Перекрёсток

      Геральт пришёл в себя так, будто его резко выдернули из горячей ванны. Кружилась голова, мысли путались, подташнивало и ломило кости. Тем не менее Белый Волк не спешил подавать признаков жизни. Он не открыл глаза и даже не дёрнулся, продолжая лежать на свежих прохладных простынях и прислушиваться к ощущениям.       Ведьмак не ощутил ожидаемого аромата ночных фиалок и дождя, вместо этого его окружал другой запах.       Мята, чабрец и роза… Трисс…       Словно подтверждая догадку ведьмака, послышался голосок чародейки.       — Ошибаешься, — возразила кому-то его знакомая. — Он в моей власти. Впрочем, не только он. Все они. Жаль, что Фольтест вместо того, чтобы обратиться к кому-то из нас, назначил на должность эту Лайтблу, — фамилия советницы прозвучала с явной антипатией.       — Ты же виделась с этой дилетанткой. Как она тебе? — спросила бесстрастно другая женщина.       — Она совершенно не утончённая и не подходящая для такого статуса. Тем не менее, вынуждена признать, что эта особа весьма сильная чародейка, даже одной встречи с ней хватило, чтобы понять это, — уже с толикой уважения сообщила Меригольд. — Возможно, даже исток.       — Тебе необходимо узнать о ней как можно больше, проникнуть в её круг общения и если появится возможность, то уговорить её присоединиться к нам, — сурово дала наставления собеседница Трисс. — Что насчёт Леуваардана?       — Он принял моё предложение. Он сказал, что те, на кого он работает, сами хотели с нами заключить союз, но я его опередила, — гордо произнесла чародейка.       — Мужчины, — усмехнулась другая. — Во всём хотят быть первыми. Кстати об этом, как там твой ведьмак?       — Думаю, удастся его убедить, — поспешно ответила Трисс. Она метнула взгляд на лежащего в её постели мужчину.       — Не ошибись, — резко осадила её женщина. — Геральт весьма проницательный и … особенный.       — Я знаю, — уверила другую чародейку девушка. — Я ухожу. Свяжусь, когда закончу с этим.       Чародейка подошла к кровати и ласково посмотрела на спину ведьмака, покрытую шрамами. Геральт слышал, как участилось её дыхание. Трисс ласково провела руками по его напряжённым мышцам, посылая приятные разряды по всему телу мужчины.       — Трисс, — с хрипцой в голосе, проговорил ведьмак и перевернулся на спину. Он сделал вид будто пришёл в себя только что.       — Геральт, — распела имя любовника Меригольд. Она уселась на бёдра ведьмака, с улыбкой заглядывая в его измученное лицо. — Судя по результатам магического сканирования, ты в полном порядке. Но я хотела бы в этом убедиться.       Девушка кокетливо улыбнулась и наклонилась к лицу мужчины. Она накрыла его обветренные губы своими. Геральт не особенно хотел сейчас кого бы то ни было целовать, но всё же поддался под напором истосковавшейся по нему чародейки. Его руки принялись бродить по спине девушки, отчего та прильнула к нему ещё ближе.       Спустя несколько мгновений ведьмак почувствовал вмешательство в свой разум и всё смешалось. Он помнил тепло её тела, беспорядочные поцелуи, томные вздохи и беспрерывное «Геральт». Она ластилась к нему, извивалась в его руках и твердила о том, как скучала по его касаниям. Они любили друг друга снова и снова, пока, наконец, и у Трисс не осталось сил.       Чародейка устроила свою голову на груди любимого, а ногу перекинула через его, словно отрезая ему все пути к отступлению. Она заглянула своими васильковыми глазами в его кошачьи и нахмурилась.       — Ты ни разу не произнёс моего имени, — упрекнула Геральта Меригольд. — Я думала, что ты обрадуешься, увидев меня, но вместо этого у меня сложилось впечатление, что ты даже не скучал.       — Скучал, — тихо проговорил мужчина, поглаживая голову девушки. — Но мне не даёт покоя то, что я очнулся здесь. Как это произошло?       — Я искала причину магической аномалии. И решила прозондировать местность около Башни Мага, а там наткнулась на сильный, но чересчур уж запутанный магический след и на тебя. Недолго думая, решила перенести тебя сюда, чтобы проверить твоё состояние, — ответила Трисс с полуулыбкой на лице, ещё сильнее прильнув к сильному телу любимого. Но затем её тон заметно изменился. — Но кто-то уже позаботился о твоих ранах. Не знала, что ты успел подружиться с королевской советницей.       — Ты читала мои мысли, — недовольно проговорил Герльт. — Зачем? Если бы ты спросила, то я бы ответил честно.       — Мне нужно было убедиться, что после помощи достопочтенной Элли Лайтблу твоё сознание по-прежнему в порядке, — в том же тоне ответила Меригольд. — Она могла вмешаться в твой разум и использовать тебя!       — Трисс, Элли бы так не поступила, — высказал свои мысли мужчина. Он сам не знал почему, но был уверен в этом. К тому же, он почувствовал бы вмешательство в разум.       — Я не видела, чтобы вы стали очень близки, так почему ты так уверен? — скептически подняв бровь, спросила девушка.       Геральт молчал.       — Возможно, тебе она просто показалась похожей на меня? — заулыбавшись спросила чародейка. — Рыжеволосая, голубоглазая… Хотя нет, её глаза пугающего цвета, мы не похожи в этом, — задумчиво протянула она, после чего сменила тему. — Возвращаясь к началу разговора. Про аномалию. Не мог бы ты помочь мне и установить по городу три небольших магических маячка. Они мне помогут выявить источник этой магической силы. Я буду очень признательна, — Трисс томно прошептала последнюю фразу прямо в ухо, после чего немного его прикусила.       Геральт улыбнулся краешком губ.       — Как я могу отказать, — тихо сказал он и быстро перекатился в бок, оказываясь нависшим над чародейкой. — Можно получить аванс?       Девушка кокетливо улыбнулась и поцеловала его.

***

      Трисс недовольно посмотрела в сторону двери, нахмурив брови. Геральт не выдал удивления столь резкой смене настроения любовницы. Она хмыкнула, встала из-за стола, на котором до этого разложила всевозможные яства на завтрак, подошла ко входу в свой дом и впустила на порог рыжеволосую высокую женщину с неестественно бледными голубыми глазами. Гостья была сонной, на её лице расцветали синяки и красовались ссадины.       — Приветствую, — поздоровалась девушка. Когда она увидела ведьмака, то её губы против воли расплылись в добродушной улыбке. — Извините за столь ранний визит, я должна была удостовериться, что Геральт в порядке.       — Что вы, — улыбнулась Трисс, жестом приглашая коллегу по цеху внутрь, — я как раз думала сегодня увидеться с вами. Если вы не успели поесть, то присоединяйтесь к нам за завтраком.       Живот Элли заурчал. Меригольд улыбнулась, закрыла за чародейкой дверь и тут же при помощи магии поставила на стол дополнительные столовые приборы и приставила ещё один стул.       — Спасибо за приглашение, — кивнула Лайтблу.       — Выглядите вы не особо хорошо, — как можно ласковей произнесла хозяйка дома. — На болотах пришлось нелегко?       — Я погляжу, вы в курсе, — бросив недовольный взгляд в сторону мужчины, заметила Элли. — Да, очень уж сильные противники были. Вы и сами, наверняка, знаете.       — Вы говорите про Азара Яведа с Профессором или про скоя’таэлей и орден «Пылающей Розы»? — присаживаясь возле Геральта поинтересовалась Четырнадцатая с Холма. — Слышала, бойня между последними была жестокой, но на удивление жертв не так много. Поговаривают, что явилось какое-то привидение, установившее барьер между враждующими сторонами и помешало планам устроить кровавую баню.       — Тоже наслышана об этом, — кивнула Лайтблу, поудобней устраиваясь на стуле, больше напоминающем небольшое кресло. — Как дела, Геральт?       — Гораздо лучше, — ответил ведьмак. Он чувствовал напряжение, витавшее между чародейками, а потому поспешил проявить обычно скрываемое любопытство. — Что с твоим лицом?       — Зацепилась об корягу и покатилась кубарем в кусты, а ты сам знаешь, они там хищные, — не задумываясь, солгала Лайтблу, мешая насыпанную в её тарелку кашу с ягодами. Не заметив в еде ничего необычного, девушка принялась есть.       — Вы обдумали моё предложение? — поинтересовалась Трисс, смотря прямо в глаза собеседнице.       — Обдумала, — кивнула Элли. — Решила поприсутствовать на этой встрече, но обещать ничего не буду.       — Вас что-то смущает? — спросила Меригольд, явно неудовлетворённая таким ответом.       — Всё смущает, — без обиняков ответила девушка, совершенно не изменившись в лице. Показывать свои эмоции перед Трисс она не желала.       — Такими речами вы можете легко обидеть, — с лёгким укором произнесла Меригольд, внутренне закипая от негодования. Ведьмак, почувствовав неладное, успокаивающе положил свою ладонь поверх руки чародейки. Это возымело воистину волшебный эффект.       — Я совершенно не желаю кого-либо обижать. Напротив, я говорю правду, сразу даю понять свои намерения, разве этим можно обидеть? — искренне удивилась советница. Её аппетит пропал, но она заставила себя доесть оставшиеся на дне две ложки.       — Вы правы, советница, извините меня за резкость, — снова надев маску благодушия, отметила Трисс. Она переплела свои пальцы с пальцами любимого.       — Как вы нашли Геральта? — поинтересовалась чародейка, после того как отпила смородинного сока. Она старалась подметить как можно больше деталей в поведении Меригольд.       — Я искала аномалию, а вместо этого наткнулась на него. Одного, раненного в Башне, — ответила Трисс. — И решила его телепортировать. А вы как нашли его здесь?       — По магическому следу, — как ни в чём ни бывало ответила девушка.       Её собеседница нахмурилась, наклонила в бок голову и немного посомневавшись спросила:       — Что это значит? Разве можно отследить в столь насыщенном магией месте посторонний след?       У Лайтблу от удивления поднялись брови. Правда, чародейка быстро взяла себя в руки, расправила плечи и не без гордости пояснила:       — Можно, особенно если магический почерк знаком. Да, след от моей дуэли с Яведом и общий повышенный магический фон усложнили дело, но вы оставили след используя портал. Едва заметные, но всё же имеющиеся тёмно-зелёные энергетические узлы выдали ваше вмешательство.       Трисс продолжала гипнотизировать взглядом лицо Лайтблу, с недовольством понимая, что эта красота естественная, а не являющаяся последствием магического исправления внешности. Гостья словно была не от этого мира, особенно привлекал цвет глаз. В мыслях возник ещё один пример странного цвета — фиалкового. Тем не менее обладательница таких глаз, несмотря на властный характер, не производила такого впечатления, как Элли. Выдающаяся Йеннифер, не вписывающаяся ни в какие рамки, всё же казалась куда более приземлённой.       — Вот оно как, — сделав понимающий вид, кивнула головой хозяйка дома. — Хотите пирога?       — Спасибо за гостеприимство, Трисс, — улыбнувшись поблагодарила Элли, — но вынуждена отказаться. Думаю, что мне пора идти.       — Я тоже иду, — поднимаясь со своего места, объявил ведьмак.       — Жаль, — протянула Меригольд, не сводя глаз с любимого. — Я буду ждать тебя, Геральт. И нашей встречи тоже, Элли.       Советница Фольтеста и Белый Волк поспешили покинуть дом Трисс. Когда двое оказались на улице, Элли облегчённо вздохнула и смогла сбросить напускную вежливость, схватила ведьмака и сжала в своих неслабых объятьях.       — Скотина ты, — выдохнула чародейка, уткнувшись ведьмаку в изгиб шеи. — Ты бы знал, как я испугалась, не застав тебя в башне!       Геральт нежно улыбнулся, вдыхая запах фиалок и дождя. Он тоже обнял её. Было приятно осознавать, что у него появилась такая подруга. Белый Волк не чувствовал в ней и капли фальши, хотя у него, как уже успело выясниться, был на это нюх.       — Я не сомневался, что ты меня найдёшь, — тихо сказал мужчина, пряча улыбку и отстраняясь. — Расскажешь, что произошло?       С лица Элли пропала улыбка и появилась складочка между нахмуренных бровей, которая делала чародейку более взрослой и представительной. Советница Фольтеста сделала странный жест рукой, после чего кивнула в сторону одной из улочек Купеческого квартала.       — Пошли прогуляемся, заодно я всё и расскажу, — пояснила девушка, начиная движение в нужном направлении. Геральт, словно её тень, двинулся за ней шаг в шаг. — Для начала скажу, что я уже успела столкнуться с последствиями своего выбора. Они, — чародейка запнулась, — совершенно не такие, какие я ожидала. Ты помнишь, я не послушала и пошла наводить порядки. Вмешалась в бойню, не заняв ничью из сторон. Вмешалась, впрочем, непозволительно поздно. Жертвы есть и их не мало. И всё из-за моих рассуждений. Когда я наконец решилась, то наколдовала иллюзию зверя и параллельно раскидала всех в разные стороны. Орден бежал. А Белки сочли это знаком, что им благоволит дух болот. Орден теперь собирается начать карательные походы в болота и в деревни с целью выявить «связных белок», на деле же просто будут вешать нелюдей. Лесная братва же на волне энтузиазма от поддержки духов, тоже собирается что-то провернуть.       — Тебя кто-то видел? — хмуро спросил ведьмак.       — Нет, я наложила заклинание невидимости, но я думаю, что Яевинн мог догадаться, — призналась Элли.       — Яевинн? — переспросил Геральт, он надеялся, что ему послышалось. — Откуда ты его знаешь?       — Это важно? — ответила вопросом на вопрос Лайтблу, явно не желающая сейчас посвящать друга в подробности этого момента.       — Может быть, — неопределённо ответил Белый Волк и огляделся по сторонам.       Они практически зашли в тупик, но между стеной, отделяющей один квартал от другого, и ближайшим домом из хорошего кирпича, виднелся небольшой проход. Именно туда и двинулась чародейка, едва протискиваясь в тесном пространстве. Геральт без вопросов двинулся следом. Совсем скоро они вышли в небольшой дворик, больше походящий на небольшой парк. Здесь бурно росли деревца с густой кроной, отчего почти везде была тень. Стояли несколько лавочек, а посреди дворика расположилась чудом уцелевшая статуя эльфийского мастера.       Элли подошла к одной из узких лавочек и присела, вытягивая длинные ноги. Только сейчас Геральт заметил, насколько сильно устала его подруга. Он присел рядом, всматриваясь в статую. Это была эльфийка, разумеется, очень красивая. Она прикрывала рукой глаза от света и слегка щурила большие глаза. Красивые пухлые губы растянулись в счастливой улыбке. Длинные, волнистые волосы словно развивались от ветра.       — Говорят, что скульптор запечатлел здесь свою дочь. Прекрасную Авроиэль. Девушка обожала встречать каждый день с улыбкой, хотя невзгоды сыпались на её голову одна за другой. Думаешь, такое возможно? — доверчиво положив голову на плечо мужчины, спросила чародейка.       Ведьмак мог только догадываться, что творилось в голове у Лайтблу. Он положил ей на плечо свою тяжёлую ладонь и присмотрелся к статуе повнимательней. Плечи слегка ссутулены, под глазами едва заметные круги. Первое впечатление оказалось ложным.       — Она устала, ей сложно, но она искренне улыбается, — высказал ведьмак. — Я думаю, что она встречает каждый день с улыбкой не потому, что ей новый восход солнца уготовил радость и счастье, а потому что она пережила тот прошлый, полный несчастий день и ещё один день до этого…       — Ты прав, — улыбнулась Элли. — Авроиэль была больна чем-то таким, что даже эльфийские маги не моги исцелить. И каждый рассвет она встречала так, будто он последний. Вместо того, чтобы отчаяться и впасть в депрессию, она стала радоваться мелочам. Мудрый подход. Да только у меня так не получается, — как-то грустно произнесла девушка и задумчиво уставилась на каменную эльфийку.       — У каждого свой метод решения трудностей, — подбодрил Геральт подругу.       — А какой твой? — спросила чародейка, прикрыв глаза.       — Я сам не знаю, просто стараюсь поступать правильно, — неуверенно произнёс Геральт.       — А что в твоём понимании правильно? — поинтересовалась Лайтблу.       Ведьмак задумался. Он недавно говорил о том же с Трисс. Она твердила что-то о том, что он должен принять чью-то сторону, создать моральный компас. Тем не менее, как это сделать Меригольд не объяснила, сославшись на то, что не хочет превращать его в её видение Геральта. Тут Белый Волк осознал, что несмотря на слова любовницы, поведение Четырнадцатой с Холма говорило совершенно об другом…       Так что же он сам думал?       Мужчина всё думал, а девушка продолжала бездвижно сидеть и наслаждаться погожим деньком. Игнорируемая до этого момента слабость дала о себе знать, как и боль от незаживших ранений. Только сейчас чародейка смогла хоть немного передохнуть, потому что знала, что с другом всё в порядке.       — Для меня правильно — поступать по совести. Но поразмышляв об этом, я не думаю, что существует «правильно», — наконец молвил ведьмак. Элли чуть дёрнулась, пробуждая себя от дрёмы. — Есть только выбор и его последствия. И поступая по совести надо быть готовым встретить самые несладкие последствия.       — А что же значит поступать по совести? — вновь спросила Лайтблу. Поняв, что такими вопросами легко можно сломать хрупкую психику ведьмака, она решила слегка изменить вопрос. — У тебя есть выбор. Большое зло и малое. Что выберешь?       Геральт окаменел. Мелькнуло смазанное воспоминание. Скрюченный старик с густыми разросшимися бровями. Девушка с коротко стриженными волосами и самодовольной улыбкой на лице. И оба твердили про большое и малое зло.       Ведьмак рвано выдохнул и не сумел удержать маску безразличия. Элли встрепенулась и выровняла спину, заглядывая в ставшее ещё более бледным лицо ведьмака. Она в ужасе распахнула глаза, положила на чужое плечо руку и сжала пальцы.       — Геральт…       — Зло — это зло, — серьёзно сказал ведьмак, пронзительно глядя на обеспокоенное лицо Лайтблу. — Меньшее, большее, среднее — всё едино, пропорции условны, а границы размыты. Если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.       Он положил свою ладонь поверх ладошки чародейки и благодарно улыбнулся.       — Ты вспомнил? — спросила девушка.       — Да, отрывок. Это уже что-то.

***

      Стремительно вечерело. Геральт стоял около дома Шани, дожидаясь возвращения любимой. Он сжимал в руках небольшой букетик ромашек, которые призваны были успокоить медичку. Как поведала ведьмаку Лайтблу, она столкнулась с ней утром, возвращаясь с болот. Девушка выглядела уставшей, нервной и взволнованной, а когда узнала о пропаже мужчины, то тут же превратилась в фурию, требуя от чародейки немедленного начала поисков.       Знаменитый Белый Волк понял, что разговаривать с Шани сейчас будет сложнее, чем с призрачным псом из Предместий. Мысли неожиданно обратились в сторону Элли. Он вспомнил, чем закончилась их встреча.       — Что планируешь делать? — спросил Геральт перед тем, как уйти.       Девушка устало на него посмотрела, заправляя волосы за уши.       — А что я могу делать? Только пытаться остановить это безумие. Мой выбор, основанный на совести привёл к не самым сладким последствиям. Мне их и расхлебывать.       После этих слов чародейка будто бы подобралась: выровняла спину, расправила плечи, подтянулась. Стала выглядеть выше и внушительнее. И, пожалуй, она бы стала походить на самую настоящую чародейку, если бы не синяки, меч за спиной и дешёвый брючный костюм.       — Береги себя, — бросил на прощание Геральт.       — И ты, — ответила Лайтблу и поспешила удалиться только в ей известном направлении.       — Геральт? — раздался неуверенный голосок. — Геральт!       Шани бросилась на шею ведьмака со счастливым смехом. Она так крепко его обнимала, что ведьмак допустил мысль, что его хотят таким образом задушить. Тем не менее он улыбнулся и приобнял девушку в ответ.       — Шани, — тепло произнёс мужчина, когда медичка наконец отстранилась, — это тебе.       Он протянул скромный букетик, а его любимая чуть не расплакалась, принимая подарок. Правда она тут же вернула себе душевное равновесие и нахмурила свои красивые брови.       — Ты где был? Элли вернулась с болот одна, побитая, как бродячая собака, и хромающая, как старая бабка. И заявила, что ты исчез, а где тебя искать, она не знает! Объяснись, — потребовала Шани.       — Меня телепортировала знакомая, — оправдался мужчина. — Она хотела убедиться, что со мной всё в порядке. Элли меня нашла в обед и даже дала допуск для посещения купеческого квартала.       — Пошли, — кивнула в сторону двери заметно успокоившаяся девушка. — Расскажешь, что произошло.       Бабка, на удивление, сегодня проигнорировала появление Геральта и лишь кивнула головой в знак приветствия. Как ему объяснила Шани, пока они поднимались по лестнице, хозяйка дома приболела, и вчера девушка всю ночь не отходила от её постели, сбивая жар.       — Присядь пока, — ставя в вазу цветы, предложила девушка. Ведьмак сел и начал наблюдать за девушкой.       — Я быстро накрою на стол, — потянувшись к дверцам тумбы, сказала медичка. Она извлекла на стол несколько свёртков, в которых находились продукты. Подошла к тазу, тщательно вымыла руки и овощи. И только потом принялась нарезать компоненты для салата. — Рассказывай.       И ведьмак рассказывал. Он чувствовал себя… дома.

