Прикосновения

— Крылья? А что с ними? — Азирафель неловко пошевелил одним крылом, тут же скривившись от боли. — Они… красные? Ангел, это что — кровь? — заплетающиеся пальцы вцепились в светлую прежде ткань туники. Демон с удивлением посмотрел на них. — Ангел… Почему у меня руки в крови? Ангел? — Родной, успокойся, — Азирафель перехватил по очереди ладони демона, незаметно очищая их. Кроули невидящим взглядом уставился на их сплетенные руки. — А Она все-таки сдержала обещание, — тихо сказал он. — Дорогой мой, о чем ты? — Никаких благословений, — он фыркнул, — крестных знамений и прочей церковной атрибутики. Смешок вырвался из его горла. И еще один. Он закрыл лицо руками, сгорбившись, горько смеясь. Азирафель погладил его по голове, попытался убрать от лица сплошную стену медного водопада волос, провел рукой по длинным пальцам. Пораженно выдохнул и дотронулся до широкого золотого ободка. — Она сдержала не только это обещание. Кроули рассеянно скользнул взглядом по обручальному кольцу. Порыв ветра отвел его волосы назад, взъерошил белое облако перьев. Азирафель еле слышно зашипел. Демон, наконец, встрепенулся. — Ангел? — Энтони, не надо… — Дай посмотреть, — Кроули заглянул за спину Азирафеля. Тот попытался увернуться, но снова застонал от боли. — Ангел, не упрямься, я должен увидеть. Демон неловко покачнулся, приподнимаясь на коленях, и Азирафель машинально поймал его под локоть. — Ты сам еле на ногах стоишь! — воскликнул он. — Но стою же, ангел! — угрюмо возразил тот, по широкой дуге огибая расправленные крылья, белыми сугробами укутавшие почти всю небольшую полянку. Улыбнувшись, он попытался съязвить: — И вообще, не спорь с… Открывшаяся ему картина лишила его дара речи. Вся спина Азирафеля была покрыта длинными резаными ранами. Разорванный плащ прилип к телу, насквозь пропитанный сворачивающейся кровью. Белые перья местами лежали криво, легкий пух у оснований и на кромке висел темными сосульками. Кое-где все еще сочилась кровь. Демон молча сморгнул злые слезы, аккуратно садясь на колени на маленьком свободном пятачке за спиной своего возлюбленного. — Вылечить ты себя, я так понимаю, не можешь, — утвердительно произнес он. Азирафель повесил голову. — У меня почти не осталось сил, — ответил он, — да и кроме того… Он осекся. Повисло тяжелое молчание. — Кроме того, — мрачно закончил за него Кроули, — эти раны нанес тебе демон. — Энтони… — На которого, собственно, ты силы и потратил, — сквозь зубы продолжил тот. — Пытаясь своим телом закрыть от божественной благодати. — Родной, — Азирафель попытался развернуться, однако Кроули аккуратно, но твердо придержал его, не позволяя лишний раз двигаться, — не вини себя, тебе было очень больно. «А как же больно было тебе?» — глаза Кроули в отчаянии бегали, то и дело находя новые, не замеченные им ранее повреждения. Он зажмурился. Бессильная злоба на самого себя жгла его глаза. «Нет, сейчас не время заниматься самобичеванием», — подумал он. Если он раскиснет окончательно, ангел точно начнет его успокаивать, как обычно забыв о своих ранах. Это последнее, что нужно в данный момент. Сейчас дело не в нем, а в Азирафеле. — Ладно, как скажешь, — мысленно он отвесил себе подзатыльник. Очень заботливо, Кроули, ты как всегда само очарование. — Ты когда-нибудь уже сталкивался с таким? Он чудеснул воду, ножницы и бинты. — Ну, бывало пару раз, — задумчиво начал Азирафель, — Помнишь юного Генриха? — Какого из? — пробурчал демон, благодарный, впрочем, за смену темы. Сейчас все, что может отвлечь их обоих — на вес золота. Однако, осознав, что сказал ангел, он резко встрепенулся: — Было пару раз?! — Дорогой, не стоит так нервничать. Ты же знаешь, я никогда не отличался способностью к фехтованию. — Но ты же ангел! — Так