Перекрёсток

      — Эй, ты в порядке? — спросила Анка, подойдя к столу советницы. Чародейка сегодня выглядела паршивей обычного. Бледная словно мел, с чёрными, неприлично большими, кругами под глазами и отёкшим лицом Элли казалась лишь жалкой тенью самой себя.       Лайтблу шмыгнула несколько раз. Вдохнуть не получалось, нос был полностью заложен.       — Не думаю, — тихо ответила девушка, зажмурилась и громко чихнула. — Что-то мне не хорошо. При этом болезнь явно не физическая. Это реакция организма на усиление аномалии.       — Ты уверена, что это аномалия? — встревожено спросила женщина, подходя ближе к подруге. — Ты не могла подхватить в лечебнице эту паскуду, катриону?       — Будь это катриона, я бы сейчас блевала кровью, а не мусолила туда-сюда сопли, — ответила Элли. — Я предприняла все возможные меры по защите от этой болезни. Голову на отсечение даю, что это реакция на усилившийся магический фон.       — Магический фон! Магический фон! Что ты к этому несчастному фону магическому-то пристала?! — вскрикнула Анка, разводя руками в разные стороны. — Ты простудилась на фоне истощения от бесконечной работы. Вот и всё!       — Ты, может, забыла? Я лекарь и понимаю в болезнях. И если бы это была бацилла какая обычная, то давно бы лекарства подействовали, — всё так же тихо говорила чародейка, откинувшись на спинку кресла. У неё не было сил даже повысить голос. Она прикрыла глаза и сильней закуталась в плащ, словно пыталась согреться. Бывшая швея отметила, что советницу Фольтеста бил сильный озноб, а по её лбу стекал пот.       — Ты же не собралась работать в таком состоянии? — обеспокоено спросила Анка.       — А что мне ещё делать? — подняв уставший взгляд на собеседницу, ответила вопросом на вопрос чародейка. — Вылечить это нельзя, а отчёты сами себя не прочитают, проблемы не решатся по взмаху руки, а Адда не присмиреет от одного моего взгляда. К тому же в комнате, — в этот момент Элли осеклась, резко зажмурилась. Ей снова вспомнились кошмары. С трудом ей удалось отогнать липкое чувство страха. — Это неважно. Я просто не хочу там оставаться.       — Элли, — позвала женщина подругу. Анка присела рядом с креслом на корточки и снизу вверх посмотрела на Элли. Она положила руки на колени чародейки, нежно их поглаживая. — Посмотри на меня. Ты можешь мне рассказать о том, что тебя тревожит. Я здесь для тебя.       — Анка, — на выдохе произнесла девушка. — Я не знаю, могу ли такое рассказывать. Но мне нужно выговориться, иначе я просто сойду с ума. Обещай, что это только между нами.       — Клянусь, — серьёзно произнесла помощница советницы и кивнула.       — Я начинаю терять контроль над самой собой. Не знаю в чём дело, но сейчас магическая насыщенность настолько сильно колеблется, что мой организм каждый раз испытывает сильный стресс. Это приводит к неконтролируемому высвобождению энергии, — Элли отвела взгляд и сглотнула. Продолжила ещё тише. Её помощнице пришлось изо всех сил вслушаться в речь девушки, чтобы хоть что-то понять. — Я чуть не подожгла саму себя во сне, а после я видела, — Лайтблу против своего желания прикрыла глаза и снова, как наяву, увидела того человека. — Не знаю точно, что я видела, — дрожащим голосом продолжила советница. — Не знаю, но догадываюсь, что это кто-то из моих предков. Он смотрел на меня своими жуткими впалыми глазами и упрекал меня в незнании.       Воцарилось молчание. Анка чувствовала, что её собеседница ещё не закончила свою речь, а потому не спешила говорить. Элли же собиралась с духом признаться в своих страхах, но сил для этого всё никак не находила.       — Ты знаешь, — негромко произнесла помощница советницы. — Я часто вижу кошмары. Многие учёные умы говорят, что после какого-то неприятного происшествия человек склонен возвращаться в тот самый момент и проигрывать его снова и снова во сне. И что самое забавное, говорят, что это нормально и даже полезно. Полезно, чёрт возьми! Они даже не догадываются насколько страшными могут быть сны, когда этих происшествий было множество, — на лице Анки появилась ухмылка. Какая-то очень грустная ухмылка. Впервые с момента их знакомства, Элли увидела швею настоящей, не спрятавшейся за непробиваемым панцирем грубости, сарказма и излишней самоуверенности. Разбитой, прошедшей через многое, но не сломленной.       — Мой отец был обычным кметом, — смотря в одну точку, заговорила женщина. — Самым таким обычным неграмотным, немытым мужланом, любившим, приложившись к бутылке, дубасить мою мать. И с детства он пытался мне внушить, что именно так и должен жить честный человек. Что мужчина — хозяин, который пусть порой и бьёт, зато любит и защищает. А я не верила, — Анка пожала плечами, словно удивляясь сама себе. — Представляешь? Не верила. И знала ещё малявкой, что никогда не выйду замуж за такого мужчину. И естественно, когда на мой четырнадцатый день рождения отец привёл моего жениха — сына свинопаса — я сбежала. Мне удалось ночью незаметно украсть коня и ускакать как можно дальше. Ведь решила же моя душенька, что я сама буду вершить свою судьбу и у меня непременно-таки всё выйдет.       Анка на пару мгновений замолчала и потупила взгляд в пол. Элли почувствовала, как женщина напряглась.       — Но мир не сказка. И большак — не самое безопасное место, — грустно произнесла женщина. — Не пробыла я и дня в пути на своей лошадке, как на меня напали несколько разбойников. Кобыла испугалась, встала на дыбы. Я не была к этому готова и вывалилась из седла. Больно ударилась ногой. Не смогла вскочить и сбежать. Да даже бы если вскочила бы, не убёгла долеко от тех упырей, — на секунду Анка замолчала. — Но потом было ещё больней. Их было пятеро и каждый из них несколько раз надо мной надругался. А после, когда на мне не осталось и живого места, бросили меня под каким-то колючим кустом.       Глаза женщины наполнились слезами, хотя выражение лица осталось всё таким же. Элли, не зная, что сказать, лишь взяла её руки в свои, поглаживая их. Желая сказать этим, что Анка не одна и теперь её никто не тронет.       — А там к моему счастью проезжала семья бывшей главной швеи дворца. Она меня заметила, взяла с собой, подлечила. Начала учить меня всему, что сама знала. А после она захворала и на смертном одре просила, чтоб я согласилась выйти замуж за её старшего сына. Василёк мне всегда нравился, и я клятвенно пообещала, что будем мы с ним жить душа в душу. Но у Василька оказалась дурная привычка пропивать все деньги, бить меня и припоминать, как меня нашли. Мол порченная я, и, вообще, женился он на мне только из-за клятвы перед матерью, — после этих слов Анка рассмеялась. — А знаешь, что ещё более забавно в этой истории? Да то, что Василёк, каким-то непонятным образом оказался шпионом Нильфгаарда и жил со мной только, чтобы иметь доступ во дворец.       — Что? — шокировано спросила Элли. Чародейка никак не ожидала такого поворота.       — Скорее всего, и Любка работала на империю. Она-то наверное и подготовила сына к жизни шпиона. Никто бы не заподозрил забулдыгу в работе на чёрных. А я оказалась удобным прикрытием всей этой котовасии, — высказала свою догадку Анка.       — И что же ты сделала? — тихо спросила чародейка.       — То, что должна была, — утерев слёзы, ответила женщина. — Я правда любила его, несмотря ни на что. Но я не могла позволить ему передать те данные. Я сдала его Роше и стала вдовой.       — Анка, я…       — У всех нас есть своя трагедия в жизни. У кого больше, у кого меньше. И именно из-за этих происшествий у нас появляются кошмары и страхи. Но ты не должна сдаваться им, — сжав ладони Элли, уверенно произнесла Анка. — Ты сильнее своих кошмаров.       — Спасибо, — сглотнув ком, стоявший в горле, прошептала советница и крепко обняла подругу, шмыгнув. На этот раз не из-за болезни.       — Иди поспи, — мягко отстранившись сказала Анка.       — Хорошо.

***

      Проснулась Элли ближе к двенадцати часам. Головная боль отступила, вернув чародейке способность видеть мир без размытости. Видимо, тот ужасно горький отвар, принятый Лайтблу до сна, смог-таки подействовать. Вставать с мягкой тёплой постели не хотелось, и девушка проклинала внезапно показавшуюся лень. Желание поваляться в кровати почти победило, когда в дверь кто-то робко постучал.       Девушка села на кровати, вытерев тыльной стороной ладони рот. Быстрого взгляда на своё отражение в зеркале было достаточно для того, чтобы определить, что выглядит советница не шибко хорошо. Благо, чародейка знала, кто её гость.       Приглаживая стоящие торчком волосы одной рукой, а второй с помощью магии открывая дверь, Элли хрипло крикнула:       — Входите!       На пороге стоял Петрушка. Парнишка воровато оглянулся и тут же забежал в комнату, беззвучно притворив дверь за собой.       — Госпожа Элли, — немного обиженно обратился юноша к чародейке, — мы же договаривались, что я зайду утром к вам в кабинет, и мы обсудим наше дело. Я зашёл к вам, а вас нет. Да ещё и госпожа Анка вошла в кабинет. Я как никогда был близок к раскрытию.       — Извини, Петрушка, — потягиваясь, сказала советница. — Мне нездоровилось. Не думаю, что в том состоянии я бы смогла заниматься делами. Но теперь я вся во внимании, — Элли внимательно посмотрела на собеседника.       Петрушка выглядел чересчур молодо. По тому, что знала Элли, юноше недавно исполнилось восемнадцать лет. Возраст, когда многие здесь уже обзаводятся семьёй и считаются достаточно зрелыми для того, чтобы самостоятельно принимать решения. Но смотря на человека перед собой, советница не дала бы ему и больше пятнадцати. Уж больно по-ребячески он выглядел. Хотя и был высок, широк в плечах и складен.       — Присаживайся на стул, — указывая рукой на предмет, неторопливо говорила чародейка, — и рассказывай, как так вышло, что ты у нас оказался шпионом.       Петрушка присел, внимательно окидывая взглядом убранство комнаты. Простым помещение сложно было назвать, но и шибко богатым всё находящееся здесь тоже не выглядело.       — История эта долгенька, — пожал плечами Петрушка. — Коротко говоря, жил был я, меня отец за бутыль одному помещику отдал. Помещик этот перешёл дорогу королю, меня поэтому и завербовали для шпионажа за хозяином. Выполнил свою работу хорошо, так и оказался здесь. Но чего воду мутить? — протараторил парнишка. — Талер приказал мне рассказать о счётной палате.       — И правильно он тебе это сказал, — кивнула Лайтблу, начиная выпутываться из-под одеяла. Ей сильно хотелось пить.       — Не секрет, что счётная палата никогда не состояла из честных и бескорыстных личностей, — начал издалека юноша. — Но не часто группа людей крадёт деньги не для себя. Однако, принцесса смогла убедить их класть наворованное к ней в кошель. Как Адда смогла добиться такой симпатии к своей персоне, я лучше умолчу. Тратит она эти деньги, насколько я знаю, на спонсирование Ордена Пылающей Розы. Список имён здесь, — вытащив из рукава небольшую бумажку, закончил Петрушка.       — Насколько эти люди ей преданы? — спросила советница. Она встала с кровати, подошла к столу и отпила прямо из графина. Гость Лайтблу снова отвёл от неё взгляд.       — Скорее всего они преданы не ей, а идее об управлении принцессой, — проглатывая окончания слов, поправил Петрушка. — Я не советую их переманивать на свою сторону. Большая часть счётной палаты относится к вам очень нехорошо.       — И чем же им я пришлась не по вкусу? — уперев руки в боки, спросила чародейка. Она сутулилась и казалась парнишке какой-то несобранной. — Хотя ладно, не говори, — махнула она рукой. — Сама знаю.       — Госпожа, — вставая с места, начал Петрушка. — Знаете, не стоит гнаться за одобрением. Вы здесь только благодаря королю, так что делайте только то, что он хочет. А эти напыщенные куриные задницы только кажутся опасными. На деле же у всех них есть грешки. Припугните их. Страх для них наиболее удачное средство. Доброй воли они не понимают и считают это проявлением слабости.       Петрушка вынул из небольшого кулёчка, повязанного на поясе, ещё одну сложенную несколько раз бумажку и положил на стол.       — А теперь, извините, мне надо идти.       Он резко поклонился и быстро вышел из комнаты. Элли пристально посмотрела на бумаги, оставленные агентом Талера.       — Страхом, говоришь?

