Искорки в глазах

Джонни Сторм, несомненно, самый счастливый человек в мире. У него лучшая в мире сестра, прекрасная команда, а ещё суперспособности. Круто, верно? Было бы. Если бы не одно маленькое но. А если точнее, то весьма таки серьезное заболевание, которое носит в качестве названия красивое слово — лейкемия. Лейкоз звучит хуже. И каждый день Джонни просыпается чтобы посмотреть на себя в зеркало и снова отвернуться. «Острый лимфобластный лейкоз, который сокращённо также называют ОЛЛ (по первым буквам болезни), а иногда можно встретить название острый лимфолейкоз — это злокачественное заболевание кроветворной системы. » — читает юноша каждый день. Читает, и не может поверить. Было бы куда легче, если бы он знал имя своего соулмейта. Хотя бы имя, потому что один, всего один единственный поцелуй с ним уже излечил бы. Сторм закидывает в себя таблетки: не время сейчас об этом думать. Фантастическое трио вот вот вернётся домой. Джонатан с усмешкой думает — была бы фантастическая четверка, если бы он не болел смертельной болезнью. Кстати говоря: вернутся не одни, а с железным человеком и его дружком-протеже человеком-пауком. Вот ему ведь столько же лет, а он помогает. Спасает людей. Ну почему Джонни не может? Почему обязательно было заболеть болезнью, из-за которой без должного лечения и таблеток умирают за неделю? Ну, Сторм надеется помочь хоть немного. Именно поэтому, после миссий, всех членов фантастического трио, включая даже Бена обязательно ждёт чай по их предпочтениям. Например, Рид за научными посиделкам в лаборатории может выпить тонны чая с мёдом, Сьюзен решает дела с разгромом улиц за чашкой чая с лимоном, а Бен просто обожает смотреть футбол, выпивая при этом чай с сахаром. Джонни хочет приносить хоть какую-то пользу, даже такую незначительную, и из-за этого именно сейчас он достает и разогревает блюда, которые были приготовлены к ужину трио и двух мстителей, ко времени их возвращения. Он надевает чистую одежду и превозмогает себя, беря в руку расческу и заглянув в зеркало. Джонни вспоминает, как улыбался и загорал на солнце. Затаскивал сестру в воду в детстве, а когда вырос целовался в океане с Кристалл. Кристалл ушла когда он заболел. Сторм не узнает свое лицо. Он нервно сглатывает и тянет когда-то золотистые и уже успевшие запутаться за ночь пряди волос. Теперь же они еле как жёлтые, а ещё не уложены модно-модно часами стараний как когда-то давно. Когда-то, когда был смысл выглядеть хорошо: если ты пустышка, если в тебе нету ничего особенного, то нужно хотя-бы воспользоваться своей внешностью. Верно? Верно. Он кидает расческу в зеркало, и она с глухим грохотом разбивает стекло. Оно сыпется вниз, а Джонни поднимает осколок и случайно режется. Кровь течет из раны, и парень истерически смеётся. Кровь. Кровькровькровь. Слишком много клеток в ней. Юноша думает о том, что совсем скоро придут остальные, и именно из-за этого он не продолжает стоять посреди ванной и пятится на окровавленный осколок. Собственно, этот самый осколок летит в мусор, а сам Джонатан быстро перебинтовывает себе руку. Не обработав, не смыв кровь, ничего такого. А смысл? Наконец-то, дверь открывается. Сторм натягивает дежурную улыбку и обнимает уставшую и только что вошедшую сестру. Хах, а когда-то он не думал что будет проявлять инициативу к созданию соплей. На щеке сестрёнки красуется порез, костюм в некоторых местах порван, но, в целом, ничего серьезного. Как и у остальных. А следом заходит неповторимый Тони Старк в своем костюме и футболке с котиком. Тоже с парой синяков, на самом деле. Видимо, все равно было жарко. А за мужчиной неуклюже переминается с ноги на ногу мальчишка. Личный стажёр Энтони Старка, недавно раскрывший свою личность Питер Паркер — человек-паук. — Привет, — все та же улыбка, — Я накрыл на стол, Сью. Принести аптечку? Господи, почему он звучит будто какая-то прислуга? — Не стоит, Джонни, — улыбается Сьюзен. Как будто бы ей не больно каждую минуту от осознания того, что ее младший брат У М И Р А Е Т. А сказка про соулмейтов с одинаковыми пятнами разных форм на плече не спасает всех. И вообще, почему это только ей повезло с Ридом? Неужели нельзя было помочь Джонни? — Лучше покажи Питеру его комнату, — улыбается Сьюзен и Сторм машет рукой, пока кудрявый пацан неуверенно идёт в его сторону и шагает менее аккуратно, когда получает кивок от Тони Старка.

