Маттео пытается вести себя адекватно

Среда. 20:39       Маттео опаздывал. Давид сам пришел два часа назад и боль в животе уже не давала покоя. Он принял душ и начал рисовать эскизы. Ангелы, цветы, солнце, вазы. Сам того не понимая, Давид нарисовал ангелу лицо Маттео. Он посмотрел на экран телефона: пару сообщений от почты, от Амиры и приколы Абди в ok.cool. Ничего от Маттео. Д: Мистер Флоренци? Д: Опаздываете? Д: Мне вас ждать? Д: Живот болит Д: от голода Д: Маттео М: Машина заглохла Д: Где? Ты в порядке? М: за городом, кину координаты. Д: буду через полчаса Полчаса безпрерывной крутки педалей привели его к машине Лауры. Маттео сидел в машине, играя в какую-то игру в телефоне. На лице были пятна от машинного масла, руки тоже черные.  — Не прошла и неделя, а ты уже успел ее сломать.  — Лень было менять эти штуки.  — Тебе повезло, что у Лауры были запасные. Давид взял коробку с инструментами из багажника и открыл бампер. Повозился немного и закрыл.  — Заводи, — крикнул он Маттео. Тот послушался, но ничего не вышло.  — Надо подождать немного, еще не взялось, — сказал Давид, потирая лоб маслянистыми руками. Теперь и его лицо было грязным, как у Маттео.  — Ты весь в масле, — сказал ему Флоренци, открывая дверь салона.  — Пошел ты.  — Заткнись и поцелуй меня.  — Твою грязную физиономию? Не-а. Маттео вышел из машины и встал перед Давидом.  — Не поцелуешь, поедешь на велике.  — Это машина моей сестры.  — Которая отдала мне ключи и доверенность. Давид наклонил голову набок и ехидно улыбнулся. Его глаза почти злобно сверкнули, Маттео знал этот взгляд: Давид хочет наказать Луиджи. Маттео взял Давида за талию и поменял их позиции, прижимая парня к машине. Давид смотрел только на губы Маттео, не поднимая взгляд к глазам. Это была их очередная игра: кто дольше продержиться. Давид всегда придерживался одной стратегии: долго смотреть только на губы, а потом резко посмотреть в глаза. Он всегда ждал какого-то момента, чтобы сделать это. Маттео же пытался отвезти взгляд, потому что смотреть в глаза или на губы было пыткой, он не мог устоять перед ним, но и не смотреть тоже было чертовски трудно. Луиджи закусил нижнюю губу и пытался смотреть на плечо Давида, но партнер впился глазами в его губы, это было невыносимо. Только вот Маттео не собирался сдаваться, не сегодня, он плотнее прижался бедрами к бедрам Давид, провоцирую глубокий вздох. Сегодня не выдержал Давид, это была последняя капля. Он впился губами в губы Маттео, медленно потянув нижнюю губу. Ноги Маттео стали ватными. Он приподнял Давида за бедра, а тот ощутил его стояк. Маттео не мог уже устоять на ногах и сел на водительское сидение машины. Давид оседлал его бедра и продолжил их поцелуй, врываясь языком в уже такой родной рот.  — Я победил, — прошептал Флоренци в поцелуй. Давид улыбнулся и немного отпрянув показал парню средний палец. Маттео, не раздумывая, облизал его.  — Я сделал это, потому что не хотел добираться домой на велике.  — Шлюшка.  — Сказал чувак, который только что пошло облизал мой палец. Маттео засмеялся, через пару секунд к нему присоединился Давид. В какой-то момент они оба остановились, потому что эрекция Маттео не спадала.  — У тебя есть?  — Нет, последний отдал Карлосу в обед.  — Как и клетку мозга. Ты отобрал у нас шанс заняться сексом в машине, Луиджи.  — Как же круто это звучит из твоего прелестного рта.  — А знаешь, петтинг никто не отменял. Тогда Давид начал терется об него. Они никогда такого не делали, потому что был полноценный или оральный секс, а в публичных местах Давид вел себя довольно сдержаннно, даже если Маттео это не устраивало. Руки Давида были на плечах Маттео, тогда как он безпардонно шарил ладонями по заднице и бедрам, периодически сжимая их. Давид стонал громче, чем обычно, вся ситуация очень заводила его. Лицо Маттео казалось шедевром, так хотелось его нарисовать, слепить из глины, выковать из камня, из бронзы, из золота, увековечить, чтобы любоваться в собственной галерее, где будут только изображения и статуи Маттео. Он бы написал его на всю стену, на потолок, на пол, везде, где возможно, чтобы было перед глазами. Снял бы фильмы о нем длинною в вечность, просто держа камеру перед ним. Он бы писал ему стихи, если бы умел, посвещал бы песни, если бы эта кухня была подвластна ему. Лицо в масле, нижняя губа закусана, взгляд на Давиде, зрачки расширены. От одного этого вида Давид не мог сдерживать стоны, а эта машина — их маленький мир, скрывающий в себе страсть и нежность, даже грубость, которую больше никто не видит. В ней Давид чувствовал себя в безопасности, как рядом с Маттео. Именно на ней Лаура забрала его из дома родителей, когда он позвонил ей в слезах. Тогда в машине играла Эдит Пияф, а за окном шел снег. Он забрал с собой один рюкзак со скейтчбуками и все, оставил свою старую жизнь с родителями. Она значила для него новую жизнь, рядом с Маттео. Когда они оба кончили в машине воцарилась тишина, которую потом нарушил Давид.  — Я мог выбрать любое имя, знаешь.  — Почему «Давид»?  — Это скульптура Микеланджело, она прекрасна, я хочу создавать что-то прекрасное, что-то живое. На иврите это имя означает «любимый». Быть любимым, понятым и принятым — лучшее в жизни, я думаю. Совпадение ли то, что Микеланджело итальянец, а сама статуя находится во Флоренции? — сказал Давид, широко улыбаясь.  — Ты мой давид.  — И ты мой давид. Они опять засмеялись. Давид приподнялся и уткнулся в руль, раздался сигнал. Уже поздно, пора ехать. Маттео завел машину и они поехали домой. Давид уснул в дороге, поэтому Луиджи попытался поднять его, но разбудил. Они поднялись в общежитие, где проходила очередная туса Ханса. Быстренко поужинав, Давид и Маттео уснули крепким сном.