***
После трапезы Кайло зажег свечи и устроился у камина с «Размышлениями» – личными записями римского императора Марка Аврелия. Иногда приятно провести вечер наедине с мыслями этого мудрого правителя и кубком подогретого красного вина… Но насладиться чтением Кайло не удалось. И помешал ему не шум дождя, а стук каблуков по деревянному настилу во дворе. Кто-то быстро шел к его дому. С досадой Кайло отодвинул засов, чтобы открыть тяжелую дверь, и с изумлением уставился на знакомую фигурку. У входа в дом, кутаясь в плащ, стояла продрогшая и вымокшая Рей. Не задавая вопросов, Кайло проводил девушку в скромную гостиную, где коротал вечер, помог справиться с завязками плаща и, сняв его с нежданной гостьи, развесил на своем кресле у камина, чтобы просох. Потом Рен усадил девушку в кресло, которое обычно занимал отец Митака, плеснул из кувшина вина в свой опустевший кубок и протянул его Рей, ожидая, когда она согреется и сможет рассказать о причине своего внезапного визита. Девушка пригубила напиток, благодарно кивнула и глубоко вздохнула, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Глаза ее блестели, точно звезды, а на щеках выступил нежный румянец. Выглядела Рей просто восхитительно. Кайло захотелось развязать ленту, стягивавшую косу девушки, и расплести золотисто-каштановые пряди, чтобы рассыпались по плечам. Но он сдержался: уже скоро придет время, когда ему можно будет без препятствий насладиться ее нетронутой красотой… Рей отпила еще вина и, наконец, смогла объяснить, зачем пришла в дом священника в такой поздний час. – Я к вам с новостями, отец Рен! Три дня назад госпожа Оливия разрешилась от бремени мальчиком. У барона Родерика появился долгожданный наследник, а у госпожи Холдо – еще один внук! Она прислала сегодня весточку, сообщает, что задержится в замке своего зятя, хочет еще побыть с дочерью и ее малышом… – Я искренне рад за госпожу Холдо, – сказал Кайло, – и обязательно помолюсь о здравии молодой матери и новорожденного. Обидно только, что я не смогу в скором времени увезти тебя в свой замок, Рей! Зато у Диджея появится возможность вылечить многострадальную челюсть и без спешки подготовить все необходимое для твоего отъезда из поместья графини! Кайло не удержался, опустился перед девушкой на колени и, прижав ее правую руку к губам, принялся покрывать поцелуями тонкое запястье. Рей мягко остановила мужчину, ласково провела своей ладошкой по его израненной щеке, словно жалея, и сказала, глядя преподобному в глаза. – Не нужно вам больше тревожить беднягу Диджея! – Почему, Рей? – удивился Кайло. – Потому что не будет никакого отъезда, не будет никакого замка и наших с вами ребятишек… Я не уеду из поместья своей госпожи и не стану вашей любовницей, отец Рен! – Почему, Рей? – вновь спросил Кайло, но уже каким-то не своим, охрипшим голосом, словно ему не хватало воздуха, словно такая хрупкая с виду девочка ударила его ногой в грудь, лишив возможности свободно дышать. Поднявшись с колен, он навис над сжавшейся в кресле девушкой. – С тех пор, как мы встретились, Рей, я каждый день думаю о тебе. И ты не можешь отрицать, что испытываешь ко мне чувства. Вспомни, как ты подарила мне поцелуй в доме госпожи Холдо! Мы слишком далеко зашли, чтобы возвращаться назад… Так почему ты отказываешь мне? – Потому что мы живем не в сказке, отец Рен! – ответила девушка, в глазах которой вновь стояли слезы. – Не скрою, я была очарована вашими словами, представляла, каково это, быть с вами. И даже была счастлива! Но пришло время спуститься с небес. Вы – священник, давший обет безбрачия. Я – сирота без роду и племени, которой посчастливилось расти в доме госпожи Холдо! У нашего союза нет будущего. Если