***
Сан помнит, как он впервые встретил Уёна. Уён был тихим, наблюдательным и напряжённым. Если честно, это заставило Сана хорошенько понервничать. На самом деле, Сану трудно об этом вспоминать. У мамы Сана было плохое настроение, и в тот день у неё был «выходной день», как говорил Сан, и это был один из самых худших дней. Её лекарство одиноко стояло на полке, собирая пыль, и грязная посуда лежала по всей поверхности квартиры. Временами Сан был благодарен, что у него не так много друзей, потому что он стеснялся своей квартиры. Он не жалел себя или что-то ещё, но всё, что у него было, это Хонджун и Ёсан. Они понимали, на что похожа его жизнь, и их жизнь была ненамного лучше. Но, по крайней мере, их родители заботились о них. Бедность — настолько серьёзное явление, она либо возвышает человека, либо ломает его. Никогда не бывает чего-то между, думал Сан. Либо ты был не против того, чтобы быть бедным, либо ты стыдился этого. Каждый раз, когда Сан приходил в дом Ёсана или Хонджуна, он чувствовал, как у него в груди разливается зависть. Он пытался радостно наблюдать за тем, как их родители готовили ужин и смеялись, обнимали друг друга, целовали Ёсана в голову, больше часа не ссорились. У них была горячая вода, еда и любовь. Это было всем, о чём Сан мог только мечтать, и он стыдливо думал, что чувствует себя жалким. Летом Сан вычёркивал горячую воду из своего списка желаний, потому что в течение дня солнце согревало водопроводные трубы, а он часто катался на роликах с друзьями, и поэтому ему было жарко, и он готовился к тёплому душу. У друзей Сана были такие славные семьи, что иногда ему очень, очень хотелось тоже иметь такую. Даже не с двумя родителями, а просто с одной счастливой мамой. Такой, какой она была раньше – тогда она безоговорочно его любила. В любом случае, Сан не ненавидел свою маму, он любил её. Что было довольно противоречиво. Хонджун и Ёсан никак не могли понять Сана, когда он приходил к ним с урчащим желудком или с заплаканным лицом и очередной печальной историей. Они так и не смогли понять, почему он всегда возвращался домой. Четыре слова. Он был нужен маме. Несмотря на то, что она делала ужасные вещи, Сан по-прежнему нёс ответственность за её жизнь, даже если он хреново с этим справлялся. Если вам никогда не приходилось иметь дело с членом семьи, страдающим психическим заболеванием, то вы, вероятно, никогда не поймёте, почему родственники продолжают его любить — они понимают, что это не заболевший является чудовищем, а его болезнь. Сан никогда не винил маму, как бы сильно ему не хотелось её возненавидеть. Хотя, иногда он чувствовал, будто ненавидит её. Каждый раз, когда она уходила на несколько дней, каждый раз, когда она кричала, каждый раз, когда она говорила ужасные вещи, он ненавидел её. Он очень хотел поскорее повзрослеть.***
В тот день его мать вернулась домой, спотыкаясь. Её глаза остекленели, но она была не просто в маниакальной стадии — она была в полном смятении. От неё не пахло, поэтому Сан довольно быстро исключил алкоголь. Ксанакс был единственным вариантом. Сан думал, что никогда не сможет никому рассказать о том, что случилось после. Уён был исключением. Яркий, красивый и наблюдательный Уён. Сан ненавидел рассказывать людям о таких вещах — он не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, что он устраивает вечеринку жалости, главным слоганом которой было: "Эй, пожалей меня!". Особенно он не хотел, чтобы кто-то подумал, что он жаждет внимания или просит о помощи. Этого ему совсем не хотелось. Сан даже не потрудился рассказать друзьям о том, что случилось. Это... это было нечто другое. Что-то, с чем ему никогда не приходилось иметь дело раньше – а, может быть, он просто всё преувеличил? Разве не каждый