Family above all

Единственное, о чем она могла думать — это то, как сильно она устала. Мышцы ломило от непривычно долгой нагрузки. Почувствовав резкую боль в ноге, она вскрикнула и упала, потеряв равновесие. Крики, кровь, скрежет стали о сталь и свист рассекающих воздух стрел — все притупилось. Остались лишь комья влажной земли под её дрожащими пальцами. Чей-то меч проскользнул по шее сражающегося перед ней война, и она отвернулась, чувствуя брызнувшую на волосы и лицо ещё тёплую кровь. Его тело упало, и комья земли полетели ей в глаза, заставив зажмуриться. Ещё несколько стрел вонзилось в стоящих рядом людей. Кто с криками боли, кто со странным бульканьем в горле они попадали один за другим. Она резко вздохнула от неожиданно туго сжавшей грудь брони и, опираясь на воткнутый в землю меч, встала с колена, попутно выдернув стрелу из икроножной мышцы. — Адельхейд!!! — раздался истошный вопль откуда-то из-за спины, и она обернулась, взметнув белыми мелко заплетенными косичками, выпачканными сейчас в крови и земле. Ей показалось, что время замедлилось — так долго направленное ей в грудь остриё меча двигалось к своей цели. Не подчиняясь разуму, ее удерживающая меч рука взметнулась, отбивая удар. Лицо нападающего вместо обычно перекоса от осознания, что она оказалась сильнее его, сумев отбросить его руку с мечом так, чтобы он открылся ей, вдруг озарилось гордой улыбкой. По инерции Адельхейд прокрутилась и проткнула его насквозь, ударив в незащищённый живот. Густо обведённые чёрным глаза на миг распахнулись, ощутив тяжесть навалившегося на неё тела, но она уже отстранилась и, вытащив из него меч, отбросила оружие в сторону. Она взяла его лицо в ладони и, задыхаясь, упала на колени. — Ты совсем… выросла, — в его горле что-то булькнуло и с уголка рта потекла струйка крови, но он все равно не отрывал от в ужасе широко раскрывшей глаза воительницы нежного взгляда. Его лицо подернулось дымкой боли, но тут же прояснилось, когда он с улыбкой выдохнул: — Теперь я буду… пировать с Богами… Я буду ждать тебя… в Вальхалле, валькирия. Адельхейд рыкнула в бессильной ярости и, услышав команду лучникам стрелять, пригнулась к переставшему дышать мужчине. Не почувствовав уже ставшего желанным удара стрелы, небесно-голубые глаза обратились туда, где заканчивались ряды сражающихся друг с другом. Взгляд воительницы дрогнул, и она почувствовала, как тело вновь не слушается её, на этот раз выполняя то, о чем она не смела даже допускать мысли. Почувствовала, как бежит сквозь поле битвы туда, где битвы не было. Крики и звуки ударов неожиданно исчезли, и вместо боевого облачения валькирии на ней вдруг оказалось простое платье из красного льна. Мелкие косички исчезли, и на их месте оказалась одна, заплетенная в форме полумесяца коса-колосок. Обернувшись на бывшее поле битвы, она обнаружила позади себя лишь поле золотистой пшеницы, мерно шелестящее от несильных порывов ветра — Адельхейд! Беловолосая повернулась обратно к лесу и радостно улыбнулась. Подхватив юбку одной рукой, она побежала со всех ног к самому родному мужчине на свете. Он остановил тянущую телегу лошадь и с улыбкой сделал несколько шагов ей навстречу. Адельхейд вдруг остановилась в метре от него, с жадностью рассматривая его. Густые тёмные волосы как обычно были собраны в низкий хвостик, чтобы не мешали работать, и хотя темно-зеленые глаза глядели на неё с лукавым прищуром, она все же увидела в них груз сожаления и грусти. Он широко раскинул руки, и Адельхейд вбежала в его объятия, прижавшись всем телом. — Девочка моя, — ласково выдохнул он в белую макушку, прижимая её к груди. — Папа… — всхлипнула Арья, желая спрятаться от всего на свете в сильных отцовских объятиях, как это было в детстве. — Я так горжусь тобой, дочка. Она зажмурилась и спрятала лицо у него на груди, до боли в пальцах сжимая ткань его туники. — Я всё испортила, пап, — глухо проговорила она, чувствуя, как рука, гладящая её по голове, дрогнула. — Я всё потеряла. Харальд смежил веки и, поцеловав её в волосы, мягко отстранился. Она так и не открыла глаз, боясь встретиться с отцовскими, но он осторожно поднял её голову за подбородок, и у неё не осталось выхода. В зелёных глазах отца, которые из них всех унаследовала лишь младшая сестра, было столько сожаления, что у неё перехватило дыхание. — Сколько бы я ни наблюдал за тобой, ты только и делала, что давала мне все больше и больше причин гордиться тобой. Ты стала умной, бесстрашной, красивой женщиной. И в случившемся с твоей дочерью, в том, в чем ты так сильно винишь себя, на самом деле твоей вины нет. Порой, чужие решения, чужие поступки просто не оставляют нам выбора и заставляют делать то, что мы делать не хотим. Становиться теми, кем мы становиться не хотим. — Ты никогда не хотел быть конунгом, — сквозь слезы, улыбнулась Арья, и он усмехнулся. — Верно. Как и ты никогда не хотела быть королевой. Помнишь, что я говорил тебе? — он ласково убрал выбившиеся пряди назад и внушительно проговорил: — Власть всегда опасна. Она привлекает худших и развращает лучших. Если сильно постараться, ее можно добиться кровью, жестокостью и страхом, — она подняла на отца уязвимый, полный слез взгляд. — Но истинная власть даётся только тем, кто готов склониться, чтобы взять ее. Ты обретаешь ее в тот момент, когда люди идут за тобой по собственному желанию и когда добровольно готовы отдать свои жизни за твою. Я никогда не желал власти, также как и ты. Но она постоянно возвращалась ко мне, также как и к тебе. — Это значит, что я должна вернуться? — со страхом спросила она, но Харальд с улыбкой