получилось… Энтони, давай закроем тему. — Нет уж, выкладывай. Тот тяжело вздохнул. — В одиннадцатом, когда Вильгельм пришел сюда, я был простым клириком. Тогда мне дали задание: во что бы то ни стало попасть к нему во двор и повлиять на наследников. — А, Ублюдок, — вспомнил Кроули, аккуратно разрезая белую ткань. — Великий, — поправил его Азирафель. — Впрочем, нравы тогда были… Да ты и сам знаешь. Кроули неопределенно хмыкнул. — Мне доверили юного Генриха, ты помнишь, — продолжил ангел, стараясь не так явно морщиться от болезненных ощущений. — И хоть он и не был наследником, а я не был воином, меня все равно начали тренировать. Ну и пару раз случались неприятности. Ничего серьезного. — Почему я об этом не помню? — спросил Кроули, аккуратно прижимая влажный бинт к присохшему куску ткани. Азирафель еле слышно зашипел. — Ты пришел позже, — ответил он. — Впрочем, как раз вовремя. Не знаю, как бы я справился тогда без тебя в Вексине. — Я рад, что мог быть рядом с тобой, — просто ответил демон. Освободив спину ангела от последнего клочка ткани, он спросил: — И как ты излечивал себя? Чудом? — Ну, не всегда, — подумав, ответил тот. — Иногда я использовал святую воду, а когда повреждения были особо неприятными, я просто ездил к одному из святых источников. Купание в них исцеляло меня. — Тогда нам надо к святому источнику, — твердо сказал Кроули. — Ты знаешь какой-нибудь поблизости? Азирафель молчал. — Ангел? — Энтони, послушай… Я зря… Мы справимся и так, я думаю. — Мне так не кажется, ангел, — покачал головой тот. — Я не знаю, чем я могу тебе помочь, кроме как обработать раны и перевязать тебя. — И этого будет более, чем достаточно, радость моя. Не стоит рисковать. Я не переживу, если… — Со мной все будет в порядке. Ангел, скажи мне, куда нам надо переместиться. — Дорогой, это плохая идея. — Ты мне доверяешь? — Разумеется, но при чем тут… — Тогда говори. — Энтони, я… — Ну же, ангел! Тебе это необходимо, чего ты боишься? — Я не… Я… — Азирафель крепко зажмурился. — Я не уверен, что я сам переживу купание в святой воде! — выпалил он. Кроули застыл. — Но ты… Твои крылья… — Цвет крыльев ничего не значит, милый мой, — тихо произнес Азирафель. — Я знал, на что шел, и я рад, что принял это решение. Я рад тебе. — Ангел… — прошептал потерянный демон. — Скорее всего, уже нет, дорогой. Мысли Кроули отчаянно заскакали. — Нет. Нет-нет-нет. Брак же еще не подтвержден! Мы же еще не… — Энтони, ну что за романтические сказки, — раздраженно перебил его Азирафель. — Скажи еще, нам надо будет простынь за окно вывешивать. Ты же сам знаешь, что брак уже заключен. — Но твои крылья… — осознание постепенно накрывало Кроули в который раз. — Нет! Я отказываюсь в это верить, нет! — Милый… Задушив начинающуюся истерику, демон все же взял себя в руки. Злые слезы текли по его щекам, когда он аккуратно забинтовывал поврежденные плечи, перевязывал искалеченную спину. От одежд ангела мало что осталось, и Кроули снял с себя свой плащ, осторожно укутывая в него своего мужа. — Останутся шрамы, — глухо сказал он. Очевидное «если оно вообще заживет» повисло в воздухе. — Невелика беда, — отмахнулся Азирафель, зябко кутаясь в темную ткань. Тяжелые тучи вновь заволокли небо, уже начинал накрапывать мелкий дождь. — Я не знаю, что делать с крыльями, — продолжил Кроули. — Я смыл с них большую часть крови, но я не знаю, как… — Все хорошо. Демон боязливо прижался к своему ангелу, утыкаясь носом в светлые кудряшки. — Ты не можешь их убрать, верно? Азирафель помотал головой в ответ. Кроули тяжело вздохнул. — Мы должны рискнуть. — Но если… — возразил ангел. — Все, что нам остается — уповать на милость Ее, — тихо произнес демон. — Я боюсь, — так же тихо ответил ему Азирафель. Сильные, но