В объятиях зверя

Ларри заявился домой под вечер, когда уставшая и взволнованная мать лежала на диване, вытянув стройные ноги на небольшой журнальный столик, прикрыв глаза в лёгкой дремоте. Испытывая непреодолимое чувство вины, оборотень прошмыгнул на кухню и приготовил в турке любимый мамин кофе. Разлив дымящийся напиток по кофейным чашкам из подарочного сервиза, он вернулся в гостиную и присел рядом с волчицей, тихонько погладив её по плечу. - Ларри? – Заспанные глаза женщины чуть приоткрылись. - Я, мам, - мягко улыбнулся Джонсон, привалившись к женщине плечом. – Я нам кофе сделал. - Где ты был? – более твёрдо спросила она, выпрямляясь и ставя ноги в тапочки на пол. – Ты написал, что придёшь утром. Ларри, что ты скрываешь от меня? - Я… - От тебя пахнет алкоголем, - внезапно удивлённо прошептала Лиза. – Ларри, сынок… ты… ты попал в плохую компанию? Ты стал пить? Шатен устало откинулся на спинку дивана и, проведя двумя руками по лицу, фыркнул и внимательно посмотрел на мать. Он никогда не был паинькой, Лиза давно догадывалась о том, что Ларри вечно что-то скрывает от неё, пользуясь тем, что она так редко появляется дома. - Да, я выпил. С Трэвисом, - парень отвёл взгляд в сторону, сцепив руки в замок. Она резко встала и едва не упала от внезапно закружившейся головы, но устояла и принялась медленно расхаживать по комнате. - Может, ты ещё и куришь? – постепенно Лиза приходила в бешенство, и её глаза сияли злостью на саму себя, ведь именно она не уберегла сына от пагубных привычек. - Курю, - честно признался оборотень, продолжая сверлить взглядом пол. - И этот твой чёртов мотоцикл… Зачем я только купила его тебе… - Мам… - Молчи! – рявкнула волчица, а по её щекам медленно покатились горючие слёзы. – Ты изменился после смерти отца. - Он не умер! Он пропал! – Ларри вскочил с дивана и зло оскалился, в ответ на что получил пощёчину и рухнул обратно на мягкую поверхность, ошарашено глядя на мать и потирая стремительно алеющую щеку. Воцарилась напряжённая тишина. Лиза взяла со столика чашку и залпом выпила крепкий кофе без сахара и молока. Она терзала себя диетами, исключающими из рациона сахар, чтобы не поправиться. Для кого она так старалась? Был ли у неё мужчина? Ларри частенько думал об этом, но молчал. До последнего. Пока не достиг точки кипения. - Ты нашла себе кого-то, да? Замену отцу, - рычал юный волк, сжимая ладони в кулаки. – Прихорашиваешься для него. А если отец вернётся? - Он не вернётся, Ларри! Он мёртв! – закричала женщина, медленно оседая на пол и закрывая заплаканное лицо руками. – Уходи! - Уйду! – рявкнул Джонсон и, схватив свою джинсовую куртку, выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. *** Салли вновь сидел за столом, напротив – суровый отец, который с аппетитом потягивал из высокого бокала кровь. Заметив на себе пристальный взгляд сына, он поперхнулся и кашлянул. - Что ты так на меня смотришь? Пей, - Генри кивнул на полный стакан алой жидкости, стоящий возле Сала. - Не хочу, - бросил Фишер младший, поднимаясь из-за стола. – Я поеду в «Жажду». Можно? Старший вампир поморщился, вспоминая инцидент в своём клубе, но всё же кивнул, разрешая сыну отправиться в сосредоточение разврата и эйфории. Генри понимал, что начинает терять сына. После смерти матери, которая погибла прямо на глазах у Салли, он стал замкнутым и отрешённым мальчиком. И только в «Жажде» Фишер старший видел своего ребёнка счастливым. Обманчивое счастье тоже счастье. Выйдя из дома, Сал сел в отцовскую машину на заднее сидение и дал водителю указание отвезти его в клуб. Тот засомневался, но всё же повиновался. И буквально через полчаса Фишер уже входил в «Жажду», предвкушая полную веселья ночку. Уже через полчаса, переполненный взрывоопасной энергией и вдоволь напившийся, вампир вновь танцевал среди извивающихся в такт музыке тел. Сегодня на вечеринку был приглашён диджей, поэтому и музыка была соответствующей, хотя, признаться честно, Салли больше любил