***

      Элли сидела в своём кабинете, пристально всматриваясь в найденную в теле утопца железную капсулу. Как бы она не пыталась, не могла увидеть содержимое при помощи магии. Чародейка всё сильнее хмурила свои красивые рыжие брови, до боли закусила губу.       — Джерте! Что же там, чёрт побери, такое? — нервно спросила в пустоту советница. Девушка сейчас ощущала себя полной неумёхой, только начавшей осваивать магическое искусство. И это поднимало в ней бурю из злости и разочарования.       Глубоко вздохнув, чародейка сосчитала про себя до тридцати и выдохнула:       — А теперь спокойно, ещё раз осмотрю капсулу, — отдала приказ сама себе советница короля.       Элли положила перед собой ставший уже ненавистным предмет. Затем она притянула к себе листок бумаги и перо. Быстро зарисовав предмет, Лайтблу принялась его описывать:       — В ширину порядка сантиметров шести, в высоту поменьше — около четырёх, — шептала девушка на своём языке. — Металл, из которого изготовлена капсула, отливает лилово-зеленоватым. Скорее всего, наложено защитное заклинание. И, как мне кажется, дело в странной печати в виде ромба, внутри которого начертаны непонятные пересечённые волнистые линии и письмена на старшей речи. К сожалению, я не в состоянии разобрать самостоятельно этих слов. Это может являться формулой заклинания, не дающего просканировать содержимое. Или же при помощи этого содержимое капсулы имело возможность вызывать мутации тела. Это всё, — откинувшись на стуле, зло подвела итог Элли.       В кабинет вошла Анка, держа в руках поднос с обедом.       — Ну, и как проходят исследования? — спросила женщина, направляясь к столу. — Тебе явно не хватает бумажной работы, раз ты тратишь силы на непонятно что, найденное на болоте.       — Работа идёт так себе, — проигнорировав саркастичное замечание подруги, ответила Лайтблу. — Даже если бы я смогла сейчас открыть капсулу, то ничего бы не поняла. Мне нужна лаборатория и человек, разбирающийся во всём этом. Есть у меня одна личность на примете, но алхимикам и чародеям я не особо верю, — поделилась мыслями девушка, убирая капсулу в карман своей куртки.       Анка переставила тарелки с супом и блюдца с хлебом на стол и уселась на стул слева от советницы Фольтеста.       — Ты сама чародейка. Как можешь не доверять товарищам по ремеслу? — удивилась бывшая швея и принялась крошить хлеб в свой суп.       — Чародеи Севера отличаются от чародеев моей страны, — придвигая к себе тарелку с горячим супом, ответила Лайтблу. — У здешних магов слишком много правил и ещё больше лазеек, чтобы их нарушить.       Закончив с объяснением, девушка принялась есть. Однако у Анки оставались вопросы.       — То, как ты говоришь, подсказывает моему женскому чутью, что у тебя есть какая-то не особо приятная история, связанная с магической братией. Расскажешь? — спросила женщина и отхлебнула бульона.       — Хорошее чутьё, — улыбнувшись, сказала советница. — Когда я только оказалась в Темерии, то сразу же попала в передрягу…       — Я не удивлена, — не удержалась от комментария Анка.       — Ты от Роше что ли нахваталась? — неожиданно рассмеялась Элли и не заметила, как нахмурились брови её собеседницы. — Ну да ладно. Меня, наверное, растерзали бы альгули, если бы не вмешательство одной чародейки. Она подпалила тем тварям зад, а меня привела к себе и залечила мои раны. Поняв, что я не понимаю вашего языка, а также приметив наличие магии, эта особа принялась меня обучать.       — Пока что всё идёт хорошо, — отметила женщина. — Но знаешь первое правило на Севере? Если всё идёт хорошо, значит всё идёт в пизду.       — Всё туда и шло, — кивнула Лайтблу. — Просто так никто ничего не делает. Особенно чародеи. Эта женщина хотела забрать моё сердце, подчинить мой разум и использовать мою магию, — костяшки пальцев девушки побелили от того, как сильно она сжимала ложку. — Только она не догадалась, что я могу раскусить её намерения. Чересчур уж пряно и по-сказочному всё было.       — Чем всё закончилось? — осторожно спросила Анка.       — Я была благодарна ей за спасение и заботу вне зависимости от её мотивов. Я хотела уйти, но она не желала меня отпускать. Возможно, действительно ко мне привязалась. Но с меня было уже довольно. Завязалась дуэль. И не дай тебе спир'ен когда-нибудь увидеть магический поединок. Она хорошо сражалась, но я оказалась сильнее. Я победила, сохранила ей жизнь и ушла.       — Ты серьёзно? Почему ты её не убила? Неужели ты не боишься, что она найдёт тебя? — удивлённая концовкой истории, женщина начала задавать вопросы один за другим.       — Я не боюсь её, потому что в состоянии за себя постоять, — категорично заявила девушка.       — Я бы на твоём месте так легкомысленно к такому не относилась, — возразила Анка, нахмурившись. — Ты теперь фигура видная, она может найти тебя и вновь попытаться подчинить. Чародеи Севера самые сильные. Я не сомневаюсь в твоих силах, но не стоит переоценивать себя. У неё может оказаться пара сюрпризов в рукаве.       — Поверь, я не переоцениваю себя. Меня сложно одолеть, — уверено произнесла Элли.       — Возможно, тебе так только кажется, что если…       — Анка! — перебила женщину чародейка. — Посмотри в мои глаза.       Помощница советницы заглянула в глаза Лайтблу. Неестественно голубые. Не передающие эмоций. Смотрящие прямо в душу. Пугающие и завораживающие одновременно.       — Неужели ты думаешь, что это подарок природы? — продолжала тем временем Элли. — Это мутация. Сложно объяснить её характер, потому что она не затрагивает физическую оболочку человека. Благодаря ей все в моём роду обладают аномальной чувствительностью к магии. И, как следствие, все Лайтблу неразрывно связаны с источниками колдовства. Сложно объяснить, но заклинания нам даются проще, чем остальным и получаются более действенными.       — Сильная связь с магией? — Анка нахмурилась ещё сильней. — Поэтому ты так реагируешь на магический фон? — от воспоминаний, в каком положении была её подруга утром, женщину бросило в дрожь.       — Именно, — кивнула чародейка. — Не обошлось и без минусов. В противовес на мою силу заклинаний, любое колебание в магическом фоне вызывает отклик в моем организме. Обычно я могу контролировать это. Но здесь, — девушка отвела взгляд, — пространство накалено до предела. В моей стране не так. Мне важно найти аномалию, потому что это ужасно сильно влияет на меня.       — Теперь я понимаю, чего ты кукушкой талдычила о магическом фоне. И я бы не трепала так много нервов тебе и себе, если бы кое-кто сразу объяснил, в чём дело, — недовольно произнесла Анка, скрестив руки на груди.       — А вот делать виноватую из меня не надо, — улыбнувшись, сказала Элли. — А то, знаешь ли, разозлюсь ещё, и у коров молоко скиснет, я в оборотня превращусь и пойду бесчинства творить да кровь девственниц пить. Или что там ещё про меня болтают.       — Да ты, я смотрю, опасная личность, — рассмеялась Анка. — Опасная личность желает ещё супа?       — Желаю, да некогда. Дела зовут. Я за сегодня подписала лишь четыре указа и составила одно распоряжение, — тяжело вздохнув, ответила Лайтблу.       — Всего лишь? — подивилась женщина. — Насколько я знаю, бывшая советница Фольтеста столько работы делала за месяц.       — Значит, при ней были спокойные времена. Ты сама видишь, какие горы бумаг лежат у меня на столе. И если я не буду их разгребать, то Вызима станет горящим борделем в прямом смысле…

***

      Лишний раз колдовать Элли не хотела. Пусть её состояние и улучшилось, шанс ухудшения самочувствия пока оставался велик. Поэтому приходилось справляться без иллюзий и рассчитывать только на смену образа.       Лайтблу взлохматила и без того непослушные волосы, мазнула бордовой помадой по припухлым от укусов губам и нарисовала себе веснушки. Не сказать, что девушка стала другим человеком, но хоть немного изменила свой образ.       Настало время выбирать одежду. Одеваться во что-то нарядное или дорогое не хотелось, ведь тогда нежеланное внимание падёт прямо на её особу. Размышляя над своим гардеробом, чародейка вспомнила, как на днях купила неплохой комплект у юной кухарки. У той недавно умер брат. Продавать его одежду юная девчушка с большими карими глазами и небольшой родинкой над губой долгое время не хотела. Но она собиралась выйти замуж, а от того нужда в приданном подтолкнула её к такому нелёгкому решению.       Нельзя сказать, что костюм пришёлся Элли в пору. Но почему-то советница захотела его купить, а может в ней тогда говорило желание помочь бедной кухарке. В любом случае, сейчас у неё имелись неплохие длинноватые штаны и кожаная жилетка на завязках. Надев зелёную рубашку с короткими рукавами и костюм, Лайтблу почувствовала себя глупо. Ей было неудобно и почему-то не по себе. Но другого варианта не находилось.       Всунув ноги в высокие сапоги, девушка перекинула через плечо сумку и вышла из комнаты. Коридоры в замке казались мрачными и широкими. Здесь никогда не ходило много народу, и Элли не понимала, для какой цели их так расширили. Ковёр, постеленный здесь, казался до нелепого узким. И вообще, архитектурные изыски Темерии чародейку не впечатляли.       Стараясь быстрее выйти из замка, девушка едва не переходила на бег, но вовремя успевала себя одёргивать. Ей до всего прочего только не хватало выставить себя полной дурой. Элли горько вздохнула. Она так устала от жизни при дворе. Ей опротивело то, что любое её действие становилось темой обсуждений.       Охранники у двери странно посмотрели на советницу. Они узнали её и приметили странности во внешнем виде, но только сказали «Госпожа Лайтблу». В глубине души девушка обрадовалась такой скудной реакции, но голос разума подсказал, что о её сегодняшнем виде уже через минут двадцать будет известно всем во дворце.       Пока чародейка шла к лаборатории, она про себя пыталась собрать всю имеющуюся у неё информацию о мужчине. Калькштейн — ну и имечко — являлся, как утверждало большинство, талантливым алхимиком. Соответственно, и с магией он был на ты. Судя по рапортам, алхимик проявлял странности в общении и, казалось, всегда находился в своих мыслях. Как сообщила Элли одна ведьмачка, Калькштейн прибегал к работе ведьмаков и не всегда платил по уговору. А значит, финансовые дела у него шли не шибко хорошо.       На последнем факте Лайтблу и решила сыграть. Она готова была заплатить алхимику столько, сколько потребуется. Ведь тайны, которые таила в себе капсула, могли объяснить всю ту чертовщину, которую творили саламандры.       Наконец, появилось неплохое по меркам этого квартала здание. Именно здесь, судя по документам, располагались жилище и лаборатория Калькштейна. Глубоко вздохнув, Элли громко постучала в дверь. Она продолжала стучать минуту, но никто так и не открыл. При этом магическое сканирование показало, что в подвале дома находился человек.       Лайтблу не хотела терять время, а потому прибегла к небольшому заклинанию. Дверь жалостно скрипнула перед тем, как открыться. Только Элли не смогла войти внутрь, потому что в дверном проходе появилась отливающая оранжевым прозрачная стена.       — Параноик, — прошипела чародейка, но потом вспомнила, что сама не лучше.       Девушка огляделась по сторонам. Никто по-прежнему не обращал на неё внимания. Правая ладонь Лайтблу засветилась едва видимым голубым свечением. Чародейка дотронулась до преграды. Руку ударило током, но Элли не одёрнула ладонь. Спустя пару секунд по оранжевой стене побежали синие линии, которые смогли разрушить защитное заклинание.       Советница Фольтеста быстро шагнула внутрь и захлопнула дверь.

***

      Калькштейн оторвался от работы только когда почувствовал, что кто-то уничтожил защитный барьер. Мужчину тут же бросило в дрожь. Неужели Саламандры добрались до него? И где же его помощник?       Алхимик схватил со стола несколько небольших бомб, которые сам разработал буквально пару дней назад. Они вызывали оледенение, так что с помощью них, он мог обезвредить непрошеных гостей. На всякий случай небольшой посеребрённый кинжал лежал на столе. Правда, во владении подобным оружием Калькштейн был слабоват.       На лестнице послышались шаги. Судя по звукам, шёл только один человек. И это удивило мужчину, который готовился встретить целую ораву безмозглых кретинов с мышцами. Тем не менее, когда силуэт гостя попался на глаза Калькштейну, он тут же бросил бомбу.       — Д’ерн!       Сотни тысяч мелких льдинок закрутились в воздухе. Всё заискрилось белыми и голубыми снежинками, которые загадочно поблескивали в свете каганцев. Но когда белёсая пыль улеглась, мужчина с удивлением обнаружил, что вошедший без спросу человек оказался цел и невредим. Вокруг рыжеволосой девушки, вытянувшей перед собой руки, искрился тёмно-синий барьер, на котором осели частицы бомбы.       — Кто вы? — удивлённо спросил Калькштейн. Его гостья не походила на Саламандру, поэтому алхимик решил повременить со второй бомбой.       — Моё имя Элли, — ответила девушка, убирая барьер. — И я не желаю вам зла, мистер Калькштейн. Даже наоборот.       — Что вас сюда привело? — прищурившись, спросил алхимик, всё ещё сжимающий в своей руке бомбу.       — У меня есть для вас работа, за которую я готова заплатить тысячу оренов, — ответила чародейка. — Так что давайте всё обсудим без лишних действий.       Мужчина почесал своими длиннющими ногтями уже начавшую седеть бороду. Его круглое лицо с высоким лбом и густыми бровями чем-то напомнило Элли звериную мордочку. Чародейка терпеливо ждала, пока хозяин лаборатории прекратит изучать потолок и обратит своё внимание на неё.       — И что же это за работа такая? — спустя какое-то время всё-таки заговорил алхимик. — Она стоит того, чтобы врываться в дом добропорядочного человека и пугать его?       Девушка не удержалась от того, чтобы приподнять брови. Но всё-таки оставила без внимания второй вопрос.       — Работа важная, поэтому о ней никто, кроме вас и меня, знать не должен. Не думаю, что она чересчур сложная, — начала издалека Элли, — но и не простая. Скажу сразу, что дело опасное и говорить я о нём буду, только когда вы примите условие о неразглашении.       Калькштейн снова почесал щёку, несколько раз хмыкнул и в итоге кивнул.       Элли подошла к собеседнику, вытащила из кармана своей жилетки капсулу и положила её на стол. Мужчина тут же удивлённо ахнул и принялся рассматривать предмет со всех сторон.       — Вы наложили поверх капсулы заклинание? — удивился алхимик.       — Да, — кивнула чародейка. — Когда вы её откроете, я об этом узнаю.       — Понятно, — незаинтересованно ответил мужчина, поглощённый рассмотрением печати.       — От вас требуется объяснить мне, что это за печать, что внутри капсулы и для чего её могли использовать, — с серьёзным видом объяснила задачи девушка.       — Ага, некоторые руны мне незнакомы, — затараторил учёный. — Надо будет сверить по книгам. Подготовить набор для высших эссенций для разбора содержимого. Может быть, это сенсация для всей алхимии. Уникальность — вот что важно!       Элли удивлённо уставилась на собеседника, который продолжал говорить о чём-то своём. Чародейке казалось, что Калькштейн даже не слушал того, что она говорила.       — Сейчас я дам вам пятьсот оренов, по завершению работы получите остальное, — перешла к финансам гостья лаборатории.       — Хорошо, хорошо, — подняв взгляд на собеседницу, согласился алхимик. — Стойте! Ваши глаза. Натуральный цвет?       — Нет, — быстро соврала девушка, не желая становиться подопытной сумасшедшего алхимика.       — Жаль.       Помолчав какое-то время, Элли сказала:       — Я пойду.       — Зайдите ко мне послезавтра, — махнул рукой Калькштейн и снова погрузился в работу.       Чародейка поспешила удалиться.       Элли шла по переполненным улицам Купеческого квартала. Солнце спряталось за тучами, а потому даже в этой обычно пестрящей красками части города было тускло и серо. Может, такому восприятию способствовало безрадостное настроение советницы Фольтеста. Лайтблу ничего не хотелось, как будто все бурлящие эмоции вмиг исчезли, оставив после себя лишь пустоту и ощущение беспомощности.       Девушка подошла к книжной лавке, желая купить что-нибудь о магах. Продавец предложил ей трактат «Чародейки и волшебники». Особо не колеблясь, Элли купила его и принялась читать, облокотившись на стену одного из домов. Она концентрировалась на тексте, но усиливающаяся с каждой секундой боль в висках заставила её оторваться от чтения. Тогда то она и заметила её.       Пушистая белая кошка с бирюзовыми глазами проворно запрыгнула на лавку и незаметно своровала… леденец. Столь странное поведение животного осталось без внимания, но вот советница Фольтеста не могла отвести взгляд от этой негодницы. В ней было что-то неуловимо знакомое и неестественное.       Кошка принялась быстро избавляться от улик. Догрызла лакомство, облизалась и сладко зевнула. Зажмурившись, она почесала за ушком и принялась рассматривать богато одетых прохожих. В конце концов, животное приметило и Элли. И Лайтблу могла поклясться, что это странное четвероногое создание её узнало, потому что тут же направилось к чародейке.       — Эй, кирг’т*, — ласково произнесла Элли и присела на корточки. Трогать кошку она не стала, что-то подсказало чародейке, что животное будет против. — Ты любишь сладости? Купить тебе их?       Кошка громко заурчала, потираясь о колени и руки девушки, не забыв залезть в лицо хвостом один раз. Она громко мяукнула, словно говоря на кошачьей речи человеческое «да!».       На это Элли лишь улыбнулась. У неё в мире не существовало таких созданий с хитрыми глазами. Пусть девушка и считала мордочки этих животных уж больно наглыми, но не могла перестать с них умиляться.       Решив, что кошка повела себя так в знак согласия, чародейка, взяв в руки мешочек с деньгами, отправилась к лавке. Купив у весьма милого торговца несколько сладостей, она вернулась к животному и протянула покупку.       — Держи, вымогательница, — усмехнулась Лайтблу, присев на корточки и протянув небольшой кулёчек с едой животному.       Кошка, чуть ли не светясь изнутри от счастья, взяла в клыкастую пасть мешочек с подарком. Она потерлась о ногу чародейки ещё раз и, на прощание подарив искренний взгляд умных глаз, рысцой скрылась в ближайшей подворотне. Элли тоже не стала задерживаться на торговой площади и, петляя по улицам, отправилась к замку.       Лайтблу постоянно оглядывалась по сторонам. Делала она это ненавязчиво, почти незаметно, не желая вызвать подозрений. У Элли не пропадало ощущение, что за ней кто-то следит. Чародейка почти физически ощущала чужой изучающий взгляд на себе. Ещё больше девушку напрягало то, что никого подозрительного на улицах не наблюдалось.       Вскоре советница достигла замка. Нехорошее предчувствие поселилось в груди девушки. Она искренне надеялась избежать встречи с наследницей темерского престола. Потому что ссориться с Аддой не было ни сил, ни желания. А указ, подписанный Лайтблу сегодня, не мог не вызвать бешенства у дочери Фольтеста.       — Ведьма, — раздался голос Адды. — Кто дал тебе право вводить такие законы?       Элли остановилась и пристально посмотрела на принцессу.       — Ваш отец, когда назначил меня своей советницей, — спокойно ответила чародейка.       — А он сказал тебе, что разрешает ущемлять права Пылающей розы? — спросила девушка, скрестив руки на груди и задрав голову.       — Он поручил мне разобраться с напряженной обстановкой в городе, — говорила Элли, — а этот орден создает неблагоприятную атмосферу.       — Знаешь, кто еще создает чертовски неблагоприятную атмосферу? — почти прорычала Адда.       — Знаю, — спокойно дала ответ советница. — Те, кто помогает ордену и поддерживает расизм и сексизм.       — Нет! — вскликнула покрасневшая от злости наследница престола. — Ты!       Дочь Фольтеста двинулась на чародейку с намерением дать пощёчину, Элли даже не дёрнулась с места.       Послышалось шипение. И белое пятно полетело в сторону принцессы. Кошка прыгнула прямо на девушку — ткань и без того короткого подола неприятно захрустела под острыми когтями животного.       Элли, явно не ожидавшая такого поворота, не знала, что и делать в такой ситуации. По идее, как советница короля и лекарь Адды, она была обязана помочь принцессе. Но как уставший от постоянных оскорблений со стороны Адды человек, Лайтблу просто стояла. Наследница престола взвизгнула и попыталась отцепить кошку, но животное не сдавалось так просто. Бывшая стрыга продолжила кричать, а чародейка и дальше наблюдать за происходящим.       Прибежала стража.       Издав победный утробный вой, кошка отцепилась от Адды и подбежала к чародейке, прячась за ее ногами. Она глубоко дышала, ее усы торчали прямо, а уши были прижаты к голове. Животное буравило взглядом растрепанную принцессу, на руках которой стали проступать багряные царапины.       — Эта гадина твоя? — морщясь от боли, спросила Адда.       — А даже если и так, то что? — ответила вопросом на вопрос Элли. Она не двигалась, понимая, что если принцесса прикажет, то охранники убьют животное.       — Я не желаю видеть эту тварь во дворце! — взвизгнула девушка. — И тебя тоже! Когда моего отца не станет, поверь, твоя голова полетит вниз с эшафота.       — Я желаю Фольтесту самых долгих лет жизни, — искренне сказала Лайтблу и, взяв кошку на руки, ушла прочь, не обращая внимания на крики. — Спасибо, — прошептала чародейка животному, спеша в свои покои.       Наконец, оказавшись в своих комнатах, Элли опустила животное на кровать.       — И что же мне с тобой делать? — задумалась Элли. — Может, тебе молока дать? Лопух вроде любил молоко.       Но кошка не проявила каких-либо эмоций на такое предложение. Тогда чародейка просто улеглась на боку и принялась гладить животное по голове.       — Жаль, я не смогу тебя оставить, — грустно усмехнулась девушка. — Кошки бродят сами по себе. А советницы королей обязаны выполнять свою работу, не бывая во дворце сутками.       Поняв, что ещё немного и она уснёт, Элли поспешила встать с кровати. Лайтблу подошла к столу и налила в глубокое блюдце воды.       — Попьешь, если захочешь, — сказала советница и принялась расчёсывать волосы. От них с новой силой принялся исходить аромат ночных фиалок и дождя. Девушка скинула жилет, сняла надоевшие за день сапоги. Затем сменила свою рубаху на алую и легла на кровать, смотря на кошку. Тут её осенило.       — Постой, а ты не следила за мной всю дорогу?! То-то было такое странное ощущение.       На мордочке животного отразилось искреннее непонимание. Но Элли не поверила ей. Лайтблу подняла взгляд на потолок и через пару минут провалилась в сон. Во сне она хмурилась. Ей снова снилась битва при лесе Тху’Мин’Шей.

