Происхождение

Удивительно, но в этом поместье было интересно. Не с той точки зрения, что здесь полно развлечений, но исследовать особняк было довольно увлекательно. Игровым полем стало само поместье с двумя этажами, потолки в которых под тринадцать футов* высотой, чердак, на который Элен поднималась, чтобы посмотреть, но не нашла ничего интересного, и подвал, в котором не было света, поэтому теперь девушка искала фонарь или свечу со спичками. Этот дом был пропитан духом старины. Сколько ему, интересно, лет? Двести, может, триста? Вполне может быть и больше, просто Томас тщательно заботится о состоянии своего поместья. В первую ночь Невё боялась спать, ей везде мерещились призраки бывших обитателей дома. В нем почти наверняка жило много людей, верно? Бывшие хозяева, их гости и слуги, случайные жертвы кровожадных упырей - каждый из них мог отдать свою душу этому дому без права его покинуть. Так что существование духов и привидений девушка не исключала. Даже наоборот, Элен была уверена, что если существуют вампиры, то должны существовать оборотни, феи, русалки, и, возможно, ангелы с демонами. Хотя верилось с трудом. В первую ночь Элен ждала визита потусторонних гостей и изо всех сил боролась со сном, боялась закрывать глаза. Она мучила себя на протяжении нескольких часов, пока её не начало тошнить и немного потряхивать. В этот момент девушка поняла - надо перестать дурить и спать. Ведь никто так и не пришёл к ней, чтобы напугать до смерти или попросить захоронить кости в земле, а не в подвале, и Элен все-таки отключилась. Под утро, но все же. Удивительно, но девушке разрешили ходить везде, где ей вздумается (исключая кабинет хозяина дома, естественно), но не выходить за территорию. Весь огромный дом с множеством комнат и коридоров был в её распоряжении (желание попасть в кабинет Томаса тоже было велико), но гораздо сильнее девушку привлекал сад с чудесной беседкой. Она ещё не выходила на свежий воздух, видела клумбы и саму беседку лишь через окно своей спальни, но безумно хотела увидеть каждый цветок вблизи. Запах растений всегда её манил, Элен в принципе любила природу и собиралась как можно скорее засесть в тени деревьев с какой-нибудь книжкой. Сладкий аромат цветов вокруг, поющие в небе птицы и деревья, передающие друг другу письма по ветру. Когда Невё устанет, она сможет лечь на ровно стриженный газон и смотреть в лазурное небо, отключившись от реальности. Многие писатели с особым удовольствием описывали небо. Кто-то называл его холодным и безразличным, кто-то - просто неспособным понять человеческую боль, а кто-то - самым прекрасным, что было создано природой. И каждый из них был по-своему прав, когда глядел в это голубое море с плывущими по нему белыми парусами. Томас вкратце рассказал ей об истории этого поместья. Хертфорд построил его лично, ещё много лет назад, но когда конкретно - не сказал. Элен особенно не расспрашивала его, избегая долгих разговоров и разговоров в принципе, и Хертфорду не часто приходилось слышать её голос. Но, кажется, это его нисколько не смущало, даже наоборот. Невё немного присмотрелась к своему вынужденному соседу. Не в плане внешности, нет. Просто она наблюдала за ним, надеясь, что он не замечает этого, и отметила его любовь к тишине и порядку. В доме вообще было тихо, как в поле. Невё очень хотела включить музыку хотя бы в наушниках, но не имела такой возможности, и ей приходилось слушать тишину и противный звон в ушах. Через пару дней, когда девушка более-менее освоилась и попривыкла, Томас познакомил её с обитателями дома. Их было совсем немного, и среди них не было ни одного гостя Хертфорда или родственника. Только слуги. Она до сих пор прокручивала этот момент у себя в голове, потому что ей все ещё было страшно. В этом месте нет ни одного человека, кроме самой Элен. - Его зовут Дерек, - Томас указал рукой на мужчину, внешность которого показалась Элен немного жуткой. Альбинос