Метро 2036: Изумрудный Город

Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним…* * - слова Л.Дербенева, музыка А.Зацепина «Есть только миг», из к/ф «Земля Санникова. (здесь и далее в тексте). Рано утром Артёма разбудил Хазби. - Вставай! Через час общий сбор. Долго никого не ждём! Эх, поспать бы ещё пару сотен минут… Но раз сам вызвался идти в компании, негоже людей подводить, пустобрёхом в их глазах выглядеть. Зевая, Артём кое-как умылся и занялся вещами. Хорошо ещё, когда вчера после концерта пацаны предлагали бухнуть с ними за знакомство, отказался – сейчас вообще подняться бы не смог. Или своим видом пугал бы окружающих, заставив дядюшку Инала сожалеть, что согласился взять с собой. Народу и впрямь собралось немало – к моменту его появления десятка два челноков отдыхало на чемоданах и баулах, дожидаясь сигнала. Из техники – три тележки-раскладушки, приспособленные для передвижения по рельсам. Очень удобно для дальних переходов, никаких рук не хватит тяжеленные тюки дотащить. Вооружения сравнительно немного – с пяток автоматов, несколько пистолетов и ножей. Нападать со стороны Ганзы некому, в тылу свои, а если какой монстр объявится – справимся и так. Наконец, проведя короткую перекличку и убедившись, что все, изъявившие желание поучаствовать в мероприятии, на месте, дядя Инал дал добро. Растянувшись цепочкой, караван миновал блокпост и углубился в туннель, ведущий к Таганской. Артём и Сослан шли впереди, разведывая дорогу. Заодно травили анекдоты, пересказывали истории – как из личного опыта, так и слышанные от других. В какой-то момент Сослан, примолкнув, остановился. - Чувствуешь? Здесь что-то не так. Артём прислушался. Вроде бы ничего подозрительного, но ощущение неясной тревоги действительно разливалось в воздухе. Вдобавок сзади послышались испуганные голоса. - Подожди минутку, сбегаю выясню, чего там стряслось, - заволновался Сослан. Оставшись в одиночестве, Артём вытащил из кармана карту. Развернул её – и замер от ужаса. Северо-западная ветка Таганско-Краснопресненской линии заканчивалась на Китай-Городе. Юго-восточная начиналась с Таганской-радиальной. А между ними – пустота, через которую шёл караван. И почему не догадался взглянуть на Путеводитель раньше? Вот что значит чумная башка спросонья. Но, может, ещё не поздно повернуть обратно, переждать, а там попытаться вновь… Увы. Всего лишь мгновенье, и сзади – такая же непроглядная тьма, как и спереди. И не слышны ничьи голоса, лишь далёкое завывание ветра. С трудом передвигая ноги, словно пересекая болотистую топь, Артём сделал несколько шагов в обратном направлении. Лишь бы не трупы увидеть… Взорвавшаяся в голове бомба отключила сознание. А когда очнулся, узрел себя в перевёрнутом мире – рельсы проложены по потолку, и он идёт по ним вниз головой, но почему-то не падает. Должно быть наоборот, и, словно подчиняясь его невысказанному пожеланию, картинка, щёлкнув по мозгам, встала на место. Ну, хоть на том спасибо. Скованность движений исчезла, и, подобрав рюкзак, Артём направился туда, где сквозь темноту просачивалось бледно-фиолетовое сияние. Опять Путеводная Звезда? Но куда подевались люди? Ни их самих, ни поклажи – всё пропало бесследно. Так не бывает, всегда что-нибудь, да остаётся – разбросанные вещи, окровавленная одежда, полуобглоданные кости на худой конец. Если только весь караван в плен взяли – таким иногда промышляли банды, нанимаемые работорговцами. Но чем тогда объяснить глюки? Следование за призрачным светом вывело к станции. И сразу же стало ясно, что это – не Китай-Город. И вряд ли Таганская. Фиолетовое пламя единственного костра посреди царившего здесь бардака – сваленных в кучу автомобильных