***
Сан не был уверен, чего ожидать после того, как Уён сказал, что тоже любит его − это не было похоже на сцену из Дневника памяти*, на них не взрывались сверху конфетти, и не было какого-то определённого поворотного момента, когда всё бы вдруг изменилось. Это было вполне… естественно. На самом деле, ничего не изменилось, они по-прежнему хорошо подходили друг другу, и солнце по-прежнему вставало каждое утро на Востоке и садилось на Западе. Единственное, что изменилось, это непрекращающиеся признания в любви от Уёна, и всё. Сан предполагал, что это происходило потому, что они уже были влюблены – раньше слова просто оставались невысказанными. Однако, Сан должен был признать, что от этих трёх слов его сердце заметалось, как воздушный шар, из которого выходит гелий, пополняя его запасы обратно менее чем за миллисекунду. Это чувство волновало, она было наполнено сахарином, и казалось... комфортным. Да, комфортным. Сан также не мог точно вспомнить, когда он осознал, что влюблён; это определённо не было похоже на сцену из фильма, и это не было чем-то большим и поэтическим, как у Оскара Уайлда. Сан не верил во всю эту чушь про любовь с первого взгляда – потому что он уже видел Уёна раньше. Уён тоже уже видел Сана. Ничего подобного раньше не случалось. Он чувствовал себя школьницей, анализирующей каждое движение своего краша, но он знал, когда его центр тяжести отключился. Сан осознал, что наклон оказался слишком велик, и запомнил момент, когда все остановилось. Сан предполагал, что он всегда любил Уёна, что это была судьба, и, может быть, просто может быть, в другой вселенной он всё ещё любил его. Возможно, он всегда был влюблён. Он не был поклонником чрезмерно романтических жестов, ему всегда казалось, что это как-то чересчур. Но это не означало, что Сан не рыдал над романтическими фильмами и книгами. В книгах и фильмах всегда всё выглядело значительно лучше, чем в реальной жизни. Реальность была суровой, особенно для тех, кто заслуживал большего в жизни. - Когда ты в последний раз говорил с Хонджуном?, - раздался голос Ёсана из динамиков, и Уён удивлённо посмотрел на Сана, предварительно поставив игру на паузу. - Неделю назад, а что? Сначала в трубке стояла тишина, но потом раздался вздох Ёсана, прокатившись эхом через дерьмовый динамик телефона, – Сан узнал бы этот вздох из тысячи. Хонджун не разговаривал и с Ёсаном тоже. - Он не… он не отвечает на мои звонки, - наконец поражённо проговорил Ёсан, и его голос эхом разнёсся по всей комнате. Уён снова включил игру, продолжая слушать их разговор, когда Сан скользнул к нему на колени. Уён обернул руки вокруг его талии и продолжил играть, держа джойстик на коленях Сана. - Я разговаривал с ним неделю назад, но мы поссорились, поэтому я дал ему время успокоиться. - Из-за чего вы поссорились? Сан замер, он не был уверен, что действительно хочет объяснять это или рассказывать − это никогда не было его проблемой, но Ёсан ждал ответа. - Мы… мы поссорились из-за тебя. Он услышал, как Ёсан глубоко вздохнул. - Что произошло? - Не думаю, что он рад тому, что ты видишься с другими парнями, поэтому я сказал ему либо начать встречаться с тобой, либо забить на это, - к большому удивлению Сана, в динамике зазвенел смех Ёсана, и он услышал, как тот хлопнул себя ладонью по губам. - Мне не следует смеяться, - сказал Ёсан серьёзным голосом, повысившимся на несколько октав. - Нет, - проговорил Сан, подняв брови в удивлении, - уж лучше смех, чем то, что я ожидал услышать от тебя – всё могло быть намного хуже. Сан почти мог видеть, как Ёсан улыбался в трубку, его голос звучал нежно, как надвигающаяся ночь. - Это был смех от истерики и шока, но потом от