с алыми глазами, - Он мой дворецкий, ты можешь обратиться к нему, чтобы позвать меня. Девушка кивнула, ощущая внутри себя неописуемый ужас перед этим Дереком. Он смотрел на неё, как на кусок мяса. - Она - Сильвия, твоя личная кондитерша, - Томас встал позади Элен и положил свои ладони ей на плечи, - Я слышал, ты любишь сладкое. Сильвия приготовит для тебя любой десерт, какой ты только пожелаешь. Невё кивнула, отметив про себя, что Томас довольно хорошо подготовился к её приезду. Она мельком оглядела невысокую худощавую женщину с короткими седыми волосами. Кажется, такая стрижка называется пикси. - Он Люк, наш повар, - Хертфорд указал на рослого, крепкого мужчину с крупными чертами лица. Может, раньше он занимался борьбой или плаванием? У него очень широкие плечи. К тому же, девушка отметила, что он похож на повара из любого комедийного сериала - у Люка были тонкие, но длинные усы, чуть закрученные вверх, - Очень хорош в французской кухне, но лучше всего у него выходят средиземноморские блюда. Девушка хотела сказать, что пусть она и из Франции, но это не значит, что французская кухня её любимая. - Твоя камеристка* Мадлен, - он указал на немного полную женщину с какой-то тёплой, почти что материнской улыбкой, - Если она тебя не устраивает, среди горничных есть ещё Нора и Герда, могу познакомить тебя с ними. - Не нужно, меня все устраивает, - поспешила заверить его Элен. Мадлен и правда была очень симпатична Невё. Она словно отличалась от всех других обитателей этого дома, от неё исходил свет. И тепло. - Хорошо, тогда продолжим. Последний, с кем тебе стоит познакомиться - Говард. Он садовник. Говард покажет тебе сад завтра, уверен, тебе понравится, - Томас легко развернул девушку к себе лицом, словно она ничего не весила, - Ну как тебе? - Круто, наверное, - мужчина широко улыбался, хотя Элен не знала, почему. Ко всему прочему, ей было неуютно рядом с этим вампиром, особенно, когда он так близко, - А они все, ну... Как вы? - Да, они вампиры, - мужчина наконец-то отпустил её плечи, и Элен смогла немного расслабиться, - Не волнуйся, они тебя не тронут. Никто не посмеет ослушаться моей воли, - он посмотрел на них, - Свободны. Слуги сэра Хертфорда растворились в воздухе, словно их здесь и не было. Томас прошёл к кожаному коричневому дивану и сел, утонув в мягком наполнителе. Элен осталась стоять в метре от него, не решаясь подойти. Ей было некомфортно в его компании, слишком свежи были в памяти слова о Софи. К тому же, она побаивалась, что в любую секунду у Томаса снова могут вырасти клыки. - Подойди ко мне, - проговорил он. Это не было просьбой, отнюдь. В голосе мужчины зазвенели стальные нотки, Элен встрепенулась. В её взгляде мелькнул страх, из-за чего мужчина сразу же исправился, - Пожалуйста. Она несмело прошла к нему. Только сейчас Невё заметила, что в гостиной есть камин. Широкий и высокий, обрамленный крупными камнями серого цвета, с винтовым чёрным ограждением и пустой полочкой над самим камином. Догорающая древесина почернела и лопнула, проживая последние секунды своей жизни. Уже сейчас это дерево стало углем, а совсем скоро рассыпется в прах, смешавшись с золой точно таких же полен, сожженных ранее. Элен смотрела на древесину и понимала, чем закончится для неё костёр. А чем закончится пребывание в этом доме для Элен? Она прямо ощущала, что может рассыпаться в прах рядом с Томасом. Коснись он её сейчас - и она посереет, её глаза станут такими же, как у дохлой рыбы, и вся Элен начнёт обращаться в пепел, словно прикосновения Хертфорда - адское пламя. - Я знаю, тебе здесь трудно, - глубоко вздохнув, начал он, - И скучно. Девушка кивнула, не желая смотреть на него. - Все не так плохо, как ты думаешь, - он улыбнулся ей, и в уголках его глаз сплелась паутинка морщинок, - Специально для тебя я оборудовал кинотеатр, он в конце коридора, рядом с твоей комнатой. В твоём шкафу полно книг на любой вкус, я слышал, ты их любишь. А если тебе захочется поговорить, ты всегда можешь прийти ко мне, - она отвернулась от его лица, не в силах смотреть ему в глаза, - Хотя до разговоров нам, видимо, ещё далеко. - Мистер Хертфорд, - она ещё в первый день усвоила, как нужно к нему обращаться, - где моя одежда? - В твоём шкафу, разумеется, - он нахмурил густые, широкие брови, - Ты уже не в моей рубашке, помнишь? - Я не об этой одежде, - она нервно затеребила краешек красной свободной кофты, - Я о той, в которой была тогда, во время нападения. - Этот мусор давно на свалке. - Но я бы хотела пришить пуговицы и снова носить блузку, - девушка несмело взглянула в его глаза, стараясь унять дрожь в голосе, - А джинсы совсем новые, мне безумно жаль их выбрасывать. Они ведь не рваные, только постирать надо было, - она сглотнула, стараясь не выдать своих истинных намерений. - Хорошо, - он вздохнул, решив пойти на уступок, - Если их ещё не сожгли, их завтра принесёт Мадлен. - Спасибо, - она улыбнулась, не пытаясь скрыть своего маленького торжества, - Я буду ждать. Томас тоже улыбнулся ей, и в этот раз его улыбка показалась Элен гораздо красивее, чем раньше. Джинсы и блузка были возвращены - Томас сдержал свое слово. Элен была на седьмом небе от счастья, когда Мадлен с тихим стуком вплыла в её комнату со стопкой вещей на руках. От них исходил просто ужасный запах стухшего молока и рыбы, и у Невё не осталось сомнений, что их действительно выкинули. Блузка была в каких-то вонючих пятнах и вся посеревшая, от прежней белизны не осталось и следа. Пуговиц не было - они остались в переулке между двумя домами в Солт-Ривер. Ворот порвался, а если зашить, то вряд ли он будет столь красив, как прежде. Вышивка колибри вся распотрошилась и сейчас напоминала кляксу, а не птицу. Как же обидно. Элен схватилась за джинсы. Самые обычные скинни светло-голубого оттенка, с завышенной талией. Она купила их пару месяцев назад на распродаже, потому что Софи постирала её старые неправильно, и они потеряли былую форму. Невё внимательно оглядела предмет гардероба, отметив пятна грязи от мокрого асфальта на ягодицах, и сразу же запустила руки в карманы, надеясь нащупать там свой плеер. Но на самом деле Элен не знала, хочет ли найти его. Это прямое доказательство, что Томас солгал ей про Стива и все остальное, и у Невё все нормально с головой. А это значит, что её другу действительно вырвали сердце, и в родном городе больше нет родного Хилла. Но с другой стороны отсутствие музыкального прибора докажет, что Стив жив. Жив и почти наверняка расклеил объявления о пропаже своей подруги, ищет её по городу и пытается дозвониться Софи, а она игнорирует его, преспокойно живя во Франции. Плеера в карманах не было. - Эм, Мадлен, - женщина обернулась. Ее лицо приняло обеспокоенный вид, и она сразу же спросила: - Что-то не так, молодая госпожа? - Не совсем, - Элен в который раз смутилась от этого обращения, - Скажи, из карманов моих джинс ничего не выпадало? Или, может, они сначала были у сэра Хертфорда и только потом попали на помойку? Женщина задумалась, подняв глаза к потолку. - Как только я вас переодела, мне было велено отнести вещи «с глаз долой». Они сразу попали на помойку, молодая госпожа, никто кроме меня их не трогал. - Хорошо, - Невё облегченно выдохнула, понимая, что Томас не обманул её. Стив действительно жив. Это означает одно - Невё и правда может довериться Хертфорду, несмотря на то что до сих пор его побаивается, - Спасибо. Мадлен вновь улыбнулась и вышла из комнаты. Успокоенная девушка со счастливой улыбкой прыгнула на кровать. Матрас качнулся, словно лодка на воде, и мягко обнял Элен. Она чувствовала, как внутри неё порхают бабочки - большие, яркие, с пестрыми крыльями и длинными-длинными усами. Радость, смешанная с облегчением, оказалась самым вкусным коктейлем, который когда-либо пробовала Элен. Ведь она знает, что её друг жив, а этого вполне достаточно, чтобы быть счастливой.