покрышек, битой аппаратуры, пустых пластиковых бутылок, стопок макулатуры. И всего лишь два представителя Homo Sapiens, греющихся у огня. Даже не нужно оглядывать на стену, чтобы прочесть, где очутился. Полянка. Станция судьбы. Но как умудрился попасть сюда?!? Или опять во власти грёз? Как советуют в подобных случаях – ущипните себя, и проснётесь. Дурацкий совет – когда спишь, наступает состояние некритичности, всё воспринимается за чистую монету. А наяву-то зачем? Быть может, ответ подскажут аборигены? Того, кто сидел к нему лицом, Артём узнал ещё издали. Сергей Андреевич ничуть не изменился за прошедшие годы. Второй, закутанный в длиннополый серый халат из плотной ткани, был виден лишь со спины. Но стоило ему обернуться – и «беретта» сама прыгнула в ладонь Артёму. - Кого я вижу! – радостно поднялся навстречу Данила. - Не подходи! Ещё шаг, и стреляю! - Зачем ты так? – искренне огорчился брамин. – Я же не собираюсь нападать! - Но как…ведь я тебя сам, с библиотекарем вместе… - За что глубокая признательность. Тварюга ещё долго издевалась бы, не добивая. Тем не менее, как видишь, я не мёртв. Если сомневаешься, можешь дотронуться до меня. - Вначале объяснись. Иначе не поверю. - Если честно, сам до конца не понимаю, почему так произошло, - наморщил лоб Данила. – Когда очнулся в Библиотеке, никого из вас там уже не было. Хотел вернуться в Полис, но по пути потерял сознание. А пришёл в себя уже на Полянке. С той поры так и живу здесь. Разве что время от времени выпадаю из реальности, но потом всё равно возвращаюсь сюда. - Можете поверить, ваш товарищ говорит абсолютную правду, - авторитетно заявил Сергей Андреевич. – С нами, местными жителями, такое нередко случается. Вот, например, Евгений Дмитриевич неделю назад отлучился, ожидается со дня на день. Заместо него компанию мне составляет Данила. Иногда нас тут до десятка собирается. А бывает – ни одного. Как повезёт. Успокоенный его словами, Артём осмелился пожать брамину руку. Кожа ладони на ощупь мягкая и тёплая, на зомби действительно непохоже. - Милости просим сделать привал, передохнуть и пообщаться с нами. Всегда рады гостям. Путешествуют тут часто, но в большинстве своём проходят мимо, нас, увы, не замечают. - Да и не все, кто видит, приветливостью отличаются, - посетовал Данила. – Даже расстреливать пытались. Зачем? Мы ж никому зла не желаем. Интересный вопрос. - В нашем мире принято вначале стрелять, а потом лишь спрашивать, - не оправдываясь, скорее констатируя факт, глухо промолвил Артём. – И здесь трудно что-либо изменить. - Если каждый из нас захочет сделать его лучше, то получится, - уверенно заявил Сергей Андреевич. – Как говорится, было бы желание. Скинув рюкзак, Артём присел на ближайшую покрышку. - А куда запропастилась ваша кошечка? И огонь, смотрю, какого-то странного цвета… - Мышек половить пошла. Ничего страшного, нагуляется и вернётся. А по второму вопросу… Запустив руку в левый карман ватника, Сергей Андреевич извлёк оттуда аптекарский пузырёк с желтоватым порошком, щепотка которого вмиг вернула пламени естественную оранжево-красную окраску. - Могу сделать его ослепительно белым. Нам в принципе без разницы. - Спасибо, не нужно. Так привычнее. - Как я понял, ты забрал тот конверт. Помогло? – поинтересовался Данила. - В принципе, да, - неохотно согласился Артём. Описывать историю своих взаимоотношений с чёрными во всех подробностях не хотелось. - А я отыскал-таки книгу! Там же, в Библиотеке. Смотри! Из ящика, на котором сидел, он извлёк громадный, окованный железом фолиант с переливающимися серебром рунами на блестящей ультрамарином обложке и золотой вязью букв на антрацитово-чёрных нетленных