***
Поцелуи и фальшивые улыбки, это уже давно что-то обыденное. И да, Питер жалеет, что его первый поцелуй был с этим обормотом… Ну, немножко он всё-таки не жалеет, потому что было немножко офигенно, но об этом история и сам подросток мудро умалчивает. Закинув в рот непонятную закуску и пожалев, что оставил мистера Старка развлекаться с Стрэнджем… И нет, не в том смысле в котором подумал Джонни и поэтому подпалил припрятанные филантропом презервативы… НО ОБ ЭТОМ ИСТОРИЯ МУДРО УМАЛЧИВАЕТ, ЕСЛИ ВЫ МОЛЧОК, ТО И Я МОЛЧОК*². Питер глотает клубничный коктейль с помощью черной трубочки. Музыка ненавязчиво звенит в ушах, и паучок бродит взглядом по толпе. В далеке видно смеющегося мистера Старка. Рядом с ним, со своим вечно серьезным лицом, Стрэндж, и он, скорее всего, не собирается давать смеху прорваться. Хотя анекдоты ведь для того и существуют, верно? Карие глаза бегут дальше: Стив аккуратно держит Наташу за талию, рядом с ними чокается бокалами парочка, состоящая из Брюса и Бэтти. Конечно же, их окружает множество незнакомых Паркеру людей, но назвать он может только некоторых. Ванда знакомит своего теперь-уже-жениха Вижена с сестрой Лорной*³, а та в свою очередь представляет необычной парочке дружка мутанта Маркуса. Он на самом деле очень клёвый. Да, это Пит успел понять за те короткие две секунды знакомства с ним и пятиминутное наблюдение. Супергерой идёт дальше: Рид целует в щёку Сьюзен, Бен неподалёку общается с Баки Барнсом и наблюдает за отошедшей (не без помощи Скотта*⁴) Алисией. Кажется, существо ревнует. Соколиный глаз тихо шепчется с Соколом, и это, кажется, единственный броманс за этот вечер. Везде витает любовь, знакомые Пита разделились на маленькие компании, а он так и стоит, как идиот, у барной стойки. Конечно, можно было бы присоединиться к кому угодно, ведь его, как ни странно, любят все. Но парень так и не нашёл свою собственную компанию среди множества супергероев. Улыбаться рядом с мистером доктором и мистером Старком иногда может надоесть. Странно, верно? Это же сам Железный человек и доктор Стрэндж… И только с ними Пит и знаком достаточно хорошо. Хотя… Мистер Доктор все ещё остаётся загадкой. Частично. Например… Что он предпочитает: бекон или ветчину? — Приветик, неудачник, — слышится знакомый голос прямо неподалеку. Потому что слово «неудачник» напоминает о разбившемся сердце. Мишель невероятно крутая, но она предпочла какого-то парня из младшего класса. Заставить полюбить себя нельзя. И… Пришлось просто смириться. — Не называй меня так, — Паркер хмурится. Его «бойфренд» явно не трезв, и юноша отводит взгляд. Несомненно, стаканчик очень красивый. Розово-белый такой, ага… — А что такое, неудачник? — тянет Джонни и продвигается ближе. Питер отодвигается. Проклятые недо-скамьи вместо нормальных барных стульев… — Во-первых, мы на людях, — Сторм опять прижимается телом к Питеру. Пути для отступления закончились, — Во-вторых… Мне просто неприятно. — Раз мы на людях, то будет странно выглядеть, если мой парень меня оттолкнёт, — шёпот Сторма обжигает ухо, и Питер весь покрывается мурашками, краснея. Здесь весьма презентабельная температура для такого сборища, так что неожиданно тёплое, слишком тёплое дыхание, это будто бы вода после недели засухи. И не то чтобы этот пример полностью правильный… И Питер совсем не ждал такого момента, нет-нет, никогда! И… И вот это вот всё это не то, что можно было бы назвать приятным, совсем нет… Но Джонни, чёрт возьми, прав. Именно из-за этого парень не отталкивает, не шикает на торча и не скидывает со своей талии настойчивую руку. Не противится и тогда… Нет, не так. Давайте будем честными, хорошо? Он совершенно не против, когда совершенно невыносимо горячие губы оставляют влажный поцелуй на шее, поднимаются к щеке и прикусывают мочку ледяного уха. Питер холодный, будто айсберг, в то время как Джонни не бывает холодно уже давно. Такая вот у них недопара, такая вот