Поколение богов

Вероятно, его роль была предрешена с самого начала. Держать на плечах небосвод — какая, однако, важная и унизительная работа. А все ради чего? Ради этих никчемных людишек, чтобы они продолжали жить там, внизу. Только вот достойны ли они этого? Нет, конечно, нет. Они постоянно суетятся, в надежде оставить после себя хоть что-то, но все созданное людьми для них, богов, всего лишь пыль. Зачем они вообще созданы? Для развлечения богов. Точно куклы, они призваны развеять божественную скуку, но сломать их ничего не стоит. Их жизнь не стоит ни-че-го. Так почему он страдает за них? Почему должен держать это бремя на своих плечах? Небо адски тяжело, настолько, что иногда хочется умереть, лишь бы освободиться от ноши. Боль и ненависть на протяжении нескольких столетий отравляли душу, постепенно захватывая ее полностью. А потом явилась Афродита, торжественно объявляя: «Ликуй, Атлант, отныне ты свободен!». Только вот какой ценой… Это было унизительно — стать тем, кого он презирал. Но из двух зол принято выбирать меньшее. Поэтому он тут, в этой сильной, по меркам людей, но слабой, по меркам богов, оболочке. Отсутствие тяжести на плечах кажется непривычным и даже неправильным. Значит, такова свобода? Ему все еще сложно определить, нравится она ему или нет. Он ведет размеренный и ленивый образ жизни, к которому привык еще в те далекие времена. Он — всего лишь наблюдатель, он не привык вмешиваться в ход событий. Возможно, он просто устал. Афродита в шутку зовет его самим Временем, и хотя это не совсем так, он все же очень стар. По сравнению с ним богиня любви всего лишь неопытная девчонка. А еще Атлант не привык властвовать, а потому пошел по пути наименьшего сопротивления и подчинился более сильному. Хочется Аресу войны? Пускай. Как говорится, чем бы дитя не тешилось… Зато он воспользовался возможностью и свалил от этой разношерстной и весьма проблемной компашки куда подальше. В другую префектуру. Но спокойствие длилось недолго. Химуро — исключение из всех правил. Атлант практически не контактирует с людьми, потому что презирает их, но Тацуя вызывает необъяснимую симпатию, поэтому пусть и с неохотой, но бог идет на контакт. Парень не раздражает и прекрасно улавливает любые изменения в настроении бога, умело подстраиваясь. Атлант тешит себя тем, что, возможно, Химуро не простой смертный. Но в глубине души он все знает. Но дернул же Аид Тацую пойти на эти неофициальные игры! А ему теперь искать его по всему городу. Нашелся он, правда, быстро, но вместе с ним нашлись и проблемы. В виде Киеши-сдохни-в-муках-Теппея. Они были очень похожи, но при этом отличие между ними было разительным. Оба страдали из-за людей, но если один утонул во тьме, другой не потерял веру, что все было не зря. Однажды они уже встречались. Атлант слукавил, говоря, что не помнит его. Слишком уж Теппей выделялся на фоне серой массы тех, кого бог раздавил. Его явно провоцировали. Он легко поддался на провокацию, думая о том, что они явно не понимали, на что подписывались. Даже Киеши — а тот видел его силу и испытал на себе — беззаботно улыбался, словно не он в первую очередь будет страдать. Еще более странно, что Куроко это поддержал. Иногда в Тецуе проявлялись эти отблески безумия, когда шанса нет, но попытаться надо, но в целом он казался Атланту одним из самых разумных людей, если не считать те моменты вроде спора о том, что труд может победить врожденный талант. Вдруг пошел дождь, и все закончилось, не успев начаться. Атлант мог поклясться, что видел в тени деревьев Афродиту и Посейдона. «Наверное, хочет самостоятельно их доломать». Ну и ради бога. Разве что Химуро жалко, у него явно счеты с этим Кагами, но если уж Посейдон выбрал его своей жертвой, то от парня вряд ли что-то останется после их матча. Но Посейдон с треском продул. Он даже открыл врата, использовал божественную силу, но все равно проиграл. «Слабак, — презрительно подумал Атлант. — Продул на собственной же территории. Ну, будет уроком». Он так не проиграет. Все шло хорошо. Поначалу. Вызов бросил не тот, кого ждал Атлант. Вызов бросил Куроко. Решил продолжить давний спор? Как глупо. Он признавал уникальный талант невидимки, но даже если один талантлив, это не поможет, когда другие бездарности. Его пытались вывести из душевного равновесия, подстрекали, давили на нужные точки. Он прекрасно это понимал, ведь дураком не был. Разве что недоумевал. Неужели Киеши хочется побыстрее быть уничтоженным? Ах да, опять самопожертвование. Пора привыкнуть к этому идиотизму с его стороны. Ну раз ему так хочется… Атлант не будет сдерживаться. Он знал силу собственной ярости. Куроко ее тоже знал, но Куроко на скамье и не сможет спасти этих глупцов. Химуро просил не трогать Кагами; тогда весь удар придется на Теппея. Сломается он — и с грохотом рухнет вся их стена-защита, которая на деле — всего лишь карточный домик. От звука падения, от взгляда, полного непонимания и отчаяния, в душе разливается мрачное торжество. Ему нравилось давить, ломать, разрушать. Возможно, это безумие передалось ему от Ареса, возможно, он слишком долго сдерживался. Во всяком случае, это напоминало ему о том, кто он на самом деле. Это доказывало, что он был прав. Доказывало несправедливость его судьбы. И только вид сломанного Химуро не доставлял удовольствия. Соленые слезы подали на его руки, а он совершенно не знал, что ему делать, как реагировать. Тацуя признавал собственную ничтожность, говорил его словами, и молил. Горячо и отчаянно. Так уж вышло, что ему никогда не молились. Афродите молились, Посейдону молились, даже Аресу молились. Ему — никогда. Но сила бога — в молитвах. Атлант откликнулся на молитву Химуро и почувствовал эту переполняющую его силу. Настоящую божественную силу. Но вера в Кагами была сильнее. В памяти всплыл момент из далекого прошлого, который он предпочел забыть. Когда-то к нему пришел смертный. Смертного звали Гераклом, и он требовал яблоки Гесперид. И этот смертный был единственным, кому удалось удержать небосвод помимо Атланта. Бог выкинул этот случай из головы, точно мусор, потому что он полностью рушил его сложившуюся картину мира, а боги, как известно, не любят признавать собственную неправоту. Но сейчас он снова дал о себе знать. Его мир трещал по швам, реальность била по ушам радостными криками Сейрин, и только объятия Химуро не давали ему самому развалиться на куски.