ребенок должен засунуть руку в горло своей матери, чтобы её вырвало горой выпитых таблеток? Разве не каждый ребёнок должен предотвратить самоубийство своей матери? Конечно, нет. Естественно, нет. Это было неправильно и несправедливо. Сразу после произошедшего Сан пошёл к Хонджуну. Сан попытался сделать вид, что всё в порядке, что он справился с этим. Потому что жизнь всегда была чертовски несправедливой, но он справится с этим. Она была жива, тогда почему ему нужно переживать из-за этого? Разве он не должен быть благодарен, перестав раздувать из этого чёрт знает что? Правильно. Сан и Хонджун бездельничали в тот день. Они смотрели Хост-клуб Оранской школы*, сидя в уютной тишине, местами отпуская несколько комментариев о персонажах. Сан понимал, что Хонджун что-то подозревал, но не мог понять, что конкретно. Хонджун знал Сана достаточно хорошо, чтобы понять, что с ним было что-то не так. Сан не считал себя нытиком. Он был солнечным человеком, который пытался абстрагироваться от множества плохих вещей, творящихся вокруг него. - Хикару и Каору кажутся милыми, - сказал Хонджун, потягивая сок. Из соломинки. Хонджун реально застрял в возрасте семи лет, подумал Сан. - Кажутся? Они очень горячие. - Но, разве это не инцест? Это ведь так, да? Или это всё моё воображение? - Погоди, чего? Хонджун сел, яростно высасывая из соломинки последние капли сока, и после чего бросил коробку в мусорную корзину, стоящую рядом... но промазал. Сан увидел, как его плечи повисли, а губы сжались. - Ты ведь потом поднимешь, да?, - Сан указал на коробку с соком, одиноко лежащую рядом с корзиной для мусора. - Может быть. Они оба уставились на коробку из-под сока. Хонджун повернулся к нему, толстовка свисала с его хрупкого тела, и он указал на экран, где Хикару и Каору уже неловко приближались друг к другу. - То есть, ты хочешь сказать, что они не влюблены друг в друга? - Может, они просто очень близки? В конце концов, они ведь близнецы. - Ага, два брата просто решили отдохнуть в Хост-клубе на расстоянии двух дюймов друг от друга, но они точно не геи. Сан чуть не подавился соломинкой: - Тебе так только кажется! Им приходится это делать, пока они находятся в Хост-клубе. - Это да, но ты когда-нибудь присматривался к ним? Хонджун поставил фильм на паузу и резко указал на сцену, развернувшуюся перед ними. Тела Хикару и Каору были переплетены, румянец расползался по их высоким скулам, и сами они выглядели очень счастливыми. - Ладно, ладно. Может быть, между ними что-то и происходит. - Может быть? - Ну, да. Я не знаю. Хонджун усмехнулся, и Сан нежно улыбнулся ему в ответ. Хонджун всегда был таким пылким и готовым поспорить, − он был очень страстным. - Ёсан всё уладит. Он всегда со мной соглашается. - Правда чтоли? Хонджун бросил в Сана подушкой, которую тот успел поймать. - Не будь придурком, - строго сказал Хонджун, но его лицо в этот момент улыбалось. Они оба повернулись к экрану, к сцене, поставленной на паузу, и расположились в уютной тишине. Сан был немного шокирован тем, что авторы добавили в сценарий инцест − если только это всё не было ради шоу. Хотя, для него это всё ещё остается загадкой. - Ты в порядке?, - голос Хонджуна вырвал Сана из его мыслей, вернув его на землю, на которой он так неподвижно сидел. - Да, просто задумался о сериале. - Мм, понятно. Снова наступила тишина. - Я хочу знать правду. Сан посмотрел на Хонджуна, который был неожиданно серьёзен, его взгляд был сосредоточен на карих глазах Сана. Сан почувствовал, как его желудок немного напрягся; Хонджун ведь не мог обо всём узнать, верно? - Всё в порядке, Джуни. Сан подумал, что Хонджун не выглядит особо убеждённым, и это заставило его почувствовать себя виноватым за то, что он ему солгал. Сан был как