Rumores de arcoiris

Бывший член COMSUBIN, наставница Колонелло, человек, в половине случаев способный потягаться в меткости с Реборном, и просто красавица — Лар Мирч. Честная до ужаса, даже грубая, строгая, сильная — Лар была кошмаром всех непослушных маленьких мафиози, поскольку уставшие родители непременно угрожали сдать маленьких вредных, но любимых чудовищ на обучение этому тирану (хотя Лар, конечно, даже с доплатой не взяла бы их: ей, простите, своих балбесов хватает — хотя бы того же Колонелло). Строгость, занудливость и дисциплина. Лар была строгой, да, но отнюдь не занудливой. Учить она умела. И хотя все её ученики проклинали и методы Лар, и тренировки, и её саму, и даже себя — за дурную мысль выучиться у одной из лучших инструкторов Италии, — Лар учила быстро и грубо, но эффективно и интересно. На скуку на её занятиях не жаловался никто. Скучать банально не было времени. Особо старательные и выносливые ученики могли даже рассчитывать на пару-тройку занятных баек из армейского жития-бытия. Особо ленивые и наглые неудачливые — на несколько анекдотов, от которых подгибались ноги похлеще, чем от масштабного кросса по всей Сицилии, а чувство собственного достоинства с шумом грохалось в Тартар и возвращаться не собиралось. Лар не терпела неповиновения и учила на совесть, вбивая (иногда в буквальном смысле) несчастным подопечным в головы знания о выживании в любых условиях. Её воспитанники знали, как взобраться на вершину Эвереста и спуститься живыми, имея из снаряжения лишь себя, своё Пламя и перочинный нож; умели одинаково хорошо готовить и минестроне, и яды, и взрывчатку в домашних условиях; знали не меньше шести языков (правда, по большей степени — нецензурных их диалектов; нормальные версии, конечно, тоже прилагались, но в меньшем объёме); могли перебить в одиночку не меньше двенадцати вражеских пламенников, могли сыграть в театре, связать шарф, пройтись перед полицейскими с трупом в мешке, словно так и надо, и уйти спокойно… В общем, её птенцы были специалистами высшего класса. И панически боялись, уважали, любили и ненавидели свою наставницу, а потому завет «саморазвиваться, иначе придётся ещё пару курсов пройти» выполняли на все сто двадцать процентов. Повторения обучающего ада не хотелось никому. Правда, мало их было — настоящих птенцов Лар. Редко кто мог похвастаться этим гордым прозвищем: кто-то не справлялся с нагрузками и уходил, кого-то — из навязанных насильно ребят, не желающих перенимать сложную науку наёмников — тренировали жёстко, но без души — как простую пешку… Зато за тех, кого суровая Мирч лично называла полунасмешливо птенчиками, в мафиозном мире целые баталии проходили. Лар Мирч действительно была прекрасным инструктором. Хобби. Многие думали, что кроме полигонов, верного огнестрела и тренировок Лар не интересуется ничем. И зря думали — Лар Мирч была обычным человеком, а не машиной, следовательно, имела свои маленькие увлечения. А что знала их лишь её небольшая Семья… Извините. Чужакам сие не должно быть интересно в принципе — нечего тут… Несмотря на вечную серьёзность, Лар любила и умела танцевать. Именно она чаще всего составляла компанию Скаллу, сбегающему из дома на очередной фестиваль: как утверждала сама — чтобы присмотреть, дабы непутёвое Облако не ввязалось в неприятности; как правильно понимали все близкие — отдохнуть (ну, и отчасти приглядеть за Скаллом, да). Следом за ними обычно увязывались и все остальные: сначала Колонелло, немного ревнующий, затем Реборн — поподкалывать Колонелло, после Фонг — разнимать этих двоих, за Фонгом — Вайпер, тащащий Верде за шкирку, чтоб подзаработать и подоставать ураганника. Начавший цепочку Скалл только посмеивался, наблюдая за товарищами, которые в конце концов проникались царящей вокруг атмосферой веселья и только притворялись чрезвычайно занятыми и серьёзными, и приглашал Лар на танец, дабы сподвигнуть Колонелло на это же. Мирч с плохо скрываемым