***

      Элли вошла в свои комнаты, пошатываясь и на ходу раздеваясь. Сил больше ни на что другое не оставалось. Она упала на кровать раскинув руки и стала разглядывать потолок. В голове прокручивались события этого безумно долгого дня.       После встречи с Геральтом чародейка бегом отправилась в замок на запланированные встречи, которых как на зло было больше, чем достаточно. Почти все чиновники и более-менее важные лица Вызимы не поленились явится к ней, дабы высказать свои предложения и обсудить сложившуюся ситуацию между орденом и мятежными эльфами и краснолюдами. С чего вдруг появилось всеобщее внимание к этой давней проблеме, девушка не знала. Завершилось всё, как часто и бывает, пустыми разговорами. Несколько дворян пытались на неё надавить и вынудить организовать совет для решения проблем столицы, мотивируя это тем, что хрупкие плечи советницы не в силах выдержать вес ответственности. В общем, Элли потребовалась вся сила воли, чтобы не плюнуть этим зажравшимся индюкам в лицо.       После столь приятных встреч настроение окончательно упало ниже плинтуса. Лайтблу хотела только принять горячую ванну, выпить отвар и лечь спать. Однако, девушка не вовремя вспомнила о своих планах зайти к Талеру. Необходимости делать это в тот момент не было, но почему-то Элли твёрдо решила осуществить задуманное. Возможно, чародейка подсознательно понимала, что уснуть так просто этой ночью не сможет, а значит нужно было как-то скоротать время.       Она взяла из своих запасов несколько бутылок с настойками, засунула их в вязанную сумку и, накинув на себя куртку с капюшоном, двинулась прочь из замка. С наступлением темноты улицы Вызимы магическим образом преображались и по сравнению с ними прогулка по болотам становилась куда более привлекательной. Элли, пусть и наложила на себя барьер, была готова в любую секунду уйти от удара и схватиться за меч.       И ей это понадобилось, только не для защиты самой себя.       Лайтблу уже подходила к дому шпиона, как услышала громкую ругань. Такие обороты мог использовать только один человек. Чутьё не подвело девушку, и совсем скоро она наткнулась на очень интересную картину. Несколько высоких рыцарей ордена в неплохих латах и с большими мечами на поясах окружили невысокого, щуплого, лысого мужичка. Не кстати вспомнились слова Анки «напоминал крысу» и Элли едва сдержалась, чтобы не захихикать. Правда всё веселье спало, когда она поняла, что это далеко не дружеская встреча и сейчас её знакомого пустят по кругу.       — Что здесь происходит? — громко спросила девушка, желая перевести внимание на себя. Она сняла капюшон, давая участникам конфликта осознать, кто перед ними.       Рыцари переглянулись и, не сговариваясь, обнажили оружие. Один из них схватил Талера сзади и приставил к его горлу хорошо заточенный меч.       — Двух зайцев за один вечер, он будет доволен, — бросил один из последователей вечного огня.       Лайтблу нахмурилась и словно растворилась в воздухе. Она что есть мочи бросилась к Талеру, в последний момент не позволяя рыцарю перерезать тому глотку. Вырвавшийся мужчина тут же отбежал к стенке, доставая из-за пазухи неплохой кинжал, которым хорошо владел.       Элли перерезала одному из рыцарей глотку и собиралась нанести удар следующему, но тот бросил какую-то бомбу, взорвавшуюся тысячами странных пылинок. Чародейка почувствовала, как всё её тело облепили крупицы непонятно чего. От невидимости больше толку не было. Лайтблу едва успела парировать удар со стороны одного, как на неё набросились сзади. Девушка была бы уже мертва, если бы не барьер. Мысленно поблагодарив свою паранойю, она откатилась вбок. Тут же метнула в одного из нападавших сгусток пламени. Мужчина заорал, сгорая в собственном доспехе.       Оставались ещё трое. Один пытался достать Талера, а двое двигались к Элли. Чародейка снова перекатилась. Сражаться сейчас было максимально неудобно. Бок саднил, от усталости тело слушалось хуже, а в глазах всё мельтешило и двоилось. Лайтблу метнула молнию в того, который атаковал её знакомого. Тело мужчины стало сводить судорогами, он упал на землю, дёрнул несколько раз ногами и навсегда замер.       Девушка не успела уйти от нового удара, щит не выдержал. Элли вскрикнула от боли и уставилась на распоротую от кисти до локтя руку. Глаза чародейки вспыхнули бледно-голубым. Она угрожающе закричала и в следующий же момент оба мужчины оказались подняты невидимой силой высоко вверх, а потом со смачным звуком упали обратно на землю.       — Курва, — сквозь зубы ругнулась девушка. — Ебаные пиндюки, — продолжала злиться девушка, пытаясь при помощи магии залечить руку. Получилось весьма паршиво. Не хватало концентрации. Связи никак не хотели показываться и словно испарялись, стоило зацепиться за них. — Спир’ен, — выдохнула советница, когда наконец удалось остановить кровь и почти залечить рану. Теперь о недавнем ранении напоминала фантомная боль, неприятное покалывание и белёсая линия шрама. — Какого рожна им было надо, Талер?       — Хуй их знает, — в своей манере ответил мужчина. — Эти пиздагоны окружили меня и тут же решили поиметь во все отверстия. А сегодня, как назло, я вышел без охраны. Спасибо, кстати.       — Не за что, — буркнула Элли и покачнулась. — Благо хоть бутылки не пострадали, — доставая чудом сохранившиеся сосуды, сказала девушка. — Будешь? Я их как раз к тебе несла. Разговор есть.       — А чего ж не выпить, — пожал плечами Талер, принимая одну из бутылок из рук собеседницы и тут же её откупоривая.       Элли последовала его примеру. Они молча чокнулись и отпили из горла.       — Надо осмотреть тела, может найдём какие-нибудь зацепки, — выдал Талер. — Было бы проще, конечно, если бы ты не сжарила этого и не превратила в отбивные вон тех, но что поделать.       — Увы, я не подумала о таких тонких материях, спасая наши шкуры, — парировала чародейка. — Я беру отбивные, на тебе пережаренный и тот судорожный, с ним будь осторожней, а то может биться током.       К сожалению, ничего найти так и не удалось, кроме нескольких отчётов. Талер ругался, Элли же не имела сил даже на это. Увидев плачевное состояние советницы, глава разведки пригласил девушку к себе на огонёк. Лайтблу не отказала и, по приходу в дом скупщика, помогла накрыть небольшой стол.       Беседа Талера и Элли продлилась гораздо дольше, чем ожидалось. Алкоголь развязал им обои языки, и они принялись обсуждать всё то политическое дерьмо, что творилось в округе. Открылось, что Фольтест назначил мужчину тайным хранителем порядка Вызимы и приказал во всём помогать Лайтблу, но на всякий случай следить за чародейкой. Нельзя было сказать, что девушка удивилась подобному, но неприятный осадок остался.       Плавно от дел всё перешло в уже более менее дружескую беседу. К тому моменту принесённые Элли бутылки стояли пустыми и Талер, как и подобает хлебосольному хозяину, достал из ящика ещё несколько бутылей. Лайтблу оставалось лишь диву даваться, как мужичок ещё не свалился от отравления.       Неожиданно разговор перешёл в совершенно непредвиденное русло — личную жизнь. Заговорил, на удивление, об этом Талер.       — Ты же дружишь с Анкой? — неуверенно спросил мужчина.       — Да, а ты с ней спишь и строишь, как я надеюсь, серьёзные отношения, — ответила Элли, после того как откашлялась.       — Насчёт этого не переживай. Я, сука, серьёзен как никогда, — подтвердил шпион. — И поэтому хочу спросить совета. Ты же тоже баба, должна знать, чтоб ей подарить такое хитровыебанное?       Лайтблу откинулась на спинке стула, чувствуя, как накатывает сонливость. Ей уже хотелось вернуться в свою комнату и сладко уснуть. Мысли о предстоящей длинной дороге от дома скупщика до замка внушали тоску и желание переночевать прямо тут, возле камина.       — Хуй знает, Анка женщина интересная. Ей нравятся какие-то уникальные вещи, — сообщила Лайтблу — Но лучшим вариантом будет взять её, поехать куда-нибудь за город, устроить пикник и запереться в домике на денёк, а то и на два…       — Запереться в домике, говоришь… — уловил самое главное Талер. Он о чём-то задумался, смотря на пламя, а затем улыбнулся. Так по счастливому, по глупому… искренне. Элли улыбнулась и вновь прикрыла глаза. — А у тебя что на личном фронте? — хитро поинтересовался шпион.       — На фронте всегда тяжело, — ушла от ответа Элли. Она попыталась сделать вид, что совершенно не напряглась от этого вопроса. Но шпиона трудно было провести.       — Особенно если этих фронтов несколько, — философски извлёк Талер. — Я в курсе, что ты таскаешься в бордели и в корчмы в этом квартале.       — Я рада, что ты знаешь, — безразлично бросила Элли, понимая, что запахло жареным. — Но, наверное, это знание тебя тяготит, раз ты даже не нашёлся чтоб такое этакое сказать.       — Да, блять, тяготит. Знаешь, я б хер на это забил. Ты мне даже нравишься, Лайтблу. Нет в тебе этой спеси и раздутого чувства значимости. А потому мне искренне поебать с кем ты шпехаешся в свободное от работы время, — мужчина сделал перерыв в своей речи на очередную стопку темерской ржаной водки.       — Но и с Роше я дружу, — неожиданно выдал Талер. А Элли поняла смысл довольно-таки распространённого в этом мире выражения — «жопа вспотела». — Он, конечно, хер моржовый, но патриот и мужик неплохой. Жизнь у него как была дерьмом, так и осталась. Так что если ты на его счёт несерьёзна, то не морочь мужику голову!       — Вернон, наверняка, счастлив иметь такого друга как ты, — высказалась чародейка. — Я приму к сведению.       — Что между тобой и ведьмаком из мартовских котов? — поинтересовался Талер, после чего допил содержимое последней бутыли.       — Всё чересчур запутанно, — горестно вздохнула Элли и опустила голову. — Но Этик должен был покинуть Вызиму пару дней назад.       Ей почему-то стало стыдно. Она правда запуталась в собственных чувствах и понимала — если её бы поставили перед выбором: Каталина или Вернон, то она бы не смогла выбрать. Она испытывала к ним обоим одинаково сильную симпатию, просто в совершенно разных формах. С Каталиной всё получилось быстро, страстно и чертовски приятно. Ведьмачка с невообразимой скоростью закрепилась в мыслях чародейки. С ней не нужны были маски, ужимки, тайны. Наверное, поэтому-то Лайтблу и отважилась показать ей свои воспоминания. Она была уверена, что девушка ничего не заподозрит и поверит, что это просто далёкая-далёкая страна. Эта простота и привлекала советницу в охотнице на чудовищ.       С Роше же всё было совершенно иначе: запутанней, медленней и, как сказал бы Талер, хитровыебаней. Вернон привлекал другим. Своим странным чувством юмора, постоянными подколками и неловкими комплиментами. Он без сомнения являлся умным и находчивым человеком, способным догадаться о том, как появилась Элли в Темерии. Капитан Синих Полосок был сложной личностью с непростым характером и привлекал как раз-таки этим.       Рядом с Каталиной Элли принимала на себя роль этакого рыцаря, желая опекать и оберегать ведьмачку от неё самой. А с Роше она наоборот становилась каким-то ребятёнком, и её так и тянуло совершить глупость, чтобы он пришёл и помог расхлебать последствия.       Каталина находилась в том же городе, но помимо их редких встреч они и не общались. В то время как далёкий Вернон создавал видимость присутствия. Постоянно переписывался с советницей, давал своим людям приказы, чтобы те помогли чародейке, присылал подарки, при взгляде на которые Элли постоянно вспоминала капитана Полосок.       Каталина и Роше были абсолютно разными и абсолютно одинаково влекли к себе Лайтблу.       — Всё действительно сложно, — схватившись за голову, повторила Элли.       Талер посмотрел на неё и похлопал девушку по плечу. Он понял.       — Рано или поздно останется один, и это не будет от тебя зависеть, — как-то успокаивающе сказал мужчина. — А пока наслаждайся всем, что есть. В конце концов Роше ты никаких клятв не двала, не знаю, что там с котом. Но ты имеешь права на этого кота, пока не появится капитан и не надаёт коту под зад, — пошутил шпион. Оба рассмеялись, но скорее нервно, чем весело. Они понимали, что прознай об этом разговоре Вернон и их задницам достанется по полной программе.