метал. Он не помнил тот момент, когда чужие руки сжали его в крепких объятиях, стаскивая с барной стойки. Вампир уловил приятный аромат одеколона незнакомого мужчины, а потом чужие суховатые губы накрыли его, мягкие и податливые, сминая их в грубом поцелуе. Обхватив руками за шею незнакомца, Фишер попытался разглядеть его лицо в отблесках неонового дождя, но тщетно. Всё утопало в темноте после череды ярких вспышек. В таком состоянии Сал был готов на многие свершения, и почему-то от глубинного отчаяния и нехватки любви он был готов даже лечь в пьяном состоянии под первого встречного, лишь бы тот подарил ему кусочек собственного счастья. Оргазм ведь тоже порождение любви. Или похоти? Вампир думал сейчас лишь о том, как бы поскорее оказаться в приватной комнате. - Поосторожнее, парень, - фыркнул Демон, когда его грубо швырнули на диван. И тут в комнату следом зашли несколько зрелых мужчин. Голубоволосый осмотрел их помутневшим взглядом и нервно сглотнул. - Мы так не договаривались! – возмутился юноша, вскакивая с дивана. - Мы вообще не договаривались, детка, - усмехнулся один из троих, стягивая с себя кожаный ремень. – Либо ты будешь послушным мальчиком, либо мы возьмём тебя силой. - Да вы хоть знаете, кто я?! – закричал Салли, до конца не осознавая всю опасность и шаткость своего положения. - Знаем. Шлюха, - буркнул второй мужик. *** Ночная прохлада освежала рассудок. Но кровь по-прежнему пульсировала в висках, а на губах так и остались не сорвавшиеся в злости слова. Он промолчал. Ушёл, не договорив, хотя понимал, что это может быть последняя их встреча. Что он хотел сказать собственной матери, которая оборвала в его душе тонкую нить надежду? Ларри любил свою мать. И хотел сказать ей об этом. Но промолчал. Войдя в клуб, оборотень стал спешно искать Демона, которого не было нигде. Тогда он обратился к бармену, и тот указал на одну из приватных комнат, в которой искомый вампир уединился с одним из гостей клуба. Озлобленный и ведомый непреодолимой ревностью, Джонсон вломился в запертую комнату, выбив дверь ногой и узрел, как двое мужчин удерживают голубоволосого за руки, а третий стягивает с него штаны. - Ты совсем охренел? – хрипло рыкнул волк, глядя на происходящее. - Ларри! – взвизгнул Демон, отчаянно вырываясь из крепкой хватки взрослых вампиров. Кровососы обернулись на голос Джонсона, а сам оборотень потерял дар речи от удивления, ведь его имени Демон не знал. И знать не мог. Но знал пресловутый одноклассник. И эта маска на лице парня – точная копия маски его одноклассника. - Свалили, - холодно и приказным тоном заявил оборотень, сжав кулаки. Насильники в ответ рассмеялись, но смех этот прервался предсмертным хрипом, когда полностью перевоплотившийся волк перегрыз его глотку. Двое других отпрыгнули в стороны, и Сал сорвался с дивана, поднимая дверь и закрывая ею зияющий дискотечными огнями проход. Грохотала музыка, и мало кто слышал хриплые крики вампиров и рык обезумевшего зверя. Салли зажмурился и сполз по стене на пол, закрыв лицо руками, чтобы не видеть, как рвётся с треском чужая плоть, и проливается кровь сородичей. Когда всё закончилось, он распахнул свои глаза и увидел дикого, перемазанного в крови зверя. Загнанно дыша и скалясь, оборотень приблизился к нему, и Демон, закрывшись руками, с дрожью в голосе прорычал: - Не трогай меня… - Я и не собирался, - фыркнул уже перевоплотившийся Джонсон, стоя перед вампиром в чём мать родила. – И какого хера ты прикидывался моим одноклассником? И нахера тебе три мужика? Ты ебанутый? - Нет, - прохрипел Салли, бросившись к мини-бару и залпом выпив оттуда бутылку крепкого алкоголя, как будто это была родниковая водичка. Ларри хмыкнул и рухнул на едва уцелевший диван со следами от острых когтей на спинке. Похлопал рядом, приглашая вампира. - Или тебя нагота смущает? – нервно усмехнулся Джонсон. - Не смущает, - буркнул парень, заползая на диван и прижимая к себе свои рваные джинсы. – Я… спасибо, Ларри.