Предопределённое и непостижимое

Фльориэль прожигала взглядом магнитолу, из которой доносились звуки весёлой песенки восьмидесятых. Это был уже шестой городок, в который они заехали в поисках беглецов. Подсказка растений не так уж сильно помогла, лишь сделала стог сена, где могли находиться «иголки», чуть меньше. От начальства, тем не менее, не было ни слуху ни духу — все на Небесах оказались очень заняты новым проектом, в разумности которого у Фльориэль, если и были некоторые сомнения, то она держала их при себе. Ратус слегка покачивала головой в такт песне и почти беззвучно подпевала словам: «Мы собираемся сделать это так или иначе, так или иначе»*. Она вела фургончик одной рукой, потому что во второй был стаканчик с ванильным латте. — Зачем ты пьёшь эту дрань? — раздражённо скривилась ангелица, скосив на неё взгляд. — Почему же дрянь, довольно неплохой кофе, — Ратус поболтала остатками жидкости в стаканчике, — хочешь? — Даже если предположить, что я опущусь до того, чтобы осквернить своё тело этой… — Фльориэль попыталась подобрать подходящее слово, — жижей, ты и правда думаешь, что я стану пить с тобой из одного сосуда? — Ханжа, — закатила глаза демоница, — многое теряешь. — Ты, кажется, слишком уж наслаждаешься всем этим. Тебя вообще волнует задание? — Меня волнует задание, — оскалилась Ратус, — я просто пытаюсь не свихнуться от пребывания рядом с тобой и нахожу радость в мелочах. — Не привыкай. Если у наших всё получится, то скоро не будет всех этих мелочей. — Нормально так вы все лавры себе забираете, — демоница фыркнула, — наши тоже, между прочим, работают. — Да? И что же делают «ваши»? — Что-то… Что-то делают. Я не собираюсь обсуждать это с тобой уж точно. — Ну, конечно, — иронично кивнула Фльориэль, — просто такой мелкой сошке ничего не рассказывают. — Можно подумать, ты — важная птица, — Ратус почувствовала себя уязвлённой, — небесная секретарша. — Крыса помойная, — не без удовольствия ответила Фльориэль. Было приятно не скрывать свои эмоции за фальшивыми улыбками и поддельной вежливостью, а сбросить напряжение в словесной перепалке. На Небесах с другими ангелами она себе такого позволить не могла. — Здесь по тому же плану действуем? — уже совершенно спокойно спросила ангелица, когда Ратус припарковала фургон [«припарковала» слишком громкое слово для описания того, что сделала демоница, потому что то, как она оставляла машину, выходило за рамки человеческого понимания и человеческих законов — прим. авт.]. — Думаю, стоит зайти в местный паб и там поспрашивать. — Паб? — Фльориэль поморщила нос, — Здесь что, нет кафе? Почему нам нужно идти именно в мерзкий грязный паб? — Ну да, давай потеряем ещё уйму времени, чтобы поискать кафе. Какой смысл, если ты всё равно в итоге выльешь на себя ведро антисептика? Серьёзно, у тебя явно какие-то проблемы. У меня уже глаза щиплет от этого запаха… — Я просто не люблю грязь, что в этом странного? Хотя кому я это говорю, — презрительно покачала головой ангелица, — у тебя болото на щеке присохло, а уж про запахи молчала бы. — В пабах собираются люди, это лучшее место, чтобы узнать информацию, — Ратус ни капли не задела ремарка по поводу её внешнего вида. — Есть и другие места, где люди собираются! — Например? — Церковь, — поджала губы Фльориэль, — вон там через дорогу одна есть. — Ни за что, в церковь я уж точно ни ногой! — Ратус передёрнуло. — Хотя, знаешь... Может, сходи-ка ты туда, а? Сама. А я спокойно пойду в паб и не буду терпеть твоё недовольное лицо. — Если ты что-то узнаешь и утаишь от меня… — Брось, мне, конечно, это не нравится, но мы в одной лодке, — нехотя признала демоница, — сейчас у нас одна и та же цель, было бы глупо что-то утаивать. Надеюсь, тебе тоже хватит мозгов на то, чтобы поделиться со мной, если что-то узнаешь. Фльориэль фыркнула и вышла из машины. Она отряхнула брюки, поправила воротник новой блузки (старую пришлось выбросить после той драки с демоницей) и поцокала каблуками в сторону церкви. Ратус почему-то долго смотрела ей вслед, прежде чем отмерла и, вздохнув каким-то своим мыслям, отправилась в паб. *** — Ты не мог бы ехать побыстрее? — Азирафаэль нервно заёрзал на сидении машины. — Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такое, — хмыкнул Кроули, — я и так выжимаю максимум, эта машина не способна на большее. — Только бы мы не опоздали… — В пророчестве ведь не сказано, что конкретно должно произойти. Возможно, оно даже не касается мальчишки-антихриста. — Может и так, но сам посуди, для Армагеддона нужен Антихрист, Небеса и Ад могут попытаться