Обыденность

Такао находился уже на втором году обучения старшей школы, самое время для примерки звания «взрослый». Или играть время от времени в него, потому что Казунари совершенно не хотелось взрослеть. Семнадцать лет. Самый прекрасный возраст для беззаботного веселья. Время для небольших путешествий, гамбургеров в Маджик Бургере в кругу друзей, мяча на площадке, первой чистой любви, смешных моментов, о которых вспоминал бы с улыбкой… Время, когда в голову били гормоны, снося её к чертям. И мысли всё время, как бы тебе не хотелось, крутились вокруг одного. Такао было проще с этим. Постоянно выматывающие тренировки оставляли только одно единственное желание — лечь на любую горизонтальную поверхность, уже даже не на кровать, и проспать как можно больше. А вот у его горячо любимых одноклассников, имеющих свободное время и доступ к интернету, было только одно на уме. Разговоры, соответственно, тоже по большей части представляли собой обсуждения интимного характера. — А что насчёт тебя, Такао? — А? — откликнулся Казунари, не отрывая взгляда от тетради Мидоримы, с которой он списывал конспект. — Чёрт, надо было вчера всё-таки хотя бы открыть учебник… — Отстань ты от него, — другой парень хлопнул Такао по плечу. — У него мысли всё только о баскетболе, да о карточках своих… — Да уж, — фыркнул кто-то. — Вот уж, правда, невинный ангелочек. Все засмеялись, а Такао наконец-то поднял голову, рассматривая одноклассников. — Ну, не такой уж и невинный… Слово за словом. Ситуация всё накалялась и грозилась вылезти во что-то неприятное. — Тогда докажи! — Точно-точно! — О чем вы вообще говорите? — Такао поднял бровь в недоумении. — Пройдись в школьной форме по Кабуки-тё. — Ч-что? — Такао внимательно посмотрел на парня, надеясь, что это шутка. — Слабо? Понятно всё с тобой. Такао готов был поклясться, что услышал в голове голос Шин-чана: «Не делай этого, бака». — Слабо?! Мне?! Ха-ха, я сделаю это. Такао вроде не пять лет, чтобы он так легко повелся на слабо. Но, как известно, возраст — это всего лишь цифры, именно поэтому он сейчас осторожно брел туда, куда в самой обычной ситуации ни за что и никогда не сунул нос. Такао проклинал себя последними словами за то, что повелся. Но Такао не пять, а целых семнадцать лет. То самое время для поступков, о которых стыдно было бы рассказывать родителям, но весело друзьям. Так почему бы не позволить прогулке по знаменитой улице красных фонарей стать одной из этих самых поступков в жизни Казунари? Такао старался идти быстро, чтобы никто не смог увидеть его лица. Но судя по всему, никому не было дела до мальчишки в школьной форме, обходящего большие кучки людей. Такао был немного… разочарован. Он ожидал увидеть здесь всё то, что так активно показывают в фильмах: гейш, якудза, дилеров и много чего подобного. А Кабуки-тё встретил его туристами, говорящих на всех языках мира, и большим количеством рекламы, от которой болела голова. Нет, конечно, тут были красивые женщины и мужчины, одетые в невероятно сексуальные одежды и сверкающие профессиональными улыбками, которые зазывали в вычурные дома. Но они всё как-то терялись среди этой толпы. Нет, Такао уверен, что если бы он к ним подошёл, то они обязательно приняли бы его с распростертыми объятиями, чтобы забрать все его деньги за удовольствие. Но такое ему и не нужно было вовсе. На самый крайний случай, чего уж, у Такао было хорошее воображение и доступ к интернету. И Казунари, испытывающий облегчение наполовину с разочарованием, поспешил домой. Ведь завтра его ждали расспросы одноклассников, которым самим не хватало смелости ступить на Кабуки-тё, и двойная нагрузка на тренировке, потому что он наглым образом сбежал с неё сегодня, чтобы оказаться там, где и смотреть, как оказалось, особо не на что.