***

Прошла неделя и два дня. Элен немного освоилась в поместье Хертфорда, хотя все ещё имела привычку заблудиться в бесконечных коридорах. Чаще всего её выручала Мадлен, обладающая удивительной чуйкой на подобные потери Невё. Пару дней назад Элен дошла до кинотеатра. До этого времени она просто ходила по дому и запоминала дорогу из гостиной в свою комнату, из своей комнаты до столовой, из столовой до гостиной и так по кругу. Она прогуливалась в саду, хотя полностью его так и не осмотрела. Территория всего поместья напоминала девушке скорее территорию пятизвездочного отеля - настолько она была огромна. Здесь можно было поставить ещё конюшню, бассейн и церковь, а места все равно было бы много. В кинотеатре оказалась огромная коллекция из фильмов Томаса. По большей части старые, черно-белые и даже советские. Но специально для Невё он приобрёл и подростковые драмы, и добротные боевики, и ужасы, и супергероику. О, Элен просто обожала супергероику. В тот же день она пересмотрела любимых «Стражей галактики», что успокоило её душу на несколько часов. Сейчас девушка, как и в своих мечтах, сидела в тени прекрасного тополя, наслаждаясь книгой. Не сказать, что книги в её комнате были прям-таки хороши - сплошные мелодрамы для подростков, которых девушка не читает лет с пятнадцати. Если и читать о любви, то о настоящей, животрепещущей, такой манящей и одновременно пугающей, какой её представляли великие классики двадцатого века. Элен, безусловно, читала и современную литературу, но ей по вкусу был Дэн Браун* с его замечательно прописанным профессором по религиозной символике Робертом Лэнгдоном*, а не всевозможные подростки-девчонки, ищущие свою любовь на вечеринках школьной элиты. Среди откровенного издевательства над её читательским вкусом было всего одно произведение, способное по-настоящему зацепить её. «Вслед за солнцем» Грега Борна*. В главном герое произведения - Калебе - девушка видела себя. Простой мальчишка, воспитанный суровыми женщинами детского дома, наконец-то выходит в большой мир, надеясь узнать о своих предках. Покинутый всеми, Калеб отчаянно желает обрести свой дом и создать собственную семью, но перед этим все же хочет взглянуть в глаза тем, кто бросил его ещё в младенчестве. Калеб, в отличие от Элен, все-таки смог разобраться в своём генеологическом древе. Ближе к концу произведения он находит своих родителей. Та злоба, с которой он жил в детском доме, исчезает, когда Калеб видит раскаяние на лицах родных. Они вместе пьют чай, миссис и мистер Нортон рассказывают сыну о его бабушках и дедушках, показывают фотографии, говорят о его тётях и дядях, даже о прабабушке, которая все ещё жива, хоть и очень плоха. Оказалось, что у Калеба есть четырехлетняя сестра, и она очень рада появлению брата в семье. Совсем недавно он был одинок, но сейчас рядом с ним его родные люди. Но Калеб не мог остаться с ними. Не простил, хоть и пытался. Есть вещи, которые мы не в силах изменить или исправить, и его попадание в детский дом - одна из таких. Невозможно просто взять и полюбить человека просто потому, что он твой родитель. Сделать ребёнка - проще простого, а вот воспитать из него хорошего человека гораздо сложнее. - Что читаешь? - голос Томаса зазвучал неожиданно, и от испуга Элен выронила книгу. Она закрылась на её коленях, явив Хертфорду свое название, - И как тебе? - Неплохо. Гораздо лучше остальных книг в моей комнате. Томас опустился на траву рядом с Элен. Он точно так же прислонился к широкому стволу тополя. Дерево уже отцвело, по саду не летал мягкий ватный пух, не щекотал никому нос и не заставлял чихать. Хертфорд сам любил отдыхать вне стен особняка, к тому же заметил, что его девочка разделяет эту любовь к открытому пространству и свежему воздуху. - Иди ко мне, - тихо позвал он. Элен уже давно поняла, что Томасу нравится трогать её. Не в каком-то сексуальном плане, нет, ему просто нравилось чувствовать своей кожей тепло живого тела. Она не была довольна тем, что он обнимает её без желания самой девушки и откровенно этого не хотела. Но также Невё поняла, что злить этого мужчину не стоит и гораздо проще посидеть с ним так, а потом спокойно