***

      Дверь открыли так сильно, что она с громким стуком врезалась в стену. Элли вздрогнула всем телом, распахнула глаза и резко села на кровати, готовая атаковать гостя. Однако на пороге, как и следовало того ожидать, стояла Анка. И вид у неё был одновременно взволнованно-злой и извиняющийся. Она быстро вошла в комнату и прикрыла дверь.       — В чём дело? — поинтересовалась советница, почесав макушку.       Голова чародейки немного побаливала, во рту пересохло и сильно хотелось пить. Она встала, покачиваясь, направилась к тумбе, на которой стоял небольшой кувшин с соком и большая бутыль с водой.       — Извини за такой подъём, вижу по тебе ночка интересная у тебя была, — начала помощница. — Но на сегодня у тебя встреч назначено даже больше, чем вчера.       Элли оторвалась от бутыли и посмотрела на Анку.       — С кем? — раздражённо спросила Лайтблу. — Вчера записались лишь двое.       — А сейчас пришли письма от других вельмож, всех имён и не вспомню, но думаю тебя особенно заинтересуют визиты Трисс Меригольд и Левуваардана, — поделилась с подругой информацией женщина.       — Ну почему именно сегодня? — жалобно протянула девушка.       — Знаешь, уж лучше сегодня, когда ты сходишь в ванную и будешь как новенькая, а не вчера, когда ты светила своими синячищами, — уперев руки в боки, высказалась Анка. — И вообще, что за херь происходит? Уходишь по ночам, приходишь побитая или накачанная алкоголем, неожиданная стычка на болотах… Может расскажешь? Здесь есть взаимосвязь?       — На болота я ходила, чтобы помочь другу и открыть ворота в башню мага. Это мне было необходимо, чтобы понять откуда здесь магическая аномалия и повышение магического фона, к сражению ордена и белок я не имею отношения, — объяснилась Элли, немного соврав для душевного спокойствия собеседницы. Но бывшая швея посмотрела на девушку так, что стало понятно — она обо всём догадалась.       — Понятно, — бросила Анка, нахмурившись. — А в честь чего вчера наклюкалась?       — А мне нужен повод? — улыбнувшись, ответила вопросом на вопрос Лайтблу.       Женщина закатила глаза, явно спрашивая небеса, за что ей такая бедовая подруга, и вновь посмотрела на чародейку, что снова принялась жадно поглощать воду.       — Как я могла забыть, что тебе и повода не надо, — недовольно произнесла помощница, а после сменила гнев на милость. — Я вчера шила, нахлынуло желание. Так что иди приводи свою задницу в порядок, а Петрушка занесёт тебе одежду. Я уже пойду в кабинет, а то ещё начнут возмущаться все, что ты беспорядок развела.       — Спасибо, — искренне поблагодарила Элли, направляясь в ванну. Мысленно она решила, что уменьшит количество потребляемого алкоголя, потому что возвращаться в то состояние не хотелось.       Быстро набрав ванну, девушка погрузилась в горячую воду. Все мышцы болели, как и поясница. Элли откинула голову на бортик, едва заметно морщась. Она бы не отказалась от массажа, но и показывать свои шрамы никому не хотелось. И дело здесь было не в смущении, а в том, что они до сих пор болели. Фантомная боль оказалась не менее сильной, чем реальная. Стоило к ним прикоснуться и в голове против воли появлялись воспоминания о том событии.       Элли вылезла из ванны, подошла к зеркалу и принялась рассматривать себя. Выглядела она гораздо лучше. Синяки сошли, синяков под глазами тоже не было, чародейка выглядела отдохнувшей и полной сил. И Лайтблу радовалась тому факту, что сейчас внешнее состояние не соответствовало внутреннему, ведь нужно же было производить впечатление важной, сильной и непоколебимой особы.       Советница вытерлась и оделась. В дверь постучали. Девушка тут же впустила Петрушку, которого снова снарядили тащить вещи. Он забавно зевнул и протянул небольшую тканую сумку.       — Доброго утра, — поздоровался шпион. — Это от Анки.       — Утра, — кивнула Элли, принимая подарок. — Спасибо. Как ты?       — Устал, работы в последние дни свалилось более, чем достаточно, — признался парень. — А вы как? Видел, как вы возвращались уже за полночь. Всё хорошо?       — Лучше и не придумаешь, — кивнула Элли, положив сумку на стол и собираясь выходить из комнаты. — Как я выгляжу?       Петрушка окинул высокую девушку взглядом. Как обычно растрёпанные волосы, похожие на пожар, белоснежная рубаха с голубыми узорами в виде лозы, обтягивающие штаны, высокие сапожки на шнуровке и голубой платок на бёдрах. Вид у неё был совершенно не такой, как у обычных чародеек, но производил не менее сильное впечатление.       — Выглядите так, словно если собеседник не пойдёт дипломатическим путём, то вы готовы пойти с войной, — резюмировал парень.       — Прекрасно, — прикрывая двери, сказала советница и вместе с собеседником отправилась по коридору. — Что болтают обо мне? — неожиданно спросила чародейка.       — Разное, но с вами считаются. Все понимают, что за вами народ, ведь поставки и ситуацию с карантином контролируете вы, — тихо ответил Петрушка, не скрывая уважения, и поспешил перевести тему. — Мне надо идти дальше, удачного дня и не прогибайтесь под этих сварливых дураков.       — Спасибо и тебе удачного дня, — сказала чародейка, улыбнулась и, набросив на себя суровый вид, двинулась к кабинету.

