Под маской Огородного Пугала

      Деревня Скрытая в Дожде.       Голова Джирайи была занята вычислениями. Паники в его мыслях не было места — лишь горькое сожаление. Шансы на спасение были мизерными, как сказала бы Цуна — “плохая рука”. Саннин ухмыльнулся, ведь одной руки он уже лишился. Валяется где-то в закоулках мрачного лабиринта под названием Амекагуре.       Сарутоби-сенсей сказал бы отодвинуть эмоции как можно дальше и положиться на свою боевую подготовку, оценить ситуацию, рассчитать вероятность того или иного исхода, отыскать возможности спасения и действовать.       Расклад был самый худший: Джирайя находился в худших из возможных тактических ситуаций — в ловушке в самом сердце вражеской деревни, окруженный довольно сильными противниками, между призывателем химер, приближавшимся сзади, и тремя шиноби с прорвой чакры, шагавшими к нему с другой стороны. Следующее заключение Джи оказалось еще менее обнадеживающим. По походке и отсутствию лишних движений троих мужчин, направляющихся к нему, чувствовалось, что они куклы на нитях невидимого шиноби.       Они походили на изделия Суны — двигались не торопясь, бесстрастно, держали его на виду, словно имея один разум на всех. Это были живые марионетки, которых испугать или обмануть невозможно.       За спиной у Джи раздался рев двухголового пса, перебивающего ливень, и металический скрежет — пес спихивал с дороги его призывную жабу с шестом-ловушкой. Острые зубы сомкнулись на бородавчатой шее. От предсмертного крика Гамакеши у Саннина болезненно сжалось сердце. Но он поборол сожаление и продолжил соображать. Это означало, что призыватель его не видит, но точно знает его расположение. Что еще? То, что кукловод, скорее всего, один. Если бы там было два человека, его просто бы смяли за мгновение.       Итак: трое пеших должны были добраться до Жабьего мудреца через двадцать секунд. Тот, что с химерой, — быстрее.       Джирайя поднял голову — дождь заливался за воротник, попадал в глаза, но шиноби ощущал кожей, что в здании рядом засел главный враг. Высота многоэтажки составляла около ста метров, как дом в двадцать пять этажей. Сверху примерно на метр свешивались статуи мифических животных, что высвечивались из-за ярко-белой вспышки молнии и сейчас молчали, уткнувшись мордами в саннина, наблюдая каменными черными глазами за пустой деревней, раскинувшейся под ними. Джи затянул зубами жгут, вытащил из свитка дымовые бомбочки, быстро кинул их в пса и начал карабкаться вверх.       Количество чакры было невелико, и нога едва не соскользнула, но тем не менее Джирайе удалось зацепиться за выступ пальцами правой ноги — гета он давно сбросил; подтянувшись, он сунул пальцы правой руки в щель между блоками. Попытался добраться до верха второго этажа, однако на мгновение забыл о потери руки, нога соскользнула с мокрой стены, и он упал на спину в дождевую лужу.       Драгоценные секунды были потеряны.       Валяться в плотной смердящей грязи нет времени. Хотя… он все равно почти ПВБ.       Пятый Хокаге быстро вспомнил поединок с Ханзо, как лежали его товарищи в мерзком густом супе. Лица утонули в вонючей жиже. Только руки и ноги торчат над поверхностью. Некоторые шиноби ушли в грязь полностью. Одна живая тройка из Конохи на поле мертвецов. Легендарные Саннины. Ксо.       Через десять секунд дым развеется и враги заметят его.       Пасти двухголового пса перестали реветь и мягко заурчали — химера приближалась. Джирайю обложили с двух сторон.       Даже если бы ему удалось вскарабкаться по скользкому камню, за десять секунд добраться до последнего этажа нереально. Не в его текущем состоянии. В безвыходном положении, Джирайя решил использовать призрачный шанс. За мгновение взвесив все плюсы и минусы, Пятый составил план, основанный на агрессивной атаке. Он вытащил пачку взрывтегов и бросился бежать навстречу псу.       Призыватель наверняка ищет его, думал каге, поэтому нужно появиться перед ним неожиданно и проскочить достаточно быстро, чтобы не стать закуской для адской псины. Лунный свет был настолько тусклый, что Джирайя видел зачарованные глаза химеры, словно лучами прорезавшие завесу дыма и ливня. Выбежав из-за камня, он бросился на землю, перекатился, оказавшись прямо на пути твари, дважды веером кинул связки печатей и прижался к камню между передних лап. Пес пробежал прямо над ним, и к тому времени, как призыватель сообразил развернуться, голова Джирайи показалась под хвостом.       КАЦ!       Выбравшись из-под пса с оторванными лапами, он побежал назад, туда где ощутил кукловода.       Пятый знал, что огромный пес не сумеет восстановиться за считанные секунды, что и составляло часть его плана: бежать навстречу химере, а не прочь от нее. Однако Джирайя никак не ожидал, что призыватель имеет связь с саламандрой Ханзо. Хотя могло ли быть иначе? Мысли, ведь они материальны? Ксо.       Новая химера взревела, из-под конечностей полетела грязь; новый враг приближался. Только не дать ей время на примение техники. Рискуя потерять считанные секунды преимущества, Джи остановился и метким броском закинул пачку киба в пасть саламандре. Едва успел.       КАЦ!       — Кушай, зверушка, не обляпайся!       Взрыв разворотил челюсть. Хокаге кинул остатки тегов, и на этот раз промахнулся, они сдетонировали где-то из-за спины разъяренной ящерицы. Она накренилась. Призыватель пытался исправить положение, однако даже под контролем, ранения оказались слишком сильными, и химера упала. Лапы месили грязь, и саламандра стала погружаться в жижу. Джирайя продолжил бежать, но увидев, как призыватель складывает печати, на бегу выпустил четыре куная в фигуру в черно-красном плаще. Голова с перечеркнутым протектором Дождя упала на бок саламандры и осталась лежать неподвижно.       