мы поддадимся своим чувствам, ни к чему хорошему это не приведет! Я бы и хотела довериться вам, но это невозможно… Кайло отодвинулся, чтобы дать девушке немного пространства, но продолжал смотреть, не отрывая взгляда, надеясь, что ее глаза скажут больше, чем слова. – Все возможно, Рей! Слушай меня! Я не безупречный пастырь, как мой дядюшка Люк, и не такой благородный человек, как капитан Эрсо. Я не такой добрый и светлый как ты, Рей. Но все, что во мне есть хорошего, будет принадлежать только тебе. И мое имущество станет твоим. Хочешь, мы тайно обвенчаемся, я готов ради тебя на такой шаг… – И нам придется скрываться от всех и вечно лгать. Лгать до последнего дня, до последнего вдоха. Это отвратительно! Вы сможете так жить? Я точно не смогу! – воскликнула Рей. От такого поворота Кайло лишился слов. Душой он понимал, что Рей права: их незаконный союз может обоих привести к гибели, но не желал признавать поражения. Должен же быть какой-то выход! Он больше ничего не успел сказать девушке, на улице опять послышался шум: топот лошадиных копыт и ржание. Через мгновение кто-то заколотил в дверь. Кайло открыл ее и увидел на пороге По Демерона. Сенешаль тоже промок под дождем, но вид имел бодрый. Он стряхнул капли воды со своих кудрей и обратился к священнику. – Доброго вам вечера, преподобный Рен! Я приехал за Рей. Госпожа Каната сказала, что девушка отправилась к вам, чтобы сообщить радостную новость! Кайло впустил сенешаля в дом. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось видеть Демерона, но надо было сохранить лицо. – Да, Рей рассказала мне, что дочь госпожи Холдо родила мальчика. Обязательно поздравлю графиню лично, когда ее светлость прибудет в свое поместье! – Надеюсь, вы помолитесь за благополучие госпожи Холдо и ее близких. Мы украсим капеллу для такого случая, – пообещал сенешаль. – Непременно, мастер Демерон, – с легким поклоном пообещал Кайло и пошел в гостиную за Рей. Девушка уже надела плащ и снова «воевала» с завязками: руки ее пока еще не слушались. Рен помог ей одеться и проводил к выходу. Внутри у него все переворачивалось от боли, но Кайло нашел в себе силы непринужденно попрощаться с Рей и Демероном, запер за ними дверь и вернулся в гостиную. И только когда за окном стих топот копыт (сенешаль и Рей уехали верхом в сопровождении двух дюжих стражников) Кайло дал выход своей боли и гневу. Со стоном раненого животного он схватил за ручку кувшин с недопитым вином и в сердцах швырнул его прямо в горящий камин.21
24 февраля 2020 г. в 15:29
То ли Господь услышал молитвы преподобного Рена и его паствы, то ли сам сжалился над своими неразумными детьми, но в Нииме и ее окрестностях прошли обильные дожди, и теперь можно было не беспокоиться, что посевы сгорят на полях и урожай будет скудным.
Земля напиталась водой, дороги развезло, и передвигаться верхом стало куда удобнее, чем в повозках и каретах, но появилась надежда, что зимовать не придется впроголодь.
В воскресенье небо над Ниимой снова потемнело от тяжелых туч. К вечеру собиралась гроза. Горожане спешили укрыться от непогоды в своих домах и трактирах.
Госпожа Орели накрыла на стол и распрощалась с преподобным Реном: экономке тоже хотелось вернуться к себе до того, как польет дождь.
Кайло отужинал один, поскольку отец Митака еще в полдень уехал исповедовать захворавшего дровосека и, если бедняга все же отойдет в мир иной, должен был прочитать над ним заупокойные молитвы.
Рен впервые отпустил молодого священника одного к умирающему: отцу Митаке необходимо было приобретать подобный печальный опыт, поскольку обязанности служителя церкви состоят не только из торжественных праздничных служб, обрядов крещения и венчания.