Рассвет — начало чего-то нового

Сала доставили в приемное отделение. В душе Эш что-то разрывалось и болело. Она ужасно переживала за Сала. Они сидели в полной тишине примерно час. — «Эш, ты знала, что Сала мучали головные боли?»,— спросил Ларри — «Знала» — «Ты ему чем-то помогла?» — «Я посоветовала пару лекарств и все» — «И все?»,— крикнул Джонсон. — «Да! Я больше ничего не могла сделать!»,— начала кричать Кемпбелл. — «Ты могла что-то сделать! Ты учишься на врача!» — «Я не профессионал! Ты тоже мог что-то сделать!» — «Что например?» — «Видишь! Ты такой тупой, что не мог помочь!», — показывая пальцем на Джонсона, кричала Эш. Этот спор прервал врач, к которому сразу же побежала Эш, а потом Ларри. — «К сожалению все плохо и даже ужасно. Сал очнулся и его доставили в онкологический корпус»,— говорил доктор, смотря на бумаги в его руках. У Эш полились слезы, Ларри не разбирался в этом и спросил: — «А что лечиться в онкологическом корпусе?» — «Если говорить коротко, то опухоли»,— ответил доктор. — «Что у Сала?»,— поднявши глаза на доктора, спросила Эш. — «Как бы это грустно это не звучало, но у него рак головного мозга и жить ему осталось максимум 8 месяцев»— сказал доктор. Эш подняла глаза на Ларри и обняла его. Она плакала и не могла понять почему так случилось. Джонсон пытался не показывать, что ему больно. Но в душе у него была истерика. — «К нему сейчас можно?», — спросил Ларри. — «Нет, ему надо отдохнуть и...»,— у доктора зазвонил телефон и он отлучился от ребят. Ларри достал телефон и дрожащими руками набрал телефон мамы. — «Мам.... Мы сейчас в больнице. Я не хотел вам говорить, но это очень важно. Только послушай и не перебивай. Вообщем у Сала рак»,— из глаз Ларри полились слезы и он бросил трубку. Генри и Лиза прибыли через 30 минут. — «Здравствуйте, вы родители Сала Фишера? Нам надо поговорить»,— сказала доктор Лизе и Генри. Они зашли в кабинет и начались вопросы: — «Болел ли Сал до этого? Кто-то из вас болел раком?»— спрашивал врач. — «Нет, Сал не болел и из родственников никто не болел, хотя откуда мне знать. Дело в том.... что мы взяли его из дет дома 15 лет назад, когда ему было 3 года. У нас тогда было два ребёнка и он стал третьим»— смотря в одну точку, говорил Генри. — «Если не сложно, расскажите подробнее о его прошлом и что это за шрамы на лице?» —«Я знаю, что его биологические родители очень много пили и когда Салу было 3 года, их лишили родительских прав, а Салли отправили в детдом. А вот насчёт шрамов.....Его отец когда сильно выпивал, бросался в него ножами и вилками. Вот результат. Когда Салу было 4, он уже жил с нами, в нашем доме случился пожар. Там умер наш сын и мы переехали сюда, в округ Нокфелл. Сал не помнит своего брата, а фотографии сгорели. А, ну и потом... умерла наша мать, Диана», — со слезами на глазах, говорил Генри. —«Ого как все сложно»,— говорил доктор,— «А у вас есть медицинская карточка Сала, когда он ещё жил с биологическими родителями?» — «К сожалению нет, она сгорела в пожаре»,—добавила Лиза. — «Хорошо, можете пока-что пойти к Салу, а я к вам позже подойду», —сказал доктор и вышел из кабинета, за ним пошли Генри и Лиза. Когда они выходили, Эш отскочила от двери. Да, она подслушивала весь разговор. — «У Сала был брат? Я этого не знала. Что-то здесь не так»,— держа руку у подбородка говорила Эшли. — «Ты издеваешься!? Что здесь не так? Сал смертельно болен!»,— кричал Джонсон. — «Ларри, не кипятись! К Салу уже можно, идем»,— Эшли махнула рукой и они пошли. Но Кемпбелл что-то мучало. Рак головного мозга очень редкая болезнь, медицинской карты нет, информации нет. Она решила, что все узнает.