покачал головой. — Это значит, что у тебя есть выбор, родная. Ты можешь остаться здесь и обрести покой. Навеки. — Навеки? — переспросила Арья и непонимающе нахмурилась, собираясь спросить, как это возможно, но ее вдруг опередили. — Именно так, — звонко ответил ей мелодичный женский голос, и рот беловолосой открылся в немом «о». Харальд вздохнул от осознания, что они больше не одни, но тут же с усмешкой кивнул новоприбывшей. Арья развернулась и прижала пальчики ко рту, прикрывая радостную улыбку и не в силах даже слова вымолвить. — Ты посмотри на неё, — притворно негодующе цокнул Харальд, лукаво сощурившись. — Да моя дочь рада видеть тебя больше, чем меня. Воительница глухо рассмеялась и отбросила за спину мелко заплетенные чёрные косички. Поверх приталенного чёрного платья из грубой ткани поблескивала обтягивающая её фигуру тонкая кольчуга, подпоясанная широким поясом. — Ох, ты прекрасно знаешь, что для неё нет никого ближе тебя, — отмахнулась кареглазая женщина и с улыбкой посмотрела на все ещё неверяще смотрящую на неё беловолосую. — Ну и переполошила же ты нас всех, дорогая. — Сигтруда, — выдохнула Адельхейд и, подбежав к ней, сжала черноволосую воительницу в объятиях, глухо выдохнув ей в плечо: — Мне так тебя не хватало… — Знаю, — прошептала она в ответ и, мягко отстранившись, взяла ее за плечи, внушительно сказав: — Но ты знаешь, что я всегда была с тобой. Не так ли? — Да, — уверенно кивнула беловолосая. — Я чувствовала. В каждом ударе меча и каждом выстреле стрелы. — И это сделало меня по-настоящему бессмертной. Я вложила всю себя в твоё обучение… — И без этого в итоге я бы не стала той, кто я есть сейчас. — Моей лучшей ученицей ты хочешь сказать? — сдерживая улыбку, изогнула бровь Сигтруда. — Или одной из величайших воительниц нашего народа? — И то, и другое, — усмехнулась Адельхейд, но ее наставница неожиданно посерьёзнела. — Ты действительно вольна сделать выбор, дорогая. Можешь умереть навсегда, остаться здесь, если желаешь. — Но как это возможно? — Арья перевела непонимающий взгляд с Сигтруды на отца. — Кинжал с лунными камнями… — Не останавливал твоё сердце, — продолжил за неё Харальд, сложив руки в замок. — верно. Но когда твоя боль от потери дочери соединилась с твоей магией… Смесь оказалась столь разрушительна, что оказалась способна как спасти тебя, так и уничтожить. Окончательно. — Моя магия увеличивается от эмоций, — пробормотала Адельхейд, прикрыв глаза. — А если у такой сильной эмоции как боль нет границ… — То их нет и у магии, — кивнула Сигтруда и чуть улыбнулась. — Ты можешь остаться, Адельхейд. Обрести покой вместе с отцом. Или, ты можешь вернуться и продолжить сражаться. — Почему ты пришла? — после непродолжительного молчания, спросила беловолосая, и Высшая валькирия чуть улыбнулась. — Чтобы ты вспомнила не только то, чему тебя учил отец, но и чему тебя учила я, — Арья нахмурилась, но Харальд неожиданно резко сказал: — Ты не имеешь права влиять на неё, Сигтруда. Больше нет. — Я и не собиралась, — приподняв брови, парировала та. — Но раз она здесь, почему бы не помочь ей? — О чем вы говорите? — растерянно спросила их Адельхейд. — Что я должна вспомнить? Сигтруда бросила последний твёрдый взгляд на недовольного Харальда, нисколько не сомневаясь в своей правоте, и ответила: — Кем бы ты ни стала после, прежде всего ты валькирия, Адельхейд. Именно с этого начался твой путь. Валькирии — это женщины-воительницы, викинги. Так напомни мне: что делают викинги с теми, кто бесчестно убил одного из них? — Они мстят, — не задумываясь, ответила беловолосая. — Тот, кто убил твоего ребёнка уже мертв. Но его последователи живы и они продолжат сражаться за его идею. Дети продолжат умирать, невинные страдать. А напомни мне: в чем отличие долга валькирий от долга викингов? — Мы защищаем то, что принадлежит нам, — невольно выпрямившись, проговорила Адельхейд, не отрывая постепенно ожесточающегося взгляда от статной валькирии. — Мы не устраиваем набегов, не начинаем войн. Но когда приходит время, мы сражаемся наравне с мужчинами, защищая тех, кто не может защитить себя сам. — Верно, — кивнула Сигтруда. — Если ты выберешь вернуться — тебе будет очень тяжело. Твоя магия разрушит тебя, если ты попытаешься подавить её. — И как же мне подчинить её? — нахмурилась беловолосая, смотря на Сигтруду, но ответил ей отец. — Никак. Ты ни в коем случае не должна пытаться подчинить ее. Ты должна будешь позволить ей жить. Если вернёшься, твоя сила больше не будет тем, чем ты раньше управляла, вызывая и отзывая по своему желанию. Магия каждую секунду будет в тебе, течь по твоим венам и даже при желании ты не сможешь отозвать ее. Тебе придётся довериться самой себе и своей силе, даже если это будет означать полную потерю контроля. — И что, так теперь будет всегда? — с чётко проступившими нотками страха, спросила беловолосая, и взгляд Харальда вновь потеплел. — Лишь до тех пор, пока буря в твоей душе не утихнет. — Вопрос лишь в том, чего ты хочешь, Адельхейд, — Сигтруда бросила задумчивый взгляд на находящийся по правую руку от неё еловый лес, словно не желая своим вниманием повлиять на ее решение. Адельхейд возвела взгляд к небу и закрыла глаза, раздумывая. Она хотела остаться. Наверное только боги знали как же сильно она желала остаться. Но голос Клауса, словно ненавязчивый ветерок, пронёсся у неё в голове и заставил заскрипеть зубами от гнева. — Я не раз видел на что способны женщины, потерявшие ребёнка, дорогая. Будь они все ведьмами, от нашего мира уже бы камня на камне не осталось. Посмотрев на спокойно ждущего ее решения отца, она вдруг