удовольствием соглашалась потанцевать и с каскадёром, и с учеником, пряча улыбку. Она прекрасно понимала, для чего облачник это делает. А ещё Лар Мирч любила историю и археологию, потому время от времени срывалась в какие-нибудь экспедиции, участвовала в исторических реконструкциях и в свободное время частенько бродила по разным музеям и выставкам. Она хорошо разбиралась в архитектуре, неплохо — в искусстве, часами могла рассматривать старинные образцы оружия и древние барельефы. Семья по мере сил любовь Лар к истории поддерживала, вручая на праздники какие-нибудь древние или редкие кинжалы-револьверы-патроны, чудом выменянные, выкупленные или выкраденные. Помощь не нужна. Лар была сильной. Хороший снайпер, отличный стрелок, шикарный боец, почти идеальный солдат — Лар никогда не позволяла усомниться в своей силе, постоянно доказывая себе и миру, что она может всё. Практически Железная Леди. Лар боялись, Лар уважали, Лар за спиной звали дефектной. Лар молчала, Лар сражалась, Лар показывала всем, что у неё всё хорошо, что она лучшая, и сама не верила в это. Она не позволяла себе отступать, смиряться, подчиняться чувствам, сжимала винтовку в руках и ломала ей черепа и кости — в ближнем бою, по чёткому плану, вбивала пулями в упор, что не стоит конкурировать с гадюками в ядовитости — вы, милые мои, лишь безобидные ужики. Кто из вас здесь Реборн, чтобы остановить меня? Лар своё место в жизни выгрызала зубами, чётко поясняя всем недовольным, как быстро они могут присоединиться к трупам на дне морском. Капитан Мирч — не кисейная барышня или медовая соблазнительница из нежных романчиков, капитан Мирч — это сталь, порох и взгляд-снайперский-прицел. Капитан Мирч прошла под водой, выжила на земле и даже в небе успела побывать, да не раз в другом мире одной ногой стояла; не хрупким полугражданским, на одно Пламя и влияние надеющимся, против неё стоять. Лар — Дождь, легко дробящийся на Облако и Туман, ледяной Дождь, чьи капли бритвой кожу рассекают. Лар спокойна и хладнокровна, у Лар вместо сердца соцветье замёрзших к дьяволу васильков. Нежные, лёгкие цветы под мощной бронёй из железа и льда: захочешь — не коснёшься, ударишь — вместе с защитой в пыль раскрошатся. Пламя Лар — голубое; не такое ослепительное, как у Колонелло, намного темнее — ближе к синему. Голубой — надёжность, безопасность, верность, сдержанность, желание защищать, успокоение… Голубой — это щит, бронебойное стекло, алмазная преграда, закрывающая от всего лишнего. Когда Лар плохо, она кутается в свое Пламя, будто ныряя вновь на глубину, где ни звуков, ни солнечных лучей — так далеко от поверхности, что почти не на этой планете. Прохладный кокон воды — и никаких людей. Можно закрыть глаза и просто покачиваться в глубине, не имеющей ни начала, ни конца. Когда Лар плохо, за ней приходят. Плеч касаются надёжные руки напарника-ученика-любимого; негромко щёлкает взводимый курок пистолета Реборна, когда он спрашивает, кого убить, чтобы одна из его лучших соперниц вернулась в норму; считает капли успокоительного бальзама Верде, без слов обещая Солнцу поддержку в деле уничтожения охамевших людишек — в этой Семье на нервы всем могут действовать только её члены; Вайпер негромко бурчит что-то под нос о санкциях, создавая иллюзию прибоя; Скалл осторожно вкладывает в ладони подруге чашку с любимым коретто и обещает приготовить каччукко; Фонг по общему решению отправился наверх, в жилые комнаты — за пледом. Губы Лар против её воли дрогают в почти незаметной улыбке. Они такие милые… Семья. Сумасбродная, неправильная, непохожая на нормальные — её Семья. Лар понемногу успокаивается, и алмазная стена Дождя трескается, превращаясь в лёгкую морось, приятной прохладой наполняющую комнату. Лар из всех Аркобалено наиболее похожа на человека. И остальные не готовы видеть, как она теряет свою человечность, становясь одним из них-монстров. Лар Мирч — дефектный Аркобалено, ибо она человек.