Под маской Огородного Пугала

      Не позволяя себе поддаться панике, я доверился отработанным навыкам. Страх не поможет выжить. Надо бороться. Я должен быть быстрым, решительным. Подавив испуг, я сосредоточился на ощущениях. Растянутые по времени чувства не мои, чужие и наведенные.       Те, кто лязгают мечами, находятся рядом. Где-то вокруг меня. Их много? Наверное, больше сотни. Один из них, легкой походкой, подошел ко мне.       Напрягаю источник чакры, желая вытеснить иллюзию из головы. Остановка циркуляции не работает, но, может обнаружится уязвимая точка. Хотя бы сделать связь двухсторонней — чтобы было, с чего начать. Колдовство типа Зеркало Боли или Одержимость, как варианты.       Напрасно. Два шарингана Итачи, крепко привязали гендзюцу к моему мозгу. Глаз Обито против нукенина оказался бесполезным. Но я не бросил попытки.       Рядом паренек зашуршал плащом. Из милого, талантливого, пухлощекого убийцы отца и матери, Учиха превратился в тень себя прежнего, лет этак далеко за тридцать, судя по его виду. Острие клинка вошло в мою левую почку, прежде, чем я услышал голос. Мужской, располагающий к себе, конечно, при других обстоятельствах. Итачи мягко и спокойно спросил:       — Где они?       И что ответить на такой вопрос? Не заводить же с ним душеспасительных бесед, когда он под препаратами. Он не услышит. Нужно создать подходящий момент.       — Я не понимаю о ком идет речь. — начал я, но звук голоса просто пропал.       Но сын Микото тем же спокойным ровным голосом произнес.       — Что, говорите не понимаете? Давайте сделаем так. Если готовы сказать где, просто кивните.       Я кивнул, хоть и не имел понятия, о ком разговор. И его клон тут же провернул катану в моем боку. Дурак, тупица! Как больно! С другой стороны, прямо под нижнее ребро, после резкого движения, втыкается еще один клинок. И снова этот голос. Такой же спокойный и невозмутимый, но под конец, речь его напоминает несвязное бормотание.       — Простите, капитан. Но, я вижу, вы лжете, этот трюк не пройдет. Мои глаза видят все, что скрыто. И даже больше. Я истинный Учиха, наследник Воли Огня.       Итачи только прокашлялся и отступил на два шага. Снова послышался гулкий лязг мечей. Звякнул металл, и клоны подошли ближе.       — Думаю, стоит напомнить, что я не шучу, — произнес нукенин, и десяток мечей прокололи меня в торс. — Это вам поможет.       Они резали мою кожу и кости, пока не наткнулись на сердце. Здесь мечи задержались и нажали еще сильнее, причинив ужасную боль. Потом на исчезла, клоны растворились, но на их место пришли новые. И снова голос отовсюду:       — Вселенная цукиеми. Она мне принадлежит и я здесь бог. Впереди вечность. Все это время, мои катаны будут терзать вас… Будет время поразмыслить…       Снова топот ног, но теперь клоны не исчезали. Они по очереди втыкали мечи и менялись местами. Еще раз останавливаю ток чакры, пытаясь вырваться из иллюзии. Еще и еще.       Тренировки и опыт внушили мне, что участвовать стоит только в тех драках, где ты можешь победить. Жестко и быстро. Моя неизменная мантра перед боем: “Бесконечный танец перехода из гнева в спокойствие. Моя ци внутри и снаружи. Защищаюсь и нападаю одновременно”. А сейчас я капитулировал перед безусым юнцом.       Тут я услышал хрипы и понял, что мой голос вернулся.       — Клянусь тебе, Учиха, твоя голова последний день на плечах.       — Старейшины Совета Листа и Данзо Шимура, — остановил своих клонов Итачи. — Куда они спрятались?       Я внимательно присмотрелся к нему. Минимум движений нукенина, словно каждое сокращение мышц причиняет сильные боли. Общая бледность и сильное истощение. Носогубные складки, идущие от внутренних уголков глаз до середины щек, что крайне необычно. Такие мимические морщины говорят о постоянных спазмах мышц лица. Может он и бог здесь, но радует одно — ему сейчас хуже чем мне.       — Они умерли. — ответил я и решил проверить догадку. — Как давно ты, связался с Обито Учихой? Носит оранжевую маску с одной прорезью для глаза.       Хотя, меня по настоящему, больше интересует существо-растение. Не мертво, но и не живо. Воплощенная частица кого-то могущественного. Проведу ритуал Неумолимого Зова, если не умру сегодня. Еще попытка сброса гендзюцу. Тщетно.       — Значит, умерли. — тихо спросив, мужчине скользнула в руку новая катана из рукава.       Итачи изобразил легкую улыбку и воткнул меч в мое колено. Треснула кость.       — Аааа! — концентрирую энергию в одной точке.       — Ваши усилия тщетны. Бесполезно пытаться разрушить мою технику. — Учиха покрутил катаной в ране. — Очень жаль, но я спешу. Оставляю вас с моими двойниками.       Вместе с уходом нукенина, я попытался освободить правую руку. Получалось плохо, слишком медленно.       Еще разрывал путы, когда очередной клон, перепрыгнув через собратьев, обрушился на меня.       Удар ногой сломал крест и отбросил меня в бок, в непроглядную черноту. Волевое усилие и одна рука свободна. Держа вес на одной ноге, дернулся к ближайшему Итачи, и перевернул его так, что противник оказался подо мной. Я ткнул его пальцем в глаз, шиноби расслабил руки с катаной. Скатился с него и, вскочив на ноги, яростно отправил с меча белый луч чакры в толпу оппонентов. Улучшенный геном показал себя неплохо — четыре трупа. Клоны мгновенно выбрались из-под тел и прыгнули.       Проклятый крест наконец пригодился. Отправил левую руку, примотанную к обломку креста, навстречу нападающим. Деревянный крест, усиленный моей чакрой оказался достаточно смертоносным, чтобы вылезшие ветви смогли наколоть клона. Остатки дерева отправились вслед за пробитым человеком. Я был свободен.       Я не стал дожидаться, когда они снова меня окружат, и бросился в бой. Но меня затормозили тем же трупом с деревом. Катана вылетела из моих рук и звякнула о перечеркнутый протектор дальнего клона. Хорошо бы вернуть меч, но он просто пропал. Меня окружали. Ухожу перекатом от просвистевшей катаны, правой рукой хватаю за запястье, толкая назад и вниз. Кувырок вместе. Я стою, клон лежит с выбитой конечностью. Удар ногой по голове лежачего. Хруст шейных позвонков.       Отлично, все мертвы. Как только подумал об этом, Итачи со сломанной шеей, начал подыматься. За ним последовали и другие.       Сажусь на задницу и пытаюсь разрушить цукиеме. Ладони вместе… Проснись, Шан!       Новый выпад был направлен мне в голову. Я даже не пытался увернуться. Перехватив его руку, потянул ее в сторону, одномоментно врезав ладонью по макушке. Кусочки кости застряли в моей руке. Она обмякла и бороться с болью стало невозможно. Сознание уплывало, в глазах темно, а до слуха доносятся голоса клонов Итачи.       — Очень интересно. Почему, Какаши-сенсей, почему? Что вы делаете? Зачем продолжаете драться? Неужели вы верите в неожиданное спасение от Иллюзии Цукиеми, Какаши-сенсей, моей причуды восприятия! Хрупкие логические теории слабого человека, который отчаянно пытается оправдать свое существование: бесцельное и бессмысленное. Вам пора это увидеть, Какаши-сенсей, увидеть и понять: вы не можете победить, продолжать борьбу бессмысленно! Почему, Какаши-сенсей, почему вы упорствуете? Это мой мир! ЭТО МОЙ МИР!       Подонок никуда не уходил — дал мне немного свободы и смотрел. Меня окружила толпа, их голоса вторили друг другу. Тряхнув головой, дышу глубоко. Зрение прояснилось и я встал. Подавив головокружение, подошел к Итачи, достал из жилета фотографию команды семь.       — Не знаю, из жалости ли, или в надежде пересадить глаза младшего брата, ты оставил Саске в живых.       Итачи резко дернул рукой, выхватывая карточку, и небо озарилось красным, цветом артериальной крови, насыщенной кислородом.       — Семпай, неужели вы верите, что это сможет защитить вас?       Земля разверзлась у моих ног, прежде чем я понял, что происходит. Ноги стояли на обоих краях трещины, а она все расширялась.       Силы закончились, я отчаянно пытался устоять и не упасть. Подо мной не было ничего, кроме черной бездны, молившей прыгнуть в нее.       Чернота снова застилала взгляд, левая нога соскользнула, я упал. Ничего не видя, ударился о край трещины так сильно, что весь воздух из легких вырвался со свистом.       На небе, из-за красных облаков, вышла Луна, поражающая своими масштабами. Она светила на квартал Учих в день бойни.       Учиха не верил своим глазам.       Я отправился к нему на онемевших ногах, которые едва слушались. Злоба затмевала мой разум, руки пылали, и если этот чародей-любитель думает, что ему удастся наладить постоянную иллюзию и пытать меня, он сильно ошибается.       — Гори.       Учиха попятился.       Я стремительно вскинул пламя с обеих рук, и огонь, не причинив мне вреда, вырвался вперед. Бешеного пса спустили с цепи.       Клоны вспыхивали, как облитые маслом снопы соломы. Дома взрывались пламенем и трещали, земля обугливалась; деревья пылали, подобно фениксам.       Я отражал каждую атаку, которую обрушивал на меня отступник.       — Ты не человек! — взревел Учиха.       Повинуясь моей воли, пламя утихло.       — Может да. А может и нет. — Я протянул руки и вырвал шаринганы из глазниц нукенина. — Но вот ты человек, кохай, и теперь твои глаза станут моими.       Возможно, я стал драконом Шао Кана, потому что никогда не был человеком. Ведь мог бросить ему вызов и стать героем. Великий Чемпион прошлого — и никто не знает твоего имени. Сколько их было, безымянных, до меня? Но после только двое. Оба монахи. Тренировались с Бо'Рай Чо. Пьяный мастер. Бьет — жалеет, ругает — любит, рассердится — топчет ногами.       Учиха в ужасе закричал.       В один момент, я почувствовал, что шаринган, в моей левой глазнице, просто исчез. При этом, на меня накатила волна ци, что все время копилась в нем. В глазах потемнело.       — Вы меня слышите? Какаши-семпай, вам надо к ирьенинам. — беспокоился Тензо. — У вас глаз вытек. Даже смотреть больно.       Голос эксперимента Орочимару, заботливо справляющийся о моем самочувствии усиливал отчаянную головную боль.       Я застонал, открыл глаза и встретился с невозмутимым взглядом Тензо; агент крутился на месте и укреплял деревом остатки стен забегаловки. При желании, он мог бы оставить путь ниндзя и стать строителем. Построить корабль и отправиться на исследование новых земель, к западу от Страны Демонов.       — Что?, — я дотронулся к лицу, на пальцах осталась прозрачная жидкость. Наверное, стекловидное тело. По крайней мере, нет кровоизлияния. — Где Итачи?       Как, ни странно, но с силами я собрался. Словно и не был в цукиеми. Я приготовился к длительному восстановлению, но большая часть нагрузки пришлась на глаз Обито. Спасибо тебе, где бы ты не был.       — Они прорвались через окружение и уплыли. Обратный призыв или что-то идентичное.       Отлично. Позор мне, не смог схватить нукенина. Осторожно прижав ладонь к лицу, активирую шоссен. Запрокинул голову и посмотрел на небо.       Тучи сгустились, стало совсем темно.       Сделав несколько глубоких и резких вдохов и выдохов и подлечив себя, поднялся на ноги и проверил координацию. Убедившись, что твердо стою на ногах, превозмог желание отправиться в погоню за членами Акацки, отчего бы снова оказался в гендзюцу.       Голова прояснилась, руки и ноги заработали как следует, значит все не так уж и плохо. Плохо это когда тебя раз за разом замораживают, сжигают, а потом опускают в едкую кислоту.       Чайная разгромлена. Опрокинуты столы и снесены стены. Запахи разных сортов чая смешались со строительной пылью и горелой плотью.       Недалеко от меня четверка АНБУ, оказывала помощь Джирайе. Он лежал лицом вниз и на полу растекалась лужица крови.       Агенты сели на колени рядом с ним.       — Хокаге-сама, вы слышите нас? — обратился Зо.       Черные волосы капитана оказались подпалены, а его маска, кошачьего типа с тремя красными полосками, закоптилась.       Я уловил слабый стон.       — Давайте его поднимем. — обратилась Югао к Зо.       — Аккуратнее, — предупредил я. — Возможна травма позвоночника.       Они медленно и осторожно перевернули Джирайю. К счастью, кровь текла всего лишь из разбитого при падении носа. Хокаге вытерли кровь с лица и он поведал Зо, как было дело. Они пришли за Наруто. Очень самоуверенные типы.       — Дело плохо, — констатировал ирьенин в маске с клювом. — Хокаге-сама, у вас поражена нервная система. Множественные нарушения мозгового чакрообращения. Мы доставим вас в госпиталь. Какаши-семпай, вы тоже должны получить полное обследование.       Большими прыжками я быстро преодолел развалины и выбрался на улицу. Она опустела, как и другие улицы, по которым я шел. Ставни были закрыты, двери загорожены засовами, и только звук собственного дыхания и хруст камешков под подошвами сандалий. Уже подходя к месту назначения, вспомнил о Цуме. Если я не сделал ничего с Итачи, то это сделает она.       А ведь она едва ли понимает, на что способен этот нукенин.       Замечательно, она попытается его убить, завладеет билетом на небесную псарню, и ее призрак будет вечно являться в кошмарах.       Порыв холодного ветра пробежал над крышами домов. Полная тишина действовала на натянутые до предела нервы.       Дрожащими руками вытащил свиток и оставил записку Хане. Из больничного бокса Конохи, после экспресс-осмотра, вместе с Шикой, отправился на совет, обсудить все случившееся. Глава клана Нара поинтересовался о влиянии гендзюцу Итачи на мое сознание.       — Как у Джирайи, — обратился к паре слушателей, — правда, у меня, в отличии от него, был шаринган. Я сумел сбросить иллюзию раньше, чем пришли необратимые изменения в мозге.       Шикаку задумчиво потер бородку и закрыл глаза.       — Итачи вам что-то говорил, объяснял, что ему нужно?       — Интересовался старейшинами. До других вопросов не дошли.       Зо вмешался.       — Хокаге-сама сказал, что они пришли за Лисом.       — Странный этот Учиха. Сам рассказал про свою цель. — заметил Шикаку.       — Он не странный, а под веществами. — ответил я. — Вероятно, купирует боль наркотическими препаратами. А Лис — лакомый кусочек для проходимцев всех мастей. Последний элемент сдерживания начала войны.       В рядах АНБУ, Итачи пристрастился к пилюлям. И не только к пищевым.       — Пока вы были минуту без сознания, мы попытались устранить нукенинов, — Зо объяснял свою неудачу, в общих чертах описал схватку в чайной и погоню. — но Итачи поджег черным огнем моих ребят, а потом нукенины отступили к реке. И после ничего, ушли призывом. Мой проступок.       Черный огонь — интересно и очень опасно. Чем темнее пламя, тем оно горячее. Далеко не каждый огненный маг, может создать хотя бы искорку, “темную каплю”.       — Перед появлением нукенинов, — я перевел тему, — Джирайя говорил о необходимости вернуть саннина, Цунаде Сенджу. Я направляюсь на поиски прямо сейчас.       Посмотреть на легендарного ирьенина за работой — расширение спектра моих медицинских навыков.       Печать на лбу, отвечающая за регенерацию клеток. Очень хочется разобраться в ее устройстве.       — Возьмете тройку АНБУ? — горьким тоном предложил Зо. — Хотя, у нас намечается дефицит кадров.       Его можно понять. Выпестовать агента великий труд, чтобы пришел Итачи и сжег десяток разом. Твоих друзей, товарищей.       — Одного сенсора будет с избытком. Ту, что любит смотреть на Луну.       — Хорошо, она будет ждать тебя у ворот.       Мы поговорили о тактике уничтожения шиноби и других вариантах решения проблем. Группа нукенинов из разных гакурезато — великолепный, очень удобный враг, для начала общего альянса шиноби. Давить нужно аккуратно. Остается малое, объединить всех против одного врага. Беседа не затянулась, и я вышел на улицу.       Я увидел Газеру на крыше. Она примостилась на водяном баке. Остановившись под домом, я любовался ее кошачьим телом: она положила катану на колени, руками сложила печать концентрации и подставила маску солнечным лучам.       — Спускаюсь. — проговорила Газеру не оборачиваясь. — Все равно ничего не заметила.       Бесшумным прыжком вниз, куноичи приземлилась передо мной.       — Исключительная наблюдательность, агент Хоши, — похвалил я и положил руку ей на плечо.       — Думаете, они где-то рядом? — спросила девушка.       — Учиха и рыбоглазый? Да.       — Опасаетесь, что они нападут снова?       — Надеюсь, что придут. Второй раз на одну и ту же ловушку, я не попадусь. А если этого мало, ты сумеешь пустить им кровь…       Куноичи вытянула руку и разглядеть движение, сделанное кистью, было невозможно. Я увидел лишь сверкающую дугу, превратившуюся в клинок, который застыл в неподвижности еще до того, как я закончил мысль.       — На кусочки. — она убрала меч за спину. — Сенджу-химе, значит. Куда мы отправимся?       — Пройдемся по городам развлечений. От Шукуба и до столицы. Найдем и сразу обратно.       Мы взяли средний темп и к утру обыскали первый городок в нашем маршруте.       В одном баре, на Улице Шутки, между двумя массажными салонами, мы нашли пьяную ученицу Цунаде. Я присел на стул рядом.       Обычное длинное синевато-черное кимоно с вылезшими нитками на швах, которое неровно перевязано поясом оби. Халат сполз с левого плеча, показав сетчатую футболку. На ногах сандалии с открытым носком и невысокими каблуками. Еще немного и один из них отвалится. На полу спала свинка в бордовой жилетке.       — Шизуне Като? — Не дождавшись ответа, Газеру подняла ее за волосы. — Не рановато для саке?       Сфокусировав взгляд, Шизуне ответила:       — Я и не ложилась, а размышляла, как отвратительно вино. Как оно отравляет нам жизнь, и как люди, хоть и говорят, что терпеть его не могут, все равно пьют. Ты подрос, Какаши.       — Где Цунаде Сенджу? — спросила Узуки.       Пока я, разминая плечи, рассматривал этикетки бутылок, “Жженое вино второго сорта. Крепость 50 градусов”, Шизуне продолжила:       — Речь не о Цунаде-сама. Речь обо мне. Обо всех слухах и сплетнях, которые посыпались, когда ты, Какаши, прислал нам кино. Думаешь, из-за чего я пью? Кое-кто отпустил мерзкий намек, будто сенсей и я замешаны в создании фильма в обмен на большие деньги.       — О посылке знал ограниченный круг людей.       — Без разницы, кто, Какаши! Не в первый раз. Бармен хотя бы высказался напрямик. Я все ему объяснила. Но чаще я ловлю косые взгляды и слышу шепотки за спиной. Я не один год путешествую с сенсеем, и до сих пор никто не ставил мою репутацию под сомнение.       — Цунаде ушла и не сказала тебе, куда отправляется.       — Невероятно! Ты хоть слышал, о чем я говорю?       Не только слушал, но и читал. Представлял, как развязываю пояс. Даю отмашку Газеру. Думаю, что дальше справлюсь сам.       — Конечно, и советую тебе учитывать, от кого исходит негатив, Шизуне. Обычные люди. Для них любой генин со стихией молнии, покажется сыном Райджина. Народ просто ищет справедливости.       Шизуне подтянула бутыль к груди и, выбив пробку, сделала добротный глоток.       — Ух. Ты меня услышал, — чуть отдышавшись, проговорила она. — Доброе вино, но пожалуй, суховато.       Учитель продолжается в ученике. Не хотел бы встретиться с мастером Шао Кана. Император-дракон Онага Неуязвимый. Сверхъестественная физическая сила, полная защита от магических атак и возможность воскрешать мёртвых прилагаются.       Я изобразил веселье и заказал новую бутылку.       — Сухое, значит. Тебе насыпать?       Шизуне засмеялась.       — Окей!       Мы сидели и улыбались, как незнающие невзгод. Я даже стал раздумывать: что будет дальше? Меньше суток назад, мой разум репрессировал Учиха, так внезапно, что я не успел, как следует, защититься. И снова, я поступил как всегда. Ничего не сделал. Жизнь продолжается.       Мы без разговоров, как в зеркале, наклонились вперед и поцеловались. Шизуне стянула мою маску до подбородка и дышала горячим перегаром.       — Какаши-темае, ты смешной, как аники. — девушка гладила мою щеку. — Извини, что на тебя накинулась.       Может быть, она не имела представления, что говорить, и стала лепетать что попало, надеясь, что я рано или поздно ее остановлю. Нежный поцелуй для позволившей мне ощущать больше радости в жизни.       Я дал целую минуту, прежде чем ответить.       — Видишь ли, сестренка, я совсем не против, когда на меня накидываются.       Если это не тарката, шоканы или саурианцы. Особенно таркатанцы.       Шизуне немного отодвинулась и хитро ухмыльнулась:       — Да? — она опустила ладонь мне на штаны. — И как отчаянно?       Я положил руку ей на затылок, собрал полный кулак волос, и отклонил голову куноичи назад.       — Бросаешь мне вызов?       Откровенная ласка заставила меня выдохнуть от ощутимого прикосновения.       — О боги!       — Мой номер по другую сторону улицы. Ах! — крикнула она, когда я взял ее на руки. — Левое окно на третьем этаже.       Как галантный кавалер, я перенес Шизуне до жилища. Она девушка взрослая, неглупая и знает на что согласилась.       На подоконнике Шизуне поцеловала меня в шею и прошептала:       — Мне жарко. — у нее перехватило дыхание. — А тебе, разве не тоже?       Да, я соблазнил пьяную девушку. Не зря миллениум, изучаю магические искусства. Величайший колдун.       Ученица Цунаде сделала неуверенный шаг и полетела на встречу полу.       — Нет, вполне нормально. — отвечаю ей, придерживая куноичи. — Сначала ты, примешь душ. Внутренний. Хи-ха-ха!       Я помог ей, дойти до уборной и жестом указал на унитаз. Она села с ним рядом.       — Суй пальцы себе в рот.       Засунув дрожащие пальцы в рот, Шизуне несколько раз прерывисто вздохнула, в попытке вызвать рвоту.       Держу ее за волосы, время от времени шлепая ее заднице. Шизуне подняла на меня глаза. Покачала головой.       — Нужно очень хорошо поработать пальцами. Вот так. — сказал я.       Она заерзала на полу, провожая мою кисть пристальным взглядом. Указательный, средний и безымянный оказываются у нее во рту и сразу давят на основание языка. Хватило трех нажатий.       Нет, это не душ, а водопад. Литра полтора соджу и одинокая лапша ламена.       Поднимаю Шизуне, и отношу в душ. Быстро вымыл себя и девушку, воспользовавшись пакетиком с душистым гелем, накинул синие махровые халаты.       — Я понимаю, что я нахожусь за пределами брачного возраста, — смущенно пробормотала она, не в силах посмотреть в мои глаза, — и фигура у меня не идеал, но я хочу, чтобы ты поупражнялся со мной, оттачивая мои заржавевшие навыки. И за такую помощь, разумеется, я буду очень благодарна. — Она подняла голову и улыбнулась. — Это намного приятней, чем целыми днями стоять за спиной Цунаде-сама в прокуренной изакая с потными мужланами.       К ее изумлению и восторгу, я наклонился и легко коснулся губами.       — Пойдем.       Она кивнула.       