запереться в комнате. Но день назад Элен заметила, что ей стало не хватать чужих объятий - рядом был только Томас, к которому она не испытывала тёплых чувств, а обнять хотелось кого-то родного. Говорят, что объятия нужны тем, кто нуждается в защите. Невё представляла на месте Хертфорда Стива - он всегда защищал её, и девушке становилось легче. Её щека спокойно лежала на груди мужчины. От него не исходило тепла - Томас всегда был холодным, и девушке было непривычно из-за этого. Получалось, что они не обмениваются теплом, не согревают друг друга, а только Томас поглощает её энергию, словно чёрная дыра. - Хочешь обсудить со мной книгу? - Не знаю. - Ты ведь сказала, что тебе понравилось, - он легко поглаживал её спину, как хозяин гладит своего котёнка, - Неужели ты не любишь обсуждать книги? - Люблю, - девушка ненавидела, когда её гладили, но боялась сказать ему об этом, - Но я не знаю, о чем с вами говорить. - Начни с самого начала. Например, какие книги тебе нравятся, тогда будет проще построить диалог с собеседником. А потом мы плавно перейдём к «Вслед за солнцем». - Я... Я люблю романы, но не такие, какими набиты мои шкафы. Подростковые романы, конечно, тоже иногда читаю, но чаще всего это классика. Ничто не может сравниться с чашкой чая и книгой Ремарка перед сном. - Чем же тебе нравится его творчество? - Да просто всем! - Элен бы всплеснула руками, но не хотела показывать себя слишком эмоциональной, - Даже второстепенные персонажи, просто проплывающие мимо основного повествования, раскрыты не хуже главных героев. У каждого свой характер, своя история, и Ремарк рассказывает о них. Как рассказывает и о центральных персонажах так, что ты не знаешь героя, пока не прочтешь роман до конца. Его персонажи, они... - девушка резко села, отняв голову от его груди. Элен с усердием пыталась подобрать нужное слово. Её глаза горели, зажглись так, как никогда прежде, и Томас увидел Элен с немного другой стороны. Увлеченна. От неё исходила мощная энергия, и Хертфорд с удовольствием принимал её, - Меняются. Растут, переживают, ошибаются, и от прежних них остаётся лишь малая часть. В начале книги персонаж был один. С твердыми убеждениями, живёт по своим законам, делает то, что считает нужным. А в конце... Он меняется настолько, что стоит открыть книгу в начале, и ты увидишь другого человека. А в противовес ему идёт кто-то, кто не меняется совсем. Каким был, таким и остался, и ты не можешь понять, вырос он или нет. Это очень привлекает меня. - Какое произведение любишь больше всех? - «Жизнь взаймы». История о любви, ставшей тюрьмой, и о свободе, ведущей к смерти. Я помню, как Клерфэ приехал в санаторий на своей гоночной машине и подумала, что вот он, главный герой, а под конец романа поняла, что все это время центральным персонажем была Лилиан. И мне это так понравилось. Читаешь и открываешь для себя грани нового. - Невё посмотрела на сосредоточенного Томаса, и наконец-то в её взгляде не было страха, - Лилиан стала для меня символом свободы. И независимости. И эгоизма. Она жила по своим правилам, ей никто не мог указывать, что делать, и в своей свободе Лилиан была счастлива. Сильнее, чем в любви. - Я читал эту книгу, - глаза Элен округлились, - Но не копался в ней так глубоко, как ты. Я не видел в Лилиан символа свободы, я видел в ней только символ эгоизма. Как и в Клерфэ, - он ухмыльнулся, понимая, что этот разговор доставляет ему огромное удовольствие, - Быть может, мне стоит перечитать роман. Взглянуть на него с твоей стороны. - Это было бы здорово, - улыбнулась шатенка. Недосягаемое для них солнце опустилось ближе к горизонту, запутавшись своими лучами в волосах девушки. Они сразу же заиграли новыми красками, зажглись огнём и золотом, и Томасу казалось, что он обожжется, если коснется их. - А теперь «Вслед за солнцем», верно? - проговорил он, облизывая губы, - Теперь тебе проще говорить со мной. - Верно. Она помедлила немного, подбирая нужные слова, но решила говорить то, что вертелось у неё в голове. - Калеб счастливый человек. Он нашёл свою семью, узнал, от кого он произошёл. Увидел свои корни. Я тоже мечтаю об этом, но с каждым днем надежда тает. - Так