повернулась к Сигтруде и резко сказала: — Я хочу отомстить. Хочу отомстить за своего ребёнка. За себя. Всем им. — Сделать это отсюда ты не сможешь, — с нескрываемым удовлетворением кивнула воительница. Адельхейд вдруг сощурилась и спросила: — Ты сказала всех. «Переполошила нас всех». Моя мать не желает сказать мне пару напутственных слов? Воительница опустила взгляд и, тщательно подбирая слова, размеренно ответила: — Нежана знает, что ты не желаешь её видеть. Она… не хочет, чтобы её появление склонило тебя в сторону какого-либо решения. — Неужели? Очень благородно с её стороны. Если увидишь её, можешь передать мою благодарность. — Её выбор уже ясен, Сигтруда, — резко сказал Харальд. — Будь добра, оставь нас с дочерью наедине. Воительница кивнула и подошла к беловолосой. Подняв руку, она провела тремя пальцами от середины её лба по щеке и вниз к шее. Адельхейд закрыла глаза, чувствуя, как пальцы черноволосой размазывают что-то вязкое по коже. Невольно в голове всплыло её посвящение в валькирии, и она чуть улыбнулась, вспомнив, что тогда Сигтруда провела двумя окровавленными пальцами по подбородку. Отметила новых валькирий собственной кровью, чтобы на них снизошла милость богов. Сейчас же она отметила валькирию, объявившую врагам кровную месть. Адельхейд открыла уверенно горящие глаза, и Сигтруда чуть улыбнулась, сделав шаг назад. — Никогда не забывай кто ты такая, Адельхейд. — Даю тебе слово. Черноволосая с лукавой почтительностью склонила голову и вдруг едва слышно прошептала, наклонившись к ее уху: — А мужчин выбирать ты так и не научилась, — Адельхейд бросила на неё острый взгляд, но ничего не сказала. Кивнув Харольду, Сигтруда неторопливо пошла в сторону пшеничного поля. Проводив её задумчивым взором, Адельхейд повернулась к отцу, отметив каким долгим взглядом он наградил кровавый рисунок на ее лице. — Можешь кое-что сделать для меня? — вдруг спросил он, и она тут же кивнула, не раздумывая. — Когда встретишь свою мать в следующий раз… выслушай её. — Отец… — Я прошу тебя, — Харальд взял её за плечи, смотря на дочь чуть ли не с мольбой. — Я знаю что она сделала. Знаю к чему это привело. Но, прошу тебя, милая, дай ей шанс объясниться, когда ваша встреча состоится. — Я никогда не прощу её, — прерывисто сказала беловолосая, поджав губы, и он на мгновение прикрыл глаза, кивнув. — Знаю. Я и не прошу тебя об этом. Она несколько секунд просто смотрела на него, тяжело дыша, и вдруг отвела взгляд, скрывая выступившие слезы. — Хорошо, — наконец тихо сказала она. — Я выслушаю её. Только ради тебя, отец. Вместо ответа Харальд только кивнул, но она увидела, с каким облегчением он выдохнул. — Тогда, думаю, пришло время прощаться, — он ласково погладил её по волосам и улыбнулся. — Тебе пора возвращаться. Знай, чтобы твоя магия не разрушила тебя изнутри, по возвращению ты должна будешь сконцентрироваться на каком-то чувстве. На чём-то сильном. Тогда твоя магия будет направлена на что-то, не на тебя, — она кивнула и отец внушительно проговорил: — Я хочу, чтобы ты знала: ты стала именно такой, какой я мечтал тебя видеть. Сильной и верной. Я действительно горжусь тобой, дочка. Арья улыбнулась сквозь всё-таки пролившиеся слезы и зажмурилась, не видя, но чувствуя мягкие прикосновения привлёкших её к груди рук. — И мне так жаль, — хрипло продолжил он. — Что тебе пришлось пережить нечто подобное. Беловолосая всхлипнула и вдруг отстранилась. — Если сейчас я уйду, я ещё увижу тебя? — с неподдельным страхом спросила она, и отец кивнул. — В свой час, — он осторожно вытер мокрые дорожки большими пальцами и прижался губами к её лбу аккурат в то место, где начинался кровавый рисунок. — Да благословят тебя боги, родная, — на выдохе прошептал он, и Адельхейд вдруг поняла, что больше не чувствует его рук, а голос доносится до неё будто издалека, постепенно уходя все дальше. — Мое благословение ты получила ещё шесть веков назад. — Я люблю тебя, папа, — успела выдохнуть она прежде, чем темнота окружила её и поглотила. Но она точно знала, что отец услышал её. — Она не приходит в себя, — отрывисто сказал Артур, мечась из одного конца комнаты в другой. — Почему она не приходит в себя? Кэтрин только недовольно посмотрела на него, промолчав. Она сидела на кровати подле беловолосой и не выпускала ее холодную руку из своей. Прошло уже несколько часов с тех пор, как они пересекли лес и выехали к довольно шаткого вида деревеньке. И около суток с момента, как они выбрались за пределы владений рода Монтгомери. Как ни странно, по их следу не пустили погоню, и вампирша искренне надеялась, что это из-за возникшей в их рядах анархией в связи со смертью Генри. Со стороны их компания выглядела более, чем странно, поэтому, чтобы заручиться молчанием трактирщика, пришлось отдать ему кольцо Петровых, которое стоило как весь его трактир. Отдать фамильную драгоценность за тёмную, крохотную комнатку с затхлым запахом и прогнившим полом, с потолка которой периодически падал какой-нибудь жук или таракан. Впрочем, Кэтрин успокаивала себя мыслью, что и сама украла его у отца аккурат перед своим отъездом из Болгарии, так что по сути оно ей и не принадлежало. — Почему Оливии так долго нет? — не переставая ходить, резко спросил Артур, и она раздраженно вздохнула. — Признайся: тебе просто нравится задавать вопросы, на которые у меня не ответа, верно? Он мотнул головой и наконец остановился. Взлохматил пятерней отросшие за время заточения волосы и остановил взгляд на руке вампирши. — Зачем ты держишь её руку? — Чтобы сразу почувствовать, если пульс вдруг исчезнет, — спокойно ответила