Когда мы вернулись в комнату, Шизуне встала спиной ко мне, доставая предметы из сумки и выкладывала их прямо на стол.       Я подошел к ней и положил руки к ней на талию. Куноичи держала метатель сенбонов, тускло блестящий серым металлом, с черными кожаными ремешками для крепления на запястье. Рядом стояли две большие склянки с фиолетовой жидкостью.       Без лишних слов, я потянул за пояс кимоно, медленно распахивая его. Шизуне задвигала бедрами, когда мои руки заскользили по ее гладкой молодой коже, задерживаясь на бархатистой яремной впадине, мягко оглаживая крепкие ровные плечи.       Меняются границы и названия государств, изменчивы языки и мораль общества, но запах чистого женского тела по-прежнему будоражит мой разум.       — Отложи яд и иглы. — я развернул куноичи к себе лицом. — Тебе они не понадобятся.       Я взял в руки мягкие молочные железы и несколько раз покачал. Начал тянуть за мягкие соски, постепенно увеличивая силу, доводя до болевого порога, так что Шизуне стала вскрикивать.       — О, ты проснулась.       Ее соски напряглись, на ареолах выступили зерна гусиной кожи.       — Извращенец! — задыхалась от возбуждения куноичи.       Я проник средним пальцем между складок ее вагины, зачерпнул вязкие выделения и тут же поднес его к лицу партнерши.       — Извращенка. — повторил я, когда она облизала пальцы. — Твои мысли, как на ладони.       Я сбросил ее кимоно на пол, показав жестами, чтобы она встала по-собачьи.       Шизуне покорно встала на колени, опустила голову на сложенные, одна на другую руки, высоко выпятила ягодицы.       Такую сочную задницу нужно обработать в первую очередь. Мои горячие ладони, похотливо гладили округлые шары ягодиц молочного цвета, проверяли их упругость, раздвигали их в стороны, чтобы увидеть светло-розовые складки ануса.       Пошлепываю ее ладонью. В перерывах играя с ягодицами, оттягивая их и отпуская, тихонько проводя пальцем по промежности.       После десяти минут она совсем не сдерживалась, всхлипывала, постанывала, начала вилять задом. Было видно, как напрягаются мышцы в паху. Из влагалища сочилась смазка. Она проговорила что-то в духе: "Возьми меня уже!".       Наконец, я поводил большим пальцем по нервно сжавшемуся мышечному кольцу.       — Расслабься. — приказал я и быстро втолкнул палец внутрь. Уже преодолев первый барьер, я немного выждал, и только затем ввел ей в прямую кишку палец до упора.       Крепко держа левой рукой шею Шизуне, правой осторожно вталкивал его. Девушка беспрестанно дрожала от сильного возбуждения.       — Попробуй, — медленно вытащил палец.       — На вкус как задница. — пошутила Шизуне, эротично облизав.       Я лег перед ней, согнул ноги в коленях, обхватил руками ее голову и насильно пригнул ее лицо к себе.       Начав с робких поцелуев, Шизуне открыла рот и запустила язык внутрь. Прикрыв глаза, куноичи скрупулезно вылизывала мой зад и яички, полностью отдавшись процессу, рукой стимулируя мой член. Приятная щекотка, усиливающая возбуждение и уровень доверия между нами.       — Чувствую себя общественной уборной. — Шизуне провела языком по всей длине члена. — Но дразнить тебя языком очень… нравится.       — Все, остановись. — придержал ее. — Оставлю десять ре на тумбочке. Ладно, двадцать. Ты помогаешь экономить туалетную бумагу.       Я перевернул рассмеявшуюся Шизуне к себе задом и наставил туго напряженный член к ее колечку. Небольшое усилие и головка внутри.       — Расслабься. Все хорошо. — я медленно ввел член на всю длину. Ощущение деликатного объятия от тесного отверстия, тотальной близости с полузнакомой “японкой”.       Мы медленно двигались, тихо стонали, Шизуне что-то полушепотом вздыхала. Постепенно наши фрикции ускорялись, я уже смело вгонял твердый пенис в ее гостеприимную задницу.       Как только она кончила, то я разом почувствовал огромное облегчение. Держать в руках такую добрую девушку — особое удовольствие. Оно сняло все напряжение, накопившиеся за последние сутки. В пекло ада нукенинов! Я с благодарностью оставил красный след ладони на попке девушки.       — Спасибо большое, Шизуне. Ты настоящий друг.       Она с улыбкой вытянулась прямо на полу, пальцы рук слегка подрагивали. Мышцы на животике проявились, отчетливо сокращаясь в оргазме.       Пропустил ее волосы сквозь свои пальцы и аккуратно потянул так, чтобы заставить ее прижаться.       Шизуне погладила меня по члену и шепнула на ухо:       — Я его хочу. Сильно хочу.       Девушка села на меня сверху. Я положил руки на ее бедра, поднимая и насаживая Шизуне на член.       — Да, вот так! Входит и выходит. — шепчет куноичи. — Замечательно!       