Под маской Огородного Пугала

      — Спасибо за рыбу. — произнесла Цунаде.       Прочь отсюда, прочь. У нее закружилась голова. Опять приступ. Сенджу взглянула на руки, но все поплыло у нее перед глазами. Руки затряслись, и, когда она сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь, все тело заколотило.       Вперед, рывок через лес. Бар, знакомое место. Где-то на юге пригорода Конохи, кажется.       Колени подкосились; она услышала голос бармена, доносившейся как будто из бочки, — он спрашивал, в порядке ли она. Цунаде кивнула и показала жестом “бутылку с собой”, собираясь двинуться к выходу, но пройдя половину пути передумала и на подкашивающихся ногах взяла еще одну, по дороге задев и перевернув несколько столиков с закусками.       Она снова оказалась на улице, но морозный воздух вместе с соджу не помог придти ей в себя. Голова по-прежнему кружилась и перед глазами стояла какая-то пленка, оставляющая лишь контуры предметов. Цунаде зажмурилась и плеснула алкоголь себе на лицо, но когда она открыла глаза мутная завеса никуда не подевалась. Затем пришли они, какие-то призрачные фигуры; вроде бы знакомые силуэты, но Цунаде никого не узнавала. Кто-то смотрел на нее. Возможно, это было лицо Дана или Джи.       Цунаде не понимала.       Сенджу услышала голос бармена; он просил о чем-то. Блондинка бросилась бежать. Подальше, прочь, прочь.       Скрежет металла, тележка с уличной едой накренилась. Цунаде инстинктивно выставила вперед кулак и прикоснулась к раскаленной поверхности стальной плиты, едва не опрокинувшейся на нее. Она удержалась на ногах, но от удара горячая пластина треснула, и Цунаде увидела, как разбиваются бутылки соджу об мощеный камень — она едва не похоронила продавца под его тележкой.       Цунаде развернулась и побежала прямо по крыше домов — неизвестно куда, куда угодно.       Прочь, прочь, прочь.       Цунаде не знала, где находится, она сидела на круглой, покатой крыше винтового здания и, согнувшись пыталась отдышаться. Когда она активировала фуин на лбу, Сенджу не могла вспомнить.       Чакра пожирала тело. Техника Узумаки, разработанная для регенерации клеток давала обратный эффект. Прежде чем энергия закончилась, Цунаде успела призвать крохотную Кацую и, не поднимая головы, прошептала:       — Истощение.       Слизень засветился зеленым цветом. Никто не произнес ни слова. Цунаде сидела, свесив ноги; слизняк забрался ей на спину; изумрудная зелень разгоралась и гасла в такт дыханию блондинки.       Сенджу подумала о том, как всего лишь утром она обнималась на своей кровати с Какаши и как он предлагал ей стать шестой по счету женой, словно у очередного Дайме мелкой страны, вроде Волн. Цунаде вспомнила свои тогдашние мысли: похоже, она влюбилась и ей стало мерзко от своего предательства.       Она предала всех: свой клан; ту Коноху, что была при Втором; своего Дана, ведь она клялась ему в верности до самого Чистого Мира; Джирайю, так как сомневалась в его мотивах…       Как же хочется спать.       — Цунаде-сама, прошу вас, держитесь, — начала Кацуя, когда Сенджу начала терять сознание. — Я уже послала сигнал о помощи через Сад Гибких Костей. Послушайте песню и подпевайте:

Кунай-сан, Кунай-сан, что же ты попал мне в ногу? Я ведь целилась в мишень, Кунай-сан, Кунай-сан!

      Цунаде не издала ни звука — не хмыкнула, не фыркнула презрительно. Лишь опустила голову на колени и свалилась с крыши.       Какая земля мягкая.       Через несколько минут попыталась запеть, прокручивая слова песни в голове, но во рту было что-то длинное.       ***       Как говорил Джонатан: — “…народ любит истории про андердогов и американскую мечту, сказки вообщем”. Жизнь же Цунаде это военная драма, в конце которой главный герой пускает себе пулю в висок. Однако не сегодня.       Я горд совместной работой двенадцати ирьенинов и жутко расстроен, просто в ярости от глупого поступка блондинки.       Девушку поместили в отдельную палату, войдя в которую, я прежде всего взглянул на пациента. Взял ее за руку. Слегка сжал и получил ответное пожатие — сердцебиение, температура в норме. Осторожно наклонившись, чтобы не задеть кислородную маску, я поцеловал ее в сухой, морщинистый лоб. Глаза Цунаде открылись; я стер платком пару капелек слез с ее лица, и она снова пожала мою руку.       — Доброе утро, старушка. Выглядишь на все сто.       Цунаде показала мне неприличный жест, и в этот момент вошла Шизуне с новым контейнером чакры. Затем она вышла, после вернулась, положила на поднос рядом со мной коробку с бенто и банку кофе и снова ушла.       Я просидел молча пару минут, глядя, как поднимается и опускается впалая грудь Цунаде, зная, что теперь женщине стыдно: Шизуне будет напоминать о ее проступке до конца жизни.       