как от кислого, но потом нехотя раскланялся с отцом Реном и девушкой и поднялся по лестнице в комнаты, отведенные для гостей. – Нужна помощь, Рей? – спросил Кайло у девушки, настроение которой было явно испорчено встречей с Родериком. – Благодарю, отец Рен, но не произошло ничего особенного. Господин барон опять напомнил мне о том, что я никто! Словно я этого не знаю…– ее голос все же предательски дрогнул. Ну, нет! Только не слезы в праздничную ночь! Кайло подошел ближе и ласково погладил Рей по хрупкому плечу. – Барон Родерик – напыщенный глупец, а ты – самая замечательная девушка на свете, Рей! Во всяком случае, для меня… Рей недоверчиво посмотрела на Кайло и приоткрыла рот, точно собираясь опровергнуть его слова. Кайло отпустил ее плечо и решительно распахнул дверь, ведущую в библиотеку. – Ты так была сегодня мила с гостями и домочадцами госпожи Холдо, удели и мне немного времени! Даю слово, я тебя не обижу! Он первым вошел в холодную комнату, где уже давно не топили камин. Заинтригованная Рей, пошмыгивая носиком, последовала за ним.***
– Святой отец! Это мне? Правда? – ошеломленно спросила Рей, с детским восторгом разглядывая содержимое бархатного мешочка, который Кайло весь вечер прятал за широким поясом своего облачения и вручил ей, когда они оказались вдвоем в графской библиотеке. Он в потемках сам разжег масляную лампу, чтобы девушка смогла получше рассмотреть его подарок. На ладони Рей поблескивала тонкая серебряная цепочка с кулоном в виде маленькой ласточки, расправившей в полете свои крылья. Ее крошечные глазки из черного турмалина сверкали при свете лампы. Кайло не случайно заказал именно такое украшение лучшему золотых дел мастеру в Нииме. Ласточкой назвала девушку знахарка Маз. И, в самом деле, своей добротой и грацией Рей напоминала эту миролюбивую быструю птицу. – Да, Рей! – ответил довольный Кайло, заражаясь радостью этой светлой девочки. – Считается, что украшения с камнями темного цвета помогают человеку обрести внутреннее равновесие, уверенность в себе. Я хочу, чтобы мой подарок стал твоим талисманом и принес счастье… – Спасибо вам, отец Рен! – прошептала девушка и, приподнявшись на носочки, легко коснулась губами его выбритой щеки, но тут же устыдилась своего порыва, растерянно прикрыла рот свободной рукой и выбежала из библиотеки. Кайло не стал ее удерживать, просто стоял у окна с широкой улыбкой на лице, прижав рукой то место, где часто и гулко, словно пытаясь вырваться из груди, забилось его сердце...