ракета, не готовая к старту. - Тебе не обязательно рассказывать мне сейчас, просто знай, что я готов выслушать. Я всегда рядом. Сан знал, что Хонджун говорил серьёзно, но в тот момент ему было слишком трудно почувствовать что-то, кроме печали, которую его друзьям пришлось перенести из-за него. Он знал, что Хонджун серьёзен и искренен, но Сан настолько привык справляться со всем сам, что не хотел обременять его такими вещами. Кроме того, на свете были дети, которым было гораздо хуже, чем ему. Но это не значит, что ему стало менее больно. Стеклянная боковая дверь, которая вела в мини-гостиную, открылась, обнаруживая за собой Ёсана, Сонхва (о котором Сан знал только то, что они ходили в одну школу) и Уёна. Того самого горячего Уёна, который знал всех друзей Сана, кроме него самого. Сан был не фанатом вечеринок. Сан знал, что Ёсан должен был прийти, но он и не подозревал, что тот приведёт гостей. Сан часто оставался дома (в основном, чтобы заботиться о своей маме), и, независимо от того, сколько раз Хонджун и Ёсан пытались вытащить его на вечеринку, он просто улыбался и махал им на прощание. Вечеринки всегда были весёлыми, но на них было трудно дышать. Сан ненавидел драматизировать, но они заставляли его чувствовать себя ещё более невидимым. Если в этом был хоть какой-то смысл. Но это абсолютно точно не относилось к его друзьям. У них была своя группа друзей для вечеринок, которые часто оставались на ночь, чего Сан никогда не делал, и все они пили и накуривались до потери сознания. Сонхва и Уён были частью этой группы, но Сану на самом деле было всё равно. Исходя из того, что он слышал, они оба были действительно классными людьми, которые хорошо подходят личностям Хонджуна и Ёсана. Все они плыли вместе, вращаясь в собственной высокой гармонии и шумном смехе. Их динамика напомнила ему связку воздушных шаров, которые перепутались в статике и резиновых скрипах. Они плыли в голубое небо, их яркие цвета резко контрастировали с пастельным небом, которое подчеркивало их красоту. Это вызывало смешанные чувства у людей, наблюдающих за тем, как они скользят и летают − все завидовали этой группе друзей. Группа, на которую вы смотрите и хотите просто понять, как они так хорошо подходят друг другу – это какое-то чудо. Сан думал, что они все отлично смотрятся вместе. Сан почувствовал, что краснеет, когда Ёсан посмотрел на экран, на котором два аниме-парня (близнецы, на минуточку) почти поцеловали друг друга. - Хост-клуб Оранской школы?, - спросил Ёсан, плюхаясь рядом с Саном и притягивая его ближе. Сан никогда не хотел признаваться себе в этом, но Ёсан был таким теплым и уютным. Он заставлял его чувствовать себя замечательно − он ни на кого не променял бы его. Сан закинул ногу на ногу и склонил голову на плечо Ёсана. Они с Ёсаном всегда мирно сосуществовали, и им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Уён и Сонхва, очевидно, были близки с Джуном и Ёсаном, так как все они удобно устроились в мини-гостиной, и Уён даже выбросил печально известную коробку сока в мусорку. Сан почувствовал, что расслабляется в объятиях Ёсана, и фыркнул: - Да, но это была не моя идея. Я уже смотрел его тысячу раз. Хонджун наклонился вперед, положив локти на колени. - Горячий спор, серьёзный вопрос. Наступило молчание. - Как вы думаете, братья Хитачин геи? - Да мы постоянно об этом спорим, Джун, - простонал Ёсан. Хонджун нахмурился и откинулся на спинку дивана. - Ну, вот Сан, например, думает, что они просто очень близкие друг другу братья, которые делают это ради фансервиса. Уён, молчавший до сих пор, вмешался: - Я тоже так считаю. Сан старался не смотреть на Уёна − он был очень горячим, и ему не хотелось краснеть, чтобы потом Ёсан жестоко осадил его за такое поведение. Яркая улыбка вспыхнула на лице Сонхва, и он засмеялся. - Джун, ты постоянно об этом говоришь. Они не геи. Хонджун не был удовлетворен полученными ответами и, прищурившись, посмотрел на Сана. - Я тебя уничтожу. Сан чувствовал, что все смеялись, пока смотрели на него. Все, кроме Уёна. Сан мог только догадываться, что он не из тех, кто много смеется. Уши Сана покраснели. - Только попробуй. Ёсан игриво пнул Хонджуна ногой и крепче прижал к себе Сана. - Не трогай Сана, он ещё ребёнок. Смущенный тем, что Уён и Сонхва услышали его прозвище, он сердито оттолкнул Ёсана и позволил себе откинуться на подлокотник дивана, отодвинувшись от остальных. Ёсан легко ударил его по колену и ободряюще улыбнулся − он определенно догадывался, что Сан нервничает рядом с двумя новыми людьми. - Тебя не часто здесь увидишь. Голос Уёна прозвучал громко и ясно, но Сан не сразу понял, что он обращается к нему. Обращается к Сану. Его мозг икнул. Вмешался Сонхва: - Он всегда здесь − но не тогда, когда здесь мы, - сказал он с добротой в голосе, что Сан действительно оценил. Итак, Сонхва не считал его полным неудачником. Отлично. Сан встретился со взглядом Уёна, и его сердце упало вниз в рекордно короткие сроки. Почему Уён должен был быть таким горячим, и почему у него должны были быть самые красивые цвет и форма глаз, которые он когда-либо видел? Это вообще разрешено? О, и почему он так чертовски хорошо выглядел в своей свободной черной толстовке? Боже Сан, это просто парень. Горячий. У которого были действительно красивые глаза. И, по словам Ёсана, он играет на пианино. - Мы тебе не нравимся?, - надавил Уён. Прежде чем Ёсан заговорил, вмешался Сан. Сан почувствовал, насколько сухим был его рот, и то, насколько нерешительно его язык поворачивается во рту. - Как я узнаю, что ты мне не нравишься, если я никогда с тобой не разговаривал? - Я просто предполагаю. Звучит справедливо. Хонджун рассмеялся, бросив подушку в Сана. - Ты сегодня в боевом настроении, Сани. Все смеялись и продолжали обсуждать то, что обсуждали до этого, и Сан правда пытался внимательно слушать и присоединиться к разговору, но он продолжал всё время чувствовать на себе пару глаз, что очень его отвлекало. Взгляд Уёна был очень любопытным, он надолго задерживался на лице Сана, затем падал на его грудь, на ноги и поднимался обратно к взлохмаченным волосам, которые лежали на его лбу. Сан почувствовал, как его щёки покраснели, пальцы ног загорелись, и само его тело вспыхнуло под пристальным взглядом Уёна. Ха. Сан не верил во всю эту чушь про любовь с первого взгляда − потому что он уже видел Уёна раньше. Уён тоже уже видел Сана. Ничего подобного раньше не случалось. Он чувствовал себя школьницей, анализирующей каждое движение своего краша, но он уже знал, когда его центр тяжести отключился. Сан осознал, что наклон оказался слишком велик, и запомнил момент, когда всё остановилось. Уён был важен, но Сан ещё не знал, почему. За исключением того, что он хотел поближе узнать его, и видеться с ним чаще. Глаза Уёна мало что выражали, но в них явно можно было увидеть любопытство. В тот день Сан почувствовал, будто он сошёл с ума − он не был Мерлином или каким-то пророком, но интуиция подсказывала ему множество различных вариантов развития событий. Уён прервал короткий трёхсекундный взгляд, поднёс ко рту косяк, глубоко втянул дым и плавно выдохнул. Да, он делал это бесчисленное количество раз. Как и Сонхва, Ёсан и Хонджун. Сан вежливо отказался от косяка, благодаря Ёсана за то, что тот воспринял его настолько серьёзно, чтобы вообще его предложить, и косяк перешёл к Сонхва, который смеялся над чем-то, что сделал какой-то парень по имени Юнхо. Сан вернулся к разговору и заметил, что Уён до сих пор ничего не