вот, чем зацепила тебя эта книга. Родословной главного героя. - Ага. Я не знаю своей, так хоть почитаю о чужой. Томас нахмурился. Он не хотел, чтобы этот разговор случился так быстро. - Кого еще ты знаешь, кроме родителей и Софи? Девушка осеклась. Это был неожиданный вопрос, на который она не хотела давать ответ. Стыдно было признавать, что Элен не знала даже имени своих бабушек и дедушек - Софи предпочитала не говорить на эту тему, называя своих родителей «старыми дураками», а родителей мамы Элен так и вовсе не знала. - Никого. Вот как... Мужчина чуть нахмурился. В небе над ними прощались друг с другом стрижи, летая совсем невысоко над поместьем. Сегодня весь день светило солнце, разбивая миф и вечно дожливом Лондоне, но завтра, кажется, опять будет ливень. Небо над горизонтом постепенно алело, предрекая начало ночи. Солнце медленно тонуло в горизонте, последними лучами согревая землю. - Я знал твою бабушку. Ту, что со стороны матери, - Элен широко раскрыла и без того большие глаза, а её рот непроизвольно приоткрылся. Этот человек в очередной раз доказывает, что знает об Элен больше, чем она сама, - Её звали Ирен, тогда ещё Дюплессе. Мы познакомились с ней в Страсбурге*, когда я приезжал туда по делам, - он чуть прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям, - Ей тогда было девятнадцать. Она ещё не была знакома с твоим дедом, Базилем, если тебе интересно. Девушка сидела, затаив дыхание. Софи никогда не ведала ей об их семье, и сейчас девушке словно рассказывали о сотворении жизни на Земле, а не о родственниках - примерно так она себя ощущала. Нечто важное, что скрывали от неё много лет, наконец-то вырвалось на свободу и донеслось до Невё. - Вы очень похожи. Глаза, нос, губы, даже комплекция. Ирен была чуть старше и уже вовсю обольщала мужчин, надеясь найти себе мужа, так мы и познакомились, - он вновь посмотрел на волосы Элен, потухшие в свете сумерек, - Только она была блондинкой с короткой пышной шевелюрой, как у Мэрилин Монро, не иначе. Своими волосами ты пошла в мать. - Вы и мою мать знали? - Разумеется. Томас никогда ранее не ощущал столько власти над этой девушкой. Ни когда он спас её в переулке, ни когда обличал правду о Софи, ни когда сидел с ней за ужином - все их встречи меркли по сравнению с этим разговором. Томас видел страстное желание узнать о себе больше в её глазах. Видел, с каким обожанием она смотрит на него, и не мог не возликовать. Ему понадобилась всего неделя, чтобы так сильно изменить мнение о себе в лучшую сторону - и вот она рядом, протяни руку и коснешься нежной кожи, не боится его и слушает мужской голос, стараясь дышать через раз. Он мог бы отдать ей любой приказ ради ещё нескольких слов о её семье, и Элен бы бесприкословно подчинилась. Потому что хочет знать, кто она такая и от кого произошла. - Что твоя бабушка, что твоя мать - обе были прелестными девушками. С Ирен мы общались не долго - она не выжила после родов. Базиль меня совсем не жаловал, часто устраивал скандалы на этой почве, но так и не смог разбить нашу дружбу. А после смерти Ирен спокойно забрал Женевьев и уехал в Лион*. Там же он и спился через несколько лет, а твою маму воспитывала сестра Ирен. Когда ей исполнилось шестнадцать, я нашёл её, но не стал вмешиваться в жизнь до совершеннолетия. - Какой была моя мама? - тихо промолвила Невё. По ней было видно, что воспоминания о матери для неё болезненны, и помнит она слишком мало. В её голове никак не складывался паззл матери - Элен помнила лишь темные волосы, и все. - Красивой, - без промедления ответил мужчина, - И талантливой. Женевьев писала музыку, блестяще окончила консерваторию в Париже, создала группу и играла в ней на гитаре. Пела она не так хорошо, как сочиняла, - мужчина замолчал на секунду, вспоминая некоторые другие факты, - На одном из концертов Женевьев познакомилась с Андрэ Невё, твоим отцом. У них все закрутилось столь быстро, что твоя мама перестала нуждаться во мне, - Хертфорд улыбнулся, показав девушке чуть выступившие клыки, - Твой отец обладал достаточным влиянием, чтобы протолкнуть группу Женевьев и раскрутить её в Америке. Они быстро собрали вещи и переехали, а