удовлетворения. Я испытал кучу эмоций, но я не думаю, что могу злиться на тебя, Сани. Ты стал таким храбрым. Ты просто пытался защитить меня, даже если это ради этого тебе пришлось поссориться с лучшим другом. - Но ты тоже мой лучший друг, - прошептал Сан в трубку, и его сердце застряло в горле, а лёгкие ощутили спазмы, вызванные эмоциями и чем-то ещё... чем-то вроде чувства безопасности. - Да, но я не такой, как вы двое. В любом случае, вам не стоило из-за меня ссориться, поэтому просто сходи и поговори с ним. Не думаю, что он сможет долго злиться на тебя. Сан почувствовал, как Уён двинулся под его бёдрами и наклонился вперёд, обдав своим дыханием плечо Сана. - Я сказал ему то же самое, Ёсан. - Отлично. А теперь иди к своему любимому, дурак. Любимому. Это звучало по-другому. Сан нажал красную кнопку на телефоне, и экран вернулся на рабочий стол − фотография Уёна украсила экран. Сан не мог не улыбнуться. - Так и будешь любоваться моей красотой или всё-таки позвонишь Хонджуну? Сан вздохнул и откинулся спиной на грудь Уёна, свернувшись клубочком на коленях своего парня – ему хотелось замурчать, словно он был котом. - Ну, я думал об этом. Но, блин, он так разозлился. - Ты сам полез в его личные дела, - подчеркнул Уён, яростно нажимая кнопки джойстика и матерясь, в очередной раз упуская цель. Сан задумался о словах, которые сказал ему Хонджун в ту ночь. Знаешь, что? Я согласен с тобой. Меня с ума сводит то, что он там с кем-то ещё − но я не злюсь на него. Даже не смей думать об этом. Я злюсь на себя − было бы несправедливо злиться на него за то, в чём виноват я. Сан хотел попытаться его понять, правда хотел. Если Хонджун не злился на Ёсана, тогда почему он вымещал свою злобу именно на нём? Сан подумал, что, в каком-то смысле это напоминало ему мать. Она говорила, что никогда не злилась, но, когда она выбрасывала его вещи во двор без предупреждения, или, когда она разбивала все его телефоны − ей было трудно верить. Конечно, Хонджун был совсем не похож на его маму, она была… непростым человеком. А Хонджун всё ещё был просто...Хонджуном. Если Сан и был уверен в чём-то в этом проклятом мире, так это в том, что Джун и Ёсан предназначены друг для друга. В тот момент, когда он с ними познакомился, они уже выглядели как специальное предложение – два по цене одного. Когда они учились в средней школе, Сан заметил, как Хонджун и Ёсан переплели мизинцы на детской площадке. Они всегда казались потерянными в собственной маленькой атмосфере, готовой к взрыву. Ёсан улыбался Хонджуну, когда тот старательно тянул руку в классе, зарабатывая себе золотую звезду от учителя. Хонджун улыбался Ёсану, когда того хвалили на занятиях в хоре, в результате чего к его рубашке была приколота такая же большая золотая звезда. Они ярко сияли своими лучами звёзд, мигающих на голубом небе. Сан всегда думал, что эти двое никуда не торопились, позволяя миру вращаться вокруг них. Сан просто боялся, что мир будет вращаться и кружиться так сильно, что у Ёсана и Хонджуна закружится голова, и они неизбежно потеряют дорогу друг к другу. Это было всё равно, что раскручивать кого-то снова и снова, снова и снова, а потом толкать вперёд с завязанными глазами. Даже галактики не могли исправить это. Сану было трудно наблюдать за тем, как кто-то не выполняет то, что было ему предназначено. Возможно, это звучит противоречиво по своей сути, потому что если что-то является предназначенным, то оно, технически говоря, обязательно должно сработать; но реальность была суровой. Сан всегда говорил, что никогда не следует надеяться, потому что это единственное, что всё портит и разрушает. Надейся на лучшее. Надейся на перемены. Надежда