Из-за моста донеслось шлепанье сандалий по луже — последняя тройка бежала, изо всех сил. Продолжая двигаться к дому с горгульями, Пятый становился отличной мишенью. Он снова развернулся и устремился к нападавшим, однако, добежав до саламандры остановился. Джирайя собрался с силами, ухватился за когтистую лапу и вскарабкался на спину химере. С такой высоты он уже мог допрыгнуть до металлических стоков, воткнутых в стену. Каге прыгнул, лег на стену — острые стальные прутья врезались ему в культю.       Кунай попал в камень около головы Джирайи, на землю посыпалась острая крошка. От неожиданности он едва не выпустил трубу водостока, за которую держался, но все-таки продолжил свой путь наверх. Когда Джирайя наконец забрался на нужный этаж, то услышал неприятный металлический смех. Он потянулся к подсумку за печатями — тот был пуст.       Смех растаял в воздухе, и подошвы сандалий застучали по статуям горгулий. Акацки вскарабкались следом за ним.       Сеннин поднялся и побежал так быстро, как только мог. Ему пришлось пробираться сквозь пустой зал с множеством колонн; он продолжил бежать вперед, полагаясь на свое ощущение сендзюцу.       За деревьями показался трон — Джирайя остановился. Итак, в его сторону смотрел худой рыжий кто-то. Знакомый? Нагато? Джирайе очень не хотелось задумываться и терять свое преимущество, но он медлил и, стараясь отдышаться, всмотрелся в Нагато на противоположной стороне этажа. Найдя хорошую позицию, он заметил новые детали: на небольшом камне около гигантской фигуры монстра скорчилась темная фигура, едва различимая в сумерках. Джирайя никогда прежде не видел его, однако прекрасно знал, что существо зовут Зецу. Очень и очень опасный противник. Джи бережно поставил на пол маленького жаба — старого Фукасаку.       — Положись на меня, Джи-тян, — жаб кивнул, сложил печати, и растаял в воздухе.       Следовало придумать новый план. Впереди опасность, позади тоже. Неприятели, приближавшиеся со спины, скоро должны были обнаружить Эросеннина. С южной стороны Аме барьером служили озеро и река, впадающая в океан Нами. Однако, в семи ли к северу от реки, около границы со Страной Огня, находился пункт подразделения Конохи. Но сейчас для Джирайи семь ли были сродни семи годам. “Джи, ты ведь не хочешь умереть здесь? Думай! Думай!” Пятый представил карту Амекагуре, и в голове всплыло слово “доки”.       “Около доков Деревни-Скрытой-в-Дожде есть старый схрон АНБУ для чрезвычайных ситуаций”.       Пятый Хокаге, промокший до ниток, замерзший и на грани чакроистощения, побежал обратно, немного забирая к северу и двигась параллельно трем преследователям, предполагая, что они никак не будут ждать от него подобного решения.       Наконец он выбрался из зарослей колонн на край этажа, закрепил крюк-кошку и стал спускаться. Здесь Джирайя рисковал быть замеченным, но он пошел на это, поскольку спешил. “Ливень смоет все следы. Дождь, проклятый дождь. Именно по нему его и вычисляют. Да! Техника Ханзо Саламандры. Ксо!”       Ливень пошел еще сильнее, однако он не мог сломить каге. Это теперь не имеет значения. Джирайя понимал: его все равно сумеют выследить. Мысль об этом заставила спускаться быстрее. Однако в следующую секунду, оказавшись в свободном падении, он приземлился на пятки, поскользнулся на покрытой водой с небес площадке и повалился на спину. Джирайя с трудом восстановил сбитое дыхание и поднялся — суставы пронзила острая боль, как будто оторванной руки ему мало. За химерой-псом, в той стороне, откуда прибежал Джи, хрустнули кости — псина пришла в себя. Пятый заставил себя собраться с силами и, не обращая внимание на боль, устремился сквозь водную пелену.       Доки Амегакуре были построены во время второй МВШ в качестве вспомогательной единицы и располагался на берегу глубокой реки. Кораблей в доках давно не было, но сейчас Джирайю это волновало в меньшей степени. Все его внимание было приковано к утлой джонке с несколькими ловушками для раков в дальнем конце пирса. Джирайя замедлил бег, чтобы не свалиться в воду, и этот момент невидимая сила отправила лодку на скалы.       Грохот разбитой джонки слился с громом, и этот звук разнесся по всем докам. Джирайя не стал ждать. Он перепрыгнул через ряды рыбацких шхун, и, замаскировавшись, прижался спиной к лодке. Снова невиданная мощь подняла судно у Джи над головой. Хокаге пришлось в быстром порядке перекатываться, чтобы не быть раздавленным лодкой, упавшей на пирс с высоты пятиэтажного дома. Джирайя понимал: еще один шаг — и он покойник.       “Нет, нужно снова рискнуть. Драки не избежать”.       Джирайя осторожно пополз вдоль пирса, стараясь не захлебнуться. Чакра на нуле. Упасть в воду было равносильно смерти. Он добрался до конца деревянной дорожки и под прикрытием техники хамелеона осторожно вытянул шею и вгляделся на неприятелей.       Кукла, похожая на Яхико, стояла одна, на дистанции двадцати метров, повернувшись к Джирайе лицо и держа над плечами кусок сваи. Его глаза, видные сквозь толщу ливня, смотрели в ту точку, где Пятый прятался секунды назад. Сердце у Эросеннина ухало; он снова скрылся и, сняв жилет, подобрал камень.       Затем он подобрался к забору, отделявший пирс от доков, и выглянул: Лжеяхико стоял на том же месте, только теперь спиной к Хокаге. Пятый швырнул красный жилет с камнем вниз под доски и пригнулся.       Неспешные шаги. Он идет к Джи.       