***

      Время перевалило за обед, а посетители всё не кончались. У королевской советницы даже не было времени на перекус, все бы сразу же принялись возмущаться, а этого хотелось в последнюю очередь. Элли с грустью оглядела свой стол, который сегодня завалили горы бумаг. От мысли, что всё это придётся читать, отвечать и принимать во внимание, захотелось завыть одиноким волком, но гордость этого не позволяла.       — Следующий посетитель — Трисс Меригольд, — известила Анка, поставив на стол подруги новый, заполненный до краёв соком, кувшин.       — Пригласи, — кивнула Лайтблу и заправила волосы за уши.       Трисс вошла в кабинет соблазнительно покачивая бёдрами. Зелёное платье, открывающее живот и спину, подчёркивало все достоинства фигуры девушки. Распущенные волосы гостьи, вьющиеся мелкими кудрями, казались идеально уложенными. Ни один волосок не выбивался. Большая грудь чародейки мерно вздымалась.       — Приветствую, — улыбнулась Меригольд, сверкнув васильковыми глазками.       — Добрый день, — кивнула в ответ Элли, усилием воли подавила зевок, а после указала рукой на кресло. — Присаживайтесь. По какому вы делу?       — Знаете, советница, — соблюдая все правила приличия, начала заливаться соловьём Четырнадцатая с Холма, — я долго думала о наших встречах. И думаю, что между нами могло произойти недопонимание, и мне хотелось бы его исправить. Меня зовут Трисс Меригольд из Темерии, также известная под прозвищем Четырнадцатая с Холма. Мне всего тридцать восемь лет. Я верная подруга Геральта из Ривии и действую в его интересах. Я так понимаю, что вы тоже его друг, — намерено подчеркнув разницу между ними в отношении ведьмака, продолжала Меригольд. — А потому я думаю, что и цели у нас одни. Нам необходимо объединиться. Я предлагаю вам союз.       Элли несколько раз моргнула, обрабатывая полученную информацию. Ничего нового собеседница не сообщила, зато напустила пыли про общие цели. Цель очень часто оказывается одинаковой, но вот методы… Лайтблу чувствовала, что эта милая и горячая девушка имела второе дно, гораздо менее привлекательное. Она молча обдумывала свой ответ, взвешивая все за и против.       Трисс же не торопила советницу, давая той время всё обдумать. Вне зависимости от ответа Лайтблу Меригольд намеривалась повернуть мнение чародейки в нужном направлении. Это было необходимо Ложе, а значит девушка должна была приложить все силы. А пока гостья Элли решила осмотреться.       На стенах висели несколько картин, изображающих юмористические сюжеты. Художественная ценность вызывала вопросы, но сомнения не вызывало желание улыбнуться, смотря на них. Следом пытливый взгляд скользнул на стеллажи с бумагами и книгами, чародейка отметила, что количество записей увеличилось по сравнению с прошлым разом. Трисс поняла, что в какой-то мере уважает сидящую перед ней магессу. За её упорство, за её волю к победе, за её идеалы. Но в тоже время какой-то червячок, сидящий глубоко в душе Меригольд, не позволял ей прекратить испытывать отторжение к этой девушке.       — Зачем тебе это? — спросила Элли, внимательно наблюдая за собеседницей. Она откинулась на спинке кресла, скрестив руки.       — Я, как и всякая чародейка, думаю о высшем благе для всех, — уверенно ответила Трисс.       — И этим благом являлось направление Его Величества на создание резерваций? — саркастично поинтересовалась Элли.       — Вопрос Старших Рас нас не касается, мы не вмешиваемся. Но в тот раз это было необходимо, чтобы успокоить дворян, представителей духовенства, а также защитить самих нелюдей от кметов, — высказала свою позицию чародейка.       — Почему же вам не ходить к кметам, дворянам и не говорить, что Старшие Расы не виноваты во всех бедах. После первой войны с Нильфгаардом вы могли надавить на всех. Все бы побоялись ослушаться, ведь уважение к вам в тот период было велико, — возразила маг.       — А что было бы потом? — строго спросила Меригольд. — После Танедда?       — Возможно не было бы самого Таннедда, — в тон ответила чародейка, забросив ногу на ногу. — Энидд ан Глеанна бы не открыла путь в башню, потому что не было бы скоя’таэлей. Вместо решения проблем вы предпочитали их игнорировать, а в итоге сталкивались с последствиями.       Лицо Трисс на секунду исказилось гневом. Брови нахмурились, глаза сощурились, рот скривился. С большим трудом девушке удалось взять себя в руки, расправить плечи и выровнять сбившееся дыхание. Но голос её прозвучал угрожающе и твёрдо:       — Вас там не было, — категорично заявила Четырнадцатая с Холма. — Где же вы были со своими светлыми рассуждениями, когда всё катилось к чёрту. Я ненавижу, когда люди, которые могли что-то сделать, но отсиделись, начинают возмущаться и бросаться обвинениями.       Ни один мускул не дёрнулся на лице советницы. Лишь взгляд стал из изучающего сочувствующим. Но не сочувствующим о своём бездействии, а о том, что эта ситуация в принципе произошла. Это лишь подстегнуло Меригольд.       — А что насчёт хождения в народ и разговоров с вечно пьяными озабоченными кметами и вульгарными идиотками, то у чародеев есть дела гораздо важнее, — всё с тем же запалом продолжала чародейка. — Не все такие как вы. Готовые стоять по пояс в болоте, крови и грязи даже когда в этом нет нужды, — обвинительно просила девушка, после чего смогла взять себя в руки. — Вы явно молоды и не прошли банального обучения, так что следите за тем, что говорите.       Трисс не ожидала, что именно последняя, наименее обидная, по её мнению, фраза, заденет собеседницу. Лайтблу резко придвинулась к ней, сверкнув бледно-голубыми глазами, и хищно прищурилась.       — Вы правы, Трисс, — вновь перешла на уважительный тон Элли. — Я молода, мне всего лишь пятьдесят шесть лет. И вы правы, что я не проходила банального обучения, потому что далёкую от банальности науку мне преподала война. И разумеется, мне следует следить за языком, ведь я имею честь разговаривать с представительницей Ложи.       Глаза Меригольд раскрылись от испуга, руки чародейки затряслись. Ещё пару минут назад спокойная и даже дружелюбно настроенная девушка, сейчас казалась способной поджарить гостью одним щелчком пальцев. И, судя по магическому фону, который стала излучать Лайтблу, у неё на это хватило бы сил.       — Когда же вы меня познакомите с ещё одним противником Саламандр? — сменила тему Элли, ведя себя так, словно ничего не произошло.       — Леуваарден будет организовывать банкет через неделю, разумеется, что он пригласит вас в ближайшее время, — ответила чародейка.       — Прекрасно, — переведя взгляд на одну из картин, протянула Элли. — А теперь, если вам нечего сказать, то я бы попросила бы вас удалиться.       — Не смею вас больше отвлекать, советница, — вставая с насиженного места, попрощалась Трисс. Она сделала полупоклон и удалилась.       Из встречи с подругой любимого Меригольд вынесла два вывода. Во-первых, Элли была в курсе их тайной организации и обладала сильнейшей магией, что делало её одним из самых опасных противников. А во-вторых, что Лайтблу не спешила что-либо против членов Ложи предпринимать и даже против Трисс никаких шагов не делала, а это позволяло надеяться, что с любящей идти на компромисс чародейкой можно будет договориться.

***

      После встречи с Леуваарданом у Лайтблу появилось ещё больше вопросов. А ответы только предстояло отыскать, что становилось проблемой. Лука до сих пор не вернулся, и каких-либо новых поручений от короля или капитана синих полосок не поступало. Это настораживало настолько, что Элли начинала сомневаться в лояльности помощника Роше.       Советница размяла шею и встала из-за стола. Анки в кабинете не наблюдалось, она убежала на кухню за супом. Время было за полдень, а чародейка ещё толком не ела. Отчего на последней встрече её живот заурчал так громко, что Лайтблу захотела провалиться под землю. Благо дворянину, что пытался добиться снятия ограничений ордена, хватило ума не акцентировать на этом внимания.       Элли подошла к полкам, на которых разместились самые важные записи и сведения. К своему стыду, девушка не прочитала всего, но сейчас планировала частично это исправить. Она взяла несколько толстых книг в добротном переплёте и положила их на свой заваленный бумагами стол.       — Леуваардан, — прошептала себе под нос чародейка и принялась просматривать небольшие вложения с содержанием книг. Она заинтересовалась этим внушительным мужчиной с умным взглядом карих глаз. Нет, он не внушал ей доверия или желания узнать его поближе. Но вместо этого вызывал иррациональное чувство опасения. А как здесь говорили: «держи друзей близко, а врагов ещё ближе». — На кой чёрт нильфгаардцу так глубоко копать здесь? — задалась вопросом советница Фольтеста, продолжая искать нужное имя. Оно отыскалась в последней книге. Информации оказалось немного, но даже такие крохи в положении Элли могли пригодиться.

«Леуваарданы — знаменитый купеческий род Нильфгаарда. Самым богатым и влиятельным купцом Империи является представитель этого семейства — Беренгар Леуваардан. Торгуют почти всем, но особенную нишу в их товаре имеют драгоценности и реликвии. Налоги на торговлю в Темерии платят исправно и часто устраивают пиршества для самых знатных представителей страны».

      Прикопаться было не к чему, налоги платились, законы не нарушались, всё проходило согласно договорённостям. Элли тяжело вздохнула и опустила голову на книгу. Она не знала куда двигаться дальше. Ниточек, ведущих к ответам, становилось всё меньше. Упустив Яведа и Профессора чародейка потеряла возможность отрубить голову Саламандрам, а рубать обычных бандитов, бегающих на побегушках у двух чертовски опасных магов, смысла не было. Орден собирался отправиться в поход против нелюдей, скоя’таэли тоже планировали что-то недоброе. И если первые с радостью сами переломали бы Лайтблу хребет, то со вторыми возможность договориться ещё имелась. Поразмышляв ещё немного, советница пришла к выводу, что стоило заглянуть к купцу, который намекнул ей о своей заинтересованности в поимке Саламандр, и к предводителю белок, который мог раскусить её трюк на болотах.       Девушка резко вскочила и принялась расхаживать по комнате. На секунду, на один неуловимый момент мозаика сложилась, но тут же вновь рассыпалась. И это чувство ускользнувшего ответа разозлило мага. Она едва сдержалась чтобы не запустить огненным шаром во что-нибудь.       Дверь открылась, и на пороге стояла слегка растрёпанная Анка с перегруженным подносом. Лайтблу хотела взять тяжёлую ношу, но женщина злобно шикнула, прогоняя подругу с дороги. Она важно подошла к своему чистому и пустому столу и опустила на него еду.       — Ты бы навела порядок на своём столе, — с укором сказала помощница, откинув косу с плеча на спину. — Серьёзно, скоро тебя не будет видно за грудой бумаг. Если не успеваешь с ними управляться, то прекрати на себя столько брать.       Элли, задетая резкостью женщины, оставила фразу без комментария и направилась за стулом. Анка же принялась расставлять тарелки на столе. В этот раз она принесла гораздо больше еды, чем обычно. Бывшая швея видела, как голодна советница, а потому взяла не только суп, но ещё и запечённую картошку с мясом и пирожки с вишней. Когда Лайтблу поставила стул около чужого стола, на нём уже не было свободного места.       — Как ты умудряешься уместить всё это на подносе и дотащить в одиночку? — поинтересовалась Элли, гипнотизируя еду.       — Поверь, все женщины это могут. Когда хлопотаешь по хозяйству, быстро осваиваешь такие умения, — пожала плечами Анка. — Приятного аппетита, — пожелала она, придвигая к себе меньшую порцию.       — Приятного аппетита, — повторила за женщиной Лайтблу и принялась уплетать суп вместе с ржаным хлебом.       Наблюдающая за этим помощница улыбнулась. Уж больно по-ребячески вела себя советница, макая хлеб в юшку и дожд, когда он разбухнет, с радостью откусывая кусок. В такие моменты Анка не понимала, как эта детскость сохранилась в королевской советнице. На совещаниях, приёмах Элли всегда вела себя профессионально, держалась уверенно и даже вызывающе, но стоило остаться с ней наедине, как тут же Лайтблу начинала казаться женщине обычным подростком.       — Чего ты на меня так смотришь? — слегка испуганно поинтересовалась чародейка, доев свою порцию. — Я лицо испачкала?       — Нет, — покачала головой Анка. — Мне просто стало интересно сколько тебе лет. Выглядишь ты лет на девятнадцать-двадцать, но ведёшь себя порой на двенадцать.       Лайтблу на секунду растерялась, склонила голову. А после ответила слегка неуверенно:       — Мне пятьдесят шесть. Но там, откуда я родом, это ещё считается детством, — произнесла чародейка. — Поэтому извиняюсь, если порой веду себя не так, как предписывает мне должность.       — Погоди секунду, — выставив вперёд руку, нахмурилась женщина. — Тебе пятьдесят шесть? Чёртовых пятьдесят шесть! И это ещё детство? Да я младше тебя на добрых двадцать лет!       Элли рассмеялась, наблюдая за такой эмоциональной реакцией. Но быстро спрятала улыбку, решив разъяснить:       — Погоди, ты же сама говорила, что чародейки долго живут. Ты это знаешь, так почему удивляешься?       — Просто Меригольд около тридцати, как я слышала, но ведёт она себя очень сдержанно и продуманно. Я и думала, что ты младше её, раз такая сорвиголова, — уже спокойно ответила Анка.       — Я полна сюрпризов, — улыбнувшись подруге, девушка принялась есть второе. Разговор на эту тему был окончен.

***

      На улицах вечером было гораздо больше людей, чем в обед или утром. Многие возвращались с работы, направлялись в гости к знакомым, шли в таверны или элитные бордели. Элли, решившая не накладывать на себя иллюзию, не привлекала к себе внимания. Никому не было дела до странноватой рыжеволосой женщины, что играло на пользу чародейке. Она не хотела, чтобы кто-нибудь приметил её выход из квартала и из Вызимы.       Неожиданно на плече девушки оказалась большая тяжёлая ладонь. Чародейка вздрогнула и резко обернулась, собираясь пустить в ход припрятанный кинжал. Но стоило ей увидеть бледное измученное лицо, покрытое шрамами, как она сразу же успокоилась. И даже завела разговор со знакомым:       — Приветствую, дружище, — улыбнулась чародейка. — Чего ты такой напряжённый?       — Тебе известно про аномалии в Вызиме? — поинтересовался мужчина.       — Кое-что знаю, а в чём дело? — нахмурившись спросила девушка.       — Значит ты знаешь, что аномалии создаются по большей частью Альвином и чуть меньше тобой? — уточнил ведьмак.       — Верно, — подтвердила Лайтблу. — Но лишь отчасти. Я не создаю аномалии, а лишь повышаю магический фон из-за некоторых заклинаний. Откуда ты знаешь Альвина?       — Я видел его в предместьях, — ответил Геральт. — И я рад, что и ты его знаешь. Я сейчас нахожусь не в лучшем положении, и мне бы пригодилась твоя помощь, — сконфуженно закончил он.       — Я слушаю, — Элли стала ещё более настороженной и серьёзной. В прошлый раз, когда её друг просил о помощи, пришлось давать неравное сражение на болотах. А сейчас он выглядел ещё более мрачным.       — Трисс узнала о причине аномалий и хочет, чтобы я привёл к ней мальчика, — решившись, начал убийца чудовищ. — Она хочет, чтобы мы жили втроём. Хочет воспитывать его.       Элли уставилась на ведьмака распахнутыми от удивления глазами. Но быстро отошла от шока и саркастично произнесла:       — Ужас-то какой. Она хочет усыновить сироту, обучить его контролировать свои нестабильные способности, да и тебя к себе в постель затащить. Я понимаю, что ситуация критичная, но я-то тут причём? — чародейка скрестила руки на груди и уставилась на собеседника.       — Очень смешно, — обидевшись, прокомментировал ведьмак. — Проблема в том, что и Шани известно о нём. Он находился у сестёр Мелителе и там пересёкся с ней. Она не хочет его отдавать Трисс и попросила, чтобы я привёл мальчика к ней.       — Да, характер у Шани тот ещё, у Трисс тоже. Тебя по сути разрывают на части, вынуждая делать выбор, — почесав подбородок, повела итог Элли. — Но я по-прежнему не понимаю, каким боком я тут оказалась. Или ты хочешь отвергнуть этих двух красавиц, привести Альвина ко мне и жить со мной долго и счастливо? — в шутку спросила чародейка, подмигнув другу. Правда, увидев, как ведьмак вздрогнул, ей стало не до шуток. — Мне не нравится твой взгляд нашкодившего пса.       — Можешь вмешаться и взять Альвина к себе? — спросил ведьмак, смотря на подругу с немой просьбой. — Я бы отдал ребёнка Шани, но ссориться с Трисс чревато последствиями. А если я всё же приведу мальчика к Меригольд, то о другой придётся забыть навсегда. Честно, я совершенно не понимаю, почему они так в ребёнка вцепились, раньше ведь и не заикались о нём.       — Геральт, — страдальчески протянула Лайтблу, — я надеюсь, что когда к тебе вернётся память, то ты обретёшь понимание таких простых материй. Дело совершенно не в Альвине, а в тебе, — объяснила девушка. — Да, они обе хотят о нём заботиться, но гораздо важнее, чтобы и ты был рядом. Что Шани, что Трисс хотят семью и, помяни моё слово, после того, как ты приведёшь ребёнка, они об этом уже откровенно скажут.       Ведьмак как-то рвано вздохнул, словно, не понимая за что ему всё это, и размял шею. Он посмотрел на Элли, подумывая уже на самом деле выбрать эту чародейку, потому что она совершенно ничего не требовала и не заставляла выбирать.       — Я была бы рада тебе помочь, правда, — начала Элли посмотрев другу прямо в глаза. — Но как возле него чересчур много магии, так и вокруг меня. Разница в колебаниях магического фона и противоположности типов использования резерва приводит к диссонансу. Иными словами, рядом друг с другом мы чувствуем дискомфорт, наши способности к концентрации снижаются, а у меня в добавок начинаются головные боли и проблемы в контроле. Я могу периодически навещать его и помогать в освоении хаоса, но не взять его к себе насовсем, увы, — подробно описала свои причины советница.       — Зараза, — выругался Белый Волк, осознавая, что ему действительно придётся сделать выбор и потерять одну из девушек. И это не было бы так сложно, если бы Трисс не являлась тем, кто помогал ему с расследованием. Да и судя по рассказам близких, в прошлом он с чародейкой имел довольно-таки близкую связь.       — Так ты решил? — спросила Элли спустя пару минут молчания.       — Вроде бы, — как-то нерадостно ответил мужчина. — В любом случае, надо бы поинтересоваться мнением самого Альвина. Пойду к нему.       — Я с тобой, — сделав шаг навстречу, заявила девушка. — Я давно хотела его навестить, да не доходили руки.       — Пошли, — коротко бросил ведьмак, зашагав к выходу из квартала. Он погрузился в свои нерадостные мысли и по обыкновению ускорил шаг, даже не замечая, что его подруге приходилось чуть ли не бежать вслед за ним.       Молча, почти что бегом, они минули ворота, стражники на которых попытались что-то предъявить странной компании, но быстро замолкли, увидев грамоту советницы. Ведьмак и чародейка оказались в грязном, сером и неприятном храмовом квартале. Казалось, что даже воздух здесь поменялся.       Закатное солнце скользило лучами по дырявым крышам домов, стоящих вкривь и вкось. Беспризорные дети играли в догонялки, крича и смеясь. Им мало было нужно для счастья, просто компания и просто игра, позволяющая не обращать внимание на грязь окружающего мира. Элли сделала пометку — посмотреть отчёты по действию благотворительных точек и учередить ещё несколько. Она вздохнула, осознав, как много ей ещё предстоит сделать.       Показались массивные стены лечебницы. Слева от здания поднимался тяжёлый чёрный дым, а в воздухе появилась вонь палённой плоти. Элли поморщилась, отвернув голову в сторону. Ей не особо нравилось наблюдать подобные сцены. Геральт, в отличии от подруги, оставался спокойным и нечитаемым.       Заходить внутрь чародейке не хотелось, но она заставила себя шагнуть через высокий порог прямиком в место, где царили боль, страх, отчаянье и смерть. Элли успела перед этим наложить на себя барьер, но всё равно чувствовала себя не совсем уверенно здесь. Девушка не могла себе даже вообразить, что ощущали медсёстры и доктора, которые работали здесь без всякой защиты.       Лайтблу не боялась смерти. Она так часто оказывалась на волоске, что свыклась с дыханием костлявой у себя на затылке. Погибнуть, сражаясь, погибнуть воином было бы честью для неё. Но погибнуть от болезни, как катриона… это внушало истинный ужас.       Неожиданно из одного из коридоров на ведьмака вскочил растрёпанный, слегка перепуганный мужчина. Он тут же стал что-то тараторить, вцепившись в кожаную безрукавку Геральта.       — Лютик, — схватив друга за плечи, ведьмак отстранил его от себя и слегка встряхнул. — Я ни черта не понял из того, что ты сказал. Повтори нормально.       — Я говорю, что видел, как Саламандры увели мальчишку по имени Альвин, — взяв себя в руки, повторид бард. — Они убили стражников, проникли в лечебницу и схватили его. Я пытался выследить их, но не успел разглядеть в какой дом в переулке они зашли. Мы должны спасти его, а то нам Элли… — тут мужчина запнулся, наконец заметив чародейку.       — Лютик, блять, — не сдержалась девушка. — Ты же обещал за ним присмотреть!       — Каюсь, но там такая сестра Мелителе была, что все мысли из моей головы вылетели от её красоты, — тут же оправдал себя поэт. — У неё такая чувственная натура. А её глаза…       — Так, — резко оборвала его советница Фольтеста. — Прекрасные глаза подождут. Куда увели Альвина?       — Пойдём, я покажу, — уверенно произнёс Лютик, направляясь бегом к двери.       — Просто чудесно, — саркастично выдал ведьмак, у которого уже начинали сдавать нервы.       Лютик бежал медленно, стараясь не споткнуться на кое-как утоптанной земле. Слоняющиеся туда-сюда горожане тоже мешали. Элли в голове прикидывала, сможет ли Геральт уложить всех бандитов в одиночку. Ведь чародейка не взяла с собой меча, а колдовать возле мальчика становилось затруднительно.       Петляя по улицам, друзья наконец оказались в широком переулке с неплохими, по меркам этого квартала, домами. Элли начинала чувствовать пульсацию в своей голове, которая с каждой секундой нарастала. Геральт же, осмотревшись, обратился к барду:       — В какой конкретно дом его увели?       — Не знаю, говорю же, что не успел рассмотреть. Я видел, как они повернули на эту улицу, а когда я выглянул из-за угла, то их уже не было, — вскинув руки, ответил поэт. Он пытался рассчитать, куда Саламандры могли увести Альвина, но так и не мог решить.       — Вон там, — указала дрожащей рукой чародейка на дом, стоящий третьим с лева.       — Почему ты так считаешь? — спросил ведьмак, вынимая из ножен железный меч.       — Там наиболее сильный магический фон, — дала ожидаемый, но мало понятный ответ маг.       — Оставайтесь здесь, а я пойду за Альвином, — строго произнёс Геральт.       — Нет, — воспротивился Лютик. — Я всегда остаюсь в стороне, это нечестно. Я тоже хочу видеть происходящее, чтобы более качественно это описать.       — Это не обсуждается, — безапелляционно заявил Белый Волк.       — А Элли? — предпринял очередную попытку трубадур.       — В таком состоянии от Элли не больше пользы, чем от тебя, — бросил Геральт, открывая дверь и тут же закрывая её за собой.       Лайтблу же могла только прикрыть глаза и ждать. Почти сразу же послышались звуки борьбы: лязг метала, противный скрежет, ругань и крики. Что-то упало, чей-то кинжал разбил окно. Лютик после этого порывался вбежать в дом и помочь другу, но девушке удалось его удержать от этого глупого поступка. Элли ожидала, что выбегут соседи, позовут на помощь стражу. Но даже молодой мужичок, которого смогла разглядеть в окно чародейка, не подумал встать с кресла. В очередной раз удивившись, как же здесь все глухи к чужому горю, девушка облокотилась о стену.       Наконец, всё стихло.       — Оставайся здесь, я проверю, — сказала другу чародейка, тихонько подкрадываясь к двери.       — Ну уж нет, — упёрся бард, подбежавший к двери и тут же отворивший её без всяких предостережений.       — Ой, дурак, — жалобно протянула Элли и тут же последовала за ним.       На полу валялись тела, одетые в форму саламандр. У кого-то не было руки, у кого-то головы или ноги. Кровавые узоры виднелись на стенах и полу. И посреди этого хаоса стояли суровый Геральт, крепко держащий меч, и босоногий перепуганный Альвин.       — С внутреннего двора приближаются ещё, — предупредила Лайтблу, просканировавшая местность.       — Я останусь и задержу их, а вы уведите его, — распределил обязанности Геральт, открывающий один из своих пузырьков.       — А куда? — уточнил бард, который от увиденного растерял весь свой пыл. Он побледнел, а его голос стал тихим и печальным.       — К Шани, — на выдохе ответил мужчина, после чего одним глотком осушил сосуд.       В дом ворвались. Лютик схватил Альвина на руки, а Элли бросилась открывать двери. Только Геральт остался в неизменной позе, внимательно смотря на бандитов. Один из них, стоящий с арбалетом, пустил болт прямо в ведьмака. Лайтблу в ужасе застыла, ожидая, что её друг сейчас свалится на землю, истекая кровью. Но вместо этого стрела, каким-то магическим образом, оказалась отбита и отлетела в сторону.       «Никто не может так быстро двигаться, » — мелькнула мысль в голове девушки, но также быстро и исчезла. Лютик вынес Альвина, а это значило, что настала пора бежать.       Элли не знала местность так уж хорошо, потому просто следовала за другом, который по-прежнему прижимал к себе ребёнка. Неожиданно, Лайтблу уловила движение слева.       — Берегись! — крикнула Лайтблу, заслонив собой друзей. Она выставила впереди себя руки, создавая барьер. В следующее мгновенье в него врезалась стрела и замерла в возухе. Магический купол пошёл трещинами, но не исчез. В переулке показалось несколько мужчин.       — Беги, — отдала команду Элли.       Лютик не стал спорить и рванул с места. Он понимал, что время для полемики не подходящее. Бард чувствовал, как стало содрогаться тело напуганного мальчугана. А потому стал бежать из всех сил, не обращая внимания на боль от натирающих туфель и стекающий градом пот.       Тем временем чародейка едва могла удержать барьер. Руки дрожали, как после тяжёлой тренировки. В горле пересохло. Взлохмаченные после бега волосы липли к потному лицу и лезли в глаза.       Ещё одна стрела разрушила барьер. Он осыпался десятками бледно-голубых искр. Элли растерялась. Она не знала, что делать. Меча не было, магии тоже. Оставалось только бегство. Лайтблу глубоко вздохнула и бросилась на утёк. Саламандры со свистом и визгом последовали за ней. Так порой загоняют зверей на охоте, превращая это в потеху.       Девушка бежала куда глаза глядят, молясь духам о том, чтобы не наткнуться на тупик. Она почти что прыгала из стороны в сторону, чтобы лучник не мог попасть в неё. Перед глазами мелькали чёрные круги, а ноги начинали слабеть.       Резко повернув вправо, чародейка оказалась около лечебницы. И тут же в её голове созрел план. Элли, почувствовав, как головная боль проходит вместе со слабостью, хищно улыбнулась. Она ускорилась. Преступники не отставали.       Забежав в тупик, Лайтблу изобразила полнейшее недоумение и попятилась назад. Развернулась и с ужасом уставилась на довольных собой бандитов, что достали свои мечи.       — Это и есть знаменитая советница? — с издёвкой протянул один из них.       — Я думал, что она опасна аки чёрт, а тут тьфу и растереть, — посмеялся другой.       — Хоть в одном слухи не врали, горячая девка, — похабно улыбнулся третий, что был с луком. — Госпожа магичка, вы не пугайтесь. Мы вам сейчас очень хорошо сделаем.       — Ага, по кружку пустим, — хохотнул лысый. — Всегда мечтал чародейку трахнуть.       Элли вскинула руки. Быстро начертила в воздухе круг. Зашептала заклинание. Ничего не произошло. Раздался нестройный мужской хохот.       — И это всё, на что ты способна, су… — лысый мужчина так и не смог договорить. Его язык, шея, руки и ноги начали набухать. С остальными Саламандрами происходило тоже самое. Они замерили, будто парализованные и могли только с ужасом ощущать, как всё их тело вздувается.       — Далеко не всё, — спокойным, даже надменным голосом начала Лайтблу, уверенной походкой подходя к ним. — Но хочу, чтобы вы гордились собой, редко на ком я практикую это заклинание. Не смотрите так испуганно, скоро вам станет хорошо, — елейным голосом продолжала девушка, начиная рыться по карманам бандитов. — Вы не погибните сразу. О нет! Это было бы так несправедливо по отношению к вам. Ваше тело каждую минуту будет взбухать всё сильнее, но в тоже время основные функции организма будут сохраняться. Однако, где-то минут через десять у вас откажет дыхание. Потом снова отпустит. И так снова и снова, снова и снова. Если ваши дружки не успеют вам помочь до рассвета, то вы просто распухнете до максимума и лопните, — наконец, чародейка нашла интересующие её бумаги. — А теперь прошу меня простить, спешу на встречу к другим желающим пустить чародейку по кругу.       И, развернувшись на каблуках, отправилась к дому Шани.

***

      Очень быстро Альвин был оставлен на попечении рыжеволосой медички, а дружная компания в лице ведьмака, чародейки, барда и неведомо как здесь оказавшегося краснолюда отправилась на покорение всем известной таверны. Лютик, именовавший себя знатоком человеческих чувств и отношений, быстро засыпал несчастного Геральта о будущем. Белый Волк и Золтан, у которого тоже были серьёзные отношения, начали спорить с другом, в то время как Элли методично выпивала одну кружку за другой.

Какое-то время спустя …

      Когда и ведьмак покинул попойку, устроенную, по сути дела, в честь него и его проблем, то Элли поняла одну простую вещь. Впервые со дня своего появления в этом мире она напилась. Это радовало и удручало одновременно, ведь никто из друзей не мог ей помочь.       Попытка встать закончилось тем, что чародейка чуть не опрокинула на себя стол со всеми оставшимися на нём пустыми кружками, тарелками и валяющимися здесь игровыми костями. Шикнув на мебель, девушка решила выбраться из-за стола иначе. Она перебросила правую ногу через лавку, усевшись на ней как на коне. В этот момент Лайтблу словно ударило молнией, она ощутила плотоядный взгляд хозяина корчмы. Этот обрюзгший дядька хищно разглядывал её ноги, обтянутые тканью штанов, поднял взгляд на упругую грудь, виднеющуюся из-за образовавшегося декольте. В этот момент Элли прокляла и Лютика, разлившего на её рубаху вино, отчего и пришлось верх расшнуровать, и себя, за то что так наклюкалась несмотря на отсутствие меча. Гостья корчмы бросила гневный взгляд на мужчину, отчего тот сморщился подобно маринованному помидору. Советница знала, какой страх порой внушала и в этот момент она про себя благословила кровь демонов, текущую в её жилах.       На всякий случай чародейка всё же вернулась в изначальное положение. Мысли путались и даже вспомнить какого-нибудь слова на Всеобщем языке она не могла. Сейчас девушку вновь начинало разъедать чувство одиночества. Оно подобно кислоте стало изничтожать гостью этого недружелюбного мира.       Следом пришли ещё более мрачные мысли. Элли за всё это время никак не приблизилась к возвращению в свой мир. Всё, что ей удалось узнать, так это то, что перемещаться в различных пространственных плоскостях способны были лишь единороги и наследники Старшей Крови. Ко вторым относилась её названная сестра — Цири, — но поблизости дитя неожиданности Геральта не находилось. А единороги почти что вымерли и подходили только к девственницам, а таковой Лайтблу лет так тридцать-сорок уже не была.       Накатившее обжигающей волной отчаянье, захлестнуло всё сознание Элли. Она тихонечко всхлипнула и залезла под стол. Остановить рыдания у девушки не получалось, а потому чародейка решила впервые за долгое время дать эмоциям волю. И на всё остальное стало плевать.       Спустя какое-то время она успокоилась, но выбираться из-под стола не спешила, пока её нагло не пнули.       Элли гневно смотрела на появившееся вытянутое лицо. Заметив кошачьи глаза, девушка подумала, что вернулся Геральт, однако что-то смущало Лайтблу. Под глазом не тянулось шрама, а кожа не казалась белой как простыня.       На лице саркастично поднялась бровь. Этот жест был более чем знаком чародейке. Лицо мгновенье назад недовольное резко переменилась.       — Каталина, — чуть ли не промурлыкала Элли, вскинув руки. Не рассчитав, советница стукнулась головой об стол. Но девушка даже не обратила на это внимания. — Моне де лук’ерие. Та ме слиерн? Дан ши алкиер ме х’од?       Каталина удивилась еще сильнее, пытаясь достать из-под стола едва ли податливую девушку, которая ласково что-то щебетала на неизвестном языке.       — Лайтблу, — тихо рыкнула она, пытаясь взглянуть в глаза чародейке, которая то и дело пыталась обхватить ее руками. Каталина зажмурилась, чуя запах алкоголя от своей… Знакомой? Она не знала.       — Каталина, — продолжала нашептывать Элли, желающая обхватить собеседницу за шею и так повиснуть. — Ни с’анри.       Лайтблу посмеивалась себе под нос и не могла свести искреннего взгляда с ведьмачки. Та же тихо зарычала в отчаянии — чародейка была ужасно пьяна. Каталина поймала насмешливый взгляд хозяина таверны, пока пыталась аккуратно, с несвойственной для себя нежностью остановить конечности Лайтблу, которые начали гулять по ее талии. Ей не хотелось случайно сделать больно Элли.       — Возьми себя в руки, — умоляюще прошептала Каталина, глядя прямо в глаза чародейке.       Элли с трудом смогла понять брошенную девушкой фразу. Говорить на Всеобщем в таком состоянии оказалось сложно: язык заплетался, слова забывались. Получался какой-то набор звуков, лишённый смысла. Однако действиями Лайтблу попыталась исправить ситуацию. Она с явной неохотой убрала руки от ведьмачки и попыталась сесть на скамью поудобней, но её тут же повело в сторону. Только то, что чародейка схватилась за стол, спасло её от падения.       — Каталина, — как-то жалобно позвала охотницу на чудовищ маг, сама не понимая, чего хотела.       Ведьмачка почувствовала, как ее желудок урчит из-за продолжительной голодовки, и зажмурилась. Она не простит себе, если не сделает что-то для Элли прямо сейчас.       — Послушай, — тихо сказала она, беря в свои ладони лицо чародейки, — Сейчас идем ко мне, договорились?       Каталина не знала, что пытается донести до в стельку пьяной Лайтблу, но она хотя бы предприняла попытку это сделать. Девушка встала со скамьи и подхватила Элли одной рукой под колени, а другой придерживала за спину, и быстро оглянулась на лестницу, ведущую на второй этаж корчмы.       — Подожди, — буркнула чародейка, мир которой резко закрутился. — Ты всё ещё здесь? — скорее у себя, чем у ведьмачки спросила девушка, и в следующую секунду её глаза вспыхнули голубой вспышкой. — Ты же должна была уехать. Мы же договорились!       Лайтблу стала несильно колотить Каталину кулачками и что-то выкрикивать на своей речи. Ведьмачка сцепила зубы, еще крепче удерживая свою ношу, и направилась в свою съемную комнату, проходя мимо ухмыляющегося корчмаря. Она не собиралась оправдываться перед советницей, словно она неразумный ребенок, а не взрослая женщина! Девушка на руках громко и тяжело дышала, пытаясь выпутаться из сильных рук охотницы, но каким-то образом Каталина донесла ее до своих покоев.       — Почему, Каталина? Ты же знаешь, что сейчас опасно, — шептала чародейка в ухо ведьмачки. Сейчас она не задумывалась о том, что её несли на руках. Не задумывалась и о том, что вела себя как подросток. — Я не хочу чтобы они сделали тебе больно. А тебе могут сделать. Некоторые уже знают о нашей… связи.       Девушка тяжело вздохнула, наконец открывая дверь и кладя Элли на свою кровать, а сама села рядом. Чародейка грустно наблюдала за Каталиной, ожидая ответа на множество своих вопросов. Конечно, она волновалась.       — Я пока не решила, хочу ли я уезжать, — начала она объясняться. Надо ли говорить, что в ее жизни были вещи и похуже, чем разборки глупых политиков? — Элли, ты можешь быть спокойна за меня, я не маленький ребенок, которого нужно опекать, — выдохнула она. Каталина больше не знала, что она могла сказать Лайтблу, но Вызиму пока покидать не хотела.       Чародейка замерла, вперив взгляд в потолок. Вместо полусгнивших досок ей виделось высокое безразличное небо с красными всполохами. Девушка погрузилась в воспоминания и каким-то бесцветным голосом заговорила:       — Знаешь, она тоже не была маленьким ребёнком, — лицо с ранее недовольной миной стало совершенно нечитаемым. — Она была даже старше меня и сильнее. Обращалась с мечом так, как мне тогда только снилось. С детства грезила армией и готовилась к ней соответствующе. У нас с ней всё было прекрасно, пусть и порой нелегко. И она мне тоже говорила, «не надо меня опекать, Лайтблу. Я сама справлюсь с этим всем, а ты просто будь рядом», — пародируя манеру своей первой любви говорить, продолжала советница. — Я и была. А потом началась война и вместо неё командиром взвода назначили меня, потому что я Лайтблу. Мы знатно поссорились, но в итоге снова достигли понимания и двинулись бок-о-бок, — Элли замолчала и прикрыла глаза, вспоминая свою высокую, гордую и сильную Хильду. — Но шаг вперёд на фронте обернулся двумя назад. Ситуация была патовая, в рядах войска царил хаос, потери уже в первые месяцы составили почти четверть от общего числа. А во главе нашего отряда я, — с пафосом заговорила Лайтблу, — восемнадцатилетняя клуша. Мои приказы частенько игнорировались мужиками, которым лет так за триста. И если бы не Хильда, меня бы, наверное, вообще по-тихому прирезали бы. Но, несмотря на это, наш участок оказался единственным, не сдавшимся под напором врага. После нескольких долгих месяцев ситуация улучшилась, и войска снова стали наступать, тесня демонов к нам. Удержать точку с двух сторон было, скажем так, нихуя не возможно, — стала раздражаться Элли, — а император Эмиель отдал чёткий приказ. Удержи-ка ты, Лайтблу, в этом чёртовом аду эту точеньку мою. Покумекав, пришла к единственному возможному варианту — отправить войска на удержание крепости к югу, а сама удерживала позицию в одиночку на севере. Я была единственным магом в отряде. Таким действием я оставляла подчинённых без поддержки, но зато могла не допустить появления подкрепления с другой стороны. Сложность заключалась в том, что в любой момент враг мог быстро отступить к нам, и тогда на южном направлении стало бы жарко. И угадай, что случилось? — горько спросила Элли, впервые с начала рассказа взглянув на Каталину. В глазах чародейки блестели застывшие слёзы.       Каталина уперлась локтями в колени, обдумывая сказанное чародейкой. Конечно, терять близкого человека на войне… Она надеялась, что никогда этого не испытывает со своим профилем работы. Ведьмак — вечный одиночка, неподкупный и холоден со всеми.       Но на душе скребли кошки, и она не смотрела на Лайтблу.       — Я понимаю тебя… — сказала она. — Но ты берешь на себя слишком многое, — горько сказала Каталина и усмехнулась, пряча лицо в ладонях, не зная, что ей делать. Не такого рассказа она ожидала, как и этой встречи в принципе.       — Не понимаешь, — рьяно затрясла головой Элли. — Я отдала приказ, зная о последствиях. Я отправила её на смерть вместе с остальными двадцатью пятью солдатами. А мне за это вручили медаль и титул советницы!       Элли истерично рассмеялась, на её глазах вновь выступили слёзы. Даже здесь в чужом и жестоком мире прошлое отказывалось отпускать чародейку. Оно вцепилось ей в горло, прицепилось, подобно пиявке, и черпало все силы, опустошая и без того находящуюся на грани девушку.       Лайтблу всё чаще снились кошмары — воспоминания битв. Стоило ей закрыть глаза, и тут же появлялись столбы чёрного удушливого дыма, чувствовалась вонь палёной плоти, озона, металла и всколоченной земли, виднелись реки крови, изуродованные ужасом лица друзей и любимых.       Она помнила каждую ошибку, каждый просчёт, каждый неверный ход, но не могла повернуть время вспять… Да и стоило ли? Ведь каждая личная потеря обернулась общественным благом.       — А что до ноши, то я беру ровно столько, сколько на меня сваливают, — устало произнесла чародейка, наконец успокоившись. — Потому что если не я, то кто? Каталина, — девушка положила свою голову на плечо ведьмачки, — что сейчас делать, я не знаю. Просто устала и запуталась, а все так или иначе принуждают меня выбирать. Но я не знаю, что правильно. Я всё ещё человек и совершаю ошибки, но расплачиваться за них приходится дороже, чем остальным. Я многих потеряла. Если ещё и ты из-за меня окажешься мертва, я не прощу себе. Поэтому, пожалуйста, уходи.       Каталина не ответила. Она словно застыла, продолжая сгорбленно сидеть и смотреть в пол. Ведьмачка не знала, что ответить после такого признания, но, собравшись с духом, всё же заговорила:       — Ты права, я тебя не понимаю, — на выдохе произнесла она и облизнула вмиг пересохшие губы. — Я никогда не любила так, чтобы жениться или оставаться на долгий срок рядом. Знала всегда, что меня никто не примет и сама никого не принимала. Но ты, — ведьмачка замолкла, не зная, как передать ту странную смесь чувств словами. Не хватило бы всего богатства всеобщего наречия, чтобы это передать. — Рядом с тобой я чувствую себя человеком. И не хочу покидать тебя.       Охотница на чудовищ хотела сказать о том, как Лайтблу стала ей дорога. Как она — та, кого кличут выродком и лишь бросают кошель в грязь к ногам за выполненную работу, — хочет заботиться о неусидчивой чародейке и стать её опорой и щитом. Но произнести это почему-то не получалось.       Рыжеволосая девушка отстранилась, заглянула в кошачьи глаза, что смотрели непривычно ласково и доверчиво, и поняла, что не имеет права воспользоваться этим. Элли понимала, что вместе им быть не получится, ведь её положение оставалось шатким. При первой же возможности чародейка бы отправилась на родину или же в случае чего в мир иной, ведь в последнее время советница бродила по краю.       — Каталина, — ласково произнесла девушка и нежно дотронулась ладонью до щеки ведьмачки. — Я не буду лгать и скажу, как есть. Ты мне стала дорога за это короткое время. При другой ситуации, в иное время, я думаю, мы бы что-нибудь придумали. Но здесь и сейчас есть обстоятельства, которые невозможно игнорировать. Я часто иду на поводу у эмоций, однако настало время подумать о последствиях, — Лайтблу убрала руку и отодвинулась. Глубоко вздохнула, зажмурилась, стараясь оттянуть момент окончательного расставания. Когда девушка открыла глаза, то решительно посмотрела в глаза собеседницы. — Это последняя встреча. Мне жаль.       Чародейка резко встала, будто её кто-то рывком дёрнул вверх. Голова у неё закружилась, но она не качнулась. Действие алкоголя ослабло, и теперь девушка вернула контроль над телом и разумом. Минута слабости миновала, оставив после себя опустошённость. Разговор о прошлом перевернул всё верх дном, а потом каким-то магическим образом расставил всё по своим местам.       — Какие ещё обстоятельства? — рыкнула Каталина, смотря на Элли. — Ты не заслужила того бардака, что устроили политики. Ты не обязана расхлёбывать всё это дерьмо! — перешла в конце на крик ведьмачка, вставая возле чародейки. Она повернула советницу к себе лицом и несильно сжала чужие плечи, а затем почти шёпотом продолжила. — Мы можем покинуть Вызиму и уехать, куда ты только захочешь. К чёрту обстоятельства, к чёрту всё это. Вместе мы справимся. Просто согласись…       — Я хотела бы, — на грани слышимости произнесла Лайтблу. Сердце сжалось, рухнуло куда-то в пятки. — Но не будет никаких «мы» и никаких «вместе». Ты покинешь Вызиму. А я останусь здесь. Прощай, Каталина.       Элли грубо отстранила от себя ведьмачку и бегом покинула комнату, оставив после себя лишь аромат ночных фиалок и дождя….