сказал. Сан задумался, всегда ли он такой. Впрочем, в школе Уён тоже был немногословен. Сан прислушался внимательнее, когда Хонджун упомянул о вечеринке. - Какой-то парень по имени Чонхо устраивает её. Там будет крутой диджей, так что я пойду, если вы тоже. - Это студенческая вечеринка?, - спросил Ёсан, делая очередную затяжку. Его покрасневшие глаза заслезились из-за резкого попадания дыма в горло. - Нет, хотя Чонхо живёт в огромном доме рядом с кампусом. - Круто. - Мы можем перестать говорить слово «круто»? - Неа. Хонджун закатил глаза. - В любом случае, хотите пойти, ребят? Несколько положительных возгласов заполнили воздух, но Сан не сказал ничего. Даже Ёсан знал, что спрашивать Сана об этом не стоит. Ответ всегда был отрицательным. Взгляд Уёна, как и взгляды всех остальных, снова был направлен на Сана. - Я должен вернуться домой к маме. Чёрт, его мама. Он так ни разу и не поговорил с ней после того случая. Сан встретился глазами с Хонджуном, который сказал: - Сан, ты можешь просто остаться здесь и подождать, пока мы вернёмся. Мы придём обратно около 2 или 3 утра, ты же знаешь, что моей маме похер. Сан покачал головой: - Я не могу, мне правда надо вернуться домой. - К маме?, - спросил Сонхва, - тебе разве не 17 лет? Сан действительно не хотел ничего объяснять – Сонхва не виноват в том, что он привык к свободе и привилегиям своих родителей. Когда у ребёнка никогда не было комендантского часа, ограничений или чего-то, что в целом его сдерживало, он не сможет понять позицию родителей, контролирующих тебя даже тогда, когда ты уже практически взрослый. Всем в комнате было по 18 лет, кроме Сана. Тем не менее, он чувствовал, что имел лучшее представление о взрослой жизни, чем остальные. Даже когда вы растёте, ваши родители все равно могут подрезать вам крылья, они всё ещё могут связать ваши руки и держать вас, как свою птицу в клетке. Твой прекрасный певучий голос мог щебетать так громко, как тебе хотелось, но не тогда, когда родители ограничивали тебя. В этом случае гравитация будет применяться и к тебе. - Сан, Земля вызывает Сана! - Я… - Останься, - сказал Хонджун. Любопытные глаза Уёна снова вернулись на орбиту Сана, и солнечная система его мыслей беззвучно закружила в пространстве и времени. Так что, Сан остался.***
У Кимов был уютный дом. В нём всегда было тепло, и часто пахло печеньем, даже когда хозяева дома отсутствовали. Это было похоже на пребывание в одеяле из объятий, улыбок и нежных рук. Мать Хонджуна всегда была такой доброй, она относилась к Сану как к собственному сыну. Её объятия он любил больше всего, конечно, наравне с объятиями Ёсана. В то время как все они были бедны, дома Кимов и Канов всегда были опрятны, и в то время как снаружи они выглядели запущенными, внутри они были наполнены любовью, которая выливалась через край в виде яркого, цветущего янтарного и блестящего белого цветов. Сан мог поклясться, что видит любовь за милю, а также яркие цвета, которые окрашивали дорожки в золотой цвет. Мать Хонджуна никогда не спрашивала, останется ли Сан на ночь, ей было всё равно. Иногда, если он пытался уйти, она затягивала его обратно в дом и легко шлёпала по голове морщинистыми руками. - Оставайся. Так что, Сан оставался. Сан завидовал изяществу и элегантности матери Хонджуна. Он чувствовал, что жалеет свою мать, которая никогда не узнает, как снова стать такой. Он задавался вопросом, чувствовала ли она когда-нибудь, что не сможет стать прежней. Его сердце болело за маму. Иногда он желал ей счастья. Сан остался, когда Хонджун попросил его. Он остался и лёг спать. Он не хотел думать о том, что делала его мать – мысли об этом вытаскивали его беспокойство наружу из его вен, запуская его по всему организму. Не думай об этом. Не думай