Кукла остановилась, не доходя до края. Когда шаги стихли, Джирайя перепрыгнул через забор и увидел врага — тот смотрел вниз на его упавший жилет. Яхико услышал шаги, резко развернулся и попытался захватить его своей силой. Но Джирайя уже взял ноги противника в крючковый захват коленями, а правой рукой нанес удар в лицо неприятеля. Но кулак каге остановился в считанных миллиметрах от возможности проломить голову. Яхико развернулся на досках и стряхнул с себя Джирайю.       Но убийца не успел применить силу. Джирайя бросился на него и воткнул ему в живот колено. Хватка Яхико ослабла, а в глазах, похожих на плеск волн от брошенного камня, промелькнуло одобрение:       — Познайте боль, сенсей.       — Всю жизнь, всю жизнь…       Джирайя вытащил из банки в заднем подсумке червя и засунул его в рот оппоненту. Печать концентрации и Яхико валится на спину, неловко пытаясь освободить рот; в горле у него что-то квакнуло, черная кровь хлынула на землю.       Другой Акацки из клана Фуума мелькнул на параллельной стороне доков, бросил в Жабьего мудреца черный прут и повалился замертво…       “Фукасаку, вы смогли?”       Сердце у Джи замерло, ему вдруг стало жарко. Он попытался встряхнуться — тело отказывалось подчиняться. Чуть ниже ребер торчал прут.       “Черт… Чакра словно взбесилась, совсем не слушается!”       Из-под воды показался Фукасаку-сан и выдернул прут из тела Хокаге.       — Что вы делаете? Фу-сан, уходите.       Джирайю трясло, однако он не сводил взгляда с поверженного врага.       Жаб безуспешно старался сдержать слезы; склонившись над Пятым, он зажал лапой рану и погладил его по лицу.       — Мало того, что оружие у них странное, так еще и пахнут как-то неправильно. Но я покончил с Нагато. Все кончено.       — Он уже перестал быть человеком, он стал кем-то другим… чем-то другим… Моя вина… Моя огромная вина…       — Джи-тян, твоей вины здесь нет. Люди сами выбирают свои дороги.       ***       Время для Джирайи замедлилось, а потом остановилось полностью. Последующие картины казались сумбурными и бессмысленными. И, как это удивительно, события не происходили по очереди, они перемешались.       — Хи-хи-хи! Белое лицо! Какой упорный! КАКОЙ ВКУСНЫЙ!       Тень Огня Пятого Поколения окружала причудливая мозаика. В какой-то момент перед глазами у него возникло лицо: череп твари был абсолютно круглый и черный с мелкими глазками и ртом, полных длинных острых треугольных зубов, чем-то напоминавших акульи. Рот этот — точнее, пасть — занимал почти всю нижнюю половину лица существа, контуром сливаясь с нижней челюстью таким образом, что создавалось впечатление постоянной, плотоядной ухмылки.       Чудовище жевало что-то. Руку. Его оторванную руку.       — Утонул в реке! Утонул в озере! УТОНУЛ В ОКЕАНЕ!       В следующее мгновение челюсти Зецу сомкнулись на ноге Хокаге и принялись рвать плоть. Джирайя попытался отогнать монстра правой рукой, но и она куда-то делась. Он вдруг обнаружил, что у него не осталось больше конечностей, не понимая, как так получилось. Может, он потерял их? Зубы грызли живот, как в рапиде, Фукасаку-сама вывел из игры кукловода. Нет, это же произошло до того…       У него была галлюцинация: рядом стоял Орочимару. Он был в желтом дождевике, с огромным блокнотом в руках и резиновых ботинках. Чернильная ручка тряслась в его руках, пока он яростно строчил на бумаге. Бывший друг посветил в лицо фонариком и с озорным видом кивнул и исчез во тьме.       — Гены твои слишком ценны, чтобы дать им пропасть втуне. Ху-ху-ху! — услышал Эросеннин напоследок.       ***       Плохо…       Теряю сознание…       Я… еще не умер?       Я всех подвел?       Сенсей… Орочи… Цунаде…       Старый дурак…       Больно…       ***       1992 н.э. Остров турнира.       Кано оглядел свое отражение в серебряном кубке. Металлический протез напоминал лицо киборга Линг Куэй, только что ликвидировшего помеху.       — Главный смысл жизни — кайфовать и трахать телочек. — сказал он. — Не так ли, мистер Шэнг?       — Нет. — равнодушно отрезал старик. — Выжить любой ценой.       — Нет? Вы, наверное, уже забыли каково это: упругие бедра, пышные груди… ммм… А лучше дать им по ножу и приказать двоим сучкам резать друг друга.       Лицо старика было серьезно, но когда он подошел ближе, в его глазах мелькнула скрытая усмешка, и Кано, заметив это едва не свалился под стол.       — Вы будете жалеть еще больше, не дав мне прикончить монаха, — сказал он. — Мои люди готовы были продырявить храм из РПГ. Несколько выстрелов и все. Против фугаса ни один бог не устоит.       — Да, — загремел старик. — И как я сам не догадался? Запомни, люди вроде тебя, работают на меня. Думай меньше.       — Я никого не видел вокруг вас кроме мутанта-переростка, — продолжал Кано. — Вообщем, я привез то, о чем договаривались: пушки, С4, гранаты. Военная взрывчатка. Достать было сложно, но портреты мертвых президентов творят реальные чудеса. Все высшей пробы, только со склада. То-то Соня такая злая. Или это из-за смерти ее напарников? Кто знает? Мой клинок, может быть, или ожерелье из их ушей? Подарю его при встречи.       — Мисс Блейд не трогать. Унизь ее.       — Ну, а если я немного поиграюсь с ней? — Кано выписал ножом восьмерку в воздухе. — Тут отрезать, там воткнуть…       Тени сгустились. Старик, пылая гневом, поднял нож в воздух и приставил его к горлу контрабандиста.       — Тогда у тебя появится вторая улыбка. — ласково шепнул Тсунг. — Надеюсь, мы с тобой говорим на одном языке?       — Да вы буйнопомешанный, — прошептал Кано. — Псих. И это после всего, что я для вас сделал. Достал чертов амулет, сколько парней из-за него погибло.       “Надо было выведать у старика как работает божественный амулет. Придержать немного. И просить еще зелени”.       — Пусть так. Бог есть бог. Такому не нужен ни амулет, ни кинжал, ни корона. Хорошо запомни мои слова, если хочешь жить, конечно.       