До самого позднего утра я заставлял Шизуне принимать стойки, уделяя внимание всем эрогенным зонам куноичи.       Я решил, что Шизуне лучше вернуться в селение. За неделю, она подготовит полностью совместимый глаз для пересадки. Куноичи рассказала о занимательной магии, способной регенерировать клетки тела из волос пациента.       Шаринган жалко, но он свое отработал. Дважды. Остается ждать, когда созреют плоды новых глазок. Спасибо Учихе младшему, за безвозмездно предоставленный материал для исследований.       Она встала и попросила найти поросенка. Пока куноичи приводила себя в порядок и переодевалась, я принес Тонтон. Свинка так и вертелась вокруг нее, выражая недовольство, а затем они ушли.       На выходе из города меня ждала Газеру.       — Давайте поделим города и начнем работу.       Мы взяли по пятнадцать населенных пунктов каждый.       Поиски были скучными и нудными. Приходилось по очереди обходить каждую улицу и тщательно высматривать в надежде обнаружить светлую голову, а если повезет, и Цунаде. Стало понятно, что Химе направлялась в Страну Молний, не забывая посещать игровые автоматы, игры в напёрстки, бары. Расспросы привели к тихой улице с казино. Принцессу Слизней видели в компании “длинного языка”.       Тихий гул холодильника разносился по безлюдному залу изакая. Нос зачесался, требует открыть дверь. Заперто. Я наклонился к двери и принюхался. Знакомый запах. Похоже, очередной любитель прятать трупы в морозилке. Или нет? В стене слева, заделана огромная трещина. Следы ремонта. За стойкой протирал рюмки мужчина среднего возраста. Оторвав взгляд от телевизора, он заметил меня и выкрикнул:       — Закрыто, шиноби-сан.       Представившись и спросив удобно ли ему беседовать, я пожал ему руку. Крепкий малый.       — Хотите выпить? — нервно спросил он. — К нам часто заходят люди с протекторами. Клиентов пока нет, минут пять у меня есть. Я — Хаяо Хидетака.       Он провел меня через кухню к месту отдыха. Там стоял кожаный диван черного цвета, на котором я и устроился. Бармен сел напротив на табурет.       — В программе говорили о росте напряженности между странами. Словно ждут очередную войну. — заметил он, опустил взгляд на столик, взял в руки газету с фотографией Хирузена на всю страницу. — Это правда?       Не нужно быть провидцем, вопросы всегда одни. Когда начнется? Куда бежать?       — Верно. Ты прав. Горячие Источники, на мой взгляд, безопаснее всего.       Вытаращив глаза, мужчина выпалил.       — Да ладно, предупрежу родных. — Хаяо встал. — Я плохо помню прошлую войну, никогда не имел дел с шиноби лично, разве что недавно, с Цунаде-химе.       — Сообщите подробнее о последней встрече. Я жду ответа.       — Я… вспоминаю.       Колеблется. Давить не буду. Разве что чуть-чуть.       — Постарайся. — Я снял со спины ниндзято. — В какое время?       Хаяо подергал себя за ухо.       — Вы ей не скажете?       — Что она беседовала с Орочимару? — У Хаяо задрожали губы, и я погладил ножны меча. — Расслабься, не осуждаю тебя. — Бармен улыбнулся, и я тоже. — Сенджу и Змей устроили битву, да?       — Да, эта манко… извините… она разнесла мне зал. Цунаде просто взбесилась. А у меня долги по аренде.       — Понятно. — кивнул ему. — Что именно ты слышал?       — Простые пьяные угрозы. — Хаяо небрежно пожал плечами.       Я молча ждал. Белый Змей, значит. Когда-то давно, слышал легенду о нем. Якобы, реинкарнация бога-дракона. Надеюсь, что внешний вид Орочимару это лишь результат опытов над собой и его жертвами.       Бармен наклонился ко мне и замер в напряженном ожидании:       — Она всегда проигрывает огромные суммы, я-то знаю. Шиноби богаты. И вы, знаете ли, м-могли бы…       Шесть нулей на моем чеке и Хаяо решился.       — На прошлой неделе, она здесь напивалась. Цунаде часто так делает. Она потеряла большую сумму при игре в кости. В общем, Цунаде захотелось отыграться и она взяла деньги в кредит. Мы сидели на третьем этаже. Цунаде сказала, что пойдет в женскую комнату, и спустилась. А через минуту раздались треск и крики. Я узнал голос Сенджу и сбежал вниз. Орочимару лежал на полу, около разбитой стены. Сумма на ремонт — гигантская! Я уже подбегал, и тут Цунаде хватает его за грудки и говорит… — бармен со страхом сглотнул, — говорит: ”Ты любишь бить товарищей в спину? А как тебе понравится, змееныш, если я оторву твою голову?”       Бармен замолчал и показал жест “нужно больше ре”.       — Хорошо. Так что было дальше?       — Не помню.       