у них недо-неприязнь и идентичная ей недосимпатия. — Ты такой сексуальный, Питти, — шепчет блондин. Вышеназванный Питти краснеет не только от этих слов, но и от сжимающих узкие бёдра рук. Пожалуйста, хватит! — Хочу тебя. Прямо здесь. Изо рта вырывается блаженный стон. Счастье, что бармен отлучился, потому что воспылал бы уже не торч, а паукан, но не от космического излучения, а от стыда. Собственническая рука на его пахе надавливает ещё сильнее, и, серьезно, как можно удержаться?.. — У м-мистера Старка тут много гостевых комнат… *** Джонни просыпается от того, что ему… Да, вы не поверите, ему холодно! Какая-то фигня под боком невероятно ледяная, и это просто жуть… А ещё возможно что-то (что-то) невероятно мило сопит где-то неподалёку. Сторм пожирает взглядом чужую спину, соединяя родинки в причудливые узоры и созвездия. Факел идёт дальше: приподнимается на локте и внимательно… Ну, окей. Глядит на того самого недонезнакомца. он переспал с Паркером. Класс. Вздохнув и сдержав гневный возглас (как никак Джон не настолько изверг, чтобы кого-то будить), блондин решает ещё немного полежать… И не меняет позу. Грудь Паркера, дом веснушек, мирно поднимается вверх и аккуратно опускается. Губы юноши, все такие аккуратные и вечно покусанные, сейчас покрасневшие и опухшие от поцелуев, на данный момент слегка приоткрыты, но дышит Питер носом. Который тоже весь в веснушках. Блин, могут эти милые пятнышки не быть везде? А Джонни думает: что ему мешало рассмотреть своего недо-парня раньше? Потому что, знаете, Джон вообще-то никогда не замечал, насколько Питер красивый. Взгляд опять оглаживает тело, и теперь уже супергерой обращает внимание на следы от вчерашнего веселья. Вся шея Питера в красноватых пятнах, на рёбрах видна пара синяков, а вот ещё засосы на спине. Решив не поднимать нижнюю часть одеяла и не проверять охуенную задницу, Джонни аккуратно встаёт и начинает собирать свою одежду. А потом замечает стопку футболок, джинс, нижнего белья и носков на комоде и закатывает глаза. — Старк, ты идиот… *** — Это ничего не значит, — пожимает плечами Джонни когда они с Паркером возвращаются домой. Дальше Питер разговаривать, видимо, не настроен, и просто уходит на балкон, падая там в большое синее кресло. Сторм уверен. По крайней мере обычно паук проводит время в этой небольшой комнатке. Откуда Джонни это знает? Ну… Он не подглядывал иногда, когда Пит отворачивался или засыпал, совсем нет!.. И почему его вообще беспокоит то, насколько сильно он трахал парня и сильно ли у него болит зад? Какого хрена? Вообще-то, такого быть не должно. Не должно, и не будет!.. Так ведь? Но жизнь жестока, так что мозг то и дело твердит: ну же, иди, извинись там… А, кстати. Почему Паркер выглядит так подавлено после отказа? Втюрился что-ли? — А я и не против, — внезапно шепчет Джонатан и сам удивляется таким словам. Простите, что? Что, я просто не понял? * Однако Сторм, кажется, понимает в чем дело. Блин, ну всё-таки это должно было произойти. Когда-нибудь он бы разглядел, что его… Парень… ЧТО ЕГО ПОЧТИ ПАРЕНЬ, так прекрасен. Когда-нибудь он должен был понять, что влюбился в эти мягкие кудряшки, прекрасную улыбку, стремление помочь всем и вся, и идиотские шутки в тот же миг, когда увидел их обладателя. Когда-нибудь Джонатан должен был понять, что влюбился в Питера Бенджамина Паркера в ту же секунду, что увидел его. Проблема была только одна. Ну или несколько.1. Питер Паркер, несмотря на всё это, говнюк. 2. Питер Паркер возможно и мог бы относиться к факелу более снисходительно, если бы не тысячи оскорблений. 3. Питеру Паркеру вроде как кто-то нравился… 4. Питер Паркер ест адскую пиццу с ананасами. 5. Джонни это уже проходил. Каждый день он и Сьюзен выходят из дома и надевают костюмы. И каждый день не знают, вернётся ли кто-то из них.*
И Джонни Сторм не собирается наступать на эти грабли ради этого грёбанного красавчика.***