Кэтрин и, бросив на мраморно-белое лицо беглый взгляд, помрачнела. — И для того, — медленно продолжила она. — чтобы она чувствовала, что здесь есть те, кто её ждет. Кому она важна. Где бы Кара сейчас ни была, она должна найти не только дорогу обратно, но и причину вернуться. Возможно, это ей как-то поможет. Артур молчал несколько секунд и внезапно смягчившимся голосом сказал: — Почему ты не бросила её? Ты ведь могла оставить нас всех и сбежать. — Могла, — усмехнулась Пирс и перевела на него нечитаемый взгляд. — И не могла. Алые языки так и обволакивающие тело беловолосой вдруг полыхнули, на миг ослепив говоривших, и медленно, словно нехотя, начали расползаться по рукам и ногам. Послушав интуицию, брюнетка не выпустила пальцы Кары из своих и, когда энергетические спирали дошли до её руки, то на миг остановились и тут же перешли на её руку. Кэтрин судорожно вздохнула, чувствуя, как они обжигают её, но только крепче сжала пальцы ведьмы. Несколько языков, облизав её руку до локтя, отчего остались лёгкие ожоги, вернулись к запястью и окольцевали его. Перестав чувствовать жар от переливающегося алым энергетического браслета, она посмотрела на Кару и медленно растянула губы в улыбке. Языки возвращались к её грудной клетке, но её ноги и руки стремительно розовели, а потом чуть посмуглели, возвращаясь к своему обычному цвету. Сердечный ритм усилился и выровнялся. Потускневшие, ставшие почти серыми волосы плавно приобретали прежний ослепительно белый цвет и блеск. На впавших щеках выступил неяркий румянец и ее ресницы вдруг дрогнули. Кэтрин перевела на переставшего дышать Артура сияющий взгляд, и в этот момент Кара резко вдохнула, открыв глаза. Брюнетка тут же подскочила, затараторив: — Все в порядке. Ты в порядке, ты жива. Все нормально. Кара молча прервала её, мягко остановив её руки, в спешке поправляющие местами разорванную и выпачканную в крови ночнушку, и, не поднимая ни на кого взгляда, осторожно села. Она неторопливо отдышалась и, заметив так и обволакивающие её грудь алые спирали, несколько секунд попросту рассматривала их. Наконец она глубоко вдохнула и языки медленно, словно нехотя, впитались в её кожу. — Кара, — негромко позвал её сидящий на корточках перед кроватью Артур и прерывисто вздохнул, когда сестра посмотрела на него. — Невероятно… Она вновь закрыла глаза и поморщилась, прислонив руку к горлу. Он тут же спохватился и налил в стакан воды, расплескав от волнения половину кувшина. Кара в несколько мгновений осушила его. Она некоторое время сидела с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе, и вдруг посмотрела прямо на Кэтрин. Двойник дёрнулась, но не отодвинулась, с прищуром вглядываясь в её глаза. В них не осталось ни капли от прежнего голубого, только кроваво-красный. — По-моему так куда оригинальнее, — нервно улыбнулась брюнетка, и по лицу Кары пробежала тень усмешки. — Спасибо, — тихо сказала она, и в её взгляде что-то промелькнуло. Какая-то тень. — Я никогда не забуду того, что ты сделала для меня. — Я сделала это не только для тебя, — вампирша дёрнула уголком губ. Сначала нахмурившись, ведьма вдруг нерешительно подняла руку ладонью вверх. Кэтрин непонимающе сощурилась и бросила вопросительный взгляд на Артура. Тот только пожал плечами, с явным волнением наблюдая за сестрой. Вампирша медленно вложила свою руку в её и тут же задохнулась. События вчерашнего дня пронеслись у неё перед глазами, но она вдруг увидела то, о чем вспоминать совсем не хотела. — Нет! Отец, прошу тебя! Дай мне её подержать. Нет, пожалуйста! — Хватит! — резко выкрикнула Кэтрин, и ведьма тут же убрала руку. Несколько секунд вампирша приходила в себя, глубоко дыша и не сомневаясь, что это увидела не только она. Кара с удивлением смотрела на собственную ладонь, словно не узнавая её. — Прости, — наконец произнесла она, прерывая повисшее молчание. — Я никогда раньше не могла… — она прервала саму себя и качнула головой. — Мерзкая старуха, — раздалось гневное ругательство, несколько разрядившее напряженную обстановку, и в комнату вошла Оливия с несколькими висящими на руках сумками. — Кара, — радостно выдохнула она, спихнув сумки на пол, и беловолосая сдержанно улыбнулась. — Привет, Олив. Рада тебя видеть. — А я-то тебя как, — протянула она, с прищуром смотря на неё, и вдруг задорно усмехнулась: — Решила поменять цвет глаз? Тебе идёт. Кара ухмыльнулась, но ничего не сказала. — А где… — нерешительно начала она. — У вас была возможность… — Ты была без сознания почти сутки, — внезапно охрипшим голосом сказала Кэтрин, не поднимая глаз, и беловолосая перевела взгляд на неё. — Мы решили, что если тело начнёт… — Я понимаю, — перебила она. — Где? — В лесу, — ответил ей Артур. — Кэтрин нашла очень красивую поляну вдали от дорог. — Отведите меня туда, — попросила Кара, и они тут же кивнули. Она медленно свесила ноги с кровати и, опираясь на руку брата, встала. Кара чувствовала, как разорванные внутри неё ткани и поврежденные органы исцеляются под действием собственной магии, но все ещё ощущала слабость. Осторожно сделав несколько шагов, которые все же отдались неприятной болью где-то в животе, она вдруг нашла взглядом ещё одну кровать и её сердце пропустило удар. Отпустив руку брата, почувствовав, как от крупиц мимолётно испытанной радости, сила исцеляющих потоков увеличилась в разы, Кара самостоятельно подошла ко второй кровати и провела пальчиками по испещрённой серыми венами щеке. — Спасибо, что не оставили его, — обернувшись, сказала она, и те дружно усмехнулись. — Как можно было, — ответила за всех Оливия и испытующе посмотрела на неё. — Ты