страницах. - К сожалению, последние записи в ней датированы тринадцатым годом… - Всё правильно, - вмешался Сергей Андреевич. – Ибо то, что ты нашёл, на самом деле – Великая Книга Прошлого. История человеческой цивилизации окончилась в 2013-м, оттого и нет в ней продолжения. - А что касается Великой Книги Настоящего, - вздохнул он, - то её никогда и не существовало. Твои коллеги либо заблуждались сами, либо сознательно обманывали остальных. Ведь что такое настоящее? Всего лишь неуловимое мгновенье. Хотя и оно подчас бывает судьбоносным. И именно им чаще всего и живёт человек. Помню, в далёкой юности любили мы собираться компанией в общаге. И в одной из песен, популярных тогда, были слова: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь!». И тотчас же грохочущим эхом откуда-то сверху донеслось: Вечный покой сердце вряд ли обрадует, Вечный покой – для седых пирамид, А для звезды, что сорвалась и падает, Есть только миг, ослепительный миг! - Вот так-то, - добавил рассказчик, протирая стёкла очков. – А Великая Книга Будущего ещё никем не написана. Но, возможно, отыщется смельчак, который не побоится взять на себя труд упомянуть в ней о всех тех, чьим последним пристанищем стало Метро… Воцарилось молчание, которое минутой спустя нарушил Данила. - Недавно узнал я о существовании ещё более могущественной Книги – Живых и Мёртвых. - Куда красным вписаны имена ныне здравствующих, а чёрным – уже удалившихся в царство теней, - подхватил Сергей Андреевич. – И по легенде достаточно переписать любое имя с правой страницы на левую, и человек тот немедленно воскреснет. К сожалению, можно поступить и наоборот. - Уж не на Сходненской ли она объявилась? Обитатели Полянки с интересом посмотрели в его сторону. - Тоже наслышан? - Более того: по непроверенным данным, проход к Полежаевской снова открыт. Теоретически теперь возможно и до Сходненской добраться. Хотя лично я сильно сомневаюсь в существовании подобной книги. - Многое из того, что когда-то считалось фантастикой, стало явью. Жаль, не сбылись прогнозы оптимистов, рисовавших Землю цветущим садом. Наивно, не спорю, но иногда так хочется верить в чудо… Быть может, и с Книгой так. Окажись она… ну, например, у тебя, разве откажешься вернуть к жизни тех, чьей памятью дорожишь до сих пор? Ещё бы… по крайней мере, Женьку первым делом. А вообще, если подумать, кандидатур наберётся немало. - Главное, чтобы не попала не в те руки, - озаботился Данила. – Уж очень удобная вещь для сведения личных счетов. И никакого автомата не потребуется. - Те знания и истины, до которых человечество не доросло морально, способны скорее принести вред, чем послужить добру, - нравоучительно заметил их старший товарищ. – Именно так и получилось с открытием реакции расщепления ядер, давшей миру ядерную бомбу и атомные электростанции. От последних какой-никакой прок был, энергию исправно давали, да и то, если Чернобыль вспомнить, засомневаешься – неужели не смогли бы без них обойтись? Альтернативных источников энергии хватало, главное, грамотно распоряжаться ими научиться… - А если бы бомбу не в 1945-м изобрели, а полстолетием позже, случился бы Катаклизм? – поинтересовался Данила. - Ну ты, брат, загнул. Кто ж тебе ответ даст? Сослагательного наклонения история, как известно, не приемлет. Тут до бесконечности рассуждать можно. Воистину так, подумал Артём. Особенно с призраками, которые скорей всего порождены собственным подсознанием. Может, и он уже того? Нет, вряд ли, люди пока реагируют адекватно – особенно когда мешается под ногами, или надеются что-то с него поиметь. Но как вообще тут оказался? Мысль, ушедшая в глубины подсознания, едва узрел «живого мертвеца», наконец-то