Двусмысленная ситуация.       Я мог бы вернуться домой, на час, принять ванну вместе с Хинатой. Рука сама потянулась к заднему подсумку и вытащила книгу в мягкой обложке. Еще одна сказка.       — Первая часть самая лучшая, Цунаде. — я поднял глаза на женщину и показал ей обложку. — Плохо видишь? “Приди, Приди Рай”, автор — сама знаешь кто. Затер книжку до дыр, не “Путь Героя”, конечно, но просто послушай: — “Цунами с тоской смотрела на свою свадебную юкату, которую ей предстояло надеть на торжественный ужин в честь новобрачных. Ей не нравился муж. Впрочем, она его никогда особо и не любила. А сегодня поняла, что готова убить его. В тот момент она сама удивилась своей злобе. Как же ей захотелось взять со стены массивный веер и ударить им мужа по голове! Наверное, это было бы единственным, что он заслужил. Но тут кто-то позвонил в дверь.       На пороге стоял молодой посыльный. Он был красив той деревенской красотой, которая соблазняет наивных сельчанок, а затем бросает их. “Приятного дня, химе, — начал негодяй. — Если вы чувствуете себя хорошо и полны сил, мы отправимся немедленно. Вы готовы к путешествию?”       Я подтянул стул к койке, уселся, убедился, что Цунаде слушает, поцеловал ее пальцы, а потом вернулся к книге. Сегодня еще одним почитателем Джи-автора станет больше.       ***       Я собрал всех ирьенинов, чтобы отблагодарить за спасение жизни Цунаде, и напомнить, что разглашение данного случая приведет к неприятным последствиям. Официальная версия: испорченное оборудование в лаборатории.       — А кто понесет наказание за испорченное оборудование? — поинтересовалась Шизуне.       — Главный патологоанатом получил выговор. — уточнил я.       Я не стал вдаваться в объяснения. Все всё поняли. Закончил очередным предупреждением о том, что обо всем увиденном следует молчать и немедленно доложить мне в случае, если кто-нибудь начнет распускать слухи или глубоко копать.       — Куда именно — АНБУ? Канцелярия? — уточнила молодая куноичи и “случайно” прижалась ко мне. — Глубоко — это мне нравится.       — Куда угодно.       Когда я пришел в кабинет Хокаге, все никак не мог остыть после горячих взглядов, намеков, которые невербально посылают куноичи. Двести сигналов за полчаса. Как устоять, когда вокруг так много девушек на любой вкус, поглядывающих на мои штаны?       А тем временем начали поступать новые документы. Прием миссий заморожен на ближайшие три недели. На границе подтвердили, что активность в Амегакуре нулевая. Ино и Шика подвердили, что силы Тумана, Песка и Листа будут атаковать Страну Дождей с юга, а Камень и Облако — возьмутся за северные рубежи.       Документ, еще один, и еще, и еще. В кабинете уже включили свет. Взяв большую стопку листов и результаты разведки, которые я хотел прочесть вечером, чтобы завтра беседовать с каге Кири и Суны, попрощался с советниками и отправился к себе домой.       В такое время, за тридцать минут до комендантского часа, магазины уже все закрыты, и купить что-либо было невозможно.       Когда я проходил мимо “Цветов Яманака”, обернулся и в этот момент заметил следившую за мной девушку. Встретившись со мной взглядом, Ино тут же стала смотреть в другую сторону.       Стоит ли? Почему нет? Я помахал куноичи:       — Здравствуй, Ино-тян.       В магазине что-то разбилось, затем появилась она. Самая красивая девушка Конохи.       — Доброго вечера, Хокаге-сама. Вы желаете купить букет для ваших прекрасных куноичи?       — Желаю.       — Я соберу бесплатно. Пройдемте в помещение.       Ино произнесла несколько слов себе под нос, из которых я разобрал: — “Сейчас или никогда.”       Мы прошли в благоухающий цветник. Принеси я цветочное ассорти из этого места домой, то Хана точно меня загрызет.       — Что-нибудь с нейтральным запахом. У меня, Ханы и дочек обостренный нюх. Младшие пока не до конца контролируют свой дар.       Ино нахмурилась, и убрала половину цветов из букета, затем еще поразмыслила и оставила только три вида.       — Вот, букет готов.       — Сколько с меня?       — Нисколько. — безапеляционно заявила блондинка и принялась развязывать узел фартука. Он никак не поддавался, пока не послышался треск ткани. — Помогите, пожалуйста, а то сменщица постаралась на славу.       Девушка развернулась и я, не без труда, растянул коварный узел. Ее шея была так близко, что я ненароком остановился и принялся вдыхать сладкий аромат.       На улице послышались негромкие голоса, Ино тут же подбежала к окнам, опустила жалюзи и перевернула табличку “открыто/закрыто.”       — А можно я положу руку вам на живот? — настойчивым тоном поизнесла куноичи. — Я ничего не буду делать.       — Честно? — я обнял Ино за талию и прижал к стене.       — Клянусь. — захихикала девушка и поцеловала меня в пресс. — У вас красивый живот.       — У тебя тоже. Однако ты поклялась, что ничего не будешь делать. Только руку положишь.       — Я скрестила пальцы, — хладнокровно призналась девушка и, не отрывая взгляда от меня, медленно сняла желто-зеленую футболку, оголившую тугое, соблазнительно восхитительное бледное тело.       Девушка обняла меня двумя руками и нетерпеливо своими губами прижалась к моей маске. Долой ткань. Какая жадная девочка: жадные глаза, жадный рот. Любви все возрасты покорны, старый глупец. Я усмехнулся.       — Что-то не так, Хокаге-сама? — с видом послушной ученицы вопрошала девушка.       — Ино-тян, ты должна найти себе парня более подходящего возраста.       — Да, Хокаге-сама. Но я старше Хинаты на несколько месяцев, к тому же, — начала заводиться Ино, — я самая красивая девушка Конохи. Все это знают. Я каждый день вижу, как мямля кривоногая проходит с детьми на прогулке. Вся такая счастливая, будто знает, что дома ее ждет большой член на ужин.       — И поэтому я должен тратить свое время с ее глупой и болтливой сверстницей с плоской грудью и тощими ногами? Пусть Хината и немного не уверена в себе, но она не ленива и очень отзывчива.       — А почему бы вам не пойти к ней прямо сейчас? И грудь у меня нормальная, ноги стройные. Могли бы врать более изощренно.       — Ты права, Ино-тян.       — Ино-химе.       — Да, Ино-химе, время уже позднее, а мне еще кучу отчетов смотреть. — Я положил ей руку на плечо и погладил светлые волосы. — До свидания, Ино-химе.       — Что же… — вздохнула Ино. — Тогда до свидания, Хокаге-сама. Спокойной ночи, Какаши-сенсей.       Тем не менее, моя рука до сих пор на плече девушки. Молодое, свежее мясо, и необычайно вкусное для глаз. Конечно, сердце не колотится, как это было много лет назад, когда возбуждал обтянутый тканью живот, или стройные бедра так, что казалось красные муравьи забрались в мои штаны.       Один поцелуй в щеку. Кожа такая приятная, запах ее тела почти полностью перекрыл одуряющий цветочный смрад.       — Я красивая! — Ино встала на цыпочки. — Красивая!       — Очень. — я держал ее руками осторожно, словно античную статую, что готова осыпаться под тяжестью лет. — Станцуй для меня.       — Что? — поразилась Ино.       — Я говорю: станцуй для меня, если умеешь.       — Конечно… Умею… — Она достала стул из подсобки. — Садитесь.       Я сел, а Ино пропала в своем телефоне.       — Готово. — томно проговорила блондинка и включила музыку.       Ино встала передо мной и начала, плавно покачивая своими спортивными бедрами, медленно снимать юбку.       Она сняла юбку и положила на прилавок, смущенно улыбнулась, жадно пожирая меня глазами. Ино стояла передо мной, на ней остались только бежевые трусики с красными полосками, да и чакра-сетка на локтях и правом колене.       Она медленно повернулась ко мне правым боком, поставила правую ногу на подлокотник, привычным движением скрутила сетку вниз по ноге. Дойдя до стопы, Ино просто сняла сетку, не сводя с меня глаз.       — Мне снимать это? — девушка положила ладони себе на бедра, запустив большие пальцы рук за ткань трусиков.       Она явно не испытывала никакой неловкости. Никакой обиды или раздражения. Она глядела на меня, словно ребенок, с нетерпением ждущий следующего указания.       — Да.       Она не спеша сняла трусики. Все как положено: не отрывая взгляда от партнера, сначала немного с одной стороны, потом с другой.       — Вам не скучно? — игриво улыбнулась блондинка.       Она небрежно бросила трусики на прилавок, повернулась ко мне спиной и ловким движением села на мои колени. Повернула шею и, все так же хитро улыбаясь, взялась за взбухший под материей брюк член.       — Ты можешь гордиться своим телом, Ино-химе. Не тот клан прозвали “свиным”, ой не тот.       — Не хотите потрогать, — Ино указала пальцем на свою грудь.       Я ощутил пальцами, как напряглись ее соски, хотя в магазине было жарко.       — Ты очень смелая девушка, Ино-химе.       — О, нет. — Она смущенно посмотрела мне в глаза и отвела взгляд, уткнувшись в пол. — Нет, я трусиха.       — Мы можем остановиться в любой момент, Ино-химе.       — Сразу нет. Второго такого обнажения мое сердце просто не выдержит. Сегодня в магазине учет, я буду тут до утра. Так что…       — Я останусь еще ненадолго.       Я поцеловал ее в шею, куноичи кусала свои сладкие губы, и полуприкрыла глаза, подняв ноги к груди. Девочка вся задрожала, издавая едва слышный стон.       — Ты не простудилась?       — Хах, нет. — Ино рассмеялась и пригладила челку, упавшую ей на лицо. — Но думаю, несколько жарких поцелуев не помешают. Вот сюда.       Девушка указала на низ своего живота.       — Маленькая химе просит слишком многого. — я потянул ее за блондинистый хвост. — C тобой надо вести себя строго, жестко, может даже жестоко. Иначе игра будет пресной.       Овечку передо мной изображает. Ох, как она бесцеремонно давит рукой на брюки, как блестят глаза цвета морской волны.       — Простите, я хочу, чтобы вы руководили.       Я резко приподнял ее бедра и вошел в Ино.       — Спасибо, — иронически сказал я.       — Ксо! — крикнула в ответ Ино. Она подскочила вверх, и попыталась отстраниться, но я удержал.       Я просто не дал ей возможности сопротивляться. И она отдалась, хотя еще была не совсем готова.       — Тише, тише, Ино-химе. — я водил руками по ее талии. — Все хорошо? Испугалась?       — Конечно испугалась, — искренне воскликнула Ино. — А вообще… продолжайте быстрее.       Змеиными рывками, я вонзался в ее плоть, водя руками вокруг груди блондинки. Она задорно подмахивала ягодицами, окончательно потеряв самообладание.       — Да, не останавливайтесь, то что надо!       Говорит так, будто я хочу все бросить. А Ино, оказывается, пылкая девочка с особым чутьем в любовных делах, крепкая и свежая, сочная и душистая. Чувствовалось, что мое интенсивное вторжение заставило содрогаться ее восемнадцатилетнее тело, оно билось в параличе деликатного свойства.       Раз за разом мой член упирался в мягкие глубины шейки матки. Наслаждение в грубой форме. В такие моменты, чтобы не давать Ино передышки, ласкал пальцами ее половые губы.       — Классно! — Ино пришла в восхищение.       Ино попыталась приподняться, но я надавил обеими руками ей на бедра, я был глубоко в ней: тем временем она дошла до оргазма, членом я ощущал, как сокращаются мышцы ее вагины.       Яманака скорчилась, издавая оглушительные стоны, после чего обмочилась на меня, казалось, что вместе с жидкостью с нее вытянули душу. Девочка сползла на пол. Ино недвижимая и тихая, лежала у меня в ногах.       — Ино-химе, — обратился я к девушке, — где тут туалетная комната?       — По коридору первая дверь.       Когда я вышел, до меня сначала донеслись всхлипы, затем рыдания и, наконец, вздохи; вернувшись к блондинке, я обнаружил, как Ино в меру своих сил пытается устранить беспорядок, что мы учинили вместе.       — Что же, для первого раза неплохо, — одобрительно сказал я. — Но тем не менее я должен признаться: с Хинатой было лучше.       Я вновь потянул ее за хвост и крепко прижал к себе. И тут я с силой плюнул ей в открытый рот. На мгновение ее лицо исказилось в гневе, но тут же приняло прежнее выражение притворной непорочности.       — Это за Хинату. — я плюнул еще раз и прошептал ей на ухо:       — Ты пролила на меня свой женский нектар. — надавил ей на плечо. — Я отплачу тебе мужским.       — Хотите оральную ласку? — откашлялась Ино. — Постараюсь вас порадовать.       Я заткнул ей рот поцелуем.       Как не хотелось разрывать его, но все же. Куноичи опустилась на колени, устроившись между моих ног, бережно обхватила ствол и на миг прильнула губами к головке; внезапно ноздри ее напряглись, губы раздвинулись, и, оскалившись точно таркатан, атакующий свою жертву, она взяла ртом столько плоти, сколько могла.       Следует отдать ей должное, мастерство и ловкость, с которыми она исполняет минет, выше всяких похвал. Похоже, куноичи ничуть не преувеличивала, суля интересную встречу в своих назойливых электронных письмах.       Я даже немного застонал, глядя, как, извивалась, насаживаясь и задыхаясь, яростно атакует безжалостным ртом, казалось, стремящимся всосать всю душу без остатка.       Ино, сидя на корточках, двигалась в унисон с движениями моих рук, что держали ее голову. Девочка попросила передышку. Предвосхищая мою просьбу, она впилась ртом прямо туда, куда я направил ее. Ино ласкала меня тем же манером, как и Цунаде накануне.       — Да, Ино-химе, твой язычок, как я его чувствую. Ах, просто… восхитительно! Вернись к члену, быстрее.       Волны удовольствия прошли по моему телу, пока ее губы всосали в себя последнюю густую каплю, девочка вобрала в себя все семя без остатка.       Ино звонко рассмеялась, вылизывая тыльную сторону своей правой руки. Затем задумалась и пристально посмотрела мне в глаза, словно увидела перед собой нечто бесконечно драгоценное. И наконец поднялась:       — Теперь вы не будете меня сравнивать с этой неудачницей, правда?       ***       Через полчаса, когда я уже свернул с главной улицы, направляясь к дому, мне позвонила Цуме.       — Бросай все, Какаши. Немедленно приходи ко мне. Прямо сейчас. — и бросила трубку.       Несколько рывков и впереди показался деревянный дом Инузука; из большого вольера, укрытого за утепленными стенами, доносились собачьи разговоры. Я подходил к двери дома, когда она резко отворилась и из нее выбежал крупный нинкен, размером и цветом напоминавший волка-гиганта.       