не хочешь разбудить его? — Не сейчас, — качнула головой Кара и отошла от Кола. — Позже. Пойдёмте? — В таком виде? — изогнула бровь Олив, и беловолосая только сейчас заметила, что на ней все та же ночнушка, что и была в замке. — Привлечёте много ненужного внимания. — У меня нет настроения наряжаться, — резко ответила та и в этот момент огонь свечи полыхнул, а ведьма ахнула, неожиданно войдя в мысли другой ведьмы. На миг задохнувшись от нахлынувших на неё чужих воспоминаний, Кара поняла, что брюнетка действительно имела ввиду именно это. Привлечение ненужного внимания. Из её мыслей Кара поняла, что к их компании уже начинали присматриваться, несмотря на щедрую плату Кэтрин, и Олив беспокоилась, как бы слухи о них не дошли до замка. Восстановив дыхание, Кара попросила саму себя успокоиться и почувствовала, как та ее часть, которая взбунтовалась, постепенно затихает. — Мы не привлечём никакого внимания, — наконец сказала она, нарушая вновь напряжённо повисшее молчание. — Либо вы идёте, либо я сама найду дорогу. Не став дожидаться ответа, Кара вышла из комнаты и неторопливо начала спускаться по лестнице, осматриваясь. Тёмное помещение с несколькими факелами представляло из себя самый захудалый кабак, какой только можно представить. Каменные стены были покрыты толстым слоем копоти и сала, отчего в нос ударял неприятный затхлый запах. Не больше десятка столов хаотично стояли по всей комнате, у одной из стен которой находилась стойка хозяина. Это был грузный мужчина с покрасневшим от выпитого эля лицом, который стоял за этой самой стойкой, тяжело облокотившись на неё и прикрыв глаза. Несмотря на этакую сонливость, стоило начать ступеням скрипеть под тяжестью шагов, как один его глаз тут же приоткрылся, подозрительно рассматривая своих постояльцев. Кара только склонила голову на раздавшееся при виде ее изумлённое кряканье хозяина и продолжила идти к выходу. Неожиданно для самой себя, она увидела перед глазами чужие воспоминания и вдруг остановилась, словно к чему-то прислушиваясь. Переведя равнодушный взгляд алых глаз на опасливо смотрящего то на неё, то на остановившихся позади неё брата с вампиршей мужчину, ведьма подошла к нему, бесшумно ступая босыми ступнями по грязному полу. Не говоря ни слова, Кара протянула ему руку ладонью вверх. Его выражение лица с настороженного сменилось на растерянное и откровенно враждебное. Глаза беловолосой сверкнули, вокруг ее висков мелькнули едва заметные алые всполохи и он тут же выпрямился, смотря на неё ставшим отрешённым взглядом. Несколько мгновений ничего не происходило, но вот толстяк медленно повернулся и исчез в кладовой. Кэтрин обменялась ничего не понимающими взглядами с Артуром. Наконец, звуки отодвигаемых в сторону ящиков прекратились, и мужчина, появившись из кладовой, вновь встал за стойкой. Кара снова протянула ему ладонь и на этот раз он безропотно вложил в неё какой-то небольшой предмет. Ведьма также молча подошла к вампирше, наблюдавшей за ней с явной опаской, и вложила в её руку перстень Петровых. Кэтрин растерянно заморгала и заторможенно кивнула в знак благодарности, но Кара уже продолжила путь к выходу. Кэтрин сжала фамильное кольцо и, бросив последний настороженный взгляд на безучастного ко всему хозяина трактира, поспешила следом. Артур не отставал и, судя по его выражению лица, пребывал в более чем мрачных мыслях. Кара вышла из кабака и, увидев, что прямо перед ней пересекаются несколько дорог, с немым вопросом повернулась к Кэтрин. Вампирша кивнула и пошла чуть впереди по южному пути, ведущему к выходу из деревни. Проходящие мимо люди, коих было немного, действительно удивлённо оглядывались на их довольно колоритную компанию, но как только они начинали шептаться друг с другом — их лица, словно по волшебству, тут же принимали уже знакомое выражение полного равнодушия, и продолжали идти по своим делам. Кара при этом даже головы не поворачивала, и Артур помрачнел ещё больше. Один из мужчин, тянущих какую-то телегу, вдруг оступился и грязно выругался, напоровшись ногой на острый шип забора. Кэтрин замерла, распахнув глаза. Кровь застучала в ушах при ударившем ей в нос сладком запахе, и она затрепетала, чувствуя вырастающие клыки. Открыв горящие красным глаза с сеточкой чёрных капилляров, она уже дёрнулась к нему, но ее руку неожиданно перехватили чьи-то пальцы с поистине железной хваткой. Кэтрин в ярости зарычала, но тут глаза Кары полыхнули ярким красным, и вампирша подавилась воздухом, ощутив как что-то раскаленное мимолётно сковало ее горло, и жажда вдруг отступила. — Как ты… — растерянно заморгав, начала было она, но Кара уже отвернулась от неё, продолжив идти. Вампирша ошарашено переглянулась с Артуром и, качнув головой, пошла следом. Выйдя за границы поселения, Кэтрин сразу же свернула к кромке леса и, аккуратно отведя ветки от лица, скрылась за деревьями. Кара, как и Артур затем, не колеблясь, последовала за ней. Свинцовые тучи над их головами угрожающе полыхнули электрическим разрядом, и по округе разнёсся глухой раскат грома. Всерьёз задумавшись над тем, не причастна ли сестрёнка к резко накрывшей все видимое пространство тьме, Артур задумчиво поймал ладонью несколько сорвавшихся с неба капель. Кара была босиком, но шла абсолютно свободно, не замечая никаких колющих ступни веточек. Её местами белая, местами красная от крови сорочка трепетала словно парус от сильных порывов ветра и, вкупе с алыми глазами, она казалась разгневанным божеством, сошедшим с небес, чтобы вершить возмездие. Кэтрин подошла к одному из деревьев и кивнула, увидев неглубокий рубец. Она