об этом. Не думай об этом. Мог ли он просто подумать о том, каким красивым был Уён? Это можно было делать? Мог ли он позволить себе хотеть то, чего, по его мнению, он никогда не сможет иметь? Ответ был «нет», поэтому Сан не думал об этом. Даже если глаза Уёна снова появятся в его мыслях. Но он действительно не мог не подумать об Уёне, когда тот прошел сквозь стеклянные раздвижные двери. Он уже был навеселе, и его внешний вид был немного небрежным − но в целом он всё равно выглядел хорошо. Уён поднял голову, и его глаза расширились, когда он увидел Сана, сидящего на диване и потягивающего сок из коробочки. Проклятой коробочки, из-за которой он недавно высмеял Хонджуна. - О, ты всё ещё здесь. Хонджун сказал, что ты останешься, но я поставил на то, что ты уйдёшь. Сан взглянул на часы – 22:24. - Ты рано. - Вечеринка – дерьмо. Я вернулся, потому что мне было больше нечем заняться. А остальные веселятся. Уён провел рукой по своим чёрным волосам и плюхнулся на пол прямо на кучу чёрной одежды – будучи одетым во всё черное. Сан подумал, что это забавно. На мгновение воцарилась тишина, и только на заднем плане тихо играла реклама зубной пасты. - Почему ты не пошёл? Сан почувствовал, как сжался его живот, когда Уён перевернулся на бок, лицом к нему, подперев голову своей сильной рукой. Его глаза были напряжёнными. Но самое интересное было то, что Сан был почти уверен, что Уён не хотел казаться таким напряжённым. Его глаза были очень пронзительными. - Я никогда не хожу. Не фанат вечеринок. - Слишком громко? - Не совсем. - Многолюдно? - Неа, мимо, - пропел Сан. - Тогда в чём дело?, - прищурился Уён. - Мне просто не нравятся вечеринки, я не могу объяснить, почему. - Я не верю, всему есть причина, - ответил Уён с шокирующей самоуверенностью. Уён был определённо уверен в себе и в сказанной им фразе. Странно, но он не был похож на человека с такой сильной системой убеждений. - Я даже и не знаю, что сказать. - В смысле? - О том, что я человек с сильной системой убеждений. О, так Сан сказал это вслух. - Я уверен во всем, что делаю. Я действительно не люблю подвергать сомнению собственные действия, потому что тогда я никогда не узнаю результат. Тебя это не беспокоит? Тебя не волнует то, что ты не знаешь, во что верить? Сан реально не был готов к этому разговору, особенно с Уёном, с которым он только познакомился. Нормально заводить такие разговоры с людьми, которых вы только что встретили? Так теперь дети пытаются подружиться? - Нет, не особо. Я думаю, что нормально не знать того, чего не знаешь, если это вообще имеет смысл. Я думаю, что это нормально − быть неуверенным. Мне нравится оставлять место для неизведанного. Уён не ожидал подобного ответа, и откатился на спину, закрыв глаза. - Я сейчас немного пьян. Я пытался подцепить кого-нибудь, но не вышло, - внезапно сказал Уён. Сан был пойман Уёном врасплох. Это нормально? - Хорошенькая студентка не смогла привлечь твоё внимание? Сан высвободил ноги из-под себя и, подперев локтем подлокотник, сделал большой глоток сока. Уён рассмеялся, и этот звук был похож на звон колокольчиков, в которые зимой дует восточный ветер. - Или хорошенький студент. Все выглядели слишком навязчивыми. О, так Уён любил и мальчиков, и девочек. Сан тоже. Это то, чего он не знал об Уёне раньше. Сан сохранил эту информацию на потом. Его живот слегка перевернулся. - Прости. - Всё в порядке. Завтра попробую снова. Получается, что Уён довольно часто с кем-то спал. Эту информацию Сан тоже сохранит на потом. Он не знал, когда она ему может понадобиться, но полагал, что это может произойти в ближайшее время. Сан любил знать о людях всё. - Ты знал, что мы с тобой живём в одном районе?, - с закрытыми глазами спросил Уён. Реально? - Что, правда? - Да, но