выбралась наружу. Словно почувствовав перемену настроения, Сергей Андреевич оставил в покое рассуждения о мирном атоме. - Снова в Полис направляешься? - Скорей уж в обратную сторону, - буркнул Артём. – Только каким ветром меня сюда занесло, никак понять не могу. Шёл с караваном от Китай-Города к Таганской, никого не трогал, вдруг трах-бах, всё перевернулось, а очухался уже вблизи Полянки. Теперь вот сижу гадаю, кто из нас сошёл с ума – я или окружающий мир. - Хм-м… Есть у меня одно тухлое подозрение. Какой, по-твоему, сегодня день? - Четырнадцатое с утра было. Или у вас тут другой календарь? - Тот же самый, что и везде. Поэтому взгляни-ка на местные часы. На циферблате у ближайшего входа в туннель сразу же зажглись цифры. Почему-то целых шесть. 18.05.36. - Восемнадцатое мая?? Хотите сказать – отключили и целых четыре дня тащили сюда моё бесчувственное тело через несколько станций и перегонов? Бред! Скорее бросили бы раздетого на съедение крысам! Кому на хрен такое могло понадобиться? И чтоб рюкзак на память оставили – чистой воды фантастика! Никогда не поверю! Ваши часы свихнулись ещё до Армагеддона, а починить некому! - Успокойся, - мягко попросил Сергей Андреевич, и из Артёма словно выпустили пар. – Никто тебя сюда не тащил, и будильник наш не при чём. Судя по описанию, диагноз однозначен – умудрился ты вляпаться по самое не балуйся в пространственно-временной портал, в просторечии именуемый Сквозной Дырой. Упоминание о портале всколыхнуло в памяти миражи на Тургеневской и словно сотканную из абсолютной тьмы фигуру Чёрного Сталкера. Там обошлось, так тут зацепило. - Она и до Катаклизма изредка пошаливала, случалось – пропадали люди, объявляясь несколько дней, месяцев и даже лет спустя. И толком не могли рассказать, где были и что делали, потому как для них всё укладывалось буквально в минуту. После Большого Взрыва активность её значительно выросла, отчего так – не скажу, в физике не силён. Как видишь, не ты первый, кому «повезло» сквозь Дыру прошвырнуться. Хорошо ещё, на поверхность не выкинула. Или куда-нибудь за Чертановскую, где даже бронескафандр плохой помощник. - Мне теперь уже без разницы, - глухо отозвался Артём, опустив голову. – Я опоздал. Всё оказалось напрасно. Эх, что за невезуха такая… Словно сама судьба ополчилась против меня. - Стало быть, теперь в неё веришь? – лукаво улыбнулся Сергей Андреевич. – В прошлый раз, помнится, был настроен куда более бескомпромиссно. Впрочем, по молодости я тоже считал, что сам себе хозяин. И, если захочу, всего добьюсь собственными силами. Лишь потом понял: свобода выбора – вещь относительная. Как только он сделан, вернуться в исходную точку, если осознал ошибочность своего поступка, получается далеко не всегда. Но как предугадать заранее, пропасть или взлёт за очередным поворотом судьбы? Желаешь, к примеру, узнать, что случилось бы с тобой, если б не отправился три года назад в Полис? - Ну и? - Сейчас, сейчас. Где-то тут завалялось… Ага, вот оно. Держи, читай! Артём недоумённо взял в руки выдернутый из связки макулатуры пожелтевший и изрядно помятый листок «Вестника ВДНХ», датированный 24-м июля 2033-го года. По причине отсутствия типографии печатные издания на их станции не выпускались; время от времени энтузиасты рисовали и вывешивали стенгазету. Но секунду спустя подобная мелочь его уже не волновала. Весь разворот первой страницы занимал некролог. Крупными буквами заголовок «Вечная память героям!», чуть ниже текст, начинавшийся со слов «Вчера, в результате тяжёлых оборонительных боёв с превосходящими силами чёрных…», а затем список имён погибших. В середине которого он обнаружил своё собственное. - Получается, не