Сборник: Пятидесятидвухгерцевый кит

Нейтан часто ходит кругами по комнате. Спотыкается о предметы и, иногда, поправляет постоянно косящие работы в рамках. Срывает Сертификат Лучшего Сына. С ненавистью чинит его скотчем. И приклеивает на место. Рядом с фото. С фото, первоначальную вариацию которого Нейтан никогда не увидит. Макс задохнулась, впервые увидев свое селфи у него на стене. А потом, перескочив во времени, уничтожила его вовсе. Не дала появиться. Даже лучше. Заменила его. Нейтан подхватывает двумя пальцами тонкий листок фотобумаги. Макс на фото не смотрит в объектив. Макс на фото не носит пижаму с цыплятами. Макс на фото не думает «только без улыбок». Макс на фото прикрывает пушистые ресницы и прижимается губами к его щеке. Нейтан на фото не высовывает язык, «поклоняясь Сатане», Нейтан отшучивается про птичку в фотокамере и застывает в полоборота, непривыкший к таким нежностям. Чертовка-Макс не дала переснять кадр. Она приподнимает голову с роскошного дивана, на котором расположилась, забросив ноги на спинку и подложив бомбер под шею. Откладывает книгу на живот и смотрит на Нейтана-вверх-тормашками, который наконец-то перестал терроризировать ковер. И шаркать как безумный дед. Впрочем, безумия им не занимать. И наконец-то стал слышен тихий рокот китов в магнитофоне. — Ты успокоился? — на выдохе. Пальцы отпускают фото. Он обхватывает шею и по-стариковски ковыляет к дивану. Макс послушно отодвигается и откладывает книгу подальше. У нее уже появилось более важное дело. Член Клуба Циклон делает то, что делал уже сотни раз до этого. Опираясь коленом о хрустящую обивку, наклоняется. Утыкается лбом в ее плечо и безвольно, свернувшись калачиком, соскальзывает на поверхность. Его волосы морозно щекочут ей ключицы. Руки ложатся на плечи, пропускают сбившиеся пряди. По его лицу идут красные блики. Он делает последний рваный выдох и начинает дышать сонно-размеренно. — И каким только чудом ты меня услышала, — он ластится к ее теплым ладоням. — Мы просто случайно оказались на одной частоте.