была злом, она только давала надежду на надежду. Если в этом есть хоть какой-то смысл. Сан действительно думал, что мир будет казаться слишком жестоким, если разлучит Ёсана и Хонджуна. Сан надеялся, что они, по крайней мере, останутся в жизни друг друга. Некоторые люди сосуществовали так прекрасно, мерцание колокольчиков звенело с каждым их шагом, и шёлковая лента разворачивалась на ветру, когда они вращались вместе под лазурным небом. Сан думал, что если кто и заслуживает быть вместе, то только эти двое. Сан не забыл их, когда они росли, превращаясь из детей в подростков, а после в молодых взрослых – он заметил ещё в детстве, как Ёсан и Хонджун шептали о сумерках под одеялами с изображёнными на них с гоночными машинами, которые разгонялись и улетали с одеяла в небо. Сан думал о том, что никогда не забудет этих двоих. Можно было бы возразить, что если что-то было предначертано, то этому суждено сбыться, и это было бы просто «судьбой» или чем-то вроде этого. Была ли это судьба, что он был обречён на бедность и отсутствие родителей? Было ли это чьим-то представлением о судьбе? Сан действительно должен был подумать об этом. Это судьба, что он встретил Уёна, поэтому он подумал, что не следует так бранить силы, которые взяли на себя бразды правления Вселенной и Космосом. Но, боже, жизнь была такой чертовски несправедливой. Как будто она наслаждается уничтожением молодых людей и их стремлений − Сан думал, что нет ничего печальнее, чем видеть, как рушится мечта. Его собственные мечты были неопределёнными, и они не были нанесены на карту его судьбы, но, возможно, если Сана немного направить в нужное русло, то он смог бы нарисовать их или создать какую-нибудь карту сокровищ, которая привела бы его к конечной реальности счастья. Однако, это было большим заблуждением. В конце концов, мама Сана всегда говорила ему, что он никогда ничего не добьётся и никогда не сбежит из этого города. Она насмехалась над его домашней работой, над его вступительным письмом в УФ, она даже сожгла это письмо. Уён сказал, что она просто боится, что он оставит её, как и все остальные. - Я должен всё исправить, - проговорил Сан, развернувшись, чтобы посмотреть на Уёна. Уён вздохнул и отложил консоль в сторону. Он развернул Сана к себе лицом, и теперь его ноги были по обе стороны сильных бёдер Уёна. - Смотри, - начал Уён, ткнув пальцем кончик носа Сана, - думаю, всё разрешится само собой. Ты не обязан разбираться с этим, независимо от того, насколько сильно тебе этого хочется. Чёрт, да мне самому хочется пойти к Хонджуну и вбить в его голову немного разума. - Но я не буду этого делать, - немного поразмыслив продолжил Уён, оборачивая руки вокруг Сана, сближая их лица, - я думаю, что тебе надо поговорить с Хонджуном, но не о Ёсане. Поговори с ним как вы обычно это делаете, ну не знаю, просто будьте бро или типо того. - Бро …, - начал Сан, но Уён заткнул его, подняв вверх палец, унизанный кольцами, и приподнял бровь. - Да, бро. Делай то, что умеешь лучше всего, Сан. Будь другом. Сан глубоко вздохнул и откинулся на плечи Уёна, уложив голову на изгиб шеи своего парня. - Почему жизнь такая трудная? - Никто не говорил, что будет легко. - Ради бога, Уён, перестань цитировать Coldplay**. - Я не могу, это у меня в крови, - Уён задумался, глядя на белый потолок, и в его глазах блеснули искорки. Сан подумал, что хочет его поцеловать – что он и сделал. Сан когда-нибудь упоминал то, насколько он любил целовать Уёна? Это было похоже на красные оранжевые закаты, которые скользили по небу, как шёлк; или на прогулку по улице, которая пахла дождём и духами с ароматом цветов. Уён был воплощением сексуальности и медлительности. Всё в жизни Сана происходило быстро, и у него никогда не было времени остановиться на углу улицы и задержать дыхание, чтобы перевести дух. Сан постоянно от чего-то убегал, но он не был уверен, от чего именно. Может быть, от осознания тяжести взросления? Это было просто предположение. Их губы медленно встретились, и Сан почувствовал, как его ресницы затрепетали, словно нежные крылья бабочки на южном ветру. Уён не спеша наклонил голову и позволил своей нижней губе скользнуть под губу Сана, не торопясь рисуя языком узоры у него во рту. Губы Уёна всегда были такими мягкими. Уён в принципе был мягким, в противовес своему поведению. На первый взгляд Уён казался провокативным с его подведёнными глазами и чёрными футболками, но в его глазах и на его щеках можно было разглядеть следы от пуховых подушек. Если легко ткнуть Уёна, то он просто взорвётся и выплеснет лепестки роз сквозь поры своей кожи. Уён что-то промычал Сану в рот, и его рука задела его подбородок, притягивая его лицо ещё ближе. - Твои губы такие мягкие, - проговорил Уён в рот Сану, скользнув руками под его футболку, вынудив Сана уткнуться носом ему в шею. - Забавно, - выдохнул Сан, - но я только что подумал также о твоих губах. Он напоминают мне лепестки роз. Уён отстранился и осторожно убрал прядь волос с лица Сана. - В тебе есть одна странная черта – ты считаешь меня более красивым, чем я есть на самом деле. - А кто считает тебя некрасивым? Скажи мне, я его побью!, - сказал Сан, ударяя рукой воздух. - Я считаю себя некрасивым, придурок, - закатил глаза Уён, игриво ударив Сана по заднице. - Скажи этому «я», чтобы он встретился со мной на парковке в 2 часа ночи. Я ему такое устрою. Уён рассмеялся своим фирменным визгливым смехом и уложил голову на плече Сана, продолжая улыбаться сквозь ресницы. - Ты такой… такой… - Смешной. - Да, - рассмеялся Уён, - именно это я и хотел сказать. Смешной. - Это реально проклятие, быть таким смешным. Я знаю, что тебе трудно со мной соревноваться и всё такое, - пожал плечами Сан. Уён замер, замедляя круговые движения своих рук на спине Сана. - Напомни мне, почему я вообще тебя люблю? И, вау, если бы это не сделало Сана самым счастливым человеком на свете, то он не знал, что вообще было бы правильным в мире. - Потому что. Ты меня любишь. - Точно, - проговорил Уён с улыбкой, которая расползалась по его губам, словно голубка, взмахнувшая крыльями, - потому что я и правда тебя люблю. Сан улыбнулся ему в ответ, заправляя прядь волос Уёна ему за ухо, однако она всё равно упала обратно на то же место, и он наклонился ближе к нему. - Знаешь, почему я тебя люблю?, - проговорил Сан, всматриваясь в глаза Уёна. - Почему? - Потому что. Я тебя люблю. Всё было настолько просто.***
Сан думал, что сегодня был день разговоров, потому что он вдруг оказался на пороге дома своей матери. Или, точнее, на пороге двери. Ступенек не было давно, они сгнили со временем. Трудно сказать, сколько лет было дому Сана по сравнению с домами всего в двух кварталах отсюда. Он предполагает, что его дом, вероятно, старше, чем местное здание суда. Он не был уверен в том, что ему следовало делать дальше: просто зайти внутрь или постучать как незнакомцу или, наоборот, как старому другу. Существовало ли какое-то правило или таймер, который отмерял время, затраченное на то, чтобы разорвать с кем-то связь? А была ли эта связь вообще? Чёрт возьми. Сан решил постучать. Он действительно не знал, зачем он здесь − прошло несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз был дома. Он направлялся к Хонджуну, чтобы поговорить и загладить свою вину, но потом он вдруг попросил Уёна остановиться в его старом районе. Неужели Сан действительно может назвать это место домом? Что такое дом? Сан мог назвать своим домом только дома Хонджуна, Ёсана и Уёна. Сан начинал думать, что это привилегия, потому что кто мог сказать, что у него три дома, в которые можно было прийти в трудные времена? Так тому и быть − Сан был окружён любовью и домами, и его мама больше никогда ничего не разрушит в его жизни. Сан чувствовал себя отвратительно, стоя на пороге своего «дома». По правде говоря, он чувствовал себя дерьмово. Неужели он действительно когда-то так жил? Мусор был разбросан по двору, словно по соседству прошёлся вихрь плохих идей и неприятностей, окна были разбиты, прямо как его семья, и внутри дома было темно. Сан услышал тяжёлые шаги, и ему показалось, что его желудок переворачивается с каждым движением. Дверь открыла мать Сана. Прошло так много времени. Сан не был уверен, надеялся ли он на то, что она выглядит лучше или что её вообще не будет дома. Или что она существует. Возможно, он надеялся, что она умерла. Их глаза встретились, но Сан наткнулся лишь на пустой взгляд. Её глаза зомби, как он называл их, когда был младше. - У моей мамы глаза зомби. Миссис Ян взглянула на него, и морщины на её лице стали более выразительными, когда она улыбнулась. - Поэтому она изображена мёртвой на твоём рисунке, Сани? Он радостно кивнул, ведь она его поняла! - Да. Поэтому я нарисовал её мёртвой, потому что она всё равно всегда выглядит мёртвой. Сан никогда не стыдился того, где он вырос, потому что это было частью его самого. Деньги − это просто деньги, и быть бедным не так уж и страшно, потому что так устроена жизнь. Если кому-то это не нравилось или кто-то высмеивал Сана за это, он просто напоминал себе, что у этих людей скверный характер и что им всё это вернётся в будущем, чтобы укусить их за задницу. Сан знал, что это нереалистичный взгляд на вещи и что, возможно, кармы на самом деле не существует, но это помогало ему справляться. Но в этот момент ему было стыдно перед Уёном за то, что он видел всё это. Уён хотел пойти с ним, но Сан сказал ему оставаться в машине. Он не думал, что выдержит, если Уён увидит всё это. То, каким он был до отъезда. Это был Сан из прошлого, которого он хотел похоронить рядом со своей матерью, у которой были глаза зомби и холодные пальцы. Сан отвернулся от матери и встретился взглядом с Уёном, который сидел в машине и грыз ногти − привычка, которая вылезала наружу тогда, когда он был очень встревожен. - Кто это? Сан резко обернулся, чтобы посмотреть на мать, у которой всё ещё были пустые глаза, но её рот двигался, так что он предположил, что это говорила она. В любом случае, их тут было только двое. У Сана пересохло во рту. Она не видела его несколько месяцев, и это всё, что она могла сказать? Сан удивился тому, что разочаровался, ведь часть его хотела, чтобы ей стало лучше. Услышать, что она скучала по нему. - Уён. - Твой парень?, - спросила она, поднося сигарету ко рту. Сан смотрел, как вишня загорается красно-розовым цветом на конце сигареты, словно увядающие цветы. Сан переместил вес на другую сторону тела и крепче обхватил себя за талию. - Да? - Похоже на правду. Что бы это ни значило. Она стряхнула пепел через плечо, позволив ему упасть на пол кухни. Сан представил, как он плывёт вниз, словно мягкие перья или вулканический пепел, лениво парящий в воздухе после взрыва. Он представлял его бесконечным. - Что привело тебя сюда?, - спросила она, глубоко затягиваясь сигаретой. Её брови поднялись после того, как она задала вопрос. Его желудок сжался. - Я не знаю, - ответил Сан, будучи предельно честным. Это был порыв. Что-то подсказывало ему, что это было правильное решение, сделанное в подходящий момент. Сан не часто был абсолютно в чём-то уверен, но это был один из тех моментов, когда он знал, что поступил правильно: без ошибок, в соответствии с фактом или истиной. Соответствие. Сан был абсолютно уверен в тот момент, когда целовал Уёна, когда ходил к Хонджуну, когда тусовался с Ёсаном. Это были моменты, которые имели значение. Чёрт, он был уверен даже тогда, когда подавал заявление в колледж. Ему нравились вещи, которые означали стабильность. Однако разговор с мамой не был стабильным, поэтому это ощущение уверенности казалось Сану странным. - Я рада, что ты заехал ко мне, - сказала она, но её взгляд оставался таким же пустым. На мгновение Сану стало грустно, когда он увидел, что она похудела. Интересно, ела ли она сегодня? Его глаза сузились − это было подозрительно. - Что? Ты мне не веришь?, - спросила она, и её брови нахмурились, образуя морщины поверх морщин. Он представил себе, как разглаживает их для неё, как он делал это раньше, заводит её внутрь и готовит что-нибудь поесть. Даже если бы это была просто старая банка фасоли – это было бы идеально. - Нет, - прямо ответил Сан и съежился, ожидая тяжёлого взгляда или даже удара. - А следовало бы. Я принимаю лекарства. Так от почему она казалась «нормальной» и сдержанной. - Это хорошо. Она кивнула, и её глаза загорелись впервые с тех пор, как он увидел её. - Да! Я чувствую себя гораздо лучше, - она продолжала кивать, её пальцы дрожали, держа сигарету. Она продолжала кивать, кивать и кивать. Сан посмотрел на неё, оценивая её изможденный вид, и почувствовал, что грустно улыбается − она не принимала лекарства, она была под кайфом, находясь в собственном заблуждении. Сан подумал, что это печально − быть так далеко в иллюзии счастья, которое заключалось в обычном принятии правильного лекарства. Это была прежняя она, сияющая насквозь, прежняя она, которая хотела вылечиться. - Это замечательно, мам, - устало ответил Сан. Его глаза наполнились слезами − иногда она действительно заслуживала лучшего. Её подростковая жизнь была ужасной, и теперь она застряла в этом цикле жалости. Ему стало жаль её. Он чувствовал необходимость вытащить её оттуда. В конце концов, она была психически не здорова. Она нуждалась в помощи, которую никто, кроме врачей, не мог ей оказать, и он почувствовал, как прежний Сан восстает из могилы. Он почувствовал, как прежний Сан вытирает со лба могильную грязь и звонит в дверь. - Ты собираешься ответить?, - спросил мёртвый Сан, взволнованно нахмурив брови; прежний Сан желал своей маме добра. - Да, не так ли?, - спросила она, с тупой улыбкой затушив сигарету о грязный дверной косяк, её волосы развевались от северного ветра, и на мгновение она стала похожа на маму, которую он знал в добрые времена. Она никогда не была идеальной, но и Сан тоже. - Ты собираешься пригласить своего парня зайти? - Нет, думаю, нам уже пора. - Ты уверен?, - её глаза расширились. - Да. Она снова кивнула и продолжала кивать. Кивать-кивать-кивать. - Ладно. Приезжай ко мне снова, Сани! Она бросилась в его объятия, и её худое тело ткнуло Сана в грудную клетку и локти. Как будто её мертвое тело только что восстало из могилы рядом с Саном. - Ты собираешься ответить? Сан кивнул, тупо улыбаясь ей в ответ. - Да, конечно.***
По дороге к дому Хонджуна в машине было тихо. Уён то и дело поглядывал на Сана, нервно постукивая пальцами по рулю, когда тот отводил взгляд - Ну, и …?, - неуверенно начал Уён, удлиняя голосом звук «и». - Она была под кайфом. - Мм, - проговорил Уён, закусив нижнюю губу и включив поворотник, чтобы свернуть направо. Он остановился у знака "стоп" и посмотрел на Сана. - Она тебя обняла. Это было странно, да? Сан взглянул на Уёна. - Да, это было реально странно. Думаю, она окончательно слетела с катушек, Уён. Уён покачал головой и поехал вперёд, оглянувшись в зеркало заднего вида, поворачивая его так, как ему было удобно. - Думаю, она нуждается в помощи, - ответил он, в очередной раз быстро взглянув на Сана. - Она всегда нуждалась в помощи, но я не думаю, что кто-то достаточно заботился о ней, чтобы оказать её. Она была ужасна со всеми, когда болела, и я думаю, что люди не хотели мириться с этим, поэтому они просто оставили её. Так же, как я оставил её, - ответил Сан, усиливая хватку на руке Уёна, лежащей на передней панели. Уён сжал его руку в ответ. - Это непросто, Сан. Она больна и нуждается в помощи. Я думаю, что многие люди забывают о том, что люди с психическими заболеваниями не могут помочь самим себе, и, если бы они могли измениться, они бы изменились. Если бы всё было так просто, да? Сан кивнул. Боже, он был так ему благодарен. Уён не накинулся на неё с обвинениями, как все остальные, он, казалось, понимал, почему Сану было так трудно полностью отпустить её. Как отпустить того, кто тебе вредит, если он даже не осознаёт этого? Как отпустить того, кто хочет стать лучше? - Сан. - Мм? - Ты хороший человек, ладно? Ты не такой плохой сын, каким себя считаешь, − ты ещё ребёнок, который только-только повзрослел. Ты не знал, что делать тогда. Как ты мог помочь ей, если у тебя не было ни денег, ни возможностей? Ты был даже не в том возрасте, чтобы владеть домом! Не вини себя за то, что не можешь контролировать. Сан судорожно выдохнул, его пальцы онемели. Уён вдохнул в него жизнь своими горячими пальцами и сладкими поцелуями, которые вернули клетки тела Сана обратно на поверхность. - Теперь-то я могу ей помочь, так ведь? - Если хочешь. Думаю, её нужно будет госпитализировать, а потом, возможно, отправить на реабилитацию. Сан взглянул на Уёна, поднёс их руки к своим губам и поцеловал по очереди каждую костяшку его пальцев. Сан позволил своим губам задержаться на последней костяшке. - Прости за всю эту драму. - Драму? Малыш, это не драма. Это твоя жизнь, и это не то, что следует задвигать в дальний ящик. Уён был прав, как обычно. - Наверное, я до сих пор чувствую себя виноватым за то, что заставляю людей слушать и быть свидетелями моего дерьма. Я думаю, что каждый заслуживает нормальной жизни − это всё, чего я могу желать для своих друзей. Уён на мгновение призадумался, и затем прикусил нижнюю губу Сана, втягивая её себе в рот. - Я думаю, - начал он, взглянув на Сана, брови которого взлетели вверх, - что ты должен позволить людям заботиться о тебе. Это меньшее, чего ты заслуживаешь. Сан подумал, что Уён в очередной раз был прав. Сан осознал, что они с Уёном сидят в машине на подъездной дорожке у дома Хонджуна и смотрят на красную входную дверь. - Думаешь, он всё еще злится на меня? В это время телефон Сана завибрировал, и экран ярко засветился в тусклой кабине машины − это был Хонджун. Джуни; 18:23 Эй, лузер, когда придёшь ко мне смотреть аниме? Сан прочитал текст вслух, и Уён хихикнул ему в руку. - Думаю, тебе не стоит беспокоиться о том, что он на тебя злится. Как и сказал Ёсан, он не может обижаться на тебя слишком долго. Сан; 18:24 Что, если я скажу тебе, что я стою на подъездной дорожке перед твоим домом? Сан увидел, как сразу загорелось облачко с тремя точками. Джуни; 18:24 Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал Уён закатил глаза. _______________ * Дневник памяти — американская мелодрама 2004 года, рассказывающая историю отношений юноши и девушки из разных социальных слоев. ** Nobody said it was easy — цитата из песни The Scientist британской рок-группы Coldplay.