уйди тогда на поиски Мельника, меня давно бы уже сгрызли могильные черви? - Или кротокрысы, - невозмутимо откликнулся Сергей Андреевич, отправляя злополучный «Вестник» прямиком в огонь. – Будешь ещё жаловаться на судьбу? То-то же. Вот и в нынешней ситуации: как знать, попал бы на Ганзу, доберись до Таганской всего лишь день спустя. Вряд ли твою фамилию успели бы вычеркнуть из списка лиц, подлежащих задержанию. А теперь дорога свободна, дипломатический представитель «Содружества ВДНХ», якобы убитый на Проспекте Мира, уже не числится нигде. - Откуда вы это знаете?? - Нам тут многие истины ведомы, - усмехнулся Данила. – О будущем только не спрашивай. Раз не написана его Великая Книга, нам оно недоступно. Да, кстати, совсем забыл поздравить тебя! - С чем? - Женитьбой, естественно. Неплохая из вас пара получилась! - Ты о чём?? Я пока ещё свободный человек! - Неужели ошибся? Погоди секундочку, найду ту газету! Из той же самой связки Данила, торжествуя, извлёк бумажный лист с фотографией, обрамлённой нарисованными от руки вензелями и сердечками. Понизу чуть наискосок расплывшимся фломастером было выведено крупными буквами: «Артём и Анна, будьте счастливы!» Артём недоумённо уставился на собственное изображение. Девушку, со счастливой физиономией прильнувшую к нему, он видел впервые в жизни. Может, взять листок с собой да поинтересоваться потом на ВДНХ, кто вздумал пошутить столь оригинальным образом? Хотя нет, лучше не надо - увидит Таисия, объясняться придётся И, словно разрешая его сомнения, странная бумага с поздравлениями начала стремительно темнеть, сворачиваясь в трубку, словно под действием высокой температуры. Мгновение – и её обуглившийся остов рассыпался в прах, который Артём старательно отряхнул со своих ладоней. - И этому не суждено было сбыться, – равнодушно прокомментировал Сергей Андреевич. – К добру или худу – кто ведает? - А от чего зависит оно – что сбудется, а что нет? - Много от чего. В жизни каждого человека немало узловых точек, когда от твоего решения будет зависеть, в какую сторону двинешься дальше. А подчас и весь окружающий тебя мир вслед. Скажем, позвали друзья сделать вылазку в какой-нибудь заброшенный бункер, а ты возьми да откажись. И не встретился в результате с девушкой, которая могла бы стать твоей женой в иной реальности. А иногда и от того, в какую стопку, по ошибке или с умыслом, положит газету Почтальон. - А это ещё кто? - Да есть тут, именно он и приносит прессу к нам на станцию. Имени его не скажу, ибо и сам не знаю, а спрашивать - плохая примета. И тебе не советую, когда повстречаешь. Если не захочешь, конечно, новым Почтальоном стать. - Но хоть о судьбе челноков, с которыми шёл, поинтересоваться могу? Добрались до цели или повернули обратно? А главное – остальные живы-здоровы? На сей раз рыться в макулатуре пришлось значительно дольше. - Совсем почтовая служба плохо работать стала, - бормотал Сергей Андреевич, перелопачивая солидный тюк «свежих поступлений». Хоть по полочкам раскладывали бы, а то валят всё в одну кучу. Таганская-радиальная, говоришь? Нашёл, кажись, отчёт за последнюю неделю. Тэк-с, посмотрим. Прибыл караван с Китай-Города, потери в пути – один человек, охранник, некий Арсений. Уж не о тебе ли речь? - Всё может быть, - уклончиво отозвался Артём. На душе немного отлегло. Никого больше Дыра зацепить не успела. Надо бы, пользуясь случаем, ещё кое-что выпытать у местных эрудитов. Сформулировать очередной вопрос помешало появление нового действующего лица. Со стороны Боровицкой на платформу проворно взобрался старик в мундире железнодорожника. - А, Исай Кузьмич! – встрепенулся Сергей Андреевич. – Очень рад вас видеть. Составите