обернулась и тихо сказала: — Пришли. В лице Кары что-то дрогнуло, и она медленно подошла к двойнику. Заторможенно кивнув, она отодвинула закрывающие проход ветки и рвано вздохнула. Полянка была абсолютно небольшой, можно даже сказать маленькой, и абсолютно неприметной. Стебли невысоких колокольчиков неторопливо покачивались, безропотно подчиняясь ветру, и их белые бутоны, словно в немом плаче, были наклонены к земле. Кара поколебалась, но все же сорвала два цветка с такой осторожностью, будто боялась потревожить царившую здесь хрустальную тишину. Найдя взглядом небольшой бугорок чёрной свежей земли на другом конце поляны, она до боли впилась ногтями в ладони, пытаясь совладать со сковавшими горло слезами. Словно ощутив что с ней происходит, Артур подошёл и молча взял ее за руку. Кэтрин взволнованно обняла себя за плечи, но не сдвинулась с места, всерьёз сомневаясь, что вообще имеет право находиться здесь. С хрипом выдохнув, Кара вцепилась в руку брата и он ободряюще сжал её ледяные пальцы. Кара сделала шаг. Потом ещё один. Каждое движение давалось ей с таким трудом, словно она шла не по ровной земле, а переступала через саму себя. Наконец остановившись в метре от тёмного камня, видимо служившего надгробием, она почувствовала, как внутри неё что-то безвозвратно рушится. Словно увидев эту могилку, всё чем она жила и во что верила все свои жизни обращается в пепел. В горле что-то булькнуло и она медленно сползла с руки брата на землю, не отрывая взгляда от чёрной, не успевшей высохнуть свежей земли. Губы задрожали, и Кара, издав полурык-полустон, с силой вцепилась белыми пальцами в камень. Тяжело дыша, она уперлась лбом в ледяную поверхность и, словно обессилев, буквально стекла на землю, свернувшись калачиком аккурат подле бугорочка. Уперевшись носом в земляные комья, она положила руку с зажатыми в ней двумя колокольчиками на возвышенность, словно обнимая, и наконец-то дала волю слезам, тихонько завывая. Почувствовав наполнившие ведьму безразличие и горе, магия внутри неё шевельнулась и растеклась по сжавшемуся в позе эмбриона телу, оберегая от любой возможной угрозы. Кэтрин прикрыла глаза. Глухой раскат грома сотряс землю, и дождь мерно застучал по листьям, постепенно перерастая в ливень. Ее каштановые кудри повисли под тяжестью воды, став иссиня чёрными, а капли воды неприятно холодили спину, но двойник не шевелилась. Артур вдруг обернулся к ней и качнул головой. Бросив нерешительный взгляд на объятую алыми языками, словно пламенем, и захлебывающуюся в собственном горе ведьму, Кэтрин медленно подошла и встала подле него. Артур смежил веки, чутко слыша каждый всхлип сестры, и вдруг ощутил, как что-то горячее скатывается по щеке. Он мотнул головой и подставил лицо низвергающимся потокам воды. Кэтрин перевела взгляд на него и, коротко сжав губы, нерешительно положила ладошку ему на плечо. По его губам прошла тень усмешки. Открыв глаза, он несколько секунд смотрел на сморщенную фигурку сестры, магия которой сейчас защищала ее даже от дождя, и вдруг воззрился на Кэтрин. Двойник бесстрастно выдержала его взгляд и чуть кивнула. Она останется. Сколько бы Кара не захотела здесь пробыть. Дружба — понятие круглосуточное. Как и семья. Не приходя в себя, Кара так и уснула, обнимая могилу дочери. Где-то посреди ночи усталость сморила и Кэтрин, и двойник сейчас тихонько посапывала, зарывшись носом в бурый мех лежащего на боку оборотня. Артур стоял почти всю ночь, пристально следя за беспокойно спящей сестрой, но услышав под утро стучащие от холода зубы вампирши, решил продолжить нести вахту в своём животном обличии. Так что сейчас Кэтрин спокойно спала, положив голову волку на плечо и наслаждаясь исходящим от него жаром. Артур не шевелился с того момента, как её дыхание выровнялось, но его уши то и дело дергались, улавливая мельчайшие колебания воздуха, а желтые глаза не отрывали пристального взгляда от сестры. Резко вздрогнув, Кара что-то пробормотала во сне и заворочалась. Волк вздохнул с поистине человеческим сожалением и, повернув голову, осторожно коснулся мокрым носом лица Кэтрин. Та тут же проснулась и, потерев глаза, непонимающе нахмурилась. Уловила глухие всхлипы и, быстро встав, подошла к ведьме. Так и окольцовывавший все это время её запястье энергетический браслет вдруг потеплел, и двойник расценила это как сигнал к действию. Она несильно потрясла её за плечо, и Кара, вздрогнув, распахнула горящие страхом глаза. — Это я, — дрогнувшим голосом тихо сказала Кэтрин, и алый взгляд несколько прояснился. Отдышавшись после кошмара, Кара посмотрела на неё с такой уязвимостью, что у вампирши заныло сердце. Кэтрин привлекла её к себе и прикрыла глаза, ощутив, что Кара обняла её в ответ. — Я рядом, — едва слышно выдохнула вампирша и задохнулась — с такой силой беловолосая сжала её рёбра, уткнувшись носом ей в плечо. Две женщины, потерявшие самое дорогое, что у них было — они не знали сколько так просидели, обнимая друг друга и безмолвно делясь своим горем. Но точно знали, что отныне они никогда не будут одиноки. Отныне они есть друг у друга. Кара мягко высвободилась и, ласково обхватив её лицо пальцами, уткнулась своим лбом в её. Кэтрин положила руки ей на локти и, на секунду зажмурившись, отстранилась. Встала с колен и, также поддерживая беловолосую за локти, потянула её за собой. Кара подняла взгляд на вновь ставшего человеком брата и чуть улыбнулась ему. Повернувшись к могиле, она несколько секунд смотрела на безликий камень и положила на него ладонь. Исчезнувшие, было, после её пробуждения эфемерные языки вновь взметнулись, облизывая