Волшебник покинул зал, Кано тоже решил не задерживаться и как можно быстрее перебраться в другое место — разве можно спокойно есть, когда тебе угрожают своим же ножом? Зона комфорта нагло нарушена. Дерьмо.       Кано с интересом обдумывал недавний разговор. Не то чтобы он был любопытен, но старик был прав. Кто оплачивает банкет, тот и заказывает музыку. Дерьмо.       Пересекая сад со статуями, он заметил, что в окне у Сони горит свет, а когда он проходил по лестнице, дверь отворилась и из нее выглянула сама Соня Блейд. Хорошая имя, острое. Хе-хе!       Кано вжался в стену и, по привычке, достал нож. За три года, проведенных под прикрытием в спецотделе, он знал, что эту бабу не стоит недооценивать. Блондинка с точеной фигуркой, мастер всяких единоборств, ножевого боя и еще неплохо стреляет. Зачесавшаяся левая ягодица не даст соврать.       Но здесь и сейчас Соня была в его власти. Секунда, вторая, но Кано не смог сдвинуться с места. Трусливые ноги, мать их.       Соня бодро прошагала мимо, с наслаждением вдыхая морской воздух. Не его ли она ищет? Дул свежий ветерок и Соня остановилась у статуи амбала по имени Горо, обсаженной цветущими кустами синих цветов.       По уединенному саду больше никто не ходил. Кано быстро добежал до кустов и спрятался в них. Контрабандист оглянулся на дорогу, по которой пошла девушка. К ней что-то быстро приближалось.       Оно двигалось в тени противоположных кустов, бесшумно, крадучись, — прозрачная сутулая фигура, с трудом различимая на зеленом фоне. Она приближалась с удивительной быстротой.       Наемник затаился.       Мгновение и челюсти монстра сомкнулись над головой Кано. Чудовище повалило мужчину, и он, все еще держа нож, рухнул на землю.       После пробуждения голова просто раскалывалась, Кано ощупал ее и нервно выдохнул: что за дурацкий сон собаки? Похоже, что он все время пролежал на столе, зарывшись лицом в фруктовую нарезку.       В зал вошел мистер Шэнг с его фирменной улыбкой, уверяющей в доброте и мягкости. Как же. Завалит и глазом не моргнет!       — Ты даже не представляешь, какое для тебя было сделано исключение. — прошептал он. — Этот остров окружен такой тайной, а ты посещаешь регулярно и с таким постоянством, что даже Горо предположил, что ты мой родственник.       — Я просто уснул, с кем не бывает.       Шэнг удивленно посмотрел на него.       — Невероятно! Неужели ты не понял предупреждения?       — Ровным счетом ничего.       — Ты меня удивляешь. Саур, покажись нашему гостю.       Со стены спрыгнул тот чудик из сна и стал видимым. Какая-то фигня из фильмов про далекие планеты. Сын игуаны и Майкла Джексона.       — Считай его ангелом-хранителем Сони. Между прочим, заметил ли ты, деревянные ящики в коридоре?       — Да.       — В них хранится пища. Но не было случая, чтобы ящер, охотясь на острове, пусть даже раз в полвека, не поймал свежей дичи. Вот так-то, Кано, может быть, я рассказал тебе тайну, но я рассчитываю на сознательность.       Конечно, Кано догадывался, что в ящиках, но любопытство вещь горячая, может удастся стащить в них пару павлинов то ли из золота, то ли из платины, покрытой золотом. Сама идея не нова: глава Черных Драконов уже вывез с острова кучу бесхозных золотых монет, кубков, кинжалов. Следующей целью планировалась большая статуя китайского дракона из чистого желтого металла.       Шэнг видел, но молчал, его глаза веселились, на фоне глубоких морщин, избороздивших его изможденное лицо, обреченное на вечное соседство с самыми немыслимыми чудовищами, которые готовы броситься на него, по приказу Императора — страшного врага или сильного союзника. Глядя на прижатую фигуру, идущую коридором и растаявшую в воздухе, Кано ощущал эту нависшую опасность так явственно, как если бы Шао Кан оказался рядом.       Наемнику не хотелось совать свой нос, туда, где его точно откусят. Пусть старый прохиндей Шэнг сам разбирается. Черт, он опять исчез в воронке портала.       Глава Черных Драконов насупил брови и сердито ругнулся, когда ящер неожиданно издал противный резкий звук.       — Эй! — прикрикнул Кано на ящера, скорчив грозную гримасу. — Кончай! Или сделаю из тебя бумажник. Мой глаз видит тебя.       Правый искусственный глаз главаря крепился к черепу металлической пластиной и был способен работать в нескольких режимах. Барбекю. Игуана на палочке. Хе-хе.       Саур протянул свою когтистую лапу, сгреб и приподнял Кано за шею заляпанную жиром и после уронил наемника на стену. Глухой удар выбил весь воздух из легких, еще и зеленый чудик поставил ногу ему на грудь.       — Ну, ты и урод! — прорычал Кано, пытаясь достать Пустынного Орла из кобуры, которая оказалась под ним. — Я сейчас тебе рожу отстрелю.       — Отстрелишь ему “рожу”, — раздался женский голос, — твою я тебе отрежу. — Саур, место.       Кано вылупил глаза на Китану. Брюнетка с тонкой талией, в этот раз без вечной компании с копченой подружкой, прижала стальной веер к его глотке. От старика, который ее представил, Кано знал, что она была вполне способна выполнить недвусмысленную угрозу: да и сам красноглазый видел как-то, как она одним взмахом этого самого веера напрочь снесла чью-то башку, а потом отшвырнула ее — красную от крови — ярдов на сто. Хренов хоумран.       — Отвали, красотка, по-хорошему, — сказал Кано, хриплым голосом. — Тебя это не касается.       — Ты прав, человек, — доверительно сказала она, но ее глаза при этом блестели сталью. — Пока ты полезен. Это что такое?       Принцесса вытащила из кармана наемника статуэтку змеи. Эденийскую вещицу.       — Не твоего ума дело, курица. — ощерился наемник. — Лучше поищи в правом кармане — он с дыркой.       — Надо же, — проворковала она. — Да как же это я осмелилась? Может ты мне бросишь вызов? Или кишка тонка? — Она сложила веер и выпрямилась. — Большой плохой мальчик хочет получить… от Принцессы Внешнего Мира.       — Да, — прошипел он. — Драться я люблю. Очень люблю.       — Тогда послушай моего совета, смертный, — прошептала Китана. — Не пытайся пить сразу из трех водопадов — захлебнешься.       Кано с трудом сглотнул вязкую слюну сухим горлом, когда она, казалось ласково провела по его пластине, оставив глубокую царапину, и взглянул на каблук принцессы, все еще упирающийся в твердеющую плоть наемника.       — Ладно, — сказала она, нехотя убирая ногу. — Вон.       Кано пошел прочь. Китана протянула руку склонившемуся ниц ящеру, погладила того по гребню, и они стали уходить.       — Китана! — окликнул ее контрабандист.       Женщина остановилась и вполоборота повернула голову. Ее синего цвета штаны, плотно облегавшие стройные ноги, в лучах теплого солнца резко контрастировали с роговыми чешуйками рептилии.       — Не думай только, что я тебя не размазал лишь потому, что ты женщина, — угрожал Кано. — Ты мне чуть яйца не отдавила, и я тебе этого не забуду.       — Хорошо, — улыбнулась Китана и пошла дальше. — Это значит, что снова так мне поступать не придется.       “Горячая, боевая, за словом в карман не лезет — у меня стояк!” — подумал Кано, дав себе зарок ее хорошенько проучить, но потом. — “Трахнуть и перерезать горло, можно наоборот”. Его подельник не оценит, и бандиту не хотелось лишний раз дергать тигра за усы.       Достав из кобуры тяжелый пистолет, Кано пошел дальше вверх, по ступеням, поражаясь самому себе, как он мог допустить унизительную ситуацию. Держать в узде член было непросто и в нормальной обстановке родного притона, а здесь справиться с влечением к этим тупым мясным дыркам было почти невозможно.       С его быстро пролетевшего детства самые покладистые из японских шлюх отказывались идти с Кано, потому что верили в невероятные истории о зверских расправах и полагали, что их никто никогда не найдет, а если и найдет, то не досчитается несколько конечностей.       Правда, никому из них и в голову не могло прийти, что сумма гонораров за продажи органов составила шесть миллионов долларов. Если бы они узнали об этой немаловажной детали, то, возможно, некоторые не были столь категоричны. Особенно те, что сами находили свежих кандидаток.       Но однажды к бандиту подвалил посланец Тсунга — амбал ростом с токийскую башню, перехвативший его за делом. Даже у Кано не хватило духу сказать этому чудовищу, чем-то походившего на мутанта из канализации, что он порет чушь о подземном царстве, где этот урод — принц (точно канализация), о господине, который приглашает его на корабль и которого никак нельзя огорчать.       Свою роль сыграла еще одна существенная деталь: у восемнадцатилетнего Кано на хвосте сидели копы, и все бабло ушло на закрывание глаз, а Интерпол объявил его в розыск в тридцати странах. Поэтому в тот момент он продался бы даже русским, если бы они заплатили ему наличными.       И, тем не менее, ему хотелось пойти со своим старым корешем, испытанным Кабалом — искусным рыбаком бумажников. Он был настоящим другом, прохававшим не одного туза в иерархии Черного Дракона.       Задача оказалась простой: стать легавым в США. Никаких проблем, кроме международного розыска. Каждый раз вспоминая, что Кабал теперь уважаемый коп, на лицо Кано наползала улыбка, ну если перекошенный оскал нижней челюсти можно было назвать улыбкой.       “Поганый негр, удар у него жесткий, оторвать бы ему руки и вставить в задницу Соне.”       Врожденные инстинкты Кано подсказывали хапнуть побольше зелени и свалить в закат, попивать коктейль с симпатичной мулаткой в тропиках. Но вот канализационный амбал хоть и обычно помалкивает, но при таком раскладе, наемник нутром чуял, в один не самый лучший день его заостренные, как у феи из Питера Пэна, уши этого монстра высунутся из океанских вод, и острые зубы обгладают наемника, как прожаренный стейк-томагавк. Лучше уж продолжать делать то, на что замазался, сорвать еще лимонов и прикупить остров побольше чем у старика.       Пока Кано предавался размышлениям, он ощутил легонькое касание его плеча. Пальцы Кано нащупали птичий помет, и в мгновения ока, обернувшись, он вскинул пистолет и выстрелил в паршивую чайку. Дерьмо. Настоящее дерьмо.       — Так будет с каждым.       Кано засунул дезерт игл в кобуру и посмотрел в ту сторону, куда упала птица. Прищурившись от бьющих в глаза лучей заходящего солнца, он увидел комок красно-белых перьев и улыбнулся.       — Солнце и птицы — хорошие приметы. Чуйка никогда меня не подведет.       — Ну-ну.       Налетел внезапный порыв ветра и наемника понесло прямо на камни. Удар. Что-то хрустнуло. Кано лежал неподвижно на береге, и даже пальцем не мог пошевелить. Только что мимо него пролетела Китана и мягко уселась рядом — и зрелище ее явно порадовало.       — Неуклюжий дурачок упал с башенки. Какая жалость.       — Зловредная сука. — из последних сил выдохнул Кано.       Наемник хотел испепелить ее, но та, ловко орудуя сложенным веером, вырвала искусственный глаз. Дерьмо!       — Я хотела добить тебя, но подожду немного. — Принцесса сняла с пояса флакон. — Пара простеньких трюков помогут продлить твою агонию. Боль придет постепенно. Можешь гордиться, рецепт отвара принадлежит эденийскому народу. Моему народу. Пользуйся и не благодари.       Женщина с силой впихнула в рот наемника бутылек. Жгучая жидкость вскипела в горле наемника.       — Тварь!       — Спасибо, что напомнил — Китана взмахнула рукой. — Саур, кушать, только помедленнее.       Ящер тут как тут. Пасть открыл — щерится.       — Сука!       — Тяжело, наверное, жить с лексиконом в три слова. Оглянись, если сможешь. Шан занят. Звать на помощь бессмысленно. К тому же шум прибоя заглушит любые твои крики. Остается уповать лишь на собственную отвагу и находчивость. Удачного дня.       — Сука рваная!       Китана покинула берег, и Кано наконец-то смог взглянуть на ноги. Его обдала волна ужаса. Одним движением могучей лапы Рептилия располосовал икру, срезав мышцу, лакомился вырванными с мясом ногтями. Конечности сильно сократились в размере, по колени прохавала тварь! Минут десять, не больше — тварь сожрет его вместе с дерьмом. Сама мысль о смерти была невыносима.       В отчаянии наемник водил глазами по своему едоку и вдруг наткнулся взглядом на отблеск пустынного орла, как будто обещавший — не спасение, нет, но хотя бы не такую медленную и мучительную гибель.       Помимо рядов острейших зубов, у ящера был еще и длинный язык, который снимал плоть с кости. Время тянулось со скоростью улитки. Когда Саур смаковал костный мозг, Кано судорожно глотнув воздух, вцепился в хромированную скобу и с трудом подтянул тяжелый пистолет. Изогнув руку для выстрела, бандит посмотрел вниз и вдруг уперся в зеленые глаза твари, в зевоте разинувшую пасть. Зловонное дыхание обдало Кано, как пар из канализации.       Впрочем, ящер был скорее озадачен, чем зол. Встав, он распрямил жилистую спину, по которой текли струйки красной крови; затем опустился на четыре лапы и стал стремительно бегать вокруг Кано, время от времени, поглядывая на контрабандиста.       По движениям ящера было видно, что он возбужден: стремительно и бесшумно он кружил, то и дело не давая как следует прицелится.       — Издеваешься, гад!       Ящер остановился, его тренированное тело, перемещалось как тень, с едва уловимым нажимом бархатных подушечек.       — Меня зовут Сайзот, человек-пища.       Выстрел. Выстрел. Мимо. Еще три выстрела и все в молоко. Кано даже пьяный в стельку не мазал столько.       Ящер снова забегал, и на него беспрерывно хлестали соленые морские капли. Зверь замер и подставил морду прибою. Вытянувшись в струну, Кано лежал совершенно неподвижно, затаив дыхание: последняя пуля в Пустынном орле. Куда стрелять? Он бы с удовольствием выстрелил в лицо Китане. Под маской, наверное, она еще та уродина. Или мистеру Шэнгу. Под его приветливым лицо доброго дедушки таился нрав жесткого мясника. Одним миром мазаны.       Следующие два часа тянулись медленно. В какой-то момент раздался негромкий скрипучий звук — похоже, зверь поймал рыбу. Несколько раз Кано замечал во тьме вспышку зеленоватых глаз, но взгляд не задерживался на наемнике. Забыл? Нет, просто не обращает внимания. Наконец, сквозь черные тучи забрезжил рассвет.       — Время вышло. — проскрипел Рептилия.       С первого взгляда, наемнику стало ясно, что теперь он настроен куда более кровожадно. Утренний холод раздражал его, и он явно желал фунт плоти. С беспрерывным стрекотом он сновал вдоль берега, мощный хвост мотался и хлестал его по ногам.       Казалось, для Кано смерть приберегла самый заслуживающий час: в морской пене и холоде, как свежий кальмар, распластался на камнях. Наемник приободрил себя, по крайней мере, старался воспарить духом — в то же время, сжимал палец на спусковом крючке, не видя способа избежать гибели.       Трудность была в том, что действие зелья заканчивалось и рука Кано стала слабеть. Он нацелился на ящера и вытянул ее еще дюйма на три. Он сбился со счета, сколько оборвал жизней этим инструментом. Плавно давить на спуск, еще немного… и тут ящер прыгнул!       Кано не увидел прыжка — так внезапно и стремительно все произошло. Он только краешком глаза заметил красный язык и ослепительно белые зубы, вцепившиеся в плечо. Но прыжок оказался неудачным. Прямо под Пустынного орла. Кано медленно, яростно скаля красные зубы разнес башку и словил лицом зловонную зеленую кровь. Кровь ли? Кровь не пенится и не прожигает кожу.       Слишком изуродованный, чтобы жить, и под какой-то наркотой, чтобы умереть. Постепенно Кано погрузился в мир смутных воспоминаний, среди которых порой возникало расплывчатое лицо матери и морда ящера с красным высунутым языком — и, наконец, впал в беспамятство или, может быть в нирвану, где буддисты находят душевный катарсис.       ***       Моя судьба…       Ошибка…       Канарский счет…       А ладно, все на…       Жди меня, ад.       ***       Страна Волн.       Хана давно хотела получить серьезную миссию. Не для того, чтобы утереть нос Югао и Газеру. Они же АНБУ. Просто понять, что она еще в форме.       Получила приказ — миссия в Стране Волн. Именно здесь едва не закончила свой путь команда Куренай. Место дикое, фактически таковым не являлось.       У него даже был собственный Дайме. Вот только он ему не было никакого дела до нищих рыбаков. Вот все, что нужно знать для справки.       Собачница остановилась у мелкой заводи, возле которой лежало пухлое тело мужчины средних лет. Мертвые пальцы сжимают водоросли. Тентен, сидящая на корточках рядом с трупом, разглядывая что-то, приподняла голову покойника и повернула ее набок.       — Не повезло ему, — Такахаши подалась назад, и ирьенин увидела, что именно привлекло ее.       У мертвеца были напрочь съедены щеки. Вместо них зияли красные прорехи, через которые видны кариозные зубы.       Хана сложила печати Мистической Руки и приложила к открытой ране. Тентен редко слышала от нее бранные слова, но сейчас настало время для крепких выражений.       — Дерьмо собачье, — процедила она. Затем заскрежетала зубами и углубилась в ранение подводника.       Тентен не смогла сдержаться:       — Ну, по крайней мере, он жив.       — Ненадолго, — отрезала она.       Затем в голову Хане пришла новая мысль, и она пристально взглянула в глаза едва живому человеку. Глаза полные болезненного безразличия.       — Отмучился. — Однако Хана не отводила взгляда, чувствуя, как по коже бегут мурашки, — точно такие же как в детстве, сидя рядом с Цуме, около пустой могилы отца.       Последствия эпидемии все еще давали о себе знать. В бухте был найден сильно избитый продавец “волшебных” амулетов отгоняющий паразитов. Недовольные результатом жители скинули беднягу с моста. Тело проделало крюк под мостом, чтобы попасть на берег. И умер он только сейчас.       Потрясающий результат, учитывая, что на открытых участках кожи имеются следы острых клешней. Местами до кости. Хана включила радиопередатчик; сообщали, что мост перекрыли, выявили еще очаг заражения.       — Очаги — сегодня актуальная тема, я уже продрогла, — заметила Тентен.       Хана не улыбнулась.       Оставив Тентен со своей тройкой, перед горячим очагом, собачница направилась в полевой госпиталь. В лагере не стихали крики зараженных — это ее подопечные занимались массовым лечением.       Хана заметила, что всюду взглядом и носом ищет нинкенов, но она их не взяла на миссию по причине их низкого иммунитета.       Ее псы быстрые, выносливые, но склонные к болезням инфекционного характера. А еще они перестали видеть в ней хозяйку и норовят поставить ее в коленно-локтевую позу. Стыд-то какой!       При появлении Ханы все в палатке вытянулись по струнке, и на лицах ирьенинов появились облегченные улыбки. Кроме одной рожи недавно присоединившейся Сакуры Харуно.       — Как прошла рыбалка, Хатаке-сама?       — Все уже слышали? Очень жаль, но спасти пациента не удалось, а этого можно было избежать, будь у меня его место точного расположения. Понятно?       Харуно вместо ответа демонстративно поклонилась, пробубнив про “Инузука без нюха”, и это — как почти все, что она делала, — дико раздражало Хану. Но она спустила это Харуно, надеясь, что до той дошло. Хатаке велела подчиненной заняться новоприбывшими и направилась к своему рабочему месту.       К ее разочарованию, вся их активность на участке не принесла мало-мальски полезных результатов. Все новости — очаг к северу от моста, как результат прогулок местных жителей в мангровые леса за фруктами-ягодами, устные предупреждения оказались напрасными, либо принятыми за вызов. Иногда люди такие дураки. Пора составить отчет.       Тентен вошла со стаканом чая, к которой прилагалась собачья улыбка до ушей.       — Узнала, кто сбросил продавца? — шепотом спосила Хана, отведя ее в палатку для обедов.       — Узнала. Для этого мне даже не пришлось иметь острый нюх. Я просто перехитрила аборигенов — сделала вид, что уже знаю это. Коллективное убийство, продавца приняли, подняли на руки, как какую-нибудь кинозвезду и бросили в реку.       — К черту их всех. Ками-сама им судья.       — Непривычно как-то. Будто на сто лет назад попала. Мало электричества, гнилые хибары. Зато большие телевизоры в каждой. Ни полиции, ни АНБУ. Но готовят здесь вкусно. Морепродукты и все такое.       — И что же?       Тентен откинулась на спинку стального стула, и металл заскрипел по земле.       — Ками-сама, я просто влюбилась, как здесь готовят суп из моллюсков и акульего мяса.       — Боюсь, мой нос не переносит этого запаха, — отозвалась Хана, вспоминая один из самых резких запахов в ее жизни. — Итак, теперь, когда нам известно о преступлении, я составила отчет, а дальше пусть у АНБУ голова болит. Заканчиваем через три дня. А сейчас пойду позвоню.       ***       Коноха. Кабинет Хокаге.       На мой телефон постоянно приходили фото оголенных тел: юные и старые, куноичи и гражданские. Научный отдел предупреждал, что таким способом пользуются мошенники. В файл помещается вредоносная программа, которая получает полный доступ к ЭВМ жертвы.       Поэтому все непроверенные контакты были изолированы и я получал сообщения только от избранных источников.       Самыми частыми приходили заметки от Мей, из которых уже можно сложить целую книгу. На втором месте была Яманака Ино, намекавшая на встречу в интимной обстановке. Явно не обсуждать внешнюю политику Минато-сенсея в послевоенный период.       На мониторе высветилось: “Команда ирьенинов 17”. Нажимаю на кнопку “Ввод”.       — Какаши.       — Хатаке, — откликнулась Хана.       — Вот оно, будущее.       — Хм, на самом деле этой технологии больше десятка лет, — возразила Хана. — Как там мои девочки и мальчики?       — Бегают вокруг Хинаты. Сейчас стою и смотрю на улицу.       Хината подняла Суми на руки и принялась с радостным лицом шептать ей на ухо. Семейная идиллия.       Хана перешла к делу:       — Звоню, чтобы сообщить тебе последние новости насчет нашей миссии; я решила задержаться на три дня. У меня есть это время?       — Конечно, не торопись. Я как раз читаю дела лучших учеников Академии. Новый набор в АНБУ. Что у тебя за новости?       АНБУ только что прислали предварительный отчет, и Хана сообщила, что в Стране ликвидировано множество очагов инфекции, которые исследовались на предмет эволюции паразита. Для ускорения процесса Харуно принесла с собой дополнительное оборудование и взяла старые пробы, чтобы их исключить. Насчет оставшихся очагов Хана не питала особых надежд.       — Думаю, основная масса принадлежит охотникам за жемчугом, — сказала Хана. — Ками-сама, многие из местных ходят с травмами годами. Ладно, у меня новый пациент.       — Будь осторожна, Цуме волнуется.       — Угу, я видела царапины на полу в кабинете. Конец связи.       ***       Первые документы, на которых я поставил печать в качестве Хокаге было заключение о смерти. Голубой Дельфин Конохи покинул этот мир через час после моего представления деревни в новом звании. Конфликт с Мизуки, оскорбивший Анко, вылился в такой незавидный результат.       Было семь часов вечера, и только Луна освещала небо над селением Листа. Я выключил ЭВМ и вышел на улицу. Зажглись огни в витринах магазина, где я покупаю мясо и рыбу. Вежливый продавец поинтересовался:       — Доставка вам не нужна? Сейчас мы закрываемся, но с утра прибудет скумбрия.       Я улыбнулся и кивнул.       Пол в доме был запачкан кровью. Даже для семьи шиноби дело необычное. На кухне стояла гневная Куренай и вытирала лицо Мирай, сидевшей на высоком табурете.       — Папа! Я побила мальчика, которому почти пять!       — Молодец!       Осторожно смывая запекшуюся кровь с верхней губы и носа дочери, Куренай упрекнула меня:       — Какаши, ты не должен радоваться преждевременно. Твоя воинственная особа отобрала чужое данго, а когда ее попросила отдать сладость, избила мальца моей Анко.       — Сейчас посмотрим. — Я протянул руку к лицу Мирай, но Куренай ее перехватила.       — Нет. Пусть эта боль будет ей уроком. Сейчас мы пойдем просить прощения.       — Митараши сейчас не до того. Боль не тот учитель, которого я хочу для тебя, Мирай. — Я все же осмотрел нос и голову в целом. — Она искажает реальность, так что вызывает лишь ответную злобу.       — Я не хочу просить прощения. Он первый на меня напал с кулаками и укусил за руку. Яки дразнил меня за цвет волос и глаз. Они! Они! Они!       — Ты очень красивая, Мирай-тян, вся в меня. — Куренай обняла девочку. — Хотя вот, меня в детстве мальчики обходили стороной, а девочки пытались подстроить всякие пакости.       — И что ты сделала? — озадачилась Мирай.       — Тренировалась, как проклятая. Академия прошла за год, а дальше стало не до мелких ссор.       Я положил руку на голову Мирай.       Парень со шрамом через переносицу пошел по пути Белого Клыка Конохи. Его выбор и не мне осуждать слабака.       — Мирай, мальчик недавно потерял отца, но это не дает ему право оскорблять тебя. Я пойду и поговорю с Анко.       — Нет. Я знаю как будет проходить “беседа”, — усмехнулась Куренай, — будет лучше, если старая подруга ее снова навестит.       — Ладно. Достаточно всего с меня сегодня. — Я протянул руки к Мирай, но она отпрянула.       — Я вся грязная!       — Ничего страшного. Пойдем умываться?       — Хорошо.       ***       Дочки легли спать, Куренай вновь осталась с Анко, как было уже не раз. Цуме засыпает в 21:30, Югао и Газеру на задании, Хината на смене, оставив клона заниматься документацией, я решил приготовить еды и навестить Цунаде в этот поздний час.       Мне открыла мрачная Сенджу. В розовой пижаме она выглядела так по-домашнему. С распухшими глазами и неровной походкой, женщина обвела меня взглядом и заметила:       — Похоже, здесь новый Хокаге.       — Я Рокудайме Хокаге Коноханагуре но Сато! Спешу на помощь ко всем, кто несет тяжелую ношу. Скоро деревня изменится.       — Как будто она не меняется постоянно, и не всегда в лучшую сторону.       — Прошлое не изменить. И нам придется с этим жить.       Цунаде скривилась и пропустила меня внутрь.       — Я целый день думала о том, что жизнь не имеет смысла. Я могла бы заколоть себя…       — Я знаю.       — Или тебя.       — Многое потеряешь. Когда я покину этот мир, некому будет дразнить тебя, дергать за хвостики и вертеть перед тобой своим великолепным задом, который ты так любишь.       Под ее смех, я станцевал дикий танец.       Цунаде поедала жареного осьминога, я же спросил:       — Я тут подумал о твоем небольшом отпуске. Тебе не приходила в голову мысль поиграть мускулами?       — Ты имеешь в виду — хорошенько помять твое лицо? Признаюсь, приходила. Но только в качестве кумите.       — Я говорю о политической жизни. Сенджу — это сила. Во-первых, именно благодаря тебе куноичи идут на ирьенинские курсы. Тебе нужно вернуться в больницу.       — Забудь об этом. В задницу этих куноичи.       — Чтобы учить юное поколение, не обязательно его любить.       — Я ни за что не вернусь туда, — Цунаде покачала головой, обращась не столько ко мне, сколько к себе самой. — Я уже один раз отказалась от родного клана и звания джонина только потому, что пришлось заглянуть в выгребную яму, где шиноби копошаться.       — А тебе не приходило в голову, что не обязательно самой ходить на опасные задания, ведь можно сидеть в уютном кабинете?       — Разумеется приходило, но ответ по-прежнему — нет. Если не я, то все равно кто-нибудь другой убьет и будет убитым.       Цунаде бросила мне на стол знакомую книжку. Женщина прикрыла лицо руками и отвернулась. Я посмотрел на экземпляр “Приди, Приди Рай”. Под фотографией автора было дописано чернилами: “Моей вдохновительнице на долгую память”.       — Редкая вещица с подписью Джи. Их всего пять. Для некоторых людей представляет огромную ценность. Ты ее читала?       — Неа, не мой жанр. Люблю романтику, но без женщин, знаешь ли.       Выражение лица блондинки вновь изменилось. Мне множество раз приходилось его видеть в Колизее у приговоренных к казни. Это была покорность, отказ от борьбы.       — Ладно, тогда у меня есть другой вариант. Мизукаге приглашает меня на боевое слаживание в Страну Горячих Источников. Я беру тебя с собой.       — Мне эта идея не по душе.       — Коноха тебе тоже была не по душе, а вспомни, сколько всего ты сделала для ирьенинов. — Увидев, что она не спорит, я продолжил: — Цуна, мягкий климат и тренировки до седьмого пота — это хороший вариант. Как тебе осьминог?       Цунаде улыбнулась мне:       — Мне не очень хочется хвалить самовлюбленного дурака, но это просто пища богов.