компанию или поспешаете куда? - Отчего же нет? С хорошими людьми побалакать не грех, - легко согласился старичок, присаживаясь к костру. Был он вообще какой-то воздушный, приятный в общении, даже его форма, несмотря на явную ветхость, была аккуратно заштопана, отглажена и вычищена. - Чем нынче Метро живёт? – поинтересовался Данила. - Да тем же, чем всегда, - беззаботно махнул рукой бывший железнодорожник. – По большому счёту всё тихо. Но странное какое-то затишье, будто перед бурей. - Выходит, не у меня одного на душе неспокойно! – взволнованно воскликнул Сергей Андреевич. – А я ещё думаю, с чего бы вдруг. Знать жареным скоро запахнет. Ещё не всё потеряно, понял Артём. Иначе вместо предчувствий обсуждали бы свершившийся факт. Сколько времени у него в запасе? В любом случае, нельзя больше терять ни минуты. - Дико извиняюсь, но мне нужно идти, причём немедленно, - услышал он со стороны свой собственный голос. - Уже? Жаль, даже толком не поболтали, - огорчился Данила. – На обратном пути зарулишь в наши края? - Как получится. Пока ничего обещать не могу. Но если выпадет такая оказия – мимо не пройду. - Исай Кузьмич! Не проводите нашего гостя до Серпуховской? А то давеча Невеста крутилась поблизости. Не ровён час охмурит парня. - Конечно, всенепременно, доведу в целости и сохранности! – засуетился старичок, поднимаясь и направляясь к входу в туннель. Попрощавшись с полянцами, Артём подобрал рюкзак и поспешил догнать Кузьмича, уже успевшего спуститься на пути. Тот, терпеливо дождавшись спутника, включил фонарик, озаривший окрестности мертвенным синевато-зелёным сиянием. - Да ты не пужайся, вьюнош, - ласково улыбнулся Обходчик, заметив побледневшее лицо Артёма. – Честным людям меня бояться не пристало. Это те, у кого внутри тьма, моего светильника страшатся. Потому как в отражении его свою душу видят. И сочиняют потом небылицы, будто в ад их, ослепив, утаскиваю. Туда они и без моей помощи дорогу найдут. Осмелев, Артём двинулся вслед за стариком, который оказался весьма словоохотливым, а попросту болтал без умолку, не дожидаясь реакции собеседника или вообще отвечая на самому себе задаваемые вопросы. - Почему такое странное имя, говоришь? Так я ж ещё до революции родился. Да, да, той самой, семнадцатого года. Только не спрашивай, как там всё происходило, тогда ещё слишком маленький был. Да и какие судьбоносные события могли иметь место в нашей богом забытой деревушке? Даже бури Гражданской миновали её стороной, громыхало где-то в отдалении, да иногда реквизиторы наезжали… односельчане быстро научились прятать всё самое ценное, и в первую очередь зерно. Остаться без него крестьянину смерти подобно. Что весной сеять, чем деток кормить? Тогда пронесло, десятилетием позже аукнулось, когда пришли комиссары народ в колхоз загонять. Хозяйство у нас большое было, чтобы управляться, батраков нанимать приходилось. За то и раскулачили, хотя наёмных при расчёте никогда не обижали. Да рази ж мы одни такие были? Эшелонов не хватало мужиков в Сибирь вывозить. На новом месте не прижились – голод и холод быстро половину семьи выкосили. А куда денешься? Кругом, куда не кинься, сплошь нищета да разруха. Без всякой войны народ миллионами вымирал. Хотел, чтоб коней не двинуть, на заработки на Днепрогэс податься, да не добрался – по пути одного долбоклюя обложил по матушке. Кто ж знал, что он в Органах работает? На ближайшей станции меня под белы рученьки, да в кутузку. Припаяли срок за антисоветскую агитацию, и обратно в Сибирь, лес валить. Освободился лишь перед войной… нет, не ядерной, таких сроков, к счастью, у нас навешивать ещё не додумались. Короче, не успел толком освоиться на воле, как