Вечность

Небо ясное чистое. Прозрачная стена волнами поднимается ввысь, деля пространство. Отныне пересечь ее могут лишь птицы. Парящие на грани, они являлись частью межмирья. Концом одного и продолжением другого. Не способные унести материальное, переносят дух. Ручьи растворяются. Не полностью. Самые бурные окольцовывают магию, создают ров. Чистой и безжизненной водой омываются края преграды. Деревья попрощались с ветвями. Печальные и разделенные роняют листву. Горько шумят полукронами. Камни раскрывают нутро, расколовшись надвое. Внутри такие как снаружи. Никого не обманывают. Неслышимые, невидимые. Да спрячется деревня на добрую сотню лет. Шаман развернулся, оторвавшись от созерцания собственного творения. Взглядом отыскал Энди, рассматривающего этнические орнаменты на предплечьях с закатанными рукавами черной мантии. Дело небыстрое. Теперь узорами покрыта большая часть их тел. Учуяв изменения парень коснулся красной ленты на запястье. Пора поговорить. — Ты закончил? — Мысленное обращение ничуть не хуже настоящего. И хотя рядом никого, лучше побеседовать по-новому. — Да. Хочешь спросить? — образами слов отвечает второй. Азбука морзе слова удлиняет, азбука Оливера делает их короче. — Потрудись объяснить. Кто мы? Она передала тебе знания. Та ведьма. Я видел. — Раздраженные восклицания не нуждаются в смене выражения лица. На вид Энди само спокойствие. Старший медлит, подбирает, не спеша открывать мысленный портал. Поделиться правильно. — Мы те, кто нужны этому месту. Плодородная почва для урожая, воздух для растений, вода для животных, огонь для людей. Мы всё и ничто одновременно… — Умиротворенно диктует созидатель. А перед глазами все то, о чем думает и даже больше. — Но так быть не может! Объясни мне, почему я должен? Мы же шли к родителям. А ты уничтожил карту. Возвел эту штуку. Не оставил мне выбора! Отпусти! — Отчаяние не помогает. Энди готов наброситься. Темнота собеседника убивает. Растерял человеческое. Растратил. — Поздно. Ты часть всего… И меня в том числе… Не уйти… Там нас поймут. — Будто обрывки проносятся в голове. Художнику даруют мало красок. — Значит все знали? — С обидой. Им крутят как хотят. Жестокая игра. Трагикомедия мальчишки. — Знал Янус. Их предводитель. — Энди нуждался в пояснении. — Из поколения в поколение. Миссия рода выполнялась. — Медленно и тихо. Вслух. Таким же тоном его старик рассказывает сказки. — Почему мы? Я ни на что не соглашался. Не хочу здесь… — Сколь бы прекрасно не было место, свобода ценнее. — Ты сам справляешься. Зачем я? — По-детски глупое оправдание. Зачем я? За что я? — Для обряда нужны двое. Душа одного человека не выдержала бы такой силы. — Ну так и оставила бы её себе! Вы здорово спелись. Жили бы спокойно с той куклой! — Энди распалялся всё больше. Отобрали. Жизнь отобрали. Без выбора похоронили в могиле на четыре мили над землей. По кругу оградили, вольер для нечисти соорудив. — Нимфы живут недолго. Пока сердце не зацветет, нужно отдавать силу, или она угаснет, а мир умрет. –Так непринужденно о конце света не говорил никто. Настроение не передавалось Оливеру. Холодный и краткий, кромсал нервные клетки. Безнаказанно. — И как они сами не вымерли?! — Сказанного недостаточно. Едва ли устроит. Он не смирится. Ни через год, ни через два. Из принципа.  — Мы создаем их веками. Кормим природу. Следим за ее чистотой. Взамен получаем прекрасных дев, повелевающих стихиями. Которые однажды передадут силу и знания последователям. — Что? Если жизнь не вечна, почему нельзя сразу наколдовать себе подобных? — Недоумевал младший. — Зачем так сложно? — Таков круговорот. — Не ответ. Отговорка. — Мне плевать. Я хочу домой, Оливер! — Вспомнить имя — великий труд. Правда им больше не принадлежат имена. Позднее разберутся. — С силой или без. Отпусти меня! — Энди приблизился к барьеру, ударил, намереваясь пошатнуть его стойкость, разбить проклятую воду. Волны разом превратились в стекло. Внешняя сторона чуть осыпалась, намагничено сливаясь обратно. Руку обожгло. Не осколками. Самой настоящей стихией огня. На запястье. — Не причиняй вред моему созданию. Мы связаны. Помнишь? — Шаман успокаивающе провел по ленте кроваво-красной. Живой больше, чем они. Боль утихла. — Тогда убей меня. Всяко лучше скитаний в этом богом забытом месте! — Юноша незамедлительно коснулся черно-белой мандалы, украшающей шею мальчишки. Проверил. В следующую секунду схватил за руку, прислоняя к разрисованной щеке. Энди в ужасе дернулся. Он почувствовал ровно то, что предназначалось Оливеру. Связаны настолько… — Я буду заботиться о тебе. — Шаман воспользовался чужим замешательством, вновь оказался рядом, заковал худое лицо. По-колдовски поцеловал, выдыхая пары забвения и покоя. Магия ворвалась в легкие, разрывая куски сомнений. Передушив «Я», она закупорила вены личности, перекрыла пути самосознания, устроилась поудобнее, заснула. — Хорошо. — Пусто и сухо. Умер, как и просил. Исчезли недовольства или споры. Энди утонул в ведьме. Утонул вместе с Оливером. Навсегда?