заставить Адама вернуть всё как было. — А они могут? — Кроули глянул на ангела, — он ясно дал понять, что не хочет конца света. Изменил реальность и, вроде как, перестал быть Антихристом. — Это сложно… — начал теребить манжету рукава Азирафаэль, — он отказался от своего… отца, но не лишился своей силы. Он что-то вроде парадокса. — Антихрист Шрёдингера, — пробормотал Кроули, — Вселенная не особо-то любит парадоксы. — Вот именно, — закивал Азирафаэль, — он как бы одновременно Антихрист и нет. Ангелы и демоны могут попытаться качнуть чашу весов, а уж как именно они это сделают… — Там на базе я дал мальчишке свой номер телефона, — признался Кроули, откашлявшись, — на случай, если высшие силы будут его доставать. Но он ни разу не звонил. — Это очень милый поступок, — Азирафаэль улыбнулся, посмотрев на Кроули. — Ой, замолчи, — демон закатил глаза. — Что ж, я надеюсь, мы успеем первыми, — уже серьёзно сказал ангел. Кроули промолчал, сильнее вдавливая педаль газа, и старенький Пассат недовольно затарахтел. А потом подозрительно кашлянул пару раз и заглох, ещё какое-то время продолжая движение по инерции. — Какого чёрта?! — выругался демон, но машина никак не ответила ему. — Что случилось? Почему мы остановились? — Азирафаэль растерянно нахмурился. — Это ржавое ведро сломалось! — Кроули снова и снова безуспешно поворачивал ключ зажигания. — Моя Бентли, моя прекрасная Бентли никогда бы не сделала такой подставы… — он стукнул рукой по приборной панели и вышел из машины, громко хлопнув дверью. — Ты ведь сможешь её починить? — взволновано спросил ангел, тоже выбравшись на улицу, — ты же разбираешься в автомобилях? — Ээээ… Ииии… Пффф… — протянул Кроули, скривившись и повертев ладонью в жесте сомнения. — Но у тебя же была машина! — Она никогда не делала ничего подобного! У нас было абсолютное взаимопонимание! [Бентли никогда не ломалась, её детали никогда не изнашивались, а бензин никогда не заканчивался — прим. авт.]. Азирафаэль тяжело вздохнул, а Кроули открыл капот Пассата и сосредоточенно начал изучать детали. Он хмурится и цокал языком. — Я понятия не имею, в чём дело, — признался Кроули через какое-то время. — Тот провод как-то странно торчит, — Азирафаэль ткнул пальцем куда-то в недра тормозной системы, — может его отрезать? — Не думаю, ангел, что перерезание проводов поможет, — с сомнением сказал Кроули, — это машина, а не бомба. Одно маленькое чудо решило бы проблему… — Да, но мы не можем себе позволить чудо, даже маленькое, — покачал головой Азирафаэль. Как назло, за всё время мимо не проехало ни одной машины, которая могла бы подбросить их до Тадфилда. — Не уверен, что даже чудо помогло бы завести эту развалюху, — демон в который раз повернул ключ, и в какой-то момент показалось, что машина вот-вот заведётся, но этого не случилось, — Заводись, железка, а не то разберу тебя на винтики! — прошипел он тоном, от которого даже Азирафаэлю стало неуютно. Фольксвагену же было ни холодно, ни жарко [даже если предположить, что у этой машины были чувства, вряд ли оскорбления и запугивания сработали бы — за свой век она наслушалась так много ругани от прошлых хозяев, что, несомненно, получила иммунитет — прим. авт.]. — А ты не пробовал разговаривать с ней поласковей? — озадаченно произнёс ангел, — не ругать, а попросить. — Поласковей? Поласковей? Ты забыл, что я — демон? — у Кроули даже очки съехали на нос, такими нелепыми ему показались слова Азирафаэля, — я не могу быть ласковым. — Ну, мы оба знаем, что это не совсем правда, мой дорогой, — щёки Азирафаэля тронул лёгкий румянец. — Это… Это другое... — смущённо отвёл глаза Кроули, вспомнив сегодняшнюю ночь в мотеле. — Эм… Может, лучше ты? Ты ангел, у тебя получаются такие штуки. Азирафаэль пожал плечами, опустив руку на приборную панель, нежно погладил её. Это не было чудом, просто ангелы могли источать любовь и умиротворение, и он лишь позволил этому природному свойству проявиться чуть сильнее. — Ты чудесный автомобиль, — сказал он мягко, — заведись, пожалуйста, нам очень нужно ехать. И это сработало. Машина завелась со второй попытки, под удивлённый восклик Кроули и застенчивую улыбку Азирафаэля. Возможно, у этой машины всё же были чувства. До Тадфилда они ехали осторожно, не превышая скорость из-за опасений повторного бунта со стороны Пассата. Уже вечерело, когда Азирафаэль и Кроули въехали в деревню — нервные и дёрганные; не зная, какое именно несчастье должно было произойти, но надеясь, что оно ещё не случилось, и что на сей раз у них получится предотвратить беду. *** «…Уже удалось отыскать