мой дом находится немного дальше твоего. Раньше я часто видел тебя, когда ты шёл из школы. Не знаю, я думал, что это было интересно. Не думаю, что ты заметил меня хоть раз. - Наверное, я не особо наблюдателен. Мне больше нравится мечтать. - Ты часто мечтаешь, я заметил. Я не считаю это чем-то плохим, хотя, похоже, что ты думаешь о чём-то высоком, типо философии Аристотеля или о чём-то в этом роде. - Ты всё ещё пьян. Уён что-то напевал, теперь его глаза были открыты, и он смотрел на заляпанный водой потолок, и его глаза танцевали по разным узорам. Сан задумался, не ищет ли Уён такие же формы в этих узорах. - Ты видишь какие-нибудь формы?, - спросил Сан, о чём сразу-же пожалел. Его лицо вспыхнуло, и он посмотрел на телевизор, чтобы сделать хоть что-то во избежание зрительного контакта с Уёном. Уён рассмеялся, и в тишине комнаты в очередной раз раздался звук колокольчиков, но уже на другой звуковой волне. На этот раз это были звуки красивых серебряных колокольчиков, которые блестели на солнце. - Ага. Я вижу член. - Тоже подойдёт. Они сидели в уютной тишине, Уён молчал, сидя на полу, а Сан смотрел на потолок. Ему было удивительно легко с Уёном. Это было мило и неожиданно, и казалось, что в Уёне сочеталось множество различных вселенных. Сан совершил смелый поступок − заговорил первым. - Я не пошёл на вечеринку, потому что чувствую себя ничтожным. Я осознаю, насколько мы малы и незначительны по сравнению со всем миром. Вечеринки − это лишь малая часть жизни людей, если подумать об этом. Некоторые люди на этой вечеринке могут никогда не посмотреть в твою сторону, и тогда ты начинаешь понимать, что, возможно, они никогда не заметят тебя. Не хочу показаться нытиком, или прозвучать фальшиво. Кроме того, ты был прав, там реально слишком громко – из-за этого у меня начинает болеть голова. Уён приподнялся на диване, повернувшись лицом к Сану, и подтянул ногу к груди. Положив руку на дырку в колене джинсов, он посмотрел на него. - Я никогда не думал об этом в таком контексте. Мне кажется, что я могу быть достаточно громким человеком, что противоречит твоим убеждениям, поэтому я не думаю, что когда-либо чувствовал себя ничтожным. Но это может когда-нибудь случиться, так что я понимаю, о чём ты. Сан был благодарен ему за такой ответ, ведь Уён не стал насмехаться над ним, как думал Сан – Уён его понял. Ха. - Ты красивый. Сан вздрогнул, и из глупой пластиковой коробки с соком на его длинные пальцы потекли липкие красные капли, и он почувствовал, как взлетает к небесам. - Все говорят, что ты красивый, ничего нового. - Я… спасибо, - бессмысленно пробормотал Сан, попытавшись собраться с мыслями. Уён назвал его красивым. Отлично, теперь Уён точно на всю жизнь останется крашем Сана. - Мне никогда раньше такого не говорили. - Ха, а я думал, что ты хоть раз встречался с девушкой. - Или с парнем, - добавил Сан, переживая дежавю. - Или с парнем, - согласился Уён. На его губах расцвела маленькая улыбка. - У тебя тоже никогда не было парня или девушки, но всё равно все считают тебя красивым, - подытожил Сан. - Ты тоже считаешь меня красивым?, - игриво спросил Уён, наклонившись вперед. Хотя между ними было два дивана и огромное кресло-мешок, Сан всё равно немного отклонился назад от такого напора. - Разве не все так считают? Глупые покрасневшие уши Сана определённо предали его. Ему хотелось провалиться под землю, но в то же время ему хотелось красиво выкрутиться. Сан мог быть крутым. Да, именно крутым. Абсолютно спокойным. И крутым. Крутым. - Наверное, - ответил Уён, дерзко улыбнувшись, - но именно ты считаешь меня красивым, а это важнее всего. - Не смеши, - торопливо возразил Сан, пытаясь избежать подобного разговора. Ему хотелось испариться. Уён