Он несся прямо на меня и лишь в последний момент без малейшего знака со стороны хозяйки, псина остановилась и села, причем ее морда едва не упиралась в меня.       — Хороший мальчик, умница, Тоби. — Инузука вышла вслед за ним, наклонилась, чтобы погладить собаку по морде и почесать за ухом; нинкен от удовольствия забил по земле хвостом. — Теперь иди домой.       Тобимару поднялся, развернулся, побежал прочь к двери, ухватился зубами за ручку и закрылся изнутри.       — Красивый пес.       — Перспективный, — сказала Цуме. — Слишком добрый и игривый. Куромару его бы порвал, ни за что не отдал бы титул сильнейшего нинкена клана.       — Даже сильнейшие нинкены болеют. Совсем как люди. В любой момент.       Цуме печально улыбнулась и обожгла меня гневным взглядом:       — Я так понимаю, ты сегодня пчелка, опылявшая цветочный магазин. Недавно я встречалась с Иноичи, чтобы поговорить о помолвке между его дочерью и Кибой. Завтра ты подпишешь нужные бумаги.       — Понял. В магазин больше ни ногой.       Цуме подошла еще ближе, совсем вплотную, и заговорила:       — А Сенджу-химе жива еще. Я-то думала, что она сопьется и захлебнется рвотой где-нибудь в сточной канаве Кеиши.       — Цунаде всех нас переживет. Просто нужно держать ее на коротком поводке.       — Мне нравится твоя страсть к дрессировке. — Она погладила мои волосы. — Знаешь, я тоже хочу, чтобы меня кто-нибудь потренировал… Ты же хочешь унизить меня, да? Оттрахать меня на глазах дочери и сына — и втоптать имя Инузука в грязь! Попробуй, если сумеешь. Я хочу секса. Если ты хочешь унизить таким образом, то давай, я вся внимание!       Инузука стиснула кулаки.       — Цуме, потерпи.       — А ты, хоть раз терпел? — Инузука схватила меня за шевелюру. — Трахаешь всех сучек в зоне видимости! Импотент, дурак, идиот!       — Я советовался с ирьенинами, твоя беременность протекает не совсем гладко.       Я аккуратно отвел ее кисть. И приподнял женщину за шею. Инузука впилась когтями в мое предплечье. Мы изучали друг друга, словно пытались найти в лицах признаки слабости. Наконец Цуме опустила руки и отвела взгляд.       — Какаши, пожалуйста, — взмолилась куноичи. — Я ведь могу и по другому просить.       Казалось, что невысокая женщина нависла надо мной:       — Сегодня, сейчас. И попробуй только не удовлетворить меня, задушу!       Цуме вытянула шею и поцеловала меня в щеку. Жаркое касание “обожгло” кожу даже через маску.       — Вот теперь мне уже по-настоящему страшно, — признался я и обнял женщину.       Она не ответила. Когда я затащил ее в дом, Цуме умудрилась куснуть меня за шею. На третий раз, я ударил ее по щеке.       Из ее разбитых губ текла кровь. Она ее слизывает, с ненавидящим взглядом. Но она любит и позволяет распоряжаться собой, делать все, что я захочу. Я завоевал эту женщину, принудил к отношениям.       У меня точно такой же настрой, как и пять лет назад, когда я взял ее в первый раз. Сорвал с нее одежду, схватил за бедра и шею, растерзал.       Как только я ворвался в спальню, Цуме вмазала мне по лицу:       — Дешевый общественный туалет!       Она кинулась на меня, попыталась исцарапать глаза, но я уклонился под ее рукой, подсечка и, потеряв равновесие, женщина грохнулась на пол спиной. Лежа на полу, она взглянула на меня. Я ответил ей тем же “добрым” взглядом, наступив ногой на живот.       — Дикая сучка любит жесткие игры…       Моя босая ступня вжалась ей в тело, там, где солнечное сплетение. Такое ощущение, что я стою на раскаленном песке. Цуме обуял страх, и она замерла, боясь сопротивляться. Я погладил ногой по круглому животу, спустился ниже и просунул ступню между ног. Цуме застонала, ощутив, как мой большой палец входит в ее женскую плоть.       — Все для тебя, сучка. — говорил я, все сильнее и сильнее вдавливая в нее палец. — Лижи.       Я поднес ту же ногу к ее лицу, Цуме тут же покрыла пальцы ног слюнями.       — От твоего рта никакого удовольствия, не то что от дырки!       Она вцепилась зубами мне в ногу. Я пнул ее в щеку, наступил на шею, пережав артерию.       Она открыла глаза и посмотрела на меня:       — Я люблю твой член. Самая талантливая часть твоего тела.       — Тогда получай кляп! Впрочем, Цуме уже сказала все, что хотела. Я сменил ступню на ладонь, но немного ослабил хватку, чтобы женщине стало легче дышать. Она все равно несколько раз теряла сознание, сжимая член так, что я получил удовольствие.       Когда я полностью остановился, Цуме была не состоянии даже звука издать. Мокрые от пота волосы потеряли свой объем и прилипли к щекам.       — Теперь у тебя красивые бакенбарды.       — Не завидуй, гладколицый. — Цуме кусала губы. — А теперь проваливай, слишком поздно и я хочу спать.       А я погладил ее по волосам. И засунул ей член в рот. Она едва не задохнулась, когда я буквально закупорил ей горло.       — Слушай меня. Приласкай его, без зубов!       Она сделала то, что я велел. Когда я оторвал от нее свое тело, Цуме завыла.       — Какаши, грязный сучонок! Тварь! Убью тебя!       — Я тоже тебя люблю, Цу-тян. Моя любимая сладкая кошечка.       — Ты же знаешь, что я ненавижу кошек и сладкое. Издеваешься?       Вместо ответа я улыбнулся, и, наклонившись, поцеловал ее в губы.       Когда-нибудь я попаду домой. В метрах пятидесяти от уютной кровати с Хиной и Куренай, возникло препятствие в виде фигуры в зеленой форме. Еще и цветы сзади прячет. Гай догнал меня, остановил.       — Приветствую, Гай. Знаешь, я тороплюсь домой.       — Хорошо, то есть нет. — Майто помолчал затем продолжил: — Мой вечный соперник стал Хокаге. Вот, это тебе.       Я почувствовал смущение мужчины и угадал его причину. Из-за своей широкой спины шиноби достал огромный букет белых хризантем. Еще и на одно колено встал:       — Вы победили, Хокаге-сама.       Майто Гай, соперник в котором Какаши не нуждался; друг, о дружбе с которым он никогда не просил. Глядя на беззвучное шевеление его губ, я подумал, что такой же бесполезной является вся беседа.       Слава Старшим Богам, Шинноку и Единой Сущности, мой телефон завибрировал — звонок.       — Тебя можно поздравить, Ка-тян, какой поклонник! — усмехнулась из трубки Куренай. — Иди уже домой. Несколько симпатичных куноичи ждут только тебя.       Я раздраженно выключил телефон.       — Прекрати паясничать, Гай. Это отнюдь не первый раз, когда ты ведешь себя так, будто у тебя есть на меня планы.       — Не первый, но раньше я был равен тебе по званию, к тому же у меня на одну выигранную дуэль больше. Только не подумай, что я сдамся, — губы его расплылись в улыбке. — Шестым мне уже не стать, но теперь я нацелен на звание Седьмого Хокаге Конохи.       Я покачал головой, забрал букет из рук Гая и поднес его к носу. Некоторое время я вдыхал легкий аромат, потом перестал. Когда я собрался уйти, Майто сказал:       — Пока ты не ушел, скажи мне вот что. Какаши, ты наш Хокаге, так? Значит я теперь друг каге деревни? Скажи честно, я не обижусь. В любом случае, не стесняйся. Мне это важно.       — Ничего себе! По-моему, это как раз ты сейчас издеваешься надо мной, говоришь, что я надел шляпу и так высоко задрал нос, что ничего не вижу вокруг. Посмотри на себя. Как ты выглядишь со стороны прямо сейчас? Тебе тридцать два, пора искать спутницу жизни. Анко и Шизуне хорошие варианты.       — Не знаю, не знаю, — отозвался Гай. — Анко пугает меня, Желудем обзывает. Еще и эта история с Умино, да. Прямо как с твоим отцом… — он осекся. — С Шизуне я не могу проводить время дольше пяти минут — просто из развлечения она начинает меня подкалывать.       Гай проверил телефон:       — Кстати, Шизуне сейчас свободна. Может, ты хотя бы пойдешь со мной и будешь щипать меня под столом, чтобы я не сбежал?       — Прекрати ныть, Гай. Мне нужно идти домой. У нас обоих много дел. Давай иди один, утром расскажешь, как было.       Гай обдумал мое предложение.       — Хорошо, надеюсь из этого выйдет какой-нибудь толк.       Во всех окнах моего дома не было света. Только в спальной горел ночник — меня ждут. Теневого клона отправляю сразу в кабинет. Пусть организует мне головную боль прямо с утра.       Я не спеша вошел и принял контрастный душ, убрал следы царапин и укусов с тела, оделся в халат и поднялся по лестнице на третий этаж.       Подойдя к двери комнаты, я на мгновение остановился и обострил нюх. Запах лака для ногтей. Во всем доме царила абсолютная тишина. Ни звука, ни писка. И в этот момент Куренай мне открыла и очень тепло улыбнулась. На ней был надет полупрозрачный халатик из красного шелка, под которым просвечивали алые трусики. Моя дама в красном.       — Мы ждали тебя, Ка-тян, — своим бархатным голосом тихо сказала Юхи и указала на кровать. Моя дама в фиолетовом.       Я вошел и закрыл дверь, протянул руку к Куренай и вдохнул головокружительный аромат ее волос. Восхитительное чувство возбуждения дарит такое простое действие.       Мы поцеловались. Готов кусать эти губы хоть всю ночь.       — Я, конечно, не Зеленый Зверь, но отымею тебя по полной, — сказала Куренай и держа меня за руку, повела к нашей кровати размера кинг-сайз.       — Надеюсь, ты сейчас не про мой мозг.       — Нет. Про кое-что пониже пояса.       Мы вновь поцеловались. На этот раз я привлек в нашу игру Хинату.       — Какаши-сан, я так соскучилась, — томно полуприкрыв глаза, протянула Хьюга.       — И как сильно ты скучала? — спросил я, положив руки ей на талию.       — Не знаю. Я соскучилась и все.       — Хватит, Ка-тян. Засмущал бедную девочку. — улыбаясь, Куренай присела мне на колени и повалилась на спину, увлекая меня за собой.       Халат ее распахнулся, обнажив высокую грудь. Я нежно поцеловал их, ставших такими родными. Куренай ласково отстранила меня, встала с кровати и стянула с плеч Хинаты ее фиалкового цвета полупрозрачный пеньюар.       — Для начала займись Хиной, — ласково сказала Куренай, снимая с девушки сорочку. — И не вздумай жалеть ее!       — Иногда мне нравится такое, ваше дикое поведение. — дрожащим голосом начала Хьюга.       Хината сняла трусики, стараясь не повредить свежий маникюр. Хьюга продемонстрировала плавные изгибы своего тела и расстелила постель. Девушка смотрела на меня такими влюбленными глазами, что я тут же захотел насладиться с ней близостью.       — Ляг на живот, милая. — попросил я. — Подними попу.       Огромная шапка иссиня-черных, цвета воронова крыла, волос, рассыпалась водопадом на гибкую спину. Я с силой шлепаю ее по круглой ягодице, Хина вскрикивает. Тогда я награждаю ее еще одним шлепком, от которого зарозовел след.       — Начало интересное! — страстно рассмеялась Куренай.       Я провожу руками по гибкой тонкой талии, большим бедрам, везде оставляя красные следы.       Я тяну ее на пол. Помедлив, девушка слегка приседает, опираясь на меня. Я разрешаю потрогать мой пах. Расставив колени, Хина удерживается на пальцах ног. Охватив рукой ее волосы, я склоняюсь над ней; наши губы коснулись друг друга. Затем я направляю ее лицо себе в пах. Хината трется об мои твердеющие выпуклости.       Молодая девушка рьяно погружает нос в плотные ткани халата, делает медленный вдох и, вскинув голову, выкрикивает хрипловато, с еле сдерживаемой ноткой безумства:       — Халат шершавый!       Куренай весело глядит на нас со жгучим сопереживанием; до чего тянет целовать ее пухлые губы! Юхи приблизилась ко мне сзади и, развязав рукой узел, сняла с меня халат; снова отстранилась.       Я несколько раз уже прикоснулся членом к лицу Хинаты, вставляю ей в рот, она ласкает головку языком. Теперь она взяла его правой рукой, и, не останавливаясь, насаживается головой.       Я снова шлепаю Хину, убираю ее руки за спину, держу челюсть и проталкиваю член вниз по глотке, нанизываю девушку раз за разом, пока из ее глаз не пошли слезы:       — Какаши-сан, вы слишком добры.       Девушка тяжело дышала, смешливо морщив носик. Волевым движением я снова насадил ее на член, удерживая Хину за затылок. Белки глаз совсем покраснели и стали отчетливо видны лиловые зрачки. Подавив стон, я неимоверным усилием заставил себя оторваться от своей ненаглядной девушки.       Я поднял Хинату на руки и прижал ее к своей груди. Куренай прикоснулась к моему стоячему члену, коротко подразнила, затем, обняв меня за шею, прошептала с горловым смешком:       — Вы так хорошо смотритесь вместе. Ненасытный волк и невинная овечка.       Хината совсем по-детски спрятала свое красное лицо. Я аккуратно кинул девушку на кровать. Затем встал возле и слегка потянул ее тело к себе, нежно держа обеими руками за упругий животик.       Короткий отдых закончился, и я в одно мгновение приподнял ее ноги и провел членом по половым губам. Ее дыхание стало совсем частым и сбивчивым. Тело то и дело выгибалось мне навстречу в попытке прижаться как можно плотнее.       — Хина, готова? — я не стал дожидаться ответа и погрузил головку члена.       Я стал, медленно набирая темп и амплитуду, раскачивать бедрами вперед-назад, с каждым разом все глубже погружая член в Хинату. Я страстно шлепал ее по ягодицам, животу и ногам, изо всех сил стараясь побороть желание прижать ее колени к лицу.       Впрочем, все куноичи очень гибкие, Хината не являлась исключением. Я едва не сложил ее пополам, но она лишь тихо стонала, утонув под волной оргазма.       — О, да. — Куренай с силой ухватила меня за ягодицу. — У меня уже слюнки потекли. И не только изо рта.       Юхи вытянулась на вертикальный шпагат, и продолжала стоять с поднятой вверх ногой, при этом не забывая ласкать себя.       Я отвел пальцем с ее вспотевшего лба прядь волос и сказал:       — Моя сладкая девочка совсем превратилась в морковку. Игрушка Красный Нос, капризный мальчишка ломает и бросает ее, играет с другими, а она и не против.       — Скорее всего, игрушке по душе страдания. Жизнь без них здоровая, но скучная и пресная. — Куренай улыбнулась, нарочито оскалив зубы, чтобы я не усомнился в ее желаниях.       Я вошел в Куренай, деликатно и нежно, но она все равно охнула:       — Какой большой мальчик.       Мы целовались, измазались в ее губной помаде.       