***

      Элли проснулась со слезами на глазах. Этот сон окончательно обессилил чародейку. Она потеряла тогда многих людей под своим командованием. И как бы голос разума не твердил, что этот манёвр был необходим для удержания обороны, сердце кричало, что по вине Лайтблу погибли сотни солдат, в числе которых и её возлюбленная.       Девушка сильно зажмурилась, а затем вытерла влажные дорожки на своем лице.       Полежав пару минут с закрытыми глазами, Элли повернулась и, не успев осознать, что она собирается ляпнуть, произнесла:       — Странно, что я не помню приятного времяпрепровождения в кровати с красоткой, — задумчиво протянула Элли, улыбаясь. Теперь советница поняла, почему её не покидало то странное ощущение по поводу кошки.       Ведьмачка тихо застонала и открыла один глаз. Всё тело ломило после короткого отдыха, а она сама так и норовила вновь уснуть.       — Чего? — прошептала Каталина, пытаясь сконцентрироваться на лице девушки.       — Да так, мне просто стало интересно в какой момент мы стали достаточно близки, чтобы делить ложе? — парадируя высокопарный стиль Лютика, задалась вопросом Элли. Она провела рукой по своим волосам.       — О-о-о, ты была очень пьяна, — голос знакомой Лайтблу был немного хриплым, — И теперь у нас будут котята, — улыбнулась она, всё-таки прикрывая глаза. Она была готова провалиться в сон, но желудок убийцы чудовищ явно был против такого расклада, и тихо заурчал.       — Да что ты, — подыгрывала чародейка. — И как же мы их назовём?       С этими словами девушка встала с кровати и подошла к столу, на котором стояла небольшая пиала с пирожками.       — Будешь? — поинтересовалась Элли, указывая на еду.       Ведьмачка всё-таки открыла глаза, чтобы привстать на локтях и посмотреть, что ей предлагала советница. При взгляде на еду желудок вновь издал урчащие звуки.       — Да, пожалуй, — хрипло ответила она.       — Так что там с Мейсом? — спросила Элли, возвращаясь на кровать вместе с тарелкой. Есть не хотелось, но чародейка понимала, что надо. Она взяла пирожок с капустой и откусила небольшой кусок.       Ведьмачка провела по коротким волосам всей пятерней, тихо вздыхая.       — Я встретилась с ним утром, — она взяла пирожок в руку, но есть его пока не торопилась, — Ты оказалась права, он — оборотень. Короче, оборотня расколдует лишь настоящая любовь, а таковой Мейс не имеет, — серьезно сказала Каталина, наконец кусая пирожок.       — Помимо твоего слова есть доказательства? — серьезно спросила Лайтблу. Ей не хотелось прийти к Винсенту с объявлениями о том, что она знает о его ликантропии, и узнать, что глава стражи — самый обычный мужик. Ссориться с Мейсом сейчас было нельзя.       Её собеседница подняла одну бровь, глядя на чародейку.       — Сама подумай — как мне доказать это, кроме как словами? — помолчав минуту, она продолжила. — Помимо всего сказанного. Мы договорились с ним: Мейс не щелкает своей пастью налево и направо — во всех смыслах, а я помогаю ему в законной поимке людей, на которых он зуб точит. Никакой крови, лишь ловкие руки и оперативное реагирование самого Мейса.       — Пойми меня, — тяжело вздохнула Лайтблу. Она осознавала, что никто не в состоянии полностью понять её положения. Мало кто знал этот страх, когда кажется, что всё, что сделано кропотливой работой, может разрушиться от одного неосторожного шага. — Я тебе верю. Но действовать без абсолютной уверенности не могу. Мне необходимы хоть какие-нибудь доказательства.       Элли посмотрела на половину пирожка и почувствовала какое-то отвращение от еды. Ей показалось, что её стошнит, если она сделает ещё один кусок.       — Знаешь, — ведьмачка сложила руки на груди, — Я мог бы принести его голову, но не сделал этого… То есть, не сделала, — она потеряла переносицу привычным жестом. На секунду задумавшись, девушка осторожно спросила. — А если он скажет тебе об этом сам?       Элли задумалась. С одной стороны, это действительно могло стать решением в данной ситуации. «И волки сыты, и овцы цели» — это часто используемая фраза в Речёвской горсти полностью описывала этот вариант. Но обратной стороной медали являлось то, что Винсент наверняка поймет, кто был заказчиком ведьмака.       Лайтблу положила недоеденный пирог в пиалу. Её брови сдвинулись к переносице, а взгляд уперся в стену.       — Это был бы хороший вариант, — как можно увереннее произнесла советница.       — … Был бы, если не что? — спросила знакомая Элли, внимательно наблюдая за чародейкой. — Луна растет, так что у тебя есть возможность во всем убедиться самой. Если уж ты знаешь другой способ излечения от ликантропии, то еще и поможешь Мейсу начать жить нормальной жизнью, — она вновь задумалась. — Хотя хочет ли он — уже большой вопрос, который я не могу не учитывать.       — Я не могу знать реакцию Мейса на то, что за твоим наймом стою я. Он мне сильно помог, а я за его спиной наняла ведьмака. Прекрасно, не правда ли? — горько усмехнувшись, сказала Лайтблу. Только духи знали, как она устала. Но сдаваться было не в правилах чародейки. — Как ты убедилась в том, что Винсент ликантроп?       Ведьмачка рассмеялась:       — Хах, знаешь, я просто спросила у него, — она не могла сдержать улыбку. — Сказала, что видела его на крышах недавно, когда он скакал там аки ягнёнок, так Мейс сразу как на духу признался.       Каталина по-птичьи склонила голову, смотря на девушку в упор.       Элли лишь кивнула. Она могла поверить во многое, но также она знала, что её могут обмануть. Во всяком случае, другого пути развития пока не было. «А действовать надо сейчас, » — подумала Лайтблу.       — Хорошо, — кивнула советница. — Организуй встречу. Только не говори, что я там буду. Сама подойду. О том, что я дала заказ, ничего не говори. Ясно?       Говорила девушка более сурово и резко, чем хотела. Но иначе не могла.       — Будет сделано, госпожа, — ведьмачка шутливо положила правую руку на сердце и поклонилась. А после, словно вспомнив что-то важное, вновь встала прямо. — Может, начнем с начала? — она протянула руку. — Меня зовут Каталина из Лан Эксетера.       — Элли Лайтблу, — ответила на рукопожатие чародейка. — Не знала, что среди ведьмаков есть девушки.       — Я… — Каталина растерялась, — Наверное, кроме меня их и не существует. Мне сказали, что у меня практически не было шанса выжить после Трав — я не вставала с кровати долгое время, не было сил.       Элли удавалось держать невозмутимый вид, хотя она хотела сейчас потереть ладонь. Она чувствовала приятную внутреннюю дрожь. И не понимала, почему рукопожатие вызвало в её теле такую реакцию.       Выражение лица Каталины встревожило Элли.       — Могу представить, — сказала Лайтблу. — Изменения в организме всегда болезненны.       Она вспомнила Инессу. Её бледное лицо с впалыми щеками и тёмными кругами под глазами. Подбородок девушки весь в остатках кровавой рвоты. Элли словно услышала прерывистое, неглубокое и хриплое дыхание сестры.       Отогнав наваждение, советница продолжила:       — Но если это произошло, значит, это для чего-то нужно. Если у тебя будут проблемы с физическим состоянием, обращайся, я неплохой лекарь.       Каталина не отводила от собеседницы заинтересованного взгляда.       — Спасибо, — тихо сказала она. — Когда мне исполнилось тридцать пять, мне было тяжело — тогда я уже хотела остепениться, может быть даже завести детей… Но я смирилась с этой дорогой. Может быть, погибнуть одной и есть мое Предназначение. И, эй, ты током бьешься! — весело сказала она и улыбнулась.       — Я думала, что это ты, — парировала Элли. — А сколько тебе?       Лайтблу понимала, что в этом мире существа живут гораздо меньше, но чтобы ведьмак думал о детях всего в тридцать пять? Чародейка была молода по меркам её расы, а потому очень редко задумывалась о возможности стать матерью.       — Мне сорок шесть лет, но какого числа мой день рождения, я не знаю, — ответила Каталина. — Когда я попала в Каэр Руг`вэн, я была слишком маленькой.       — Вот как, — задумчиво протянула чародейка. — Ты ещё молода по меркам ведьмаков.       Элли задумалась. Когда ей было сорок шесть, она была дважды героем своей страны и не только. Церемония по окончанию второй войны с демонами воистину поражала. Множество гостей от простого люда до императоров. Элли оказалась в центре внимания, всё-таки, она герой, положивший конец тем кровавым событиям.       Но почему все тогда игнорировали то, что девушка сидела в кресле каталке, была вся покрыта ожогами и шрамами? Почему все игнорировали застывшие слёзы в неестественно светло-голубых глазах девушки? Почему никто не думал, что для «подростка» быть героем войн — это неправильно?       Элли не сдержалась и замотала головой. «Спир’ен! Пусть меня перестанут мучить эти воспоминания».       Каталина удивленно подняла брови.       — Ты чего? — криво улыбнулась она и легко коснулась плеча Элли.       — Да так, — измученно улыбнулась девушка. — Вспомнила себя в твои годы. Сумасшедшее времечко. Когда сможешь устроить встречу?       Желание плавно менять тему у чародейки отсутствовало. Лучше уж сразу было уйти на нейтральную тему.       — Стой-стой, притормози, подруга, — сказала Каталина. — Сколько тебе лет?       — Я ещё молода, — начала Элли, улыбаясь, — мне всего пятьдесят два.       Она всегда немного стеснялась своего юного возраста. Из-за него некоторые не воспринимали чародейку всерьёз, хотя таких личностей Лайтблу быстро ставила на место.       — Молода?.. — неуверенно спросила Каталина. — Из-за этого тона я чувствую себя совратительницей малолетних, — засмеялась она, но резко замолкла.       — Так вот какие у ведьмачки мотивы, — звонко рассмеялась Лайтблу. — Ну что ж, я не против.       Элли маскировала секундную неловкость за юмором. У нее это всегда получалось весьма правдоподобно. Как и в этот раз.       Каталина выдохнула с полуулыбкой, хотя смешно ей не было:       — Извини, я не… Не это хотела сказать.       С этими словами убийца чудовищ аккуратно встала с чужой кровати и принялась искать свою сумку, чувствуя, как кровь приливает к лицу.       Да и не к лицу тоже, на удивление ведьмачки, но виду она не подала.       — Ну как хочешь, — пожала плечами чародейка и снова перешла к нужной ей теме. — Когда организуешь встречу и где?       — Сегодня ночью на городском кладбище. Устроит? — серьезно спросила Каталина.       — Почему у всех манера назначать встречу в таких пафосных местах? — усмехнулась Элли. — Добро, гулей и прочих трупоедов я не боюсь.       — Пха, пафосных? — усмехнулась ведьмачка, покрепче затягивая ремешки на броне. — Там от гравейров знаешь как несет? Они ведь самые протухшие трупы жрут.       Тут ведьмачка вновь стала серьёзной и посмотрела на чародейку, словно ища подвох.       — Ты сказала «как хочу», не так ли? — тихо спросила она.       Каталина встала на кровать одним коленом и, приблизившись к лицу Элли, нежно взяла ее за скулу и смяла чужие теплые губы своими.       Элли совершенно не ожидала этого действия. По её телу снова будто прошёл электрический разряд. Чародейка ответила на поцелуй и почувствовала жар во всем теле.       Девушка осторожно обвила шею ведьмачки правой рукой, притягивая Каталину ближе к себе. Левую же руку устроила на пояснице девушки.       Каталина целовалась нежно, не пытаясь отстаивать инициативу. И эта ласка распаляла в Элли, казалось, исчезнувший огонь чувств. Лайтблу наслаждалась этим моментом, позволив себе забыть на эту ночь обо всём. Но ведьмачка неожиданно разорвала поцелуй.       — Если что, я еще могу уйти, — прошептала убийца чудовищ.       Лайтблу облизнула верхнюю губу, а затем улыбнулась:       — Увы, — зарываясь рукой в волосы Каталина, сказала Элли. Девушка прильнула к телу ведьмачки и зашептала той на ухо. — Я тебя не отпущу. По крайней мере, сейчас. Уж больно тебе идёт роль совратительницы малолетних чародеек.       — И это я слышу от совратительницы неопытных ведьмачек, — усмехнулась Каталина, вновь целуя заалевшие губы и пытаясь расстегнуть нагрудный доспех. Выходило из рук вон плохо, а потому она сдалась и обратилась к чародейке. — Помоги снять броню, руки дрожат.       Элли ещё не сталкивалась с такой броней. Руками сделать что-то было сложно. Благо, такой приятный бонус как магия мог помочь в этом деле. Сконцентрировавшись, что было весьма затруднительно в таких обстоятельствах, чародейка протянула руку. Одежда, ранее находившаяся на девушках, оказалась лежать аккуратными стопками на столе. Единственным исключением стала рубаха Лайтблу. Её она никогда не снимала полностью. Советница ненавидела открывать и показывать спину.       — Так лучше? — с придыханием спросила чародейка.       Элли принялась рассматривать ведьмачку и ей понравилось сильное, но в тоже время сохранившее соблазнительные женские изгибы тело. Каталина была покрыта шрамами, которые явно давали понять, что девушке довелось побывать в ситуациях на грани жизни и смерти. И это восхищало Лайтблу.       — Ради такого стоит выучить магию, — рассмеялась Каталина. — Но, видимо, твоя рубашка весьма строптивая в этом плане, — подхватив чародейку под бедра, она спиной уронила ее на мягкую кровать.       Ведьмачка склонилась над привлекательным девичьим телом и нежно укусила Элли за ухо.       — Почему не снимешь? — прошептала она.       Элли тихо выдохнула и едва заметно покраснела. Ей определенно нравилось происходящее.       — В ней веселей, — уклонилась от ответа чародейка и поцеловала ведьмачку в шею. — Не обращай на неё внимания.       Каталина внимательно посмотрела на Элли.       — Я, конечно, не то чтобы против «третьего лишнего», но постараюсь не думать о ней, — сказала она, поглаживая чужое бедро.       Девушка принялась выцеловывать ключицу и шею чародейки, рукой медленно оглаживая промежность и прислушиваясь к чужому телу.       Лайтблу всё сильнее распалялась. Она чувствовала непонятный магнетизм к этой представительнице ведьмачьего цеха. Элли посмотрела в кошачьи глаза и едва сдержала стон.       — Ты очень красивая, — оглаживая внутреннюю сторону бедра ведьмачки, сказала Элли. — Действительно красивая.       Чародейка с восхищением посмотрела на тело, нависающее над ней. Заметив отзывчивость тела партнёрши, она принялась выцеловывать грудь Каталины.       Оседлав чужие бедра, ведьмачка начала потираться о них своими, слушая, как любовница часто дышит. Она смотрела прямо в эти неестественно синие глаза, зрачок в которых расширился почти до краев радужки, и поглаживала бока, грудь.       Чародейка отвечала с тем же жаром, который только могла дать: оглаживала тело ведьмачки, подавалась бедрами навстречу, целовала настойчиво. Элли чувствовала немного огрубевшую кожу рук Каталины, и это распаляло её всё сильней.       Девушка неожиданно словила себя на мысли, что хочет поцеловать каждый шрам на чужом теле. И она решила, что обязательно это сделает.       Вдруг Каталина тихо гортанно застонала. Рукой она вновь начала ласкать Элли — аккуратно раздвигая складки, она проникала пальцами все глубже и глубже, чувствуя дрожь в обоих телах. Она подхватила зубами нежную кожу ключицы и укусила ее, затем вновь. А после девушка вновь взглянула на чародейку и утянула ее в глубокий поцелуй.       Элли с радостью отвечала на ласки Каталины и дарила той свои. Чародейка чувствовала, что развязка близка. Она уже не могла сдержать тихие стоны.       Лайтблу нежно укусила ведьмачку за ушко, а затем зашептала:       — Ты действительно нечто. Как после этого не говорить о ведьмачьем либидо, — делая паузу после каждого слова, произнесла Элли.       Слова чародейки стали последним рубежом. Каталина сильно вздрогнула и протяжно застонала, активнее потираясь о чужие бедра, было хорошо просто до искр в глазах.       Она, все еще дрожа, подхватила ногу Элли и положила себе на талию, продолжая доводить девушку до оргазма.       — Жаль, что я слышу такие слова крайне редко, — с полуулыбкой ответила она, лицом утыкаясь в изгиб шеи и плеча Элли.       Элли издала последний, самый протяжный стон. Она зарылась правой рукой в волосы Каталины и поцеловала макушку девушки.       — Знаешь, вот теперь точно будут котята, — после этих слов чародейка тихо рассмеялась. Её рука, которая до этого проводила сверху вниз по спине ведьмачка, сместилась в бок. К шраму.       — Это тебя саламандры? — спросила советница, после чего поменяла позицию. Теперь она оказалась сверху. Лайтблу начала поцелуями спускаться к шраму.       — Ну, в общем да, — коротко сказала Каталина. — На левом бедре такой же, но рана не вызывала таких осложнений, как на боку.       Ведьмачка приподнялась на локтях, смотря на рыжую копну волос.       Элли нежно целовала шрамы девушки. Ей хотелось такими действиями показать Каталине, что эти отметки не портят её красоту.       — Знаешь, редко когда шрамы вызывают хорошие эмоции, — отрываясь от своего занятия, сказала чародейка. Она немного двинула бедрами, усаживаясь удобнее и заглянула в глаза ведьмачке. — Шрамы — это напоминание о каких-то событиях. Но это часть тебя. Можешь не открывать их, прятать их, но всегда принимай их. И не стесняйся этого.       После этих слов Лайтблу провела по этим шрамам рукой. Она уже поняла, что этот невероятно приятный импульс работает в обе стороны. А после этого прильнула к губам девушки. Каталина нахмурилась, но ответила на поцелуй со всей нежностью, кладя руку на шею чародейки. Её другая рука плавно скользнула по боку Элли, грубые от постоянных боев пальцы огладили кожу спины под алой рубашкой.       — Тогда почему ты стесняешься? — прошептала она, глядя девушке прямо в глаза.       — Это далеко не стеснение, — ответила чародейка, аккуратно отстраняясь. — Это напоминание об одном из моих приключений. Я их не показываю. Даже себе. Но это такая же часть меня и я её принимаю.       Больше говорить на эту тему Лайтблу не хотела.       — Слушай, — игриво начала девушка, — а ванну принять не хочешь?       Каталина села на кровати так, что ноги Элли оказались на её бедрах. Она ласково обняла девушку, зарываясь одной рукой в её волосы.       — Я так понимаю, мне не предлагать потереть тебе спинку, — серьезно сказала она, размыкая объятия. — Вообще, да, я не против, — ухмыльнулась Каталина. — Даже бесприютный ведьмак устанет песком в речке натираться.       — Тогда пошли, — Элли взяла ведьмачку за руку и встала с кровати. — Сама понимаю какого это — путешествовать в суровых условиях.       Лайтблу обычно не смущалась наготы, в конце концов, сколько раз она была в похожей ситуации. Но под внимательным взглядом кошачьих глаз девушка чувствовала себя неловко.       Они вошли в ванную. Каталина подошла к зеркалу, а Элли быстро набрала ванную при помощи магии и также разогрела воду.       — Ты чего задумалась? — обняв Каталина со спины, спросила чародейка.       — Ну, как сказать… — начала она, положив руки поверх рук Элли. — Все мне в спину плюют, сколько себя помню — это бич каждого ведьмака, — она запнулась. — Ты правда не жалеешь о проведенном времени?       Она повернулась к Элли, которая оказалась немного выше нее, и обняла за шею, касаясь ее лба своим.       — Похоже на то, что я жалею? — улыбнулась девушка, спускаясь руками вниз. — Мне было очень хорошо. А тебе?       Элли посмотрела в глаза ведьмачки. Чародейке хотелось понять, получила ли Каталина такое же наслаждение, как и она.       — Сочту твои слова за комплимент, — улыбнулась Каталина. — Да, с тобой мне было восхитительно.       С этими словами она медленно подошла к бадье и, опустив туда ноги, принюхалась.       — Травы чудесно пахнут, — улыбнулась Каталина, оборачиваясь к Элли и медленно опускаясь в воду.       — Всегда пожалуйста, — улыбнулась Лайтблу и подошла к Каталине. — Ты в курсе, что у тебя очень напряженная спина?       У самой Элли были проблемы с этой частью тела, а потому она могла кое-что различить. Например, сильно забитые мышцы ведьмачки.       — Допустим, что не в курсе, — протянула она, спиной облокачиваясь об бортик бадьи.       Элли лишь улыбнулась и положила свои руки на плечи ведьмачки. Чародейка чувствовала её усталость, натруженность. Девушка хотела как-то помочь, и массаж показался наилучшим способом.       Лайтблу медленно начала разминать плечи Каталине, плавно переходя на массаж шеи. Девушка надавливала на особенно чувствительные точки и растирала немного сухую кожу ведьмачки.       Каталина тихо застонала, прикрывая глаза.       — О, Вселенная, что за золотые руки у тебя, Элли?.. — произнесла она.       Элли лишь улыбнулась.       — Можешь рассказать о месте, откуда ты родом? — спросила ведьмачка.       Лайтблу продолжила мять шею девушки, порой надавливая пальцами на голову. После этого вопроса чародейка словно за секунду вспомнила всю свою жизнь в том мире, и ей стало так грустно и обидно. Именно обидно, ведь она порой только на собственном горбу вытягивала победу из пастей демонов. И именно она оказалась волею судьбы заброшена непонятно куда.       Элли ответила после секундного перерыва:       — Я родилась в Хьюрмоне. Это такая далёкая-далёкая страна. Там нет кошек, зато много собак, сильно напоминающих волков. Считается, что собака чувствует человека и живет только у людей с чистой совестью. Не знаю, насколько это правда, — хохотнула чародейка. — Там верят в духов. На моем языке, эн Спир’ен.       После этого девушка замолчала. Больше сказать она не могла, иначе уж слишком будет походить на сказку… В которой жила Элли.       — Как это — нет кошек? — усмехнулась Каталина. — Как вы там вообще выживаете без них, — она широко улыбнулась, чуть оборачиваясь на чародейку. — Какие у вас есть животные, которых нет на Континенте? — с энтузиазмом спросила она, подгибая ноги. Острые коленки едва виднелись над водой.       — Ну, допустим м’ерк’ян, — не задумываясь, ответила Элли. Спустя мгновенье она поняла, что Каталина по-прежнему не имеет понятие об этих животных и поспешила добавить.       — Это такие шестиногие звери, напоминающие олененка с белой шерстью. На четырёх конечностях он ходит, а две мелкие передние использует, как руки. У них большие уши и длинный язык.       — Ого, — только и могла сказать ведьмачка. — Хотела бы я когда-нибудь увидеть такого. Знаешь, в детстве мне старшие рассказывали про Харриси — это огромный старый Главоглаз из Велена, может, ты слышала. Он тоже ходит на четырех лапах, а двумя передними хватает крестьян, чтоб перемолоть в своей пасти, — девушка задумалась. — Не знаю, может быть твои звери менее смертоносны, чем чёртовы инсектоиды, — она усмехнулась.       Элли рассмеялась. Ну естественно, что ведьмак сразу представит самую недружелюбную тварь из возможных.       — В теории, я могу тебе их показать, если хочешь, конечно, — предложила Элли. Она не любила рыться в чужом сознании или открывать своё. Но в этом мире люди не могли прочитать её воспоминания.       В сознании тут же всплыла русоволосая чародейка, которая пыталась манипулировать разумом Элли. К счастью для Лайтблу, не получилось. То ли воля у советницы Фольтеста была невероятная, то ли особенности её физиологии и сознания.       Поэтому показать отрывок из своей жизни Каталине она не боялась.       — Показать? — Каталина встрепенулась и полностью повернулась к Элли, все еще сидя по грудь в теплой воде. — Конечно хочу, только… Ведь Хьюрмон твой еще дальше Зеррикании находится, верно?       — Ну, мы туда не поедем, — смущённо произнесла чародейка. Она почувствовала себя гораздо старше своих лет. — Я могу спроектировать своё воспоминание тебе в разум. В мою страну сейчас очень сложно попасть.       — О-о, — Каталина едва прищурилась. — Это звучит невероятно, серьезно, — произнесла она. — Я лишь пару раз в жизни видела у чародеек Кристаллы памяти — они выглядели так, будто были созданы в каком-то другом мире.       Девушка опустила взгляд на свой кулон, который спокойно лежал на чуть вздымающейся груди.       — Мне скоро уходить, помнишь? — Каталина вновь стала серьезной.       — Это займёт лишь секунду, — призналась Элли. Она нежно провела по щеке собеседницы, снова ощущая приятное покалывание. Про себя чародейка подумала, что стоит об этом узнать побольше.       — Тогда я хочу это увидеть, — чуть улыбнулась девушка, подаваясь к руке, словно все еще была в теле кошки.       — Расслабься, — сказала Элли. А после зашептала. — Арьян вилент.       Лайтблу и Каталина будто оказались в белом пространстве, ничем не ограниченном. Почувствовав растерянность ведьмачки, чародейка взяла её за руку.       Окружение изменилось. Показалось бесконечно голубое небо без облаков, высокие горы, вдали покрытые серебрящейся дымкой нежно-лилового цвета. Чуть ближе располагалось озеро с «цветущей» водой. От этого вода почти сливалась с высокой, кое-где засохшей, травой, которую щипали они.       Это были белоснежные животные с короткой жёсткой шерстью. Они ходили на четырёх лапах, а дополнительные передние конечности напоминали скрюченные короткие руки с тремя пальцами. Их длинные мордочки с глубоко посаженными глазами-угольками с интересом смотрели на женщин. Их длинные лохматые уши зашевелились, а маленькие едва заметные рожки засветились розовым.       — Цвет их свечения зависит от настроения, — пояснила Лайтблу. — Сейчас они смущаются.       Чародейка подошла к одному из м’ерк’ян и погладила его против шерсти. Цвет изменился на желтый. Элли захохотала.       — Что, нравится тебе? — спросила она у животного. — Рядом с домом моей мамы находится эта поляна. В детстве я часто здесь бегала в компании этих красавцев, — чародейка улыбнулась. — Они обладают уникальным свойством. Могут лечить даже те болезни, у которых, казалось бы, нет лекарства. Их мало, а потому и берегут их как зеницу ока. У одного из народов моей страны они считаются священным. Вот такие они! М’ерк’ян, — продолжая гладить животное, закончила рассказ девушка.       Каталина во все глаза смотрела на животное, медленно гладя белоснежную шерсть.       — Удивительно, — прошептала она. — Не сравнится ни с одним Кристаллом памяти…       Каталина огляделась.       — Так красиво, — сказала она, повернувшись к чародейке. — Ты родилась в прекрасном месте, — улыбнулась она, глядя на Элли.       — Да, здесь было просто волшебно, — согласилась девушка. — С этим местом связанно многое.       Элли невольно задумалась о тех моментах, проведенных здесь с Лимой.       — Были времена, — мечтательно протянула чародейка.       — Когда-нибудь расскажешь о них? — робко спросила ведьмачка.       — Возможно, — туманно ответила чародейка. — Можем немного побродить здесь или вернуться назад. Выбирай.       — Я готова прогуляться, но Элли, — Каталина развела руками, — Может, наколдуешь мне одежду? Мне становится неловко.       — Ну, если тебе так комфортнее, — ухмыльнулась чародейка и взмахнула рукой. На девушках появилась их одежда. Только мечей не было. — Так лучше?       Каталина оглядела привычную льняную белую рубашку, заправленную в штаны.       — Отлично. А тебе все-таки шёл костюм дриады, — весело сказала девушка, сложив руки на груди.       Каталина почувствовала, как в оголенное предплечье ткнулся влажный нос животного.       — Ну, и чего ты? — она легко почесала существо под челюстью, украдкой глядя на передние лапы. Таких она ещё никогда не видела да и не увидела бы ни в жизнь.       — Пойдём, — девушка зашагала в сторону озера. — За ним есть любопытная пещера. Правда далеко в неё не пройдем, я всегда боялась туда заходить. Мерещилось будто на меня смотрят страшные глазища без зрачков.       Каталина взяла руку Элли и переплела с ней пальцы.       — Вместе всегда не так страшно, как в одиночку, — сказала она и последовала за чародейкой, которая мягко ступала босыми ногами по траве.       — С этим не поспоришь, но я не помню пещеры. Поэтому мы и не сможем туда пройти, — объяснила Элли. — Однако просто прогуляться там приятно.       Вокруг было много цветов, которые Каталина никогда не видела. Она заправила за ухо непослушную светлую прядь, продолжая осматриваться в незнакомом месте.       — Чем-то напоминает лето в Повиссе. Странно, что я все ещё его помню, — сказала Каталина. — У нас говорят, что оно «приходится на первый вторник после августовского новолуния и длится до утра среды», — засмеялась она, смотря вдаль — на горы, макушки которых были объяты дымкой. Словно Драконьи горы из ее детства.       — Никогда не была там, — улыбаясь уголками губ, сказала Элли.       Сейчас чародейка чувствовала себя как никогда уютно. Лайтблу на секунду почувствовала себя дома. Не хотелось куда то спешить, что-то решать. У девушки было только одно желание — быть здесь как можно дольше.       В приливе непонятной нежности, Лайтблу чмокнула ведьмачку в щёку.       — Расскажешь об этой стране?       — Как ты поняла, наверное, климат у нас суровый — снег там лежит девять месяцев в году, а остальное время он тает. Горная местность, в которой ничего не растет, зато она богата ресурсами: золото, металлические руды, двимерит. Ковир чертовски богат, как и его население, — Каталина посмотрела на чародейку. — Но на себе я прелесть богатой жизни не испытала. В свое время в Ковир и Повисс приезжали все непризнанные ученые и чародеи, которые в дальнейшем в полной мере раскрыли свой потенциал. Сильная экономика и оружейное производство, а денег спокойно хватит на наемные войска, но государство привыкло соблюдать нейтралитет в любых войнах. Нам всегда говорили: далеко в леса без взрослых не ходить, ведь там водятся мантикоры, а по слухам даже Белые драконы, — она задумчиво почесала висок.       — Звучит весьма интересно, — призналась Элли. — Когда-нибудь хотела бы я там побывать.       Они дошли до пещеры, и Лайтблу остановилась. Она смотрела на спуск и снова, как и в детстве, ей мерещились голубые глаза без зрачков, смотрящие ей прямо в душу.       Показывать детский страх не хотелось, потому чародейка спустилась первой. А после зажгла в своей ладони огонь.       — Вот эта пещера, — сказала Элли. — Особо интересного в ней ничего нет, зато здесь всегда прохладно и можно спрятаться от друзей, когда играете в прятки.       — Я в детстве не играла в прятки, — призналась ведьмачка. — Зато мы часто по вечерам играли на музыкальных инструментах. Я играла на флейте и даже пыталась научиться игре на цитре, но владение мечом всегда было в преимуществе.       Каталина оглядела небольшую пещеру — ей для этого не нужно было освещение, ведь она была не одна. Кожей она почувствовала прохладный ветерок, залетевший в пещеру.       — Я умею играть только на лютне, — призналась Элли. — Как тебе здесь?       — Ты про мир или же про пещеру? — спросила девушка. — Очень красиво. Я…Даже не могу найти слов, чтоб описать свои чувства.       И именно в этот момент послышался вой волка вдалеке. Каталина встрепенулась.       — Элли, это Винсент, — твердо сказала она.       Сразу накатило ощущение, словно она вынырнула из омута с заложенными ушами — и вновь почувствовала, как теплая вода обволакивает тело.       Элли нахмурилась. Времени прошло больше, чем она ожидала. Заклинание на Каталина подействовало иначе.       — Странно, — сказала чародейка. — Обычно время останавливается. Видать, на ведьмаках действует иначе. План в силе?       — Какого черта он вылез в город? Мы же договорились с ним, — сквозь зубы сказала Каталина. Она стремительно выбралась из воды и, быстро вытеревшись, направилась за одеждой. — В силе, — ответила она, быстро надевая рубаху. — Я перехвачу его и просто попрошу последовать за мной, хорошо?       Быстрыми руками Каталина натянула штаны и уже накинула на себя броню, на автомате застегивая ремни.       Элли с помощью магии оказалась одета гораздо быстрее. За её спиной уже виднелся меч, на ногах вместо уже ставших привычных сапогов на каблуке, была её старая обувь.       — Я наложу заклинание невидимости, так что не отстану, — уверила чародейка и встала у дверей. — Пока мы в замке я и на тебя тоже наложу эти же чары.       Каталина ухмыльнулась, поправляя сумку на плече и наконец надевая черную накидку. Меч ее покоился в ножнах на поясе, но она надеялась, что использовать его сегодня не придётся.       — Да мы идеальная команда, не находишь? — спросила она, выходя из покоев советницы. — Тем более в постели, — лукаво закончила Каталина, стремительным шагом направляясь к выходу из замка.       — Спорить не буду, — согласилась чародейка. Но после замолчала. Им требовалось выйти из замка без свидетелей.       Элли не понимала, как Каталина собирается найти Мейса, но доверилась ведьмачке.       Каталина шла напролом, как, впрочем, и всегда. Толстые жёсткие подметки на её ботинках мерно стучали по каменному полу замка, а сама она чувствовала себя гончей, которая вот-вот ринется за добычей.       На подходе к парадному залу Каталина остановилась.       — Ты хотела наложить чары, не так ли? — шёпотом спросила она.       — Они уже наложены, — с гордостью произнесла Элли. Насколько она знала, чародеи в этом мире редко когда могли колдовать незаметно. Им требовались целые речи на старшей речи и множество взмахов руками. — Пошли, — кивнула Элли и двинулась вперёд.       Каталина удивленно присвистнула, следуя за чародейкой.       На выходе стояли уже другие охранники, оно и понятно. Они стояли ровно, не переговариваясь друг с другом. Чародейка наложила на сторожил состояние транса. Каталина поспешила вперёд, а Элли немного отстала, создав дистанцию. Скрыться-то она скрылась, но запах остался.       При помощи сканирования чародейка следовала за Каталиной, хотя ведьмачка оказалась уже далеко.       Наконец, Лайтблу оказалась в храмовом квартале.       Элли поднялась на косую крышу одного из домов. Она спряталась за чёрным, покрытым копотью дымоходом и принялась следить за ситуацией оттуда. Девушка ничего не понимала, но открывать своё присутствие не спешила.       Она была готова наложить защитное заклинание на Каталину. Оборотень приблизился к ведьмачке, но не атаковал.       — О-о, не понимаешь, — иронично сказала Каталина. — Может, стоило поменьше фисштеха нюхать? Чтоб запомнить, как вы «кажись, ведьмака подбили»? — с этими словами она вцепилась другой рукой за грудки и сильно тряхнула бандита.       Она рванула его верхнюю одежду, под ней находя брошь с рисунком саламандры.       — Спасибо, что не успел его добить, Винсент, — усмехнулась Каталина, смотря прямо в расширившиеся от страха глаза.       — Быстро прибежала, — прошелестел оборотень, и Каталина даже удивилась, что он сегодня что-то внятно говорит.       Она швырнула на землю обомлевшего мужчину и несколько раз пнула его. Элли смотрела за этим действом и поняла только то, что человек, которого избила Каталина, получил по заслугам. И то, ручаться за это чародейка не могла.       Каталина подняла мужчину за шкирку, снова чуть тряхнула и спросила:       — Как зовут? — ее голос был тихим и спокойным, но бандит лишь сильнее спрятал голову в плечах.       — Лёшек, — обронил он и сплюнул.       Ведьмачка подняла мужчину на ноги и крепко перехватила его руки за спиной.       — Отвести к Юзу? — обратилась она к Мейсу.       — Да, — прорычал он.       Каталина кивнула и направилась с Лёшеком, который уже смирился с тем, что попал по самые уши, в темницу Вызимы. Оборотень же ловко залез на крышу дома и, шумно принюхавшись, медленно последовал за ведьмачкой, но потом отстал от нее.       Элли смотрела на этого оборотня. Пугающе огромный, со смердящей полной острых клыков пастью. Его шерсть покрывала человеческая кровь. В бледно-серебристом свете луны и так неприятное зрелище стало еще более ужасающим.       Мейсон принюхался. Как назло ветер дул из стороны, в которой находилась чародейка, к оборотню. Он учуял.       Девушка поняла это по широко раздутым ноздрям, по свирепому взгляду, направленному к дымоходу. Лайтблу собрала всю свою смелость в кулак и сделала большой шаг в сторону, более не скрываясь.       — Хоть убей, но я не пойму, зачем? — громко сказала Элли. — Винсент, ты хоть понимаешь, сколько из-за твоей самодеятельности у меня головной боли?       Волколак так и застыл. Немного злой, растерянный и дезориентированный. Он явно не ожидал увидеть её здесь.       — Чего концерт устраиваете? — послышался голос Каталина. — Может всё-таки к кладбищу пойдем? Тут люди и не очень люди спят, еще и это земноводное разоралось, — серьезно сказала она. — Будто оборотня никогда не видел, — добавила уже тише Каталина, пытаясь развеселить в этой ситуации хотя бы себя.       — Ну пойдём, — немного резко произнесла Элли, не сводя глаз с Винсента. Всё же она первый раз видела ликантропа в таком обличье.       Каталина вздохнула, складывая руки на груди и идя в сторону вызимского кладбища, зная, что по стопам беззвучно идут огромный волколак и чародейка.       Перелезая через яму с трупами за монастырем Мелителе, ведьмачка невольно ужаснулась запаху — этой ночью от гниющих тел пахло отвратительнее, чем ещё неделю назад. Оно и понятно — катриона забирает все больше людей, а яма постепенно наполняется их трупами, чтобы в скором времени их всех сожрало пламя.       Каталина сорвала соцветие вербены, растущей в саду, и вдохнула цветочный запах. Иногда ей было очень жаль больных, но мёртвых уже смысла жалеть нет.       На одной из улиц она встретила патрульного, который молча кивнул ей.       — А иметь связи здорово, правда? — усмехнулась девушка, проходя мимо аванпоста Пылающей Розы. Она знала, что слух оборотня гораздо лучше, чем ее собственный, Мейс не мог ее не услышать. Уже на подходе к кладбищенским воротам она достала ключ — копия того, что висит на шее Могильщика — и шумно открыла дверь, заходя на территорию.       — Ночь, луна, романтика, — протянула Элли, с неким отвращением осматривая всё вокруг. Она не любила могилы. В её мире трупы сжигали, а склепы с их именами выглядели произведением искусства. — Кладбище и гули. Просто прелестно.       — Хочешь сказать, что это не очень подходящее место для свидания? — невинно спросила Каталина, глядя, как к ним медленно подходит оборотень, передвигаясь на четырех конечностях. Она коснулась окровавленной морды, гладя хищника.       — Да даже и для дружеской прогулки, — пожала плечами Лайтблу. — Плохое место. Ну может закончим с прелюдией и перейдём к делу?       Элли снова стала серьёзной. Сейчас она была не Элли Лайтблу, а советницей короля Темерии и ответственной за обстановку в городе.       Мейс утробно зарычал, прижимая небольшие уши к голове.       — Эй, я вам драться не разрешу, — строго сказала Каталина, упирая руки в бока.       — Хоть кто-то должен был заняться порядком в городе, — глухо сказал Винсент. — А в теле волка это делать проще.       На этих словах он ощерился еще больше, мотая головой.       — Да что ты? — приподняла брови Элли. — А вы, мой друг, в курсе, что после наведенного вами порядка приходится неплохо так подтирать улицы? Мейс, ты хоть представляешь сколько мне приходит жалоб на волколака? А?! — Лайтблу повысила голос, хотя лицо её оставалось безэмоциональным. — А может, ты знаешь, сколько сил мне стоит успокоить народ и не допустить появления награды за твою голову? Ты, правда, думаешь, что мне больше нечем заняться?       Чародейка подошла к оборотню, совершенно его не боясь, и заглянула в глаза. Сейчас советница была больше похожа на статую, а не на живого человека. Уверенная в себе и своей правоте.       — …Зато у нас есть один из саламандр в темнице, — неуверенно произнесла ведьмачка и достала брошь из кармана сумки.       В этот момент оборотень громко зарычал, перебирая передними лапами, и Каталина невольно дернулась, в любой момент готовая схватить нож из портупеи или меч.       Элли недовольно посмотрела на ведьмачку. Она хотела услышать ответы от волколака.       — Я не имею дел с Саламандрами, — прохрипел Винсент. Чародейка едва разобрала слова.       — Да что ты? — скептически спросила Лайтблу. — А как же твое желание поточить зубки об злодеев? Саламандры — одна из главных проблем Вызимы.       — Я не знал, что он из Саламандр, — тихо прорычал оборотень, — Иногда жажду крови трудно сдержать, я пытался.       — Но согласитесь — то, что он из Саламандр является большим плюсом, — вновь обратилась к ним Каталина.       Элли скрестила руки на груди.       — Пытайся лучше, — приказала советница. — Винсент, — тон стал более тёплым, — я ценю твою помощь. Ты сделал многое для меня и города, но пойми. Это ради твоей же безопасности. Впредь не выходи в город в таком обличье или хотя бы додумайся не выть.       После чародейка тяжело вздохнула, она понимала, что была резкой. Ей было немного жаль. Оборотень пристыжено опустил морду.       — Но этот саламандр может нам послужить. Может, выведет нас к другим, — начала вслух размышлять советница. — Я так понимаю, Мейс, помощи от тебя с этой группой ждать не стоит?       — Извини, — покачал головой мужчина. — Но с ними более никаких дел.       Губы Каталины подрагивали в подобии ухмылки. В их руках оказался один из этой преступной шайки, да еще и с серьезной зависимостью.       — Со временем он скажет все сам, — ухмыльнулась ведьмачка. — Нужно будет лишь немного подразнить его, а потом ждать, пока ублюдок всё сам преподнесет на блюдце с золотой каёмкой, - девушка сделала паузу. - Винсент, что мне с тобой делать? — Каталина сложила руки на груди, смотря на оборотня.       Вокруг из земли беспорядочно торчали старые надгробия, вдалеке копались громилы-гули.       Оборотень и сам не знал. Он переводил взгляд с Каталины, выступающей третьей стороной, на Элли, находящейся с ним чуть ли не в прямой конфронтации.       — Не знаю, — признался Винсент. — У меня словно кровавая пелена перед глазами. Никак не могу это контролировать.       Чародейка сдержалась от того, чтобы нахмуриться.       — Как ты вообще стал ликантропом?       — Меня не проклинали, — неуверенно сказал Мейс, — Со временем я просто осознавал перемены в себе, а по итогу…       Он небрежно оглядел себя — мол, «сами видите».       — Винсент, расскажи о своей семье, — серьезно сказала Каталина и переглянулась с Элли.       Оборотень чуть опешил, но быстро собрался.       — Рос я с мамкой одной — она травницей была. А отца не видел никогда, мне все говорили, он ушел от нас, — оборотень внимательно посмотрел на Каталину, склонив голову на бок.       — Вот его кровь в тебе и вскипела однажды, — ответила убийца чудовищ, словно знала с самого начала.       — Поэтому и нельзя так просто избавиться от ликантропии, — подтвердила чародейка.       У неё на родине существовали оборотни. Но они полностью контролировали себя, превращались когда угодно по своему желанию. И жили преимущественно в стаях на неосвоенных человеком территориях.       — Значит, с этим мало что сделать? — спросила Лайтблу у ведьмачки. А сама думала о том, что, возможно, маг поможет в этой ситуации.       — Только истинная любовь, как я и говорила вам, — Каталина скрестила руки на груди. — Зелья вряд ли помогут, но можно попытаться, — и тут же осеклась. Она услышала рев гуля, несущегося прямо на них.       — Вот холера, даже поговорить нельзя, — прошипела ведьмачка, рывком доставая меч — стальной, но выбора у нее не было.       Гуль зарычал и пару раз сделал выпад когтями, пытаясь задеть Каталину, но она уклонилась в бок и в одно мгновение всадила клинок в его шею, с кровавыми брызгами отсекая голову от тела.       Элли только скрестила руки на развернувшееся представление, приподняв одну бровь.       — Да, кладбище определенно хорошее место для встреч, — изрекла чародейка. А после размяла шею. — Но ведь ликантропия Винсента — дар крови, почему тогда плохо контролируется? — задалась вопросом девушка, подходя к оборотню. — Если разрешишь, — обратилась Элли к капитану городской стражи, — то я могу просканировать тебя. Может смогу что-то заметить?       — Давай, — неуверенно прохрипел мужчина.       Получив согласие, Лайтблу положила ладони, от которых начало исходить слабое голубое свечение, на шею Мейса. Чародейка закрыла глаза, полностью концентрируясь на своей задаче.       Девушка погрузилась в абсолютную темноту. Никаких нитей связи не было, поэтому информацию пришлось искать, пуская дополнительные импульсы. Элли интуитивно двигалась к цели. И вот она достигла поляны. Небольшой, но полной полевых цветов. Под одной единственной берёзой сидел Винсент, на котором вместо его брони была одета простая рубаха и потёртые на коленях штаны.       Чародейка хотела подойти к нему, но наткнулась на невидимую преграду. Тогда она начала стучать и звать мужчину, но тот никак не реагировал. Лайтблу уже хотела попытаться проломить стену заклинанием, как послышался ужасающий рёв, от которого стыла в жилах кровь. Из ниоткуда появился гигантский волк с горящими глазами. Он хотел было кинуться на незваную гостью, но она исчезла.       В этот раз объединение разумов прошло, как и полагается, всего за полминуты реального времени. Хотя Элли бродила в сознании Мейса не менее получаса.       Каталина с интересом наблюдала за происходящим, отмечая несхожесть заклинания советницы со стандартом.       — Ну, у меня есть новости, — произнесла советница. Как бы она не пыталась сделать голос ровным, он всё равно немного дрожал. — Во-первых, твоё сознание, по большей части, контролируется сущностью волка. Поэтому ты и не можешь совладать с жаждой крови. А во-вторых, в теории, я могу тебе помочь.       Каталина внимательно посмотрела на чародейку. Она молча положила ей руку на плечо, заглядывая в обеспокоенное лицо.       — Что случилось там? — тихо спросила ведьмачка.       Она видела напряжённый излом бровей Элли, слышала дрожь в ее голосе. Что-то было в разуме Мейса, что сильно испугало Лайтблу. Она взглянула на оборотня — тот склонил голову низко к земле.       — Ничего, — поспешила ответить чародейка. — Просто разум ликантропа обладает специфическими особенностями. Узнала только что.       — Ты сказала, что можешь помочь? — спросил Мейс.       — Да, — кивнула Элли. — Ведьмак, есть ли способ укрепить волю или объединить сущности?       — Я читала, что зов по имени устанавливает магический контакт с человеком-ликантропом и возвращает его из «иного» мира, — задумалась Каталина. — Я не уверена, что могу быть полезна в этом деле, — смущенно сказала она. — Но если ты расскажешь мне подробности, то, думаю, мы сможем что-то придумать.       Вдруг Мейс повел носом, принюхиваясь к Элли. Он тут же учуял невесомый запах ведьмачки на коже Лайтблу, но не подал виду. Видимо, они просто слишком часто проводят время вместе, тандем чародея и ведьмака не нов для всех Северных королевств.       И то, с какой неохотой Каталина отпустила плечо Элли, заставляло о чем-то задуматься.       — Как я уже сказала, — начала повествование Лайтблу, — сейчас в тебе, Винсент, две сущности. Днём превалирует человеческая, вечером же волчья. Человеческая сущность не спит, но её власть недостаточно сильна, чтобы противиться напору волколачества. Желание правосудия и торжества закона и справедливости человека деформируются в жажду мести и предупреждающих убийств животной сущности.       Чародейка смотрела как Мейс склоняет голову всё ниже и ниже. Ей стало его жаль ещё сильней. Он не хотел такой жизни, его даже не прокляли. Проклятым оказалось семя его отца, и теперь мужчина страдал от мук совести и бессилия перед своей второй сущностью.       — Но мы что-нибудь придумаем, — заверила Элли. Она умела убеждать и говорить уверенно, чем и пользовалась сейчас. — На каждое действие есть противодействие. Так и в магии. Она тоже часть природы. На любое заклинание есть антизаклинание, а на проклятье — его снятие. Ну или облегчение его протекания. Зависит уже от случая, — поделилась своими знаниями советница. — Ну а пока, Винсент, от тебя нужна сила воли. Только она. Не выходи в город без крайней нужды в таком обличье. Мне нужно время, чтобы найти необходимые сведения.       — До рассвета пробудем в компании гулей, м? — спросила Каталина Мейса, а затем она снова посмотрела на Элли.       — Элли, — медленно позвала она, словно смакуя необычное имя. — Ты вернешься в замок?       Элли призадумалась. Дел у неё было так много, что голова шла кругом. Подготовка к завтрашней встрече, контроль над безопасностью лечебницы, состояние провизии — это не весь перечень. И советница понимала, что для большего удобства следует оставить Мейса с Каталиной и пойти в замок.       Но уходить не хотелось. По ряду причин. Но основной являлась безопасность ведьмачки. В её силе чародейка не сомневалась, но боялась, что если вдруг она уйдёт, то с убийцей чудовищ произойдёт что-то страшное.       Откуда такая заинтересованность в девушке, с которой она знакома один день, Лайтблу не знала. И думать об этом не хотела.       — Безопасность города для меня в приоритете, — размяла шею Элли. — Так что останусь до утра. А там уже побегу заниматься важнейшими делами мирозданья, — последние слова советница произнесла с пафосом. Легко можно было заметить, что должность абсолютно не прельщает девушку. — Не против моей компании?       Каталина улыбнулась и отрицательно покачала головой. Как она может быть против?       — Винсент, — обратилась Каталина к оборотню. В ее голове созрела идея, — Ну-ка, взгляни вот туда…, - девушка указала на другой край кладбища, где лениво шастало приличное количество гулей и альгулей.       — Как насчет того, чтобы перевести всю свою волчью ярость в иное русло? — спросила ведьмачка.       Мейс утробно зарычал, буравя ее взглядом.       — Да ладно тебе, я помогаю с преступниками, а ты с нежитью, — Каталина развела руками и улыбнулась.       Ответа не последовало, поэтому она обернулась к Лайтблу, ища поддержки чародейки.       Советница Фольтеста лишь покачала головой, словно говоря этим жестом: «всё никак не наиграешься». Несмотря на это, девушка тут же играючи зажгла огонь в своей ладони, благодаря чему пространство вокруг стало лучше просматриваться. Она улыбнулась и подмигнула ведьмачке:       — Ну и чего мы ждём? — спросила чародейка. — Давайте. Развлечёмся немного, к тому же будет польза общественности.       После этого Элли бесшумно направилась к трупоедам, абсолютно их не боясь. Каталина пару раз покрутила меч в руке — она предпочитала лёгкие, укороченные клинки, на которых и училась всю жизнь. После этого она немедля пустилась в бой, перехватывая оружие покрепче.       Налитые кровью глаза одного из монстров выпучились на ведьмачку в тот момент, когда она сделала ему подсечку, мечом разрезая сухожилия на одной массивной ноге. Гуль с рыком повалился на бок, когтистой лапой пытаясь зацепить лицо Каталины, но она увернулась, отскакивая в сторону.       Оборотень же в прыжке вгрызся в морду трупоеда, и именно в этот момент Каталина поняла — такой союзник никогда не помешает.       Она за долю секунды опомнилась, вставая в оборонительную позу — на нее шли ещё два гуля.       Лайтблу тоже не стояла без дела и успела превратить в горстку пепла парочку трупоедов. Когда чародейка заметила, что в сторону Каталины двинулось несколько тварей, то без промедления швырнула в них заклинание молний. Мерзкие тела гулей задрожали, а после их кожа лопнула и на землю стала литься воняющая гнилью тёмная вязкая кровь. Они издали ужасающий хрип, а после упали, порой подрагивая ногами из-за судорог.       Каталина выпрямилась и кинула взгляд на чародейку, облизывая на губы и стирая с щеки пару капель крови, попавшей на нее.       — Теперь становится понятнее, почему быть ведьмаком уже не так актуально, как раньше, — криво улыбнулась она.       Еще около четырёх гулей неуверенно подходили к ним, но Винсент бросился на них, острыми когтями разрывая плоть. Каталина, наблюдая эту прекрасную, по ее мнению, картину, опустила меч.       — Он отлично справляется с этим, я считаю, — она повернулась к Элли, руки которой лизали языки пламени, но мимо вновь просвистела конечность трупоеда, со взмахом меча которая отлетела далеко от ведьмачки. Резкими ударами оружия она пробила и отсекла очередную бошку, сочащуюся гнилой кровью на кладбищенскую землю.       — Зато у тебя лучше рефлексы, — поддержала Элли ведьмачку.       Удивительно, но гули больше не вылазили. Толи их отпугнул рык волколака, то ли эти создания проявили зачатки разума, не желая повторить судьбу их предшественников. Лайтблу пусть и не ощущала запахи так остро, как ведьмаки, всё равно пыталась дышать неглубоко. Находиться среди убитых трупоедов было довольно-таки неприятно, по крайней мере советнице.       Тушить огонь чародейка не стала, он приятно согревал её ладони. Время близилось к рассвету. Глубоко вздохнув, девушка поняла, что ей пора идти. В её кабинете наверняка уже скопились отчёты от Луки и жалобы от ипата.       — К сожалению, вынуждена вас покинуть, — немного грустно произнесла Элли. — Сами понимаете, государственные дела не ждут. Так что до свидания и приятной вам ночи.       — Ого, так быстро? — спросила Каталина, чуть улыбнувшись, — Выходит, кровь гулей мне одной собирать придется.       Мейс зажмурил глаза, чуть мотая головой.       — Избавь меня от этого, — глухо прорычал он, на что девушка лишь рассмеялась.       — Элли, я забыла кольца у тебя, кажется, — прошептала Каталина, — Надо будет их забрать, — неуверенно закончила она.       — Можешь зайти за ним в любое время, голубоглазка, — намекнула девушке чародейка. — Только не попадайся на глаза Адде.       После этого Элли махнула компании рукой на прощание и отправилась на выход с кладбища. Усталость в очередной раз навалилась на неё словно лавина, но, помотав головой, Лайтблу твёрдо зашагала навстречу делам.