нежные руки обвились вокруг его талии. Горячее, прерывистое дыхание согрело затылок. — Я тоже. *** Азирафель аккуратно ступал по узкой тропинке. Три пары белых крыльев волочились за ним. Каждый шаг его отдавался болью, но он изо всех сил старался скрывать это, только посильнее стискивал холодной правой ладонью локоть своего супруга. Левая же рука его висела, подвязанная полой черного плаща. Ветви деревьев расступались перед ними, пропуская. Лицо Кроули застыло маской. Чувство безмерной вины и боли за любимого буквально выворачивало его душу наизнанку. Ему хотелось рычать, терзать свое тело длинными острыми когтями, ему хотелось рвать свои ничтожные черные крылья. Ему хотелось причинить себе боль в стократ сильнее, чем он нанес своему ангелу. Он же клялся, что никогда… Всевышняя была права. Расслабились, заигрались. И теперь… Он даже не знал, что они такое. Силы его, казалось бы, остались с ним. Даже прибавились, можно так сказать, после поцелуя матери. Он старался не думать, почему Она, исцелив его, не стала помогать другому своему сыну. Он вообще старался не думать. Заморозив все свои чувства, насколько это вообще было возможно, он сначала довел раненого Азирафеля до дороги, и устало махнув рукой призвал скорую, которая абсолютно без всяческих вопросов довезла их до неприметной грунтовой тропинки, ведущей куда-то в лес. За весь путь они оба не сказали ни слова. Вдали был слышен мерный шум водопада. — Мы почти на месте, — тихо произнес ангел. Кроули ему не ответил. Азирафель безуспешно попытался поймать его взгляд, но демон не смотрел на него.  — Что ты собираешься делать? — спросил он снова. Шум воды стал громче. Демон молчал, поглощенный своими мыслями. Они продолжили свой путь. Ангел представил, будто ничего не произошло. Будто самый счастливый день в его жизни не обернулся самым страшным кошмаром. Будто они, как и в давние времена, просто гуляют рука об руку, удивляясь заповедным местам. Его любимый бы изумился, как так получилось, что в Англии остались такие неисхоженные вездесущими туристами тропки. И он бы ответил, что сам он, ангел, много веков тому назад наложил печать на несколько из них. Чтобы только высшая сущность, или же путник с чистым сердцем и искренней нуждой мог найти их. И его демон бы весело усмехнулся, справедливо упрекнув его в эгоизме. А он бы притворно надулся, и они, шутливо перебраниваясь, продолжили бы свой путь. Гул водопада стал почти невыносим. Тропинка вывела их к небольшому озерцу у скал, прямо у стены бурного потока. Ангел ощутил покалывание на кончиках своих пальцев, которое всегда чувствовал, находясь в святом месте. Раньше он успокаивался, находясь здесь. Однако теперь страх сковал его. Не в силах сделать и шага, он остановился. Демон аккуратно высвободился из его руки. Кроули тоже чувствовал это. Святость. Он не знал точно, но голову бы отдал на отсечение, что именно здесь Азирафель набрал тогда тот термос. Внимательно он осмотрелся, выбирая место для осуществления своего плана. Лихое демоническое безрассудство наполнило его, как в старые добрые времена. Почувствовав изменение в настроении своего нареченного, Азирафель испуганно метнулся к нему, пытаясь вновь схватить за руку, но поймал только широкий черный рукав. Он снова позвал его, но тот не услышал. Кричать было бессмысленно, шум оглушал. Ужас затопил его. Они стояли слишком близко к воде, к святейшей воде, уже доказавшей свою эффективность в уничтожении демонов. Превозмогая боль, ангел потянул своего бедового супруга, разворачивая к лицом к себе, и исступленно замотал головой, стараясь хоть так донести до него, что им нужно уходить. Что его раны не стоят того. Но тот не поддался, широко улыбаясь. Азирафелю стало по-настоящему жутко, но Кроули потянулся и достал из-за пазухи белое перо. Ангел понял: это одно из тех, что он потерял на поляне. Осознание мелькнуло в его глазах, но он только крепче вцепился в черную ткань, не пуская. Будь у него силы, он бы рванулся, спеленал бы своего мужа в кокон из белых крыльев и унес подальше от верной гибели, но сейчас они оба знали, что демон сильнее. Кроули с грустной улыбкой разжал сведенные пальцы, высвобождая свой рукав. Он знал что из них двоих только он может узнать, безопасна ли вода для Азирафеля. Тот не сможет пройти по скользким камням без риска для себя, он слишком слаб. А у него есть шанс. Раскидистая ива чуть в отдалении склонила свои ветви почти к самой воде, как раз в том месте, где озерцо переходит в глубокий ручей. К ней и направился демон, аккуратно ступая по высоким булыжникам. Последний валун, на который было безопасно встать, находился довольно далеко от бурного потока. Те же, которые стояли ближе — орошали обжигающе ледяные брызги. Дотянуться до воды даже пером у него не получалось, и Кроули заметил толстую узловатую ветвь, прямо над глубоким омутом. Он проверил ее на прочность — та даже не шелохнулась. Тогда он схватился на нее одной рукой, фактически нависая над ручьем. Волоски на его затылке встали, словно наэлектризованные. Он еще никогда за свою жизнь в качестве демона не был так близко к такому количеству святой воды. Сквозь шум водопада он не слышал истошных криков Азирафеля. Медленно опустив перо он дотронулся его кончиком до поверхности воды и… ничего не произошло. Ни шипения, ни запаха серы. Перо осталось целым и невредимым в его руках. А значит, Азирафель не разделил его судьбу. Его ангел по-прежнему остался ангелом, он не утратил свою суть! Сердце демона заполнило безграничное облегчение. На душе его стало бесконечно светло. Да, его мужу надо будет поправиться, и да, это все еще его, Кроули, вина, но ангел не пал! Самое страшное, что нависало над ним — прошло мимо. И если Азирафель не слукавил, купание в источнике исправит остальное. Сейчас он аккуратно поднимется, развернется и сияя, словно миллион солнц покажет ангелу, что ему нечего бояться, ведь самое ужасное, что могло случиться — не случилось. Больше им ничего не угрожает. В этот момент он слышит оглушительный треск, перекрывший шум ручья. Последнее, что он видит — это смыкающаяся над ним толща воды. *** Сердце Азирафеля рухнуло в тот момент, когда он увидел, как летит к своей погибели его нареченный. Время словно остановилось для него. Он не слышал свой крик, он перестал чувствовать физическую боль. То, что заполнило его существо в этот момент — не имеет названия. Непостижимое горе. От святой воды нет спасения. Не для его супруга. Не для его любви, которую он только что обрел. Столько лет бессмысленно потрачены впустую, и теперь, когда он наконец заполучил того, кто дороже для него всего сущего, он должен его потерять. Всевышняя, воистину неисповедимы пути твои! Все эти мысли промелькнули за долю секунды в его голове, но его тело отреагировало быстрее. Не раздумывая ни единого мгновения, он взмыл на своих искалеченных крыльях и в последней отчаянной попытке что-то изменить ласточкой прыгнул за своей судьбой в бурные воды. *** Ледяной поток обжег все его тело. Спазм стальной хваткой сжал ребра и ангел только усилием воли сдержал себя от того, чтобы сделать губительный вдох. На мгновение ему показалось, что вода словно кислотой жжет его, отправляя в изначальное небытие. Азирафель уже успел попрощаться со своей жизнью, когда заметил это: тело своего возлюбленного на дне. Кроули был без сознания, но святая вода не растворила его. Ангел своими глазами видел, что делает такая вода с демонами, но его нареченный был цел. Нырнув поглубже, он схватил своего супруга и из последних сил оттолкнулся от каменистого дна, всплывая на поверхность. Мокрые одежды тянули его ко дну. Крылья неподъемной ношей сковывали движения. Но в руках он держал свое сердце. А значит, ему все по плечу. Течение относило их дальше, к небольшой бухточке. Ангел старательно держал голову своего мужа над водой. Тот не дышал, и Азирафель понимал, что у него остаются считанные минуты, чтобы попытаться его спасти. Бинты на спине размокли, открывая раны, но он не думал об этом. Как и о том, почему тот все еще жив. Все, что его заботило сейчас — доставить их обоих к берегу. Впереди он увидел ту самую ветку, которая так подвела Кроули. Она зацепилась за валуны, встав поперек течения. Схватившись за нее одной рукой, другой поддерживая на плаву своего возлюбленного, он пробормотал по старой памяти молитву, и… нащупал под ногами камни. *** Пробуждение Кроули не было особо приятным. Во-первых, он попытался вдохнуть и у него не получилось. Сильные руки развернули его и заботливо придерживали, пока он, казалось, пытался выплюнуть свои легкие вместе с примерно тремя литрами воды. Потом пришла боль. Голова раскалывалась так, будто он всю ночь пил с ангелом, и они напились настолько, что забыли себя протрезвить. Перевернувшись на спину, он снова попытался сделать вдох. Чудом оставшиеся в его грудной клетке легкие разгорелись так, словно он снова оказался на одном из особо жарких кругов ада. А потом до него словно через толщу воды начал доносится крик. Нет. Ор. Ор и грязные ругательства. Перешедшие в рыдания. За свою долгую жизнь он не раз слышал такой плач. И каждый раз его закаленное сердце демона переворачивалось внутри. Потому что, как правило, в такие моменты даже он уже не мог помочь. Кто-то рыдал так горько, словно потерял часть себя. Самое дорогое существо. Тихо застонав, он разлепил веки и осознал, что он лежит на берегу какой-то реки, в насквозь мокрой одежде. А на нем, уткнувшись ему в грудь, выплакивает свои глаза его возлюбленный ангел. С трудом подняв руку, которая, казалось бы, весила целую тонну, он не особо аккуратно уронил ее на содрогающееся от рыданий плечо. Азирафель вздрогнул, молниеносно вскинулся, и отвесил ему такую увесистую пощечину, что у бедного демона аж зазвенело в ушах. Многострадальная голова дернулась и мгновенно отозвалась взрывом. Кроули недовольно застонал. Сначала от боли, потом от облегчения, поскольку тут же почувствовал нежные руки, исцеляющие его. — Ангел, я не сомневаюсь, что я заслужил, но хоть скажи чем на этот раз? — хрипло простонал он и осекся. Азирафель точно не стал бы так рыдать по пустякам, не говоря уже о том, что тот за все время их знакомства никогда не поднимал на него руку. — Чем? Чем?! Ты хоть понимаешь, идиот, что я пережил? Какого хрена ты полез прямо в святой источник? — на ангела было страшно смотреть. — Я кричал тебе, но ты меня не слышал! Я умолял тебя, я кричал! А ты не слышал! — Ази… — Самонадеянный болван! — твердый кулачок ощутимо приземлился на плечо демона. — Я думал ты погиб, я думал что потерял тебя! — Ну не потерял же… — тихо выдохнул Кроули, прижимая начавшего было вырываться Азирафеля обратно к себе.  — Я тебе кричал, — продолжал всхлипывать тот, а к демону начинали потихоньку возвращаться воспоминания. Вот они идут по лесу, он чувствует благодать, вот испуганный раненый ангел просит его остановиться, а вот он на валуне, касается пером воды. И треск. Точно самонадеянный болван. Гулко сглотнув, Кроули смотрит в темное, затянутое тучами небо, которое он по всем законам мироздания больше не должен был наблюдать. — Ангел, я так и не спросил, — хрипло начал он. — Что? — обиженно выплюнул Азирафель, не поднимая лица с широкой груди. — А что не так с моими глазами?