повестку в зубы, и покатили мы в обратную сторону, на запад, фашистов бить. Настоящих, немецких, а не этих клоунов из Четвёртого Рейха. Вот только посражаться под красными знамёнами не довелось: едва прибыли на передовую, ещё и оглядеться не успели, как в окружение попали. Пленных в сорок первом было столько – сами немцы не знали, что с нами делать. Хотели куда-то в Польшу, в концлагерь, да мы ноги сделать успели, благо толком не охранялись. К чему, если Москва вот-вот падёт – не только немчура, большинство наших в том не сомневалось. По лесам да дальним хуторам отсиживались, зиму перекантовали, а там хотели к своим пробиваться. Умные люди, правда, отговаривали – всех, мол, кто из плена возвращается, в штрафбаты отправляют. Героически искуплять, так сказать, свою вину перед партией и народом. Кое-кто, не поверив, всё равно потопал к линии фронта. Ну а я, ещё по Сибири зная цену обещаниям красных начальников, решил не спешить. Потом, правда, примкнул к партизанам. Командир отряда нормальный мужик оказался, не из идейных. Помог новые документы справить, а ближе к концу войны, когда надобность в партизанщине отпала, даже в числе прочих в ходатайстве на награждение орденом указал. Всё-таки, как ни крути, а свой вклад в победу внёс. Нашлась, однако, гнида, телегу накатавшая – мол, бывший зэк, да ещё полицаем у фашистов служил. И вместо ордена отправился я мотать второй срок, на сей раз на север, уголёк воркутинский добывать. А вслед за тем на 501ю стройку. Даже не спрашиваю, слышал ли о такой, про неё и до Катаклизма мало кто знал. Хотя, воплотись она в жизнь, грандиозностью затмила бы все предыдущие стройки социализма, вместе взятые. Через всю Сибирь, от Воркуты до Магадана, прямиком по вечной мерзлоте пролегли бы рельсы железной дороги. Неважно, сколько ещё сотен тысяч жизней положили на неё, зато какой триумф инженерной мысли! Заметь: ещё со времён египетских фараонов все великие стройки на костях стоят. А потомки, восхищаясь дерзновенностью замысла архитекторов прошлого, редко когда задумываются, какой ценой он воплощен в жизнь. 501я, правда, предметом гордости Страны Советов так и не стала – вскоре после её начала Главный Пахан дуба дал, и свернули всю эту бодягу, а следом и мне амнистия вышла. Казалось, радоваться бы, а чему? Вся молодость по лагерям, да ещё в местах, о которых сложены строки: Мороз под сорок, и скрипит на мне кирза, Опять сегодня нормы не одюжим, Собаки злобно смотрят прямо мне в глаза, Они меня бы схавали на ужин…* * - гр. «Лесоповал», «Развод». Но жизнь, поверь, берёт своё – потихоньку всё устаканилось, по лимиту устроился в Первопрестольную обходчиком железнодорожных путей работать. Вначале на Казанском числился, затем на Павелецком. Кстати, до сих пор не пойму, чего они там с химерами мучаются? Давно бы уж рванули потолок на выходе, завалили доступ наружу. Странно, что эта мысль до сих пор никому в голову не пришла. Если будешь поблизости, по делам али проездом, подскажи тамошнему начальству. В общем, потихоньку обустроился, квартиру дали, семьёй обзавёлся – всё, как полагается. Как семьдесят стукнуло, на пенсию вышел. Думал, внуков нянчить буду, а тут перестройка, будь она неладна. Опять история повторилась – златые горы обещали, да без копейки оставили. Поневоле задумаешься, ради чего тогда все жертвы первых десятилетий советской власти? В семидесятые-восьмидесятые режим уже не тот был, ещё немного – сам собой бы до НЭПа трансформировался. Удалось же Китаю с партией у власти в мировые лидеры выбиться! А ведь нищета при Мао там была ещё похлеще нашей. А в России опять по принципу – ломать не строить, весь мир до основанья мы разрушим… а