А Джонни совершенно не знает, как успокаивать людей, кстати говоря. Хоть он и неожиданно хочет сделать это. Просто невыносимо тупо стоять за дверью в собственную спальню и слушать чужие и такие жалобные всхлипы. И юноша знает, что случилось: один пацан… Ну, как пацан. Старик погиб в пожаре. Сгорел. Человек-Паук не смог помочь… Ахахаха, а Джонни, кстати говоря, часто все поджигает… И как бы ему не было жалко того мужчину, он бы все равно совсем скоро умер от старости, и Пит совсем в этом не виноват. Вздохнув, Сторм решил не трусить. Он открывает дверь и сразу же натыкается на испуганный взгляд красных от слез глаз. И это прошибает насквозь, врезается и сжимает в своих когтях сердце в то время, пока какой-то чертёнок прицеливается и стреляет туда же, прямо в самый центр, а вся кровь застывает в жилах, и Джонни погибает от осознания. Питер Паркер, черт возьми, тоже человек. Внутри несгибаемого супергероя, который продолжает сражаться с пулей в животе, внутри раздражённого подростка, который нагрубит вам, скрывается человек, который тоже плачет. Тоже ломается, у него тоже течёт кровь, когда он падает и ему, чёрт возьми, тоже больно. Ахах, конечно, Джонни, а ты думал что Питу нельзя сделать больно? Думал, что ему наплевать, когда что-то происходит? Ему нет разницы кого бить: бывшего напарника или левого преступника?! — Привет, — выдыхает побледневший Сторм. Парень же только кивает в знак приветствия и отворачивается, кладя голову на коленки. Блондин слышит, как всхлипы паучку сдерживать становится сложно, даже при осознании, что он может выглядеть жалко в глазах того, на кого должно по-идее быть наплевать. По-идее. — Каждый раз, когда я загораюсь, — Джонни садится рядом, — Мне кажется, что горит всё, кроме меня. И каждый раз мне кажется, что я сгорю вместе с людьми. И иногда так и происходит, знаешь. Питер поворачивается. Смотрит. Джон продолжает. — Иногда, это старики. Иногда, взрослые. Иногда, дети. Знаешь, раньше ведь даже был клуб, в котором дети хотели гореть как я и умереть. Но я… Я не могу винить себя в этом всём всю жизнь, понимаешь? Всхлипы становятся тише. Ого, слушает… А вот это действительно было неожиданно. — Потому что если бы я все забросил… Если бы я гнулся после каждой неудачи, то погибло бы куда больше людей. Возможно, у меня нет мозгов, как у Рида… Я не идеален, как Сью, я не добрый, как Бен и я, однозначно, слабее всех их. Но я знаю, что хотя бы иногда могу помочь. И я пытаюсь делать это. Пытаюсь помочь, потому что если я не сделаю этого, то все будут винить меня. Не только те, кто случайно сгорел… Не только их родственники. Меня будут винить абсолютно все, включая мою команду. Возможно, они не покажут это… Но я ведь знаю, что это будет так, да? Я иногда лажаю. Но все ошибаются. Я, хах, не особенно учусь на ошибках, знаешь. Но иногда это происходит. И тогда я могу помочь, да! Так что тебе стоит отпустить это. Ты не виноват. Есть люди, которым ты не по душе, и они всегда будут. Привыкни к этому, и все станет проще. И учти, что они не заслуживают твоих слёз, — на последней фразе он игриво подмигивает и наблюдает как Питер, фак ю, Паркер, краснеет (!). Серьезно? — Хочешь чего-нибудь? — уточняет факел, и его аккуратно берут за запястье. Питер такой холодный, хах… Джонни не перестанет удивляться и повторять это. Никогда. — Поцелуй меня. Губы у паучка опухшие от слёз, слегка солоноватые, но это создаёт головокружительный вкус в сочетании с обычным карамельным привкусом. Сторм просто задыхается от неожиданной и такой желанной близости, теряется в ощущениях и будто бы во сне стирает с лица юноши слезы. И, чёрт, пусть только после этого попробует скопировать самого факела и сказать, что «это ничего не значило», понято? Потому что это будет больно, да… — Люблю тебя, — шепчет Питер и прикусывает губу, отводит взгляд, а потом приоткрывает рот, в надежде выдавить из себя просьбу. Какую Джонни догадывается уже сам, прижимая своего