***
— Стоять! Руки вверх! Я федеральный агент, и я вооружена, — выкрикнула Скалли, держа на прицеле светловолосого подростка лет шестнадцати, который появился из потайного хода в импровизированном шкафу вслед за Рупертом и, очевидно, и был тем, кто втолкнул его в комнату, из-за чего Руперт потерял равновесие и приземлился среди строительного мусора. — Вижу, — беззлобно улыбнулся подросток и демонстративно поднял руки. — Что вы тут делаете? Зачем вы связали Руперту руки? — отрывисто спросила она, по-прежнему держа его на прицеле. Руперт, приходя в себя после падения, пытался повернуться и принять сидячее положение. — Нужно торопиться, мисс, — глядя в глаза Скалли, сказал подросток. Здесь проходит эксперимент, от которого пострадал этот человек, — он показал на Малдера. Нам нужно покончить с этим, нужно прервать эксперимент. Вам обоим нужно уходить. Помогите мне дотащить его до лаза, — не обращая внимания на наведенный на него пистолет, подросток попытался сделать шаг к Малдеру. Из-под старой парты, поваленной вниз столешницей, раздалось мычание. — Стой и не двигайся! — скомандовала Скалли, и убедившись, что её приказ выполнен, передвинулась к парте. Увидев лежащего под партой мальчика лет десяти, она, по-прежнему удерживая на прицеле свою мишень, наклонилась и одной рукой развязала шарф, закрывавший ему рот. Самый младший из троицы, он поразил Скалли, когда с ненавистью, не соответствовавшей его возрасту, выпалил: — Не тупи, Берти! С чуваком все нормас! Какого ежа ты хочешь сделать? — Мы должны аннигилировать! — выкрикнул Берти. — Парадокс работает неправильно! Он ничего не исправляет! Он только заставляет всех страдать! Этот человек может умереть от того, что его зациклило в возвращении! — Откуда ты слово-то такое знаешь, недоумок, — пытаясь из всех сил извернуться среди строительного мусора, сквозь зубы произнёс Руперт. — Боб, он и тебя скрутил, — наконец, отвернувшись от обломков досок, полууселся-полуулегся Руперт. — Ты хоть знаешь, с какой стороны подойти к прибору, — снова обратился он к Берти. — Я много чего не знаю, — повернувшись к Руперту, с достоинством ответил Берти. — Я не знаю, как ты смог избежать высвобождения значительной энергии. Я не знаю, как ты смог стабилизировать антивещество. Я не знаю, как ты смог обеспечить стабильность пар частиц. Но я знаю, как остановить прибор — потому что это я его придумал, умник! — повысив голос, договорил Берти. Затем он вновь обратился к Скалли: — Вам нужно как можно быстрее покинуть комнату. Давайте посадим этого человека в тележку, — с этими словами Берти подтянул к себе школьную библиотечную тележку, лежавшую поверх груды прочей списанной мебели и оборудования. Скалли, с недоумением наблюдавшая все действие, неожиданно для себя прониклась странным доверием к Берти, потому что опустила пистолет и, поставив оружие на предохранитель, убрала его назад в кобуру. Вдвоём они перевернули Малдера на спину и, с огромным усилием приподняв, перевалили его через край узкой корзины тележки. Руки и ноги Малдера нелепо свешивались по краям, а его голову Скалли положила на ручку тележки, подложив свою куртку, которую поспешно стянула с себя. Берти помог Скалли приподнять передние колеса тележки и вкатить её в узкий коридор потайного хода. Места едва хватало. — Как вы вошли сюда? — спросил Берти. — У вас есть ключ? Скалли проверила карман куртки, свисавшей с тележки около лица Малдера, нащупала в нем полоску металла и протянула её Берти. Тот улыбнулся ей уголком рта: — Выбирайтесь скорее отсюда, сейчас тут станет жарко. Подгоняемая иррациональным ощущением правильности всего происходящего, Скалли уперлась в ручку тележки, навалившись всем своим весом, и с усилием покатила её вперёд. Колеса заскребли по пыльному неровному бетонному полу. Берти спрыгнул назад в комнату и бросился к щитку на стене. — Стой! — одновременно закричали Руперт и Бобби, но Берти, открыв щиток, один за другим переводил переключатели в нужные положения. Щёлкнув последним, он повернулся к своим пленникам. — Наука не должна наносить вред никому, — с твёрдой уверенностью произнёс он и нажал единственную имевшуюся кнопку в щитке. В комнате ударила ослепительная вспышка.***
