Вечность

Мама роди меня обратно! Голова кругом. Пытаюсь протиснуться к сцене. Как я попал сюда?! А, чёрт. Точно! Эшли! Затащил меня на концерт каких-то жутких дедкорщиков, стоит, буянит не хуже них. В следующий раз заставлю его искать сразу двух девушек, чтобы в случае расставания с одной, другая перлась бы с ним на эти адовые игрища. Барабанные перепонки скоро лопнут! Мой хаер касается непонятных обрывков черной ткани, свисающих с потолка. Стены здесь раскрашены на подобии сизых пяток мертвой старушки. Дизайн двери придумывали арабы, не обошлось без мескалина, оттого железную тёлку в ромбиках чуток перекосило. Блуждаю пьяно-голубыми дальше. Хм… столешницу угробили дрянные жопы, бутылкам в баре столько лет, сколько длилась самая долгая война. Бармену, что воткнул беруши и почесывает кустистую бороду, немногим меньше. Про эксклюзивно истертый и задрипанный пол я вообще молчу. Благо мне не хочется отлить, а то страшно увидеть кикимору в черной дыре, подменяющей унитаз. Ну и местечко… Эшли говорил, группа «начинающая». Ладно. Потерплю полчасика и уедем. Музыкантам на вид не больше двадцати, можно и простить взбалмошное поведение солиста, хотя на его месте я бы поберег мозги. Вряд ли они бесследно выдержат полтора часа землетрясений. Вы только посмотрите на него: ногу на колонку захерачил, за стойку цепляется, лишь бы не упасть. Скажи спасибо вестибулярному аппарату. Надрывается как может. У половины девок мысленный оргазм от вида выпрямленных волос, щекочущих микрофон, миловидного лица, худого тела, всех этих рваных шмоток с изображениями мультяшных животных. Так, чего это! Я вообще-то не любитель подобных издевательств над голосовыми связками, но… он мне нравится. Не понимаю, от чего моя кровь разгоняется сильнее: от смеси энергетика с алкоголем или от Оливера, изображающего половой акт со стойкой. Ещё немного, и самостоятельно стоять будет не только она… Хорошо Парди знает его имя, теперь знаю и я. Опять что-то удумал. Обматывает себя шнуром от микрофона, не переставая верещать непонятные рифмы. Он на английском поёт или как? Орки справились бы нежнее. Вот бы услышать настоящий голос. Разматывается обратно, задирая руки вместе с футболкой. Та падает на пол, задев пряди возле ушей. На секунду мелькают плаги с пентаграммами. Ниже татуировки. Сколько же их… Как на зло освещение начинает мерцать, не давая рассмотреть получше. Одна радость: только что Эшли проорал — после этой песни всех ждёт сюрприз. Интересно, что он имел ввиду? Не хочу торопить события расспросами. Музыка стихает, Оливер обращается к зрителям. В этот момент меня отвлекает друг со словами «не упусти свой шанс»! Ну да, и в чём же?! Я же половину прослушал из-за него и толпы, быстро заткнувшей солиста. Участники группы почти бегом покидают места, оказываясь у дальнего края сцены. Там я наконец замечаю несколько самолётиков разных цветов. Каждый берет по одному. Оливеру достается чёрный. Он спрашивает «готовы ли вы», бар утвердительно отвечает, и парни одновременно запускают бумажных в зал. Как же мне повезло с ростом. Уже в шестнадцать моя шпалообразность встречается с удачей. Хватаю именно тот — черный, секунду назад побывавший в руках парня, зажигающего зал. Пялюсь на Эшли с немым вопросом, что собственно мне это даёт. Он стоит, выпучив глаза, не шевелясь. Вокруг нас шепчутся и глазеют. — Придётся ехать домой одному. — Едва ли грустно выдает Парди. Энди удивленно вскидывает брови, со сцены отвечают быстрее. — А теперь, ребята, поднимите эти грёбаные куски бумаги, чтобы мы знали с кем сегодня нажрёмся и завтра проснёмся! — Выкрикивает солист, совершенно не стесняясь двусмысленности выражения. Всем известно: после пьянки случиться может именно в том смысле. А главное, это известно самому Оливеру, пару раз испробовавшему волшебные свойства черного листа. После концерта пятеро счастливчиков дожидаются участников. Все вместе отправляются в забронированную кафешку при отеле, который станет их ночлежкой на завтрашнее утро и день. Ночью поспать вряд ли удастся… *** — Энди значит. Тебе есть восемнадцать? — Улыбается Оливер, потягивая далеко не первый стакан огненного. — Нет, но ты можешь смело забыть об этом. — Энди расплывается в не менее обворожительной улыбке, имитируя чеширского кота под ЛСД. Краски всё ярче, Сайксы всё круче. Как же их много в его голове. Солист пододвигается ближе, оставляя край дивана холодеть в одиночестве. Рука скользит по спинке, приземляется на плечо, обхватывая довольного Бирсака. — Ты классно поёшь. — Стесняясь продолжает он, не сводя глаз с жидкости на дне. Надо же куда-то смотреть! — Хочешь? — Сайкс протягивает коньяк и тут же отдергивает руку назад. Энди игриво щурится, поелозив ключицей о татуированные пальцы. Дразнят друг друга. — Покажу тебе кое-что… Классно я умею не только петь, — добавляет он. Подносит стакан ко рту, смачивает губы, утягивая в поцелуй. Нежный. Горький. Пьяный. Первый, но не последний… …как и вся ночь в отеле «Вечность».