поднял бровь и откинулся на спинку дивана, на его лице играла лёгкая улыбка. Он выглядел как злодей (горячий злодей) из фильмов, которого все хотят уничтожить. Типичный. - Расскажи мне о себе, Сан. Все, что я о тебе знаю, это то, что каким-то образом ты дружишь с Ёсаном и Хонджуном, и что ты планируешь поступать в Университет Финляндии** в Хэнкоке в конце лета. Ты живёшь в моем районе и тебе, возможно, нравится аниме. Я пока не уверен. О, и ты не любишь вечеринки. - Это очень субъективно, - сказал Сан. Румянец на его щеках, наконец, осел и потускнел, как солнце. Его смущение ускользнуло в сумерки. - Но ведь всё это правда. Я знаю каждого человека в школе, кроме тебя. И я тоже собираюсь поступать в Университет Финляндии, так что я буду рад видеть там хотя-бы одно знакомое лицо. Хонджун и Ёсан не говорили, что кто-то ещё из их школы собирается в УФ. - Мне нравится коричневый цвет. - Коричневый? - Ага. - Интересно. - Он кажется мне тёплым. Все эмоции во мне оживают, когда я его вижу. - Это немного странно, но я тебя понял, - сказал Уён, борясь с нитками на джинсах, - погоди, по-моему, кто-то из Сумерек*** тоже говорил, что любит коричневый цвет? - Без понятия, я не фанат вампиров. Или оборотней. - Это тоже очень интересно. Глаза Уёна снова были направлены на Сана, он поднимал и опускал взгляд, сканируя всё его тело. Изучающе. Задумчиво. - О чём ты думаешь? - Ты не такой, каким я тебя представлял. Хонджун и Ёсан говорили, что ты притягательный, но я не знал, что это значит, однако сейчас я понимаю. Ты очень рассудительный и понимающий. Сан почувствовал, как ритм его сердца ускорился, и улыбнулся. - Ну да, мне приходится быть таким. Уён и Сан не могли перестать говорить той ночью − они продолжали говорить просто без остановки. Уён рассказывал Сану, как сильно он ненавидел писать эссе, а Сан пытался объяснить Уёну, почему обожает писать эссе. Или Сан рассказывал Уёну о вещах, о которых тот никогда не задумывался, и Уён говорил о том, что, казалось, вообще не могло прийти ему в голову. Сан задавался вопросом, как так получилось, что они никогда не разговаривали раньше, ведь это казалось таким настоящим и правильным. Они говорили без остановки. Они продолжали даже после того, как в 5 утра вернулись остальные мальчики, — пьяные, хихикающие и помятые. Сонхва чмокнул Сана в щёку и притянул к себе. - Ты такой классный. Очень классный. Хонджун и Ёсан нежно улыбнулись и обняли Сонхва. Они были все красные, их глаза сияли после проведённой сверкающей ночи, а в их груди было множество звёзд. - Диджей был очень крутым. Он ставил твои любимые песни, Сани. Было весело. Сан посмотрел на Уёна, который помогал Ёсану выскользнуть из джинсов, залитых алкоголем. Похоже, они делали это не впервые. Сонхва и Хонджун мирно свернулись калачиком на кресле-мешке, как будто устав от ночи приключений. Солнце поднималось, медленно капая янтарём на траву и проливая пьяные секреты на окна и полы комнат семьи Ким. Солнце осветило мальчиков и окрасило их в золотистый цвет, словно золотую пластинку «Вояджера»****. Пластинка предназначалась для внеземной жизни, но она играла мелодию человечества в гулах его блаженства и славе молодости. Эта музыка преследовала. ___________________ * Хост-клуб Оранской школы − аниме, рассказывающее о хост-клубе, созданном учащимися в привилегированной Оранской старшей школе. ** Университет Финляндии − частный лютеранский университет в городе Хэнкок, штат Мичиган, США. Единственный частный университет на Верхнем полуострове. *** Сумерки − американская фэнтезийная мелодрама по роману Стефани Майер «Сумерки». **** Золотая пластинка «Вояджера» − позолоченная информационная пластинка с записью звуковых и видеосигналов, упакованная в алюминиевый футляр.