— Мистер Андьян, расскажите, над чем именно работал Руперт. Что было в той комнате? — спросил Малдер, сидя в том же кресле, что и сутки назад. — Агент Малдер, агент Скалли… К сожалению, я не так много знаю об этом знаю, — развёл руками мистер Андьян. — Я человек крайне далёкий от всей этой науки. Я знаю лишь то, что в университете Руперту прочили блестящую научную карьеру, его разработки интересовали многих — даже кого-то из правительства. Но после окончания бакалаврской программы он не стал заканчивать магистратуру, а приехал ко мне и попросил дать ему работу в приюте. Во время наших встреч, ещё когда Руп учился в Университете Мэриленда, я много рассказывал ему о том, что вынес из своей работы, о том, как влияют на детей события из их раннего детства, рассуждал с ним о том, что оказывает большее влияние на детское сознание: неблагоприятная ситуация в семье или депривация, которая развивается у детей, таких, как наши воспитанники, которых помещают в приюты, и которые долгое время проводят вне семьи. Его очень интересовал вопрос, можно ли определить точный момент, в котором развитие личности повернуло «не туда», и можно ли что-то исправить, если правильно определить этот момент. Вы знаете, эти вопросы близки нам с ним, и Руперту повезло намного меньше в раннем детстве, чем мне. Его забрали у матери, которая совершенно не занималась его воспитанием при том, что сама вела довольно разгульный образ жизни. Наш общий отец никогда не заботился о нас и просто-напросто игнорировал существование своих детей. Ещё когда Руп был ребенком, у него подозревали диссоциальное расстройство личности. Он вёл себя… скажем так, странно: частенько проявлял жестокость, был резким и грубым, ни к кому не привязывался всерьёз, был этаким волчонком. Но все изменилось, когда он открыл для себя физику и задался целью поступить в университет. Его будто подменили — найдя себя, он открылся миру как эмоциональный, сочувствующий и переживающий человек. Именно тогда мы наладили связь, стали встречаться и общаться чаще, подолгу разговаривали, и я по-настоящему обрёл брата. Когда Руперт стал работать здесь, то попросил время от времени предоставлять ему свободное время — кажется, он планировал открыть кружок физики в местной школе. Подробностей я не знаю, но он частенько уходил туда, унося какие-то странные конструкции, которые собирал сам — я в этом ничего не понимаю. Иногда Руп отпрашивался в местную библиотеку — каюсь, я не слишком следил за тем, сколько времени он уделял работе, раз успевал готовить все необходимые мне бумаги. Пару раз к нему наведывались представительно выглядящие люди — он говорил, что это университетские знакомые, и я не расспрашивал в деталях. — Последний вопрос, мистер Андьян, — произнёс Малдер, дотрагиваясь кончиками пальцев рук до своих висков и слегка массируя их. — Руперт курил? — К счастью, нет, агент Малдер, — ответил Джо Андьян, потирая ногу в гипсовой лангетке. — Спасибо, что уделили нам внимание, мистер Андьян, — сказал Малдер и поднялся из кресла. Скалли последовала его примеру. — Почему ты спросил про курение? — спросила Скалли у двери приюта, пытаясь одновременно угадать состояние напарника. Вместо ответа Малдер вытащил из кармана куртки прозрачный пакет для улик, в котором лежала одинокая сигарета Морли.