Ответ сильно не понравился. Я прижал его так, что Хаяо едва не расколол головой стену. Или наоборот. Вопрос прочности.       — Слушай, холодильник я все равно открою. Верхняя критическая нагрузка свода черепа — всего 210 килограмм. Не хочешь двести двадцать?       — Погодите, стойте же! — вытащив связку ключей, Хидетака отцепил один.       — Вот. Ключ. Ключ от морозильной! Сейчас открою! — резво побежал бармен. Я последовал за ним и вошел в помещение для хранения скоропортящихся продуктов.       Первое, что пришло в голову, дежа вю. Молодая миниатюрная девушка, худенькая блондинка, сидела на газете, уткнувшись в свои груди, размера “дабл джи”. Вокруг химе расположились редуты бутылок разных размеров и форм. Успешно сразившись с Белым Змеем, Цунаде продолжила душить змея зеленого.       На полу виднелась засохшая лужица крови, натекшая из растянутого рта трупа Орочимару. Кто-то вылез из тела Змея или он сбросил кожу. Я взглянул на Хидетаку, отступающего назад, чтобы получить ответы от бармена. Пальцы сами складывают печать, а другую руку я положил на рукоять меча.       — Орочимару вылез изо рта Орочимару! Как личинка! И сбежал! Я действовал быстро, очень хотел, чтобы Цунаде продала тело Орочимару. Я слышал, что трупы шиноби покупают, очень дорого. Миллионов десять, а то и больше! А она застыла, дрожит, молчит. Пусть посидит и подумает.       — В холодильнике и с трупом?       — А что такого? Вы, ведь, нелюди. Скачете по крышам, как оголтелые обезьяны. Напиваетесь и громите здания. Нормальный человек давно бы умер от количества саке выпитого этой сукой.       Похоже, Хаяо испытывает не самые приятные чувства к магам здешнего мира, раз говорит такое в присутствии двух джонинов.       — Твое гневное раздражение можно понять. — я повернулся и опустился на одно колено. — Не говори таких вещей, дольше проживешь.       Меня заинтересовали руки на сброшенной коже. Следы проклятия астральной оболочки. Можешь до бесконечности менять тела, но последствия останутся. Ежесекундная мучительная боль во всем теле. Очень опасная магия. Хирузен наложил, с демонической помощью, больше некому. Ох, примитивные демонологи, своими действиями открывают врата Ада!       — Хаяо, ты слышал о клане Абураме?       — Это которые, у себя в брюхе, мерзость носят? Жуков и опарышей, да?       — Именно, кикайчу и личинки. Не только в животе, канальцы есть во всем теле, даже в черепе и паху.       — Сейчас, вы можете говорить, что угодно, — заметил бармен. — Это не поможет. Пусть сначала вернет семнадцать миллионов.       — Новый Хокаге, Джирайя но Саннин, очень переживает за судьбу сокомандницы. Можно только предполагать, сколько лет, ты, проведешь в казематах АНБУ. Вежливые Абураме будут благодарны за новый дом для их питомцев.       Подняв голову, Цунаде произнесла суховато:       — Абураме крайне спокойный и тихий клан. Со своими букашками в голове. Дикими, бойцовскими. Выпить есть?       Самое красивое, что сразу бросается при втором взгляде на Сенджу — глаза. Большие, карие вишни, со слегка скошенными уголками, они меняли оттенок с каждым мгновением. А это значит, что чаще всего в них борются лед и пламя; впрочем, сейчас они покраснели и напоминали глаза бедуина застигнутого песчаной бурей.       Хидетака, обрадованный открывающимися перспективами, упал в обморок.       — Он умер? — всплеснула руками Цунаде. Какой бы хрупкой она ни казалась, но ее руки и ноги были такими мощными, что могли свалить Джирайю одним ударом. Не стоит забывать об этом.       — Нет, — ответил я. — Он, Цунаде, перенапрягся, а сон для слабаков.       Цунаде усмехнулась:       — Ну конечно, он в обмороке, парниша. Но ведь проверить надо, верно?       — Конечно. — полез в кармашек и бросил на бармена, чек на всю сумму долга. — Все именно так, как ты сказала. — Протянул руку к его шее. — Без сознания.       Цунаде вгляделась, прищурилась, нахмурилась и кивнула:       — Ксо. Я действительна была должна. И притом довольно много. Благодарю.       Я посмотрел на бармена, который пробуждался, свернувшись калачиком, потом перевел взгляд на Цунаде и произнес:       — Уважаемая химе Сенджу, объясни-ка мне все по порядку.       Потом у нее заурчало в животе, и Цунаде, встретившись с моими глазами, казалось вздрогнула.       Она прокашлялась.       — Извини. Я еще не завтракала.       На всякий случай, я дал рисовый шарик с кунжутом — танъюан. Цунаде перекусывала, облизала остатки с пальцев и сказала:       — Ну, все началось с одного старого знакомого, который говорил, что может воскресить моих брата и жениха.