зачем? В общем, чтоб с голоду не околеть, пришлось снова выходить на работу, в ночную на Замоскворецкую линию. С той поры так и брожу здесь, хотя надобности в моём труде давно уж нет никакой, - усмехнувшись, закончил свой рассказ Обходчик. Артём шагал рядом слегка оглушённый. Такого водопада информации на него ещё никто не обрушивал. Биография в целое столетие! Подумать только – свидетель времён и событий, давно канувших в Лету, о которых даже аксакалы Метро знали лишь из книг и изустных сказаний. И, не найдя, что конкретно спросить в ответ, поинтересовался личностью загадочной Невесты, которую призывал остерегаться Сергей Андреевич. - Не слышал разве про неё? Короче, если подойдёт к тебе в туннеле девушка в подвенечном платье и примется упрашивать примерить обручальное колечко, обещая взамен неземное блаженство, ни в коем случае не соглашайся. Иначе станешь таким, как мы, - дробно рассмеялся Исай Кузьмич. – Я не слишком много про неё знаю, с нами она предпочитает не общаться, а вкратце история такова: катила свадьба по проспекту, а тут атомную тревогу объявили. Остановились у ближайшего входа в метро, жених ноги в руки и ускакал на станцию, а невеста, замешкавшись, - ещё бы, с таким платьем! – не успела. Вот теперь и бродит по Подземке, суженого себе ищет среди молодых да холостых. Перед женатиками не появляется, даже если те без украшения на пальце, каким-то нюхом их распознаёт. Вот тебя, парень, ещё никто не охомутал? - Обещание дал, но формально – пока свободен. - Пока штампа в паспорте нет, для неё значения не имеет. Более того, самая лакомая добыча – у чужой невесты увести. Ну да не волнуйся, меня, старого хрыча, она за версту обходит. Поживиться-то уже нечем! В болтовне о том о сём дорога пролетела незаметно. Оглянуться не успели, как в них упёрся луч прожектора. - Стоять! Кто такие, назовитесь! - А кто мы можем быть? Люди, вестимо! – иронично отозвался провожатый Артёма. Обойдя самодельный шлагбаум, им навстречу вылез погранец в серой камуфляжной форме с болтающимся на груди автоматом. Мордатый, лоснящийся от важности и чувства собственного превосходства над окружающими. Сразу стало заметно, что работа здесь ему ну о-очень нравится. - Ты у меня пошути, вмиг прикладом по хлебалу получишь! Тут начинается территория Ганзы, и кого попало мы на неё не пропускаем, ясно? - Кого там черти принесли, Толян? – зевая, спросил голос с другой стороны шлагбаума. - Да алкаши какие-то припёрлись, щас разбираться с ними буду. - С каких это пор Серпуховская стала ганзейской территорией? – возмутился Артём. - Смотри у меня, договоришься! Или показывай документ, или проваливай на все четыре стороны. Ещё я буду на всяких нищебродов своё время тратить! - Что ж ты, милый, злой такой? – искренне удивился Исай Кузьмич. – И к старшим никакого уважения, чай во внуки мне годишься… - Серж, ты слышал? Дедуля объявился! Имел я таких дедов пачками и не раз. Вот сейчас покажу… Ай-й! Едрёна вошь… И скорчился, жалобно скуля и растирая ослепшие глаза. Второй погранец потянулся за автоматом, но луч фонарика оказался проворнее. - Вот так-то, - удовлетворённо заметил Обходчик. – В следующий раз вежливее будут. - А они очнутся? - Обязательно! Минут через пятнадцать-двадцать. Так что рекомендую поспешить, если, конечно, не имеешь желания продолжить дискуссию с этими «господами». - Ни малейшего. Но с ними точно всё будет в порядке? Люди ведь, как ни крути… - А чего им станется – вон какие амбалы, кровь с молоком. Ладно уж, посижу тут, подожду, пока оклемаются. Может, удастся привить им чувство любви к ближнему своему. - Спасибо за всё, Исай Кузьмич! – сердечно поблагодарил Артём и поспешил в сторону станции.