***

      Лайтблу вернулась в замок, когда солнце уже полностью выглянуло из-за горизонта. Стражники проводили чародейку настороженными взглядами и их можно было понять. Не каждая советница короля ходила в выпачканном кровью походном костюме.       — Надо будет почаще навещать гулей на кладбище, а то совсем распоясались, — как бы невзначай произнесла Элли и пошла дальше.       Шла девушка быстро и скоро оказалась у кабинета, возле которого её ждал сюрприз.       — Что-то случилось? — поинтересовалась чародейка у взволнованного Луки.       — Скоя’аэли атаковали одну из повозок графа Монтьера. Там было оружие, — сообщил новости мужчина.       — Спир’ен, — прошептала Лайтблу.

***

      В тренировочном лагере скоя’таэлей, скрытом от любопытных взглядов людей в одном из самых мрачных уголков топей, на удивление было не оживлённо. Около начавшего гнить бревна сидело три краснолюда, которые следили за готовящейся на костре тушкой недавно пойманного зайца. Они рассказывали грубоватые матерные стишки и старые анекдоты, над которыми смеялись так, словно слышали их впервые.       Статная эльфийка с заплетёнными в тугую косу волосами цвета морозного каштана стреляла из лука в уже утыканную стрелами мишень. Девушка хмурила свои густые брови и щурила обрамлённые густыми ресницами раскосые зелёные глаза. Ей всё никак не удавалось сконцентрироваться на деле, всё её мысли возвращались к Яевинну и к тому, что он планировал.       Шум, доносящийся с другой части поляны, заставил каждую мышцу в теле скоя’таэля напрячься. Краснолюды не слышали быстрых неритмичных шагов, а вот Гелигвен тут же направила лук в сторону приближающегося гостя. Это точно не был кто-то из их отряда.       — Яевинн! — послышался грозный крик.       Перед взором лучницы появилась высокая девушка с растрёпанными огненно-рыжими волосами. Незнакомка выглядела до невозможности разъярённой. Её плечи рвано вздымались, вокруг неё порой вспыхивали яркие искры, взгляд неестественно светло-голубых глаз метался от одного нелюдя к другому.       Эльфийка вздрогнула. На одежде незваной гостьи виднелась кровь.       — Стой, d’hoine!       — Я сейчас не в настроении для разглагольствований, — посмотрев прямо в глаза эльфийке, чётко произнесла девушка. Её голос разносился на всю округу, отчего несколько птиц испуганно вспорхнули с насиженных мест. — Опусти оружие и оставь это лицемерное d’hoine. Где Яевинн?       — Кто ты такая, чтобы мне указывать? — встрепенулась Гелигвен.       — Я та, благодаря кому у вас есть пища на каждый день и тёплая одежда для холодной ночи. Я та, кто доверился вам и заключил договор. И я та, кто пришла взыскать с вашего лидера за его нарушение, — раздражение вокруг девушки возрастало, как и количество искр, вспыхивающих вокруг неё. — Так что зовите сюда Яевинна, иначе я пойду в ваш лагерь и за безопасность всех его обитателей ручаться не смогу.       Эльфийка хотела стрельнуть в собеседницу, но с ужасом осознала, что даже не в состоянии нормально дышать. Её тело сковал невиданный доселе страх перед этой особой.       — Позовите Яевинна, — только и смогла произнести на выдохе Гелигвен своим подчинённым.       Краснолюды быстро побежали по известной только им тропке в сторону лагеря.