её руку и перешли на надгробие. Распространяясь по его площади, энергия выравнивала любые неровности, стёсывая все выступы и углы, пока не остался идеально ровный полукруглый камень. Сделав два шага назад, Кара в нерешительности замерла. Кэтрин, словно прочитав её мысли, тихо сказала: — Давай. Это будет правильно. Кара, чуть погодя, кивнула и вновь подняла руку, на этот раз изгибая пальцы, не касаясь камня. Спирали послушно сбежали с её пальцев, вырезая надпись на гладкой поверхности надгробия. Закончив через минуту, ведьма несколько мгновений смотрела на своё творение. Кэтрин судорожно вздохнула. Подошедший к ним Артур прочитал надпись и, бросив на сестру нечитаемый взгляд, прижался губами к её виску. Кара прильнула к нему, позволяя прижать себя к груди, при этом не отрывая взгляда от ровных букв. ~ Justice Destiny Mikaelson ~ Они вернулись в кабак с первыми лучами солнца. Хозяин трактира не обратил на их приход ровно никакого внимания, равнодушно продолжая размазывать грязь по стойке чёрной от сажи тряпкой. Как только они зашли в комнату, Оливия подскочила и тут же облегченно выдохнула, увидев, что это они. — Что-то случилось, пока нас не было? — проницательно спросил Артур, сощурившись. — Нет, — ведьма хмуро мотнула головой. — Но мимо окон несколько раз проезжал конный патруль. Вампиры, судя по всему. Спрашивали у местных не было ли каких странностей. — И что? — Все отвечали, что не видели ничего примечательного. — Это они, — вдруг сказала Кара, смотря на тело Кола и одновременно в никуда. — Они ищут нас, потому что Кэтрин убила Генри. — Ясно, — осторожно ответила Олив, вопросительно посмотрев на Артура, но тот только покачал головой в ответ. Кэтрин подошла к беловолосой и заслонила собой тело Кола, встав перед ней. Взгляд алых глаз обратился на неё, отчего-то смягчившись. — Как скажешь, так и будет, — тихо сказала брюнетка. Кара склонила голову и несколько секунд просто смотрела на неё. Они словно были скреплены невидимой нитью, с такой ясностью одна чувствовала другую и наоборот. Кара вдруг сощурилась и подняла её руку на уровень глаз, рассматривая переливающийся алым энергетический браслет. Чему-то улыбнувшись, она перевела взгляд на двойника и, изогнув бровь, ответила: — Это поставит тебя под смертельный удар. Кэтрин усмехнулась. — Что ж… В любом случае, я не намерена пропускать всё веселье. Кара отзеркалила её усмешку и повернулась к Оливии с Артуром. Столкнувшись с ней взглядом, брат тут же сказал: — Я никуда не уйду. Что бы ты не задумала, я буду рядом. Я больше не оставлю тебя. — Я объявила им кровную месть, брат, — мягко ответила беловолосая. Артур вздрогнул и внимательно посмотрел на неё. — Подумай, нужно ли тебе это. — Им? — воспользовавшись короткой паузой, спросила Оливия. — Им. Генри не действовал в одиночку, Олив. Оборотни, что пошли за ним — предали меня, хотя я была их Королевой. Вампиры, что служили ему — до сих пор живы и продолжат его дело, — Кара прервалась и замолчала, о чём-то задумавшись. — И ты хочешь отомстить им всем? — ведьма цепко всматривалась в её лицо, но ответил ей Артур. — Кровная месть, Олив, это клятва. Клятва уничтожить весь род того, кто убил члена твоей семьи или твоего друга. Но, объявляй викинги кровную месть каждому, кто убил кого-то из их родственников и они бы вымерли в течение века. Поэтому, кровная месть объявлялась только в крайних случаях… Например, когда был убит единственный наследник рода. Оливия молчала несколько секунд, обдумывая, и решительно вскинула голову. — Я буду с тобой, — Кара удивилась настолько, что вынырнула из своих мыслей. — Чтобы отомстить всем им, тебе понадобится помощь. Тебе понадобятся люди. И я буду одной из них. Эти ублюдки разрушили мой дом, убили всех, кого я любила, и держали в темнице несколько грёбанных лет. Думаю, этого вполне достаточно для объявления кровной мести. Кара смотрела на неё несколько мгновений и наконец кивнула. — Так что ты скажешь, брат? — Я уже всё сказал, — он сложил руки на груди. — Я никуда не уйду. Меня не было рядом с тобой шестьсот лет. Довольно. К тому же, они убили мою племянницу, сестра, и едва не убили тебя. Такое не прощают. — Хорошо, — ровно ответила беловолосая и ее взгляд потеплел. — И что дальше? — спросила Оливия, изогнув бровь. — Вчетвером объявим войну всему миру? Кара с усмешкой вопросительно посмотрела на Кэтрин, и та медленно улыбнулась. — Нет, — ответила двойник. — Мы соберём армию, — продолжила за неё Кара, и её глаза нездорово блеснули. — Объединим тех, кто за всю историю ни разу не был объединён, и уничтожим наших противников. — О ком ты говоришь? — сощурившись, спросил Артур. — Узнаете, — ответила за ведьму Кэтрин. — Начнём с малого. — Прежде всего, нам нужен замок. Место, из которого мы сделаем неприступную крепость. Нужен дом. У кого-нибудь есть предложения? Артур пожал плечами, а Оливия молча покачала головой. Кара кивнула. — Хорошо. Думаю, у меня есть вариант, который должен устроить нас всех.

***

Atom music audio - wanna live — Ты уверена, что это хорошая идея? — тихо спросила Кэтрин, наклонившись к её уху, и Кара отвела взгляд от скребущих свинцовое небо тёмных шпилей могучего строения. Они выехали из той захудалой деревеньки в тот же день и заехали в Лондон. Остановившись в доме одного из богачей города — благо мимолётного взгляда алых глаз Кары хватило, чтобы из грубого скряги он превратился в гостеприимного хозяина — они наконец-то привели себя в божеский вид: приняли ванну и заказали костюмы у лучшего портного в городе. Оливия несколько дней ходила по всему Лондону в поиске желающих работать на новых хозяев пустующего за городом имения, а Артур в это же время добыл гроб для так и спящего Кола. Закончив все приготовления и отправив нанятых на работу слуг готовить замок к их приезду, они дождались письма о готовности дома и через неделю вновь двинулись в дорогу. Сейчас же Кара стояла в раскрытых воротах, рассматривая такой родной, и одновременно чужой замок, полностью отремонтированный после атаки на него. Кэтрин, одетая в тёплый чёрный плащ, стояла подле неё, периодически тряся головой из-за падающих на лицо локонов и явно разделяя её чувства. Ведьма пронзительно посмотрела на двойника. — Мы впервые встретились здесь, помнишь? — Кэтрин хмуро кивнула, смотря на тёмные окна одновременно со страхом и неприязнью, и Кара продолжила: — В тот день я сказала Клаусу, что жду от него ребёнка. Мне кажется, что он даже не успел вникнуть в смысл сказанного, но сразу выказал желание избавиться от него, — карие глаза задумчиво обратились на неё. — А потом я столкнулась с тобой в дверях. Ты была такой… невинной. Не подозревающей что тебя ждёт. И так похожа на ту, кто умер из-за них пять веков назад. Никогда раньше я не испытывала подобной злости. Я хотела убить его в тот момент, и при этом все равно продолжала любить. Ничего не могла сделать с этим. И тогда я сказала ему, что если он хочет ещё когда-нибудь увидеть меня, то должен найти выход, — она посмотрела на внимательно слушающую её брюнетку. — Должен найти способ спасти твою жизнь, не дать умереть во время ритуала. Кэтрин хмыкнула, отведя взгляд, и протянула: — В тот день, что я сбежала отсюда, я узнала о существовании ведьм, вампиров и оборотней. Узнала, что, оказывается, мою кровь хотят использовать для снятия какого-то непонятного проклятия. А за пару часов до этого мужчина, которого я любила, сказал мне, что я для него ничего не значу. Это я потом поняла, что он прекрасно знал о планах своего брата относительно меня и это было его своеобразным прощанием со мной, — Кэтрин задумчиво покивала и ухмыльнулась. — Ублюдки. — Согласна. — И вот мы снова здесь, — наблюдая за идущим к ним со стороны замка Артуром, сказала Кэтрин. — Вдвоём, а они черт знает где. Собираемся выступить против всего мира. — Ну, не всего, — Кара состроила ей гримасу и чуть улыбнулась подошедшему брату. — Все в порядке? — В полном, — кивнул тот и осмотрелся. — Признаюсь, расположение отличное. Вокруг лес, до ближайшей деревни полчаса ходу. Стены достаточно высокие и крепкие. Если нападут, отсюда будет очень удобно обороняться. — Пусть попробуют напасть, — усмехнулась Кэтрин, тряхнув головой, отчего шоколадные кудри окончательно высыпались из капюшона. Артур внимательно посмотрел на беловолосую. — Не хочешь сказать что дальше? — Дальше мы все будем делать вместе, — спокойно ответила Кара. — Оливия предана мне до мозга костей, я чувствуя, несмотря на её попытки скрыть это, и я отплачу ей тем же. Вы же двое — самые близкие мне люди, моя семья. — Я… — нерешительно начала было Кэтрин, но ведьма перебила её: — Семья — это не список того, кто кого родил, Кэт. Это нечто другое. Это люди, которые всегда рядом. Когда хорошо, плохо — все время. Семье дорог ты сам, а не то, что ты для неё делаешь. И они помогают, даже когда это больно. Она посмотрела на двойника и её лицо чуть смягчилось. — После всего, что ты для меня сделала, я не могу не считать тебя частью своей семьи. Вопрос лишь за тем, что чувствуешь и как считаешь ты, Кэтрин. Подумай. Брюнетка молча отвела взгляд, и Кара чуть улыбнулась, прекрасно все понимая. Не так просто довериться кому-то, когда до этого тебя предавали раз за разом. Кивнув брату, она положила ладошку ему на локоть и они неторопливо двинулись к дверям, оставив вампиршу наедине со своими мыслями. Кивнув поклонившимся ей слугам, она отдала дворецкому свой плащ и поправила лежащие на плечах белые локоны. Темно-красное платье грубой вязки прекрасно сохраняло тепло — всё-таки последние дни были по-зимнему холодными — и доходило ей до середины икр. Из-под юбки виднелись обтягивающие ноги брюки и невысокие сапоги из мягкой кожи. Артур был готов поставить весь этот замок на то, что под плиссированной спереди юбкой к бедру прикреплён, как минимум, один кинжал. Кара неторопливо пошла вперёд по коридору, узнав из мыслей слуг, куда ей нужно идти. Она поднялась на третий этаж и, свернув в левое крыло, оказалась в просторном помещении с каменными стенами и широким каменным прямоугольным столом посередине. Оливия уже ждала её. Темно-русые волосы впервые с момента ее заточения были чисто вымыты и собраны в сложную причёску на затылке, а зеленые глаза лихорадочно сверкали в предвкушении. На ней было прямое чёрное платье, подчеркивающее все достоинства её фигуры, и скрывающее недостатки. Артур вошёл вслед за сестрой и кивнул ведьме. Они вдвоём ожидающе воззрились на неё, но Кара невозмутимо осматривала комнату, не собираясь никуда спешить. Задержав взгляд на открытом балконе, с которого сейчас свободно врывались дуновения ветра, беловолосая неторопливо двинулась к нему, мимолётно касаясь при этом ледяной поверхности стола подушечками пальцев. Дойдя до его противоположного конца, она остановилась и подняла взгляд на бесшумно вошедшую Кэтрин. Двойник кивнула ей и, подойдя к столу, развернула свернутую в трубу подробную карту Англии. Оливия подошла с правой стороны и задумчиво воззрилась на желтый пергамент, найдя на нем почти все, даже самые маленькие деревушки. Артур встал напротив неё и поднял на сестру вопросительный взгляд. — Ну что ж… — протянула Кара, сверкнув алыми глазами. — Начнём, пожалуй.