Как обычно, поцеловав ее раз — остановиться невозможно. Я осыпал ее лицо поцелуями. Юхи, казалось, перестала дышать, и, безвольно обмякла в моих объятиях.       — М-м… Вкусно! — промычала перемазанная девушка. — Предупреди, когда будешь близок к оргазму.       Время от времени она открывала глаза, и, я натолкнувшись на ее взгляд, стискивал Юхи еще сильнее. Она просто с ума сходила от моего тела. От этого я проникся сочувствием и желанием, сделать все, как она просит. Запах ее тела окутал меня, пропитав насквозь. И член, будто по своей воле скользил в Куренай.       — Я кончаю. — предупреждаю девушку.       Куренай молча освободилась от моих рук, села на корточки, захватив член ртом. Я затаил дыхание, слившись с красноглазой, которая полностью перестала прикидываться спящей. Хината — свидетельница наших любовных утех, замерла, я заметил лишь движение красноватых белков глаз Хьюги, перемещавшихся с меня на Куренай и обратно.       Когда Юхи оторвала от меня мокрое лицо, она указательным пальцем подхватила капельку спермы и, высунув язык, медленно, аккуратно слизнула ее. Она покачала головой с изумленным, почти плачущим выражением лица. Потом она обвила член двумя руками, провела языком по краешку плоти.       — Помоги мне встать, — попросила она. — Нога затекла.       Ее горячее дыхание щекотало мой нос, я невольно чихнул. Это показалось Куренай ужасно забавным, и она прыснула совсем по-девчачьи.       Тот вечер и ночь, мы занимались сексом, я так и не смог уснуть, проваливаясь в полудрему, Куренай и Хината после каждого оргазма снова и снова обнимали меня. Выспаться не удалось, но я ничуть не сожалел об этом.       Наутро вся деревня знала о моем “походе” в цветочный магазин, спасибо юной Ино. В конце электронной заметки следовала фраза: “Бедная я! Стала новой добычей коварного соблазнителя Хокаге-сама!”       Хината показала мне на своем телефоне сообщение от блондинки, при этом активировала бьякуган. От такого взгляда любой покроется липкой испариной. У меня хватило ума понять это, и я постарался поскорее успокоить девушку, сказав что я ее верный пес. Секс с Ино лишь развлечение, моя прихоть.       Хина слушала, ее унылый вид переходил в более-менее счастливый. В моменты ревности я обращался с ней, как с бесценной драгоценностью. Как с первой игрушкой — хрупким глинянным бойцом, который мог двигать руками и ногами. И это ей доставляло невыразимое удовольствие.       Самое главное — не забывать и о профнавыках. Мы спарринговались с ней так, что она едва могла шевелить руками и ногами. Мое же тело покрывали фиолетовые пятна джукена. Она легла на пол додзе, и ее волосы разметались по циновке. Я, как собака, в поисках сахара, с жадностью лизал кончиком языка ее восхитительное тело. Шею, мочку уха.       — Какаши-сан, вы такой милый… — задыхаясь, прошептала она себе в кулачок. Раздался звук напоминания. — Шесть часов, вам пора.       Я находился на рабочем месте уже больше двух часов, когда в кабинете появился Шикаку; настольные часы показывали: 8:33.       — Я только что получил информацию от каге Песка насчет атаки на Страну Дождей. — сообщил он. — Судя по документам, их деревня до сих пор в кризисе из-за нашей политики принятия миссий. Проблема. Союзник ненадежный.       — Дай я угадаю. Винят нас, хотя сами построили селение шиноби в центре пустыни, где ничего нет? Теплицы бесполезны?       — Нет, но я вас понимаю, Хокаге-сама. — Шика сделал вдох — Как вы себя чувствуете теперь, Какаши, — ваша безумная тяга к женскому полу может оказывать негативное влияние на других жителей Конохи. Иноичи в гневе, его избила собственная жена!       — Думаю, что мне нужно напрячь мозги и подписать документ о заключении брака между Ино и Кибой. — Я вытянул бумагу из стопки запросов и придавил ее красной печатью. — Что может быть безумнее?       — Когда я уходил, Иноичи все еще получал от своей второй половины. Он с ней останется, наверное, до полудня, но вообще-то я не стал бы ждать ничего необычного. Норико быстро остывает, если не подливать ей масла. Касаемо дел с Песком, в остальном все готово.       — Готово?       — Именно — с исключительной тщательностью. — Шикаку взял лист бумаги и проверил на недочеты. — То же и с шиноби Кири, и с северной группой. Никаких проволочек.       — Мизукаге сюда не звонила, не писала?       Он покачал головой.       — Радиомолчание до прибытия на точку. Мизукаге-сама прислала корзину с фруктами. Мы проверили, все чисто. Доставили в палату к Цунаде.       После многих лет при четырех каге Конохи Шикаку отлично научился сортировать и запоминать информацию, и почти не смотрел в свои записи.       — Выступаем в 16:00. Собрать всех?       — Да, Шика, пора и нам собираться в Аме.       Шикаку потер лицо ладонями.