***

      Элли вернулась в замок ближе к полудню. Никто не смел с ней заговорить, потому что вокруг советницы Фольтеста словно сгустились тучи. Даже всегда острая на язык Анка не могла найти слов, чтобы завязать диалог с своей подругой. Лайтблу одним своим взглядом внушала страх.       Никто из вельмож, у которых была назначена встреча с советницей, не рискнул зайти к ней в кабинет. Только Лука порой заходил к чародейке, чтобы передать документы и описать ситуацию. Но даже ему становилось порой не по себе рядом с обычно улыбчивой и открытой Элли. Он боялся её.       Неожиданно в дверь кабинета Лайтблу постучали.       — Кто? — крикнула Элли.       Дверь открылась и на пороге показалась фигура в обтягивающем зелёном платье в пол. Ниспадающие ниже плеч волнистые каштановые волосы с рыжим отливом, большие васильковые глаза, аккуратный носик, чувственные губы и едва заметная россыпь веснушек — всё это сочеталось в прекрасной незнакомке так органично, что никто никогда бы и не подумал, что это плод ворожбы.       — Здравствуйте, советница, — поклонившись по всем правилам этикета, ласково произнесла девушка.       — Здравствуй, — Элли старалась сказать это слово как можно более дружелюбно, но у неё не получилось. — С кем имею честь говорить?       — Моё имя Трисс Меригольд, — представилась гостья. — Рада с вами встретиться, Элли Лайтблу.       — И по какому же делу вы пришли? — поинтересовалась Лайтблу, откладывая перо в сторону. Она уже закончила писать письмо для Роше и теперь могла сконцентрироваться на разговоре.       — Сразу к делу, — улыбнувшись, отметила Трисс. Она прикрыла дверь и направилась к столу советницы. — До меня дошла информация, что вы заинтересованы в избавлении от Саламандр. Я могла бы помочь.       — И чем же? — подозрительно спросила Элли, смотря прямо в глаза собеседницы. Она не могла отделаться от странного чувства, будто девушка перед ней была соткана из секретов, опасности и нерешительности.       — Не только вы заинтересованы в поимке этих бандитов. Существует узкий круг влиятельных людей, желающих того же. И я хотела вас пригласить присоединиться к нам, — не стала юлить Меригольд. — К тому же мы — чародеи — должны держаться вместе.       — И кто же входит в этот круг, желающий прищучить амфибий?       — Я не могу этого вам сказать, пока что. Но скоро мы планируем организовать встречу в Старом Наркоте, куда я вас и приглашаю, — ещё раз улыбнувшись, сказала Трисс.       — Я подумаю над этим, — кивнула Элли. — А теперь прошу меня простить, меня ждут дела. Так что, до свидания.       После этого Лайтблу снова взяла перо и принялась писать, только на этот раз уже Фольтесту. А шокированной Трисс не оставалось ничего другого, кроме как покинуть замок.

***

      Элли сидела на кровати с бутылкой краснолюдского спирта и размышляла о том, как разрешить ситуацию. Она всё думала о словах Яевинна.       Эльф клялся, что это оружие ему необходимо только в целях самообороны. То, что рыцари ордена сейчас ожесточили борьбу на белок, не было секретом для чародейки, но ведь лагерь скоя’таэлей существовал в лесах долгое время и оставался незамеченным. Шанса, что его найдёт какой-нибудь заблудившийся по жизни рыцарь в ржавых доспехах, практически отсутствовал.       Но даже если допустить, что всё так, поступок Яевинна никак не вкладывался в понятие «перемирие». Отряд эльфа атаковал груз, находящийся под прямой протекцией советницы. Даже без банального согласования с ней.       «Нет, здесь определённо что-то другое», — думала Лайтлблу. Девушка перебирала в уме возможные цели белок. С учётом того, что скоя’таэли что-то вынюхивали в городе, выводы напрашивались неприятные. Они собирались что-то захватить. Но что?       Раздался стук в дверь и чародейка словно очнулась от дрёма. Она подняла взгляд и наткнулась на своё отражение в зеркале. Волосы напоминали птичье гнездо, щёки раскраснелись от количества выпитого алкоголя, а сама она казалась неприлично усталой.       Пока проводивший ее стражник удалялся, Каталина медленно вошла в комнату, и аккуратно прикрыла за собой дверь. Она хотела улыбнуться и поздороваться, но заметила ужасное состояние чародейки. Каталина по-птичьи склонила голову, подходя немного ближе.       — Тебе бы отдохнуть, — тихо сказала она, аккуратно касаясь руки Элли.       — Обязательно, только позже, — как можно мягче произнесла Лайтблу. Ей не хотелось грубить ещё и ведьмачке. — Как прошёл день?       — День, ну… — начала она, — Я на самом деле не очень хочу влезать в политику, но я днем пошла к Талеру, — нервно усмехнулась ведьмачка. — Мы говорили, ну, о всяком, что в городе творится.       Каталина неловко почесала шею, садясь прямо на пол перед Элли.       — В общем, эльфы и полукровки лезут из каждого угла в городе. Ты знаешь об этом? — она взглянула прямо в глаза Лайтблу.       — Удивительно, что ты знаешь Талера, — усмехнулась Элли. Чародейка не хотела говорить сейчас о политике, но раз это волновало её собеседницу, она решила рассказать всё в общих чертах. — Я знаю, что сейчас ситуация весьма неспокойная. Более того, подсказывает мне чутьё, что станет только хуже. Поэтому не лезь в это дело. Следуй ведьмачьему нейтралитету и в случае чего сразу же делай ноги.       Лайтблу подошла к своему столу, на котором лежал уже приготовленный кулёчек с деньгами. Она взяла его и протянула Каталине.       — Это за волколака.       Каталина изогнула одну бровь.       — Что ж, а я надеюсь, что с этого момента дела хуже не станут, — она забрала орены и засунула в сумку. — Я не могу уехать без Блаэквена и…       Каталина облизала пересохшие бледные губы, слова давались с трудом.       — Я знаю, как глупо это звучит, но мне бы не хотелось бросать в этой выгребной яме тебя, — ведьмачка тяжело вздохнула, осознавая, что сказанного не вернуть.       Элли отвела взгляд. Ей стало не по себе от того, что её слова могли ранить чувства ведьмачки. Хотелось стать невидимой или провалиться под землю.       — Вопрос о том, чего мы хотим здесь не стоит, — немного повременив всё-таки произнесла Лайтблу. — Мне тоже бы не хотелось, чтобы всё заканчивалось вот так. Но я не властна над происходящим, — смотря в неестественные кошачьи глаза собеседницы, продолжала Элли. — Но с учётом обстоятельств этого не избежать. Я не хочу тебя ранить, самой говорить такие вещи сомнительное удовольствие, но это ради тебя. Поднакопи денег, получи на днях у меня разрешение на выезд из города и уезжай подальше от творящегося здесь бардака. Я не смогу тебя защитить.       Каталина не сдержала удивленного взгляда на чародейку, хотя чувствовала, как сердце бешено стучит.       — Ты думаешь, что мне нужна защита? — ровным голосом спросила она. Она медленно встала с пола, вперившись взглядом в по-настоящему усталое, осунувшееся лицо Элли.       — Поверь, всем здесь понадобится защита, — тихо произнесла Лайтблу.       Неожиданно чародейке вспомнилась Хильда. Она не отослала её, когда запахло жареным, и не смогла спасти, когда всё полетело к чертям. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Голова закружилась и перед глазами поплыли разноцветные круги.       — Так что, да. Ты будешь нуждаться в защите, когда против нелюдей выйдут с вилами и факелами. А это может произойти в любой момент благодаря Пылающей розе.       — Может быть их всех просто стоит убить? — серьезно произнесла Каталина, и в ее облике скользнуло что-то нечеловеческое, словно подчеркивая натуру ведьмака. — Я могла бы это сделать, ты ведь знаешь, — прошептала она.       Я могу сделать что угодно для тебя, — читалось в ее взгляде.       Каталина подступила еще ближе и попыталась взглянуть в глаза чародейке, при этом пока не предпринимая попыток успокаивающе прикоснуться к чужой руке.       — Все, что угодно, — скорее для себя сказала Каталина.       — Мы тогда станем не лучше их, — сурово произнесла Элли. — Не стоит ради меня идти на убийство. Лучше живи ради меня. Наслаждайся каждым днём и борись за свою жизнь.       Лайтблу отступила к столу и достала из ящичка жалобу от Листенковски.       — Вот, — протянула она. — Жалобы недавно поступали на то, что в каком-то подвале постоянно доносятся крики. Хозяева просят разобраться, что там за дело. Купеческий квартал. Переговори с Листенковски. Думаю, сможешь выручить достаточно денег на то, чтобы прожить какое-то время после отъезда из Вызимы.       Каталина пыталась сдержаться. Она клялась в этом сама себе, но подлые смешки сами вырывались из ее горла, пока она брала бумагу и вчитывалась в нее. Еще раз бегло взглянув на текст, она небрежно сложила его и убрала за пазуху.       — Серьёзно, — внезапно перестав хихикать, сказала убийца чудовищ и сложила руки на груди, будто пыталась защититься от правды. — «Наслаждайся каждым днем?» — зло процедила она. Вздохнула, прикрыв глаза, и попыталась успокоиться. — Ты осознаешь, кому это говоришь? — более спокойным тоном спросила она. — Я ведьмак, Элли. Мы не живем жизнь счастливо и не умираем в один день с любимыми.       Каталина снова горько рассмеялась.       Элли стало жалко девушку. Она сочувственно посмотрела на ведьмачку, едва сдержав желание сжать её в объятиях.       — Каталина, — как можно ласковей произнесла чародейка. — Успокойся. То, что ты ведьмак, значит ровно нихера. Да, мутации отличают тебя от человека физически. Но душа-то такая же. Ты — властительница своей судьбы и способна отложить мечи в сторону. Ты можешь найти смысл своей жизни в чём-то помимо убийства чудовищ за плату. И я бы хотела помочь тебе в этом, но не могу. Я нужна здесь.       — Я знаю, что ты хочешь, как лучше, — тихо сказала она, рассматривая интерьер комнаты, словно для Каталине это стало вдруг очень важно и интересно. — И я знаю, что скорее всего ты не понимаешь, о чем говоришь, — она ухмыльнулась, и даже такое вымученное подобие улыбки быстро исчезло с лица девушки.       — Мне уйти? — только и спросила она, с вызовом глядя в эти насыщенные голубые глаза.       — Я, — на секунду Элли запнулась. Она так хотела сказать «хочу чтобы ты осталась. Ты мне нужна», но это было бы неправильно. — Мне нужно работать. Когда будет время, я зайду к тебе в корчму. Подумай над моими словами.       Каталина лишь хмыкнула, закусив нижнюю губу.       — Да, совсем забыла зачем пришла, глупая я, — рассеяно сказала она, направляясь в ванную. Там у зеркала она нашла оставленные ей в прошлый раз серебряные колечки с интересными вставками, которые преимущественно были наворованы у богатых купцов или взяты с трупов. Но надела Каталиина лишь одно, и крохотные руны, вырезанные на двимерите, на одно мгновение зажглись светом и так же быстро потухли — магия, сотканная специально для неё.       Девушка размяла шею и занялась процессом трансформации. Каких-то несколько секунд, и из ванной выбегает холёная белая кошка, останавливаясь у самой двери и глядя на чародейку так же вызывающе, как и прежде, и издала хриплое «мяу».       Элли поспешила открыть дверь своей гостье:       — Адды сейчас в замке нет. Можешь спокойно передвигаться.       Лайтблу улыбнулась. Скорее потому, что так было нужно, а не потому что хотелось. Чародейка понимала, Каталина обиделась. Возможно, так было лучше. Ведьмачку ничего больше не будет держать в Вызиме.       Каталина еще немного задержала взгляд на чародейке, а после юркнула в открытую дверь.       Советница короля продолжала про себя твердить одну лишь фразу «так правильно».       Под вечер настроение Элли совсем уж испортилось. Кропотливо сидеть над бумагами сил не осталось, а желание напиться наоборот становилось всё больше. Той бутыли спирта явно оказалось мало. Головная боль не давала сосредоточиться на деле, а пульсация в висках не давала вникнуть в слова собеседников.       Отдав последние распоряжения Анке и Луке, Лайтблу поспешила на улицу. Находиться во дворце было физически трудно. Всё здесь будто кричало Элли о долге и о том, что в такое неспокойное время она должна каждую минуту трудиться во благо Темерии, а не отдыхать. Но силы для этого у чародейки иссякали прямо на глазах.       Наконец, девушка вышла на улицу. Прохладный воздух бодрил. Недавно шёл дождь, но духота никуда не ушла. К ней добавились лишь запахи от выгребных ям и помоев, которые вода разнесла по всей дороге. Элли поморщилась от этого и ускорилась, желая поскорей оказаться у Лютика. Этот бард умел поднимать настроение.       Голова продолжала раскалываться. Чародейка так погрузилась в свои мысли, что с трудом услышала детский крик. Лайтблу по привычке хотела достать свой меч, но осознала, что оставила его в комнате.       — Зараза!       Крик снова повторился, а ему вторило рычание диких собак. Быстро просканировав местность, девушка ласточкой метнулась в ближайший закоулок и завернула направо.       Девушке открылась страшная картина. Забравшись по выступающим доскам на стену полуразрушенного домика, мальчуган с вымазанным лицом звал на помощь. Перед ним кружили четыре больших пса, лая на него и прыгая к нему с разинутыми пастями.       — Эй, пёсели, — отвлекая внимание животных на себя, громко начала советница, — я здесь!       Искажённые оскалом морды повернулись на источник звука и ринулись на девушку. Элли едва хватило силы на обычный барьер. По лбу струился холодный пот, а внутренности скрутились в тугой узел.       «Снова магический фон. Но откуда?» — успела подумать чародейка, прежде чем к ней пришло осознание. Это было из-за мальчишки.       — Эл’скрит, — зашептала Лайтблу, но ничего не происходило. — Д’ерн, — зашипела чародейка.       Защита вела себя нестабильно, и невидимая стена грозилась в любой момент пасть. Элли закрыла глаза и собрала все своё самообладание в кулак. Её сжатые ладони объяла белёсая дымка.       Вдох. Выдох. Вдох. Голубые глаза распахнулись. Руки чародейки сделали несколько быстрых движений. На секунду всё исчезло в набежавшем тумане.       Когда морок спал, вместо собак стояли окоченевшие ледяные статуи.       Мальчик широко распахнутыми глазами наблюдал за своей спасительницей. Он чувствовал себя не очень хорошо, его будто лихорадило. И девушка, судя по нетвёрдой походке и бледному виду чувствовала тоже самое. Она подходила всё ближе к стене, пока не оказалась прямо под ним.       — Молодчина, что туда забрался, — улыбнувшись краешками губ, сказала Элли. – Только заноз, небось, теперь у тебя столько же, сколько соли в океане. Прыгай ко мне.       Чародейка шире улыбнулась и развела руки в стороны.       — А вы меня поймаете? — недоверчиво спросил босой мальчуган.       — Поймаю, — уверенно произнесла девушка.       Ребёнок зажмурил свои карие глаза и прыгнул. Элли едва успела.       — Ты как? — держа мальчика в своих объятьях, спросила девушка.       — Не дурно, — ответил мальчуган, приоткрыв глаза. — Только руки болят.       Элли присела на корточки, продолжая прижимать к себе дрожащего ребёнка. Она осторожно взяла маленькие ручки в ссадинах и занозах в свою небольшую, но кажущуюся сейчас гигантской, ладонь.       — Тебе надо будет потерпеть, пока я не уберу все занозы, — сказала Лайтблу. — Сможешь?       Мальчик кивнул. Он выглядел так серьёзно, что девушке даже стало его немного жаль.       — Я не буду говорить, что больно не будет, — как можно мягче произнесла чародейка. — Но зато потом у тебя не пойдёт нагноения или ещё чего в таком духе.       Элли достала из внутреннего кармана куртки флягу со спиртом. Мальчуган сжался от ужаса.       — Эй, ты чего? Я просто хочу промыть тебе раны, — поспешила успокоить ребёнка девушка.       — Вы меня бить не будете? — заикаясь спросил он.       Лайтблу в шоке распахнула глаза. Догадки о причинах такой реакции у мальчика подняли в чародейке бурю негативных эмоций. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не выплеснуть их при ребёнке. Вместо этого она поцеловала светлую макушку мальчика.       — Я не причиню тебе зла, — пообещала девушка. — Как тебя зовут?       — Альвин, — ответил мальчуган, улыбнувшись. Он наконец успокоился и смог расслабиться в объятьях советницы.       — Теперь потерпи чутка, — предупредила чародейка и вылила немного мутно-белой жидкости на ладони ребёнка.       Альвин зашипел. Элли почувствовала, как он напрягся всем телом от боли. Чародейка принялась дуть на ладошки, желая хоть немного облегчить процедуру. Это, как ни странно, помогло. Возможно, дело было даже не в этом, а в той заботе и ласке, с которыми Лайтблу отнеслась к напуганному ребёнку. После того как спирт подсох, девушка принялась вытаскивать деревянные щепки. Мальчик ойкал и шипел, но даже не старался остановить девушку, веря, что она ему ничего плохого не сделает.       — Вот и всё, — спустя какое-то время сказала Элли.       — Но кровь ещё сочится, — нахмурился Альвин.       — Это ерунда. Да, кровь ещё идёт, но уже ничего страшного нет. Знаешь, как я порой говорю? Не верь глазам своим, они порой обманывают, — улыбаясь, говорила маг. — Ты видишь раны, но на самом деле они не опасны.       — Спасибо, — улыбнувшись, поблагодарил мальчик. — Я запомню.       — Скажи, как ты оказался в окружении собак. И как они вообще здесь оказались? — посмотрев на окоченевших животных, спросила девушка.       Альвин прижался к своей спасительнице и тихо начал говорить:       — Собак в городе полно, на самом деле. Они проплывают по реке, под сводами. Порой хозяева с пинком под зад выбрасывают животных на улицы. Тогда кобели сбиваются в стаи и начинают бродить по окраинам. Стража ни черта не делает и только развешивает объявления «остерегайтесь собак на улице». Дебилы.       — Мда уж, надо будет проучить эту стражу. А где твои родители? — поинтересовалась Элли.       — Мертвы. Родни у меня нет, — признался Альвин.       — Где же ты живёшь? — изумлённо произнесла Лайтблу.       — За мной присматривают сёстры Мелителе около лечебницы.       — Ладно, — на выдохе произнесла Элли. — Пошли со мной к моему другу Лютику. Хоть переночуешь на нормальной постели.       Альвин нехотя отстранился от девушки. Элли встала и взяв ребёнка за руку отправилась в новый наракорт.

***

      Лютик весьма удивился, когда увидел страшно бледную Элли с ребёнком. Поприветствовав шокированного друга, советница тут же прошла в комнату и начала без умолку рассказывать о мальчике. И в конце монолога всё пришло к тому, что бард оказался обязанным позаботиться об Альвине.       — Подожди, — взмолился мужчина. — Элли, ты хоть понимаешь, что хочешь доверить мне ребёнка?       — Лютик, это ненадолго. Всего-то на пару дней, — попыталась успокоить друга Лайтблу, набирая в деревянную ванну воду и тут же её разогревая. — Альвин, можешь пойти ополоснуться.       Мальчик лишь неуверенно кивнул и пошёл в закрытую небольшой деревянной стенкой ванну.       Лютик же недовольно уставился на девушку.       — Может ты объяснишь, что происходит? — серьёзно спросил бард.       Чародейка тяжело вздохнула и прошептала:       — Я объясню всё потом, а пока разреши Альвину хотя бы переночевать здесь, — опустив плечи, попросила советница.       — Конечно, — недолго думая, согласился Лютик. — Только я скоро иду к Шани. Это моя знакомая медичка, к слову, работает в Лечебнице.       — Медик, говоришь, — почесав подбородок, повторила Элли. — Мне бы с ней встретиться, чтобы обговорить ситуацию.       — Так пошли со мной, — предложил друг чародейки. — Я знаю, что произошло вчера ночью. Слухи быстро расходятся, — почесав шею, всё же рискнул поднять неприятную тему бард. — Многие начали роптать, мол, советница Фольтеста не так влиятельна. Большинство ждёт от тебя войны с белками.       — Пусть ждут хоть до пришествия Белого Хлада, — спокойно сказала Элли. — Я не собираюсь сейчас рубить головы.       — Ладно, — положив руку на плечо девушки, решил сменить тему Лютик. — Я вижу, что ты устала от этого, так что давай просто расслабимся и проведём приятный вечер у моей подруги. А Альвин выспится после тяжёлого дня.       — Хорошо, — громко выдохнув, согласилась Лайтблу.

***

      В храмовом квартале, который и днём-то не казался раем, ночью всё казалось ещё более унылым. Лютик постоянно вздрагивал от посторонних шумов, скрипов половиц в домах, звука распахивающихся окон. Он старался держаться подальше от тёмных закоулков, догадываясь, что в них могут скрываться не самые добродетельные личности.       Элли держалась рядом с другом, внимательно всматриваясь в дорогу. Не хотелось нарваться на патрульных, чтобы вести о прогулках советницы короля уже завтра стали лишним поводом для сплетен кметов.       — Так почему ты сама не приютила мальца? — чтобы отвлечься от своих дум, спросил бард.       — У него сильный магический потенциал и это мешает мне сосредоточиться, — ответила Лайтблу, умолчав о своих приступах.       — Насколько у него должен быть силён магический ареол, что тебя он сбивает? — подивился Лютик, цокнув языков.       — Я не знаю, насколько ограниченны его способности, — ответила Лайтблу, пожав плечами. — Но ему надо найти учителя, чтобы обуздать их. В будущем это может стать большой проблемой не только для него, но и для его окружения.       — Может, примешься обучать его? — предложил друг чародейки.       — Не думаю, что это хорошая идея. Пока он не научится сдерживать свои силы, моя магия будет вступать в диссонанс с его способностями, и это будет усложнять жизнь нам двоим, — отказалась девушка и поспешила сменить тему. — Нам долго ещё идти?       — Тут за углом, — указав на развилку, ответил Лютик.       — Ой, у меня же нет ничего ей в подарок, — вспомнила Элли. — Мы даже не знакомы, а я иду к ней домой без ничего.       — Расслабься, Элли, — похлопав подругу по плечу, успокоил бард. — Она знает о том, как много делает советница Фольтеста для лечебницы, и будет рада принять тебя. Верь мне!       — Ну ладно, — тихо протянула Лайтблу.       Наконец они достигли неплохого, по меркам квартала, двухэтажного домика.       — Здесь, — указал Лютик на дверь. — Только предупреждаю, бабка — хозяйка дома, — ой какая противная личность.       — Давай, — вдохнув побольше воздуха, сказала чародейка.       Лютик постучал в добротную дубовую дверь. Послышались причитания и дверь отворила низенькая старушка с бородавкой на подбородке. Она недовольно посмотрела своими водянистыми глазами на пришедших и её седые брови взмыли вверх:       — Эта медичка стала и девушек принимать? — изумлённо проговорила старуха скрипучим голосом.       — Что? — удивилась Элли. Такого предположения она не ожидала.       — Что слышала, шлёндра, — удивление сменилось гневом. — Знайчит так. Я устала, что эта девка постоянно к себе кого-то водит, а сама не доплачивает. Платите или проваливайте.       — Что ты себе позволяешь? — воскликнул Лютик. — Ты даже не знаешь с кем говоришь!       — Спокойно, Лютик, — вмешалась Элли. Она не хотела, чтобы её личность узнали. — Сколько вам требуется, бабуся?       — Пятьдесят оренов с каждого, — спокойно ответила хозяйка дома.       — Совсем ополоумела, старая! — возмутился бард.       — Будет по-вашему, — в том же тоне, отвечала чародейка, доставая из кармана мешочек со сто двадцатью оренами. — Тут даже больше. Это за то, чтобы вы нас не беспокоили.       Старушка приняла мешочек и тут же потопала в глубь своего жилища, причитая о «пошлости, звенящей пошлости». Лютик и Элли, решив не испытывать терпение нервной бабки, поспешили вверх по видавшей лучшие времена лестнице.       На втором этаже возле стола суетилась невысокая девушка с тёмно-рыжими коротко стриженными волосами. На звук шагов хозяйка комнаты, облачённая в короткое зелёное платьице, обернулась. Она не казалась особо ладной. Её лицо усеивали веснушки, особенно на вздёрнутом носике. Шани одарила вошедших заинтересованным взглядом зелёных глаз.       — Так-так, Лютик, — улыбнулась девушка, демонстрируя ряд немного кривых зубов. — Неужели ты всё-таки решил остепениться?       — Шани очаровательна, как и всегда! — взмахнул руками бард. — Я пока даже и думать о семейной жизни боюсь. А моя замечательная спутница — это Элли Лайтблу — советница короля, чародейка и просто очаровательная девушка.       — Элли Лайтблу?! — распахнув глаза, удивилась Шани. — Рада с вами познакомиться. Это честь принимать вас у меня.       — Я тоже рада познакомится с доктором, что каждый день рискует своей жизнью, борясь с катрионой, — подходя ближе и протягивая руку, сказала чародейка.       Шани с радостью ответила на рукопожатие. Она не сводила любопытного взгляда с высокой девушки перед собой. Элли Лайтблу отличалась от представлений доктора… в лучшую сторону.       — Кого мы ещё ждём? — поинтересовался Лютик, усаживаясь на один из стульев.       — Сам увидишь, — загадочно произнесла девушка. — Присаживайтесь, Элли.       — Прошу, давай на ты, — улыбнулась Лайтблу.       — Хорошо, — дружелюбно произнесла медичка, садясь возле Лютика.       Советница села напротив Лютика. Она чувствовала себя неловко и рассматривала скромное убранство комнаты. Жилище было уютным, но это казалось заслугой хозяйки комнаты. Шани позаботилась о живых цветах в глиняной вазе с странным рисунком, купленной за бесценок в антикварном магазине, постелила перед кроватью небольшой коврик, разложила книги в шкафу так, что цвет обложек создавал забавный узор.       — У тебя очень милая комната, Шани, — сделала комплимент Элли.       — Спасибо большое, — широко улыбнувшись, поблагодарила Шани. А после резко встала, как и Лютик. — Геральт.       Элли вздрогнула и быстро обернулась. Перед ней стоял высокий, худощавый мужчина с белыми, как молоко, волосами. Его измученное бледное лицо покрывали шрамы и нельзя было сказать молод он или стар. Его светящиеся во тьме янтарные глаза с вертикальным зрачком, казалось, смотрели прямо в душу. Рядом с той же Каталиной у Лайтблу не возникало такого чувства. Одет мужчина был в изношенную одежду, больше напоминающую лохмотья. На его шее висел круглый медальон в виде ощетинившейся волчьей морды.       Снова в голову чародейки пришли мысли о ведьмачке из школы кота.       — Геральт! — вскликнул бард. — Разрази меня гром! Я уже думал, что увидел призрака. Это правда ты?       Лютик сделал несколько больших шагов и, оказавшись рядом с ведьмаком, принялся его пристально рассматривать, словно желая понять, это он или не он. Гость Шани оставался невозмутим, ни один мускул на его лице не дрогнул.       — Вообще-то, я… — начал было седой, как был перебит музыкантом.       — Я сошёл с ума? Это шутка? Шани?! — продолжал сыпать вопросами неугомонный мужчина.       — Это не шутка, — ответил за девушку ведьмак.       — Но как? — не успокаивался Лютик. — Я же собственными глазами видел… — тут бард запнулся и потупил взгляд в пол. Прям, как и тогда, в его комнате — подумала Элли.       — Что ты видел? — поинтересовался Белый Волк.       — Я видел, как она приказала положить тебя в лодку. И там был единорог, и Мильва, Кагыр и Ангулема, и Ярпен с Золтаном — мы все это видели…       Элли поняла, что ни черта не понимает. Она продолжала наблюдать за тем, как бард, растеряв весь свой поэтический дар, что-то несвязано говорит, активно жестикулируя. А Геральт слушал так, будто речь шла не о нём. Настолько отстранённый был у ведьмака вид. Лайтблу даже успела подумать, что этот мужчина не имеет никакого отношения к Цири, как он заговорил:       — Я потерял память, но я хочу знать, почему все так удивляются, когда видят меня живым. Расскажи мне всё. По порядку.       — Пять лет назад мы сидели в корчме с нашими друзьями. Ели улиток, пили водку. Затем обезумевшая, жаждущая крови толпа ворвалась в район нелюдей, начался погром. Ты хотел остановить их. Ты вышел на улицу. А там… — Лютик опустил голову. — Там кто-то проткнул тебя вилами. Это была смертельная рана. Мы подоспели слишком поздно.       Чародейка вновь встрепенулась. История совпадала с той, которую ей поведала её названная сестра.       — Есть у меня чувство, что ты мне не всё рассказываешь, — многозначительно произнёс ведьмак.       — Мы все там были, — невпопад сказал бард.       — Все — это кто?       — Так ты действительно не помнишь, — на выдохе прошептал Лютик. — Все твои друзья, все, кого ты любил.       — Похоже на одну из твоих баллад, — недоверчиво произнёс ведьмак.       Лютик лишь покачал головой.       — Я говорю правду, ничего более, — с этими словами мужчина отступил к столу. — Прости, я всё ещё не могу поверить в то, что ты жив.       — Послушай, — начал ведьмак. — Я ничего не помню, а ты ничего не знаешь. Некоторым историям суждено остаться неизвестными.       — Об историях можно и потом поговорить, — вклинилась в разговор, до этого молчавшая Шани. — А сейчас прошу всех к столу. Кстати, Геральт, — повернувшись в сторону чародейки молвила девушка, — это советница Фольтеста. Элли Лайтблу.       Ведьмак кивнул.       — Приятно познакомиться, — начала Элли. Ей нужно было найти ответы. — Многого о тебе наслышана, Геральт. Особенно много я узнала от Цири.       Лицо ведьмака оставалось нечитаемым, а вот Лютик заметно вздрогнул.       — К сожалению, я не помню никакую, Цири, — сказал ведьмак.       Сердце Элли неприятно сжалось.