***
Этим утром Фирс проснулся раньше Антона, что случалось редко. Вставать не хотелось, поэтому фей попытался заснуть снова, но как бы он не повернулся или изогнулся, сонливости не чувствовал. Даже наоборот, он чувствовал себя достаточно бодрым и выспавшимся. Ничего не хотелось, поэтому ему оставалось только смотреть в потолок и задуматься о чём-нибудь. С первым пунктом проблем не возникало, а вот со вторым… Какие-то мысли в голове крутились, но ни за одну зацепиться не получалось. Вздохнув, брюнет перевёл взгляд своих чёрных глаз на мирно спящего Антона. О-о-о, Антон был вечной темой для размышлений. Главный вопрос – как остаться с ним, пусть и не навсегда, но надолго? Причём ответ – в роли друга, Фирса не устраивал. Он не хотел видеть или знать о сексуальной или романтической связи парня, если это не сам фей. А на этот вопрос с такими дополнениями был только один ответ – самому стать человеком. Но как это сделать? Хоть теперь Фирс и мог уменьшать и увеличивать предметы, но увеличить себя или уменьшить Антона он был не в состоянии. Попросить об этом Магическое Древо, дарующее магию его народу? Фей уже много раз думал об этом… Но сможет ли Древо исполнить его желание? Ведь вполне возможно, что это невозможно… Его мысли прервала красивая, но резкая мелодия будильника, оповещающая спящего рядом парня, что последнему пора вставать. Антон сладко потянулся в постели, что давало Фирсу знак, что он может выключать будильник. Они довольно часто стали так делать, когда фей вставал раньше парня. Цветаев легко поднялся и направился в ванную умываться, оставляя Фирса дальше нежиться в кровати. Уже за завтраком студент подумал, почему бы не взять фея сегодня с собой в университет. Он уже давно хотел увидеть место, где учится русоволосый. Да и Глеб уже надоел своими расспросами о парне, с которым непонятно почему у Антона ничего не получается. Не вечно же брюнету сидеть взаперти, правда же? Решив всё для себя, Антон обратился к наслаждающемуся вчерашней жареной рыбой Фирсу: - Не хочешь сегодня пойти в университет со мной? Не ожидавший такого фей, удивился настолько, что аж подавился. Откашлявшись, он воодушевлённо закивал головой. Наконец-то он дождался этого дня.***
- Когда ты мне покажешь своего парня? Не успел Антон сесть рядом с другом, как тот задал уже приевшийся за последнее время вопрос. - И тебе привет, - отозвался Антон, доставая тетрадь и ручку из рюкзака, после чего не до конца его застегнул. - Ты уже две недели придумываешь разные отмазки, хотя обещал! - с упрёком сказал Глеб, будто обижаясь. - Я обещал, значит сдержу обещание, - спокойно сказал парень, наблюдая как к их парте подходит неприятный для них обоих человек. Легко было заметить, