Неспелая рожь

Фёдор, в небольших перерывах между работой, поглядывал на копающих ребят и дивился, насколько по-разному они могут делать, казалось, одну и ту же работу! Овсянников, например, копал ячейку под свой рост — и в глубину, и в ширь. А надо заметить, роста он был немалого. Комья земли так и летели из-под лопаты. А вот Новиков, наверное, ввиду малого роста, докопал пока разве что до колен. — Романов! — старшина окликнул рыжего, отлынивавшего от работы. — Раз ты всё равно ни черта не работаешь, иди помоги этому недоростку, а то он до вечера копать будет. — Слушаюсь! — Романов, схватив со дна ячейки лопатку, направился к “недоростку” Новикому. — Здорóво! — кинул он, прыгая в ячейку парня. — Привет, — тихо отозвался Новиков. — Дедус сказал помочь тебе. — Зачем? Я и сам справлюсь. — Ага, я вижу, — рыжий посмотрел на яму, в которой помещались разве что его лодыжки. — Ладно, двинься, щас мы быстро выкопаем тебе ячейку. Парни начали копать вместе. Видимо, от того, что в компании проще, а может, чтобы показать, что и он может копать нормально, боец Новиков стал работать намного лучше. Яма стремительно росла. — Как тебя звать-то? — выдохнул Романов, стряхивая пот и пыль со лба. — Толик, — отозвался парень. — Фух...а меня Федькой...Но пацаны зовут Файер, так по-английски огонь, говорят. Сам я его не знаю, — Федька с новой силой врезался лопатой в холодную землю. — Кого? — Английский. Страна такая есть, Англия. — Ого, — выдохнул Толик. — Тебе подходит прозвище, ты такой рыжий! — Это точно. У меня и батя, и мамка рыжими были, в них пошёл, — Файер остановился и начал тоскливо смотреть на восток. — А у меня нет...— Толя замялся, забыв слово. — Кликухи, что ль? Ну это мы исправим, — рыжий приободрился и, на секунду задумавшись, торжественно произнёс. — Нарекаю тебя Ноликом, отныне и навеки! Ну как, нравится? — Нолик? — возмутился Анатолий. — Это почему Нолик? — Ну, Дедус тебя то и дело Ноликовым зовёт, — хмыкнул Файер. — Тем более ты и мелкий. Сколько тебе лет? Но, не успев получить ответ, парень вскочив и, сложив ладони рупором, крикнул в сторону остальных солдат: — Эй, народ! Слышь, мелкий теперь Нолик! — Романов, ты глухой или тупой? — раздалось над ухом. — Я же сказал, работать, скотина ты безмозглая! Сколько раз ещё надо повторить? — Ноль раз, Фёдор Андреич! Есть работать! — вытянулся по струнке рыжий, со смешинкой в глазах посмотрев на “Нолика”. — Ох, а я говорил капитану, что вы бабы, а не бойцы, — старшина вздохнул, удалившись к своей ячейке. — Мне не нравится прозвище Нолик! — подождав, пока старшина уйдёт на приличное расстояние, вновь возмутился Толик. — Ха, это у тебя ещё ничего! — усмехнулся Федька. — Вон, видишь его? — он указал на бойца Овсянникова. — У него кликуха ещё обиднее. Так его Витькой зовут, Виктором. А в паспорте у него одну букву поменяли — случайно — и написали Вектор. — И он теперь...Вектор? — почесал в затылке Нолик. — Ага. А вон этот, — он указал на худощавого парня в очках, — этот Игрек. — Почему? — А хрен его знает, почему. Я вообще ему не доверяю — подозрительный. Хоть и говорит, что русский, но в душе настоящий немец. И фамилия у него...не русская. Точно немец, — Романов прищурился и поджал губы, наблюдая за солдатом. Толик с опаской посмотрел на “немца”, а когда тот, словно почувствовав взгляд на себе, поднял голову, паренёк быстро опустил взгляд, поёжившись от неприятных мурашек. — А этот? — он указал на черноволосого кудрявого парня. — Это Альт. Он у нас городской, весь такой расфуфыренный франт. А прозвище от того, что он свою скрипку называет альтом. Я ему говорю, это скрипка! А он, — Файер скривил рожицу и скрипучим голосом сказал, — “Я окончил музыкальную школу номер один имени Глинки* и лучше тебя знаю, что это за инструмент”. Противный такой, — рыжий сплюнул. Нолик засмеялся. Тонким таким, детским смехом. — Ну а у того какое прозвище? — он указал на парня с каштановыми волосами. — У него? — Файер задумался. — А эт просто ДимДимыч. — ДимДимыч? — Ага. Классный парень, между прочим. Всегда нас прикрывает, если натворили чего. Поэтому и прозвище ему никакое не придумаешь — ничем не выделяется. Нолик надолго впал в молчание. Романов иногда поглядывал на него, пытаясь угадать мысли паренька. Казалось, солдатик просто сосредоточен на деле, но нет, его взгляд был полон задумчивости. Наконец он поднял голову и спросил: — Файер, а ты почему пошёл на фронт? Рыжий даже лопату выронил. — Ну, так получилось...— ему был неприятен вопрос, и он совершенно не хотел отвечать на него. — А ты почему? — Я? Нолик углубился в воспоминания. — Да потому что дурак был.