более половины тел. Специалисты, работающие на месте крушения самолёта, не дают каких-либо комментариев по-поводу шансов найти выживших или о возможных причинах аварии. По некоторым источникам, американские спецслужбы также задействованы в расследовании, что подтверждает всеобщие опасения о теракте. Мы продолжаем следить…» — Как это страшно… — прошептала Дейдре Янг, не отрывая глаз от экрана телевизора. Она сидела в кресле, немного подавшись вперёд и держа в руках чашку уже едва тёплого чая, который хоть и не смог до конца согреть озябшие пальцы, но дарил ощущение дома, безопасности. Чья-то жизнь оборвалась в момент столкновения с землёй — чья-то, но не её собственная и не жизни близких ей людей. Но осознание того, что это могло произойти с кем угодно, с ней самой, и осмысление всего масштаба горя и ужаса, пускало по телу дрожь. — Если это теракт, то может произойти снова, — обеспокоенно сказала она мужу, сидевшему в соседнем кресле. — В Тадфилде нам точно ничего не грозит, — уверенно произнёс Артур Янг, — такие вещи происходят в больших городах, где много людей. — Я всё равно волнуюсь за Адама… — возможно, она восприняла трагедию слишком лично, но её сердце было не на месте. — Где он, кстати? — Артур сложил газету и оглянулся, будто думал, что всё это время сын находился где-то за его спиной [Адам действительно умел подкрадываться бесшумно, каждый раз едва не доводя домашних до приступа — прим. авт.]. — Пришёл со школы и сразу убежал гулять, — Дейдре убрала прядь волос за ухо, — клялся, что не надолго и уроки все сделает. — А ты поверила… — усмехнулся Артур, — будет хорошо, если к ужину вернётся. — Ещё и в новых кроссовках… Я не заметила сразу, а потом смотрю — ботинки в прихожей остались. — Ну, покрасоваться перед друзьями хочет… — Там холодно, Артур! Эти кроссовки для физкультуры — я чётко ему сказала. Хоть бы он не заболел… — Он, вроде, вообще ни разу не болел, — задумался мужчина, — даже простудой. — У него хороший иммунитет, — растерянно произнесла Дейдре, безуспешно пытаясь припомнить хоть один случай болезни. — В моего деда пошёл, наверно, — Артур гордо поднял подбородок, — того тоже любая зараза обходила стороной. — Он ведь умер от рака лёгких, — нахмурилась Дейдре. — Ну так он дымил как паровоз, — пожал плечами Артур, — уж наш сын точно курить не будет, а не то получит у меня. — Артур… — покачала головой Дейдре, то ли с осуждением, то ли с неверием, потому что все попытки её мужа быть строгим в рамках воспитательного процесса не отличались особым результатом. Возможно, Артур не был идеальным отцом, как и она не была идеальной матерью — но и плохими они не были. Просто Адам… Особенный ребёнок. Если он вбивал себе в голову, какую-то идею, то ничто не могло помешать ему воплотить её в жизнь и любые запреты, наказания — не способны были его остановить. Он не был избалованным, он был сильной личностью и Дейдре чувствовала эту силу. Порой собственный ребёнок пугал её своими не совсем детскими рассуждениями и вопросами, но со временем женщина осознала, что к нему нужен особый подход и воспринимать его стоит как взрослого, всегда считаясь с его мнением. Просто дать ему максимальную возможную свободу, договариваться с ним. И любить. — Думаю, одного разговора о вреде курения будет достаточно? Он смышлёный парень, должен понимать, — неуверенно сказал Артур. — Вполне, — улыбнулась Дейдре. В дверь постучали и женщина сперва решила, что ей показалось. Но стук повторился. — К нам кто-то должен был прийти? — удивлённо спросила она у мужа. — Да нет, — рассеянно пробормотал тот, снова увлёкшись газетой, — может соседи или Адам развлекается. Дейдре поставила чашку с недопитым чаем на столик и поднялась с кресла. Она прошла в прихожую, но дверь открыла не сразу, задержавшись у зеркала, чтобы поправить причёску и стряхнуть крошки печенья со свитера. На пороге стоял высокий брюнет в длинном чёрном пальто, который казался смутно знакомым и, несмотря на улыбку на тонких губах, источал неясную угрозу. Может, всё дело было в пронзительных холодных глазах. — Миссис Янг, — чинно кивнул он, — меня зовут Гласеа Лаболас, я учитель Вашего сына. — Ах, да, Вы преподаёте философию у Адама, — вспомнила женщина, мимолётно удивившись странному имени учителя и отметив про себя как-нибудь поинтересоваться, откуда тот родом, — что он натворил? — Я преподаю историю, — поправил мужчина. — Вопрос, скорее, в том, что он должен сделать… Позволите войти? Дейдре в растерянности кивнула и, шире распахнув дверь, слегка отступила в сторону, впуская демона в свой дом.