Женевьев мне даже ничего не сказала. Какое-то время о ней говорили по телевидению, но группа не смогла удержаться на волне славы и распалась. Андрэ увез твою мать из Нью-Йорка, и они переехали в Солт-Ривер. В общем-то, об этом я узнал совсем недавно, когда нашёл тебя. Хертфорд замолчал. Он видел, как на лице девушки отражаются самые разные эмоции. Радость, боль, непонимание, горечь. Она потихоньку складывала в голове вполне себе понятный сценарий, по которому как минимум лет пятьдесят жил Томас. Знакомство с Ирен стало ключевым - затем он находил её дочь, потом внучку. Нахождение здесь Элен давно было предопределено - ещё тогда, когда жизнь свела Томаса с Ирен. - Я здесь не просто так, верно? В горле пересохло. Вот, что значит её «особенная» кровь - сходство с родственницей, которую Хертфорд повстречал задолго до рождения Невё. - Случайности не случайны, милая Элен, - он пододвинулся ближе, и Невё ясно увидела искру оранжевого пламени в его глазах. Дыхание спёрло. Она уже видела однажды это оранжевое свечение - оно не сулило ей ничего хорошего. Элен представила, что где-то внутри Томаса спит зверь, а оранжевый свет в его глазах - солнце, пробуждающее голодное чудовище ото сна. - Не бойся, - его ледяные ладони легли ей на спину, и она вздрогнула; ощущение было похоже на то, как после горячего душа прислоняешься к холодной плитке, - Ты ведь понимала, что это произойдёт, верно? Его руки надавили, привлекая девушку ближе. Она уткнулась носом ему в шею, вдохнув свежий морозный запах парфюма. Ей нравился этот аромат. Мужчина легко отбросил волосы с её шеи, проведя подушечками пальцев по пульсирующей венке. Она приятно и легко ударяла мужские пальцы, ускоряясь с каждой секундой. Было понятно, что Элен боится - её сердце стучало столь сильно и скоро, что под этот ритм можно было бы танцевать быстрое танго. Дышала она часто и надрывно - с таким темпом крови кислорода было мало. Томас прижал её к себе и обнял, успокаивающе поглаживая по волосам. - Тише, моя девочка, - прошептал он ей на ушко, лаская мочку нежным дыханием, - Это не больно. Тебе даже понравится. - Если бы я не была её внучкой, - дыхание девушки сбилось, - Я сейчас была бы здесь? - Нет, милая, - улыбнулся он, вонзая вмиг удлиннившиеся клыки в тонкую шею. Элен расслышала, как её кожа с лёгкостью порвалась под напором острейших клыков. Томас словно прокусил яблоко - в ушах у Невё стоял хруст плотного фрукта. Мужчина шумно втянул воздух и прижал Элен ближе, сдавливая в объятиях, словно пытался поглотить её полностью. Она чувствовала, как мокро под его губами; кровь вытекала из двух крупных дырок, стекая на рубашку - не все попадало ему в рот. Томас рычал. Глухо, надсадно, но слышно. Его грудь тяжело вздымалась, он с неописуемым восторгом делал крупные глотки свежей горячей крови, и девушка слышала, как жидкость попадает ему в желудок. Кадык мужчины двигался вверх-вниз, сопровождая каждый глоток. Сначала была боль. Резкая вспышка, выстрел, ожог - Элен не понимала, как точно описать это чувство. Это не было похоже на укол, хотя она надеялась; нет, укус был как двадцать уколов, а то и тридцать, и каждый из них был на десять милилитров точно. Укололи её одновременно. Ко всему прочему иглы были раскаленные, и кожу жгло так, что на глазах мгновенно выступили крупные капли слез. Они потекли вниз, потерявшись на её одежде, предварительно пощекотав лицо и нос. А затем произошло что-то неописуемое. Резко накатила волна удовольствия, омыв девушку с головы до кончиков пальцев. Кожа покрылась мурашками - они щекотно пробежали по её телу. Сердце, до этого замедлившее свой ход, пропустило удар, в груди резко похолодело, а затем разлилось тепло. Какое-то приятное, сладкое чувство, дурманившее её разум, заглушало противный хлюпающий звук её крови и тихое рычание от удовольствия Томаса. Элен закрыла глаза, чувствуя головокружение и лёгкое онемение ног. Но эти ощущения меркли рядом с чувством удовольствия, действующего не хуже наркотика. Внизу живота сильно пульсировало. Элен вдруг с ужасом осознала, что не хочет, чтобы Томас останавливался. Кровь продолжала стекать на белую рубашку, рисуя там кровавые цветы.