***

Питер оказывается очень весёлым, умным, и вообще офигенным. Они садятся рядом во время ужина: правда, Неподалёку от Питера сидит ещё и Старк, морально поддерживая, а вот со стороны Джонни одна сияющая пустота, да. Он не замечает, как они становятся друзьями. Не замечает и того, что улыбается куда чаще, и уже настоящей улыбкой, а не фальшивой. Питер улыбается в ответ, и на его мордашке появляются совершенно очаровательные ямочки, когда он делает это. А иногда, когда Паркер не понимает причины для улыбки, он смешно и так мило-мило хмурится. — Чего лыбишься? Джонни пожимает плечами. — Смотрю на твою рожу и лыбюсь. Джонни доверяет паучку всё: свою жизнь, свою комнату, свою семью… Хах, последнее случается когда человек-паук прикрывает спины других супергероев. А ещё рассказывает о своей болезни, и Питер каждый раз сочувствующе обнимает. Джонни думает, что всем, кому он дорог… Пяти человекам… Людям… КОРОЧЕ. Всем, кому он дорог, куда тяжелее. Ну. ладно, он не уверен насчёт Бэна, Рида, Питера (это особенно больно) и иногда обеспокоенно глядящего на него Тони. Но какого будет Сью, когда он умрёт? А умрёт он скоро — это Джонни понимает, когда ему резко становится плохо. А умрёт он скоро — Джонни понимает это, когда вызывают скорую. А умрёт он, чёрт возьми, через дня четыре, может пять, и он понимает это, когда ему прямо сообщают про это врачи. А хочет умереть Джонни прямо сейчас, лишь бы не видеть влажные глаза Бена, лишь бы не смотреть на отвернувшегося Рида. Лишь бы не слушать рыдания безутешной Сьюзен, а Сторм чувствует себя таким виноватым перед ней… А ещё под врывающимся с объятиями чуть позже Питером, которого Сторм, кажется, полюбил. Питер на секунду поднимает голову с чужого плеча и смотрит своими красными, заплаканными глазами в поблёкшие голубые напротив. Джон не успевает спросить, что происходит, когда паучок резко стягивает с его левого плеча футболку и охает, когда видит слишком яркое на бледной коже пятно в форме маленького облачка. Младший Сторм уверен: у Питера метка другая, потому что Питер на вопрос об этом говорил что «да есть одна… Мы Друзья, не более». Но юноша вдруг так просто прижимается к губам Джонни, и в этом поцелуе ты чувствуешь и отчаяние, и надежду на что-то светлое. На чудо. Сторм подаётся вперёд, потому что можно же перед смертью. Аккуратно кладёт руку на щёку, а другой притягивает ближе за талию. Губы у Питера сухие и потрескавшиеся, но немного солёные от слёз. И, чёрт, если бы не эти капли, они были бы такими сладкими… Джонни проводит по ним языком и тут же запускает свой язык в податливо приоткрытый ротик. Он проводит языком по ровным зубам, щекочет нёбо и чувствует, как Питер медленно отодвигается, сияя от счастья и прерывая долгожданный поцелуй. На улице сияет солнце, запутываясь в его небрежных кудряшках. — Я люблю тебя с нашей первой встречи, — признаётся он на вдохе и продолжает на выдохе, — и я очень хотел, чтобы им был ты. Питер оттягивает край своего худи на плече. Джонни охает от вида пушистого облачка.