Good Company

— Стало быть, ты уверен, что за нами ещё явятся? — Конечно, явятся. Крайне неосмотрительно рассчитывать, что нас оставили в покое навсегда. Подзабудут, как бодро я, то есть ты, плескался в святой воде, а ты, то есть я, резвился в адском пламени — и явятся. Поэтому моё предложение про Альфу Центавра всё ещё в силе. Губы Азирафеля тронула мягкая улыбка. Ему безумно льстило, что Кроули считает его компанию подходящей для того, чтобы совершить такое дальнее путешествие. Всем ведь известно, что стать попутчиками — верный способ рассориться в хлам, а значит, Кроули очень уверен в их дружбе. Но… — Почему мы спасали этот мир? — задал риторический вопрос Азирафель. — По приколу? — предположил Кроули. Ангел поморщился. — Ладно, ладно, потому что мы любим его, — покорно (насколько демон мог говорить покорно) протянул Кроули. — Вот именно. Альфу Центавра мы тоже любим, ибо должно любить всё, что сотворено рукой Его, но… любим скорее теоретически. — Я даже не уверен, что она создана именно Его рукой, мало ли, — сказал Кроули тихонько, чтобы Азирафель не услышал. И добавил уже в полный голос: — Может, действительно стоит рискнуть и остаться здесь. В этом безумном мире отлично живётся. И надо признать, этот малец, Адам, неплохо поработал, возвращая всё обратно. Хотя у него те же заскоки, что и у тебя — местами переусердствовал. — У меня не заскоки, у меня творческая жилка, — Азирафель прекрасно понял, что Кроули намекает на все те случаи, когда ангельские чудеса слегка выходили за рамки положенного, как было с тем же велосипедом Анафемы. — И маленький мистер Янг тоже наделён ею в полной мере. Я уже рассказывал, что в моём магазине появились прелюбопытнейшие книги, которых прежде там не было? — Около пяти раз, — отозвался Кроули. На это Азирафель не успел ничего ответить, поскольку его внимание привлекла компания из нескольких детей, поравнявшихся со скамейкой, где сидели они с демоном. Дети что-то бурно обсуждали. — Это просто дурацкая шутка в газете, Сал, а ты повёлся! — Нет же, говорю, я это помню, я это видел по телеку! — Не может быть такого, Кракена не существует! — Но его точно в новостях показывали. — Да что вы его слушаете вообще? Он ребёнок сатанисток, вечно несёт какую-то чушь! — Я не ребёнок сатанисток! Они подбросили меня в приют, а это совсем не то же самое. Насколько Азирафель мог видеть, остальные ребята приняли сторону этого Сала — они строго смотрели в сторону мальчика, который обозвал его. На вид им всем было лет одиннадцать… Ангелу срочно понадобилось поговорить с этим ребёнком, однако просто подойти и вступить в диалог он не торопился, ведь дети могли и испугаться незнакомца. Пока Азирафель думал, что предпринять, Кроули, видя его замешательство, решил разрулить проблему в своём стиле. — Эй, мальцы, кто быстрее всех обежит пруд, тому я куплю мороженое, — громогласно заявил он и, когда дети пустились бежать, сцапал Сала за шкирку. — А ты погоди, надо поговорить. — Вы грабитель? — с живым любопытством уточнил тот. Азирафель поспешно отстранил Кроули, выразительным взглядом прося не обращаться так с ребёнком, и склонился, дружелюбно улыбаясь: — Не бойся, мы просто хотели бы узнать кое-что… Сал, верно? — Ага, Авессалом. — Какое редкое имя. — Это монашки мне такое дали. Меня правда подбросили в приют монашки-сатанистки, представляете? Прямо так в моих документах и написано! — Ещё как представляем, — вклинился Кроули. — Это было одиннадцать лет назад? — взволнованно уточнил Азирафель. — Неумолчный Орден, Нижний Тэдфилд? — Да! Вы что, экстрасенсы? Или… мои настоящие родители, которые решили вернуть меня? — тут Сал нахмурился. — Если так — то вы опоздали. Меня усыновили, когда мне было два года, и я очень люблю своих приёмных маму и папу. — Нет-нет, это как раз замечательно, — заверил его Азирафель. — И, в общем-то, только это мы и хотели узнать. У тебя всё в порядке? Всё хорошо? — Ну… да, — пожал плечами Сал. — Только мои дурацкие друзья не верят, что в новостях было про Кракена. Но в остальном они классные. — Блеск, а теперь давай, догоняй их, — сказал Кроули и, сцапав Азирафеля под локоть, повёл его вглубь парка. — Ради Хастуровых подштанников, ангел, что это сейчас было?! Азирафель вдохнул поглубже, хотя верил, что Кроули сумеет его понять. Как только он узнал, что в ту ночь был ещё один — третий — ребёнок, то не мог не думать о малыше — как он, что с ним стало? Объясняя всё это демону, он наткнулся на крайне скептичную гримасу, словно говорящую «ни за что не поверю, что перед Апокалипсисом ты волновался о таких пустяках». Но на самом деле Кроули знал, что Азирафель не преувеличивает: с него сталось бы накануне конца света беспокоиться о каждой пташке, что уж говорить о целом ребёнке. А пока они обсуждали этот вопрос, дети, обежавшие пруд, поедали мороженое, непостижимым образом очутившееся у каждого в руке.

***

Когда солнце поползло к закату, ангел и демон с сожалением отметили, что настало время прервать прогулку и отправляться по домам. Точнее, Азирафель, конечно же, собирался в книжный, а Кроули, разумеется, предложил его подвезти, и теперь они, как десятки раз прежде, ехали в Бентли под звуки «Queen». — Как чудесно, что нам встретился этот мальчик! — сказал Азирафель. — Теперь моя душа спокойна. — Паренёк решил, что мы его настоящие родители, — осклабился Кроули. — Забавно, правда? Азирафель с улыбкой закивал, но тут же вскинул брови в возмущении, осознав намёк. — Ни капельки не забавно. Он поразмыслил немного, прикидывая, как перевести тему на что-то, что не позволило бы Кроули опять подбрасывать непотребные намёки, и не придумал ничего лучше, чем прокомментировать играющую песню: — О, снова про дружбу! Прелестная группа, в самом деле! — Да нет, «You’re My Best Friend» — про любовь, — засмеялся Кроули, удивляясь, что прошлый опыт ничему ангела не научил. — Там дальше по контексту будет понятно, что это мужчина поёт о женщине. — Где же ты видел любовь без дружбы, — наставительным тоном проговорил Азирафель. — Дружба всегда лежит в основе любви, и неважно, есть романтическая подоплёка или нет. Ведь дружба, дорогой мой Кроули, это взаимодействие, фундаментом которого служит глубокая и крепкая духовная связь, распространяющаяся на все сферы жизни и помогающая выстроить отношения, пронизанные обоюдным уважением и искренней заботой друг о друге. Он замолчал, крайне довольный тем, как красиво ему удалось сформулировать мысль, и даже «воу» от Кроули, произнесённое с куда меньшим благоговением, чем хотелось бы Азирафелю, его не смутило. Но мгновение спустя на его лицо набежала тень. Азирафель вдруг вспомнил, как, будучи развоплощённым, услышал от Кроули, что тот потерял своего друга. Тогда он лишь выразил сухое сочувствие — в сумасшедшей круговерти не до того было… Но ведь это — непростительная нечуткость с его стороны! — К слову, а твой друг, о котором ты упомянул… Он же вернулся, как и всё остальное, верно? Адам вернул его? Кроули остановил машину — они как раз добрались до магазина, — и медленно поднял на него взгляд, в котором без труда читалось «ты действительно так тормозишь или только прикидываешься?» Азирафель настороженно ждал ответа. Неужели что-то пошло не так, и друг Кроули не ожил? — Адам не подвёл, — сказал наконец Кроули. — Хотя в этом случае ему даже не пришлось сильно стараться. Основную работу друг проделал сам. Он не умер, как оказалось, а просто потерял телесную оболочку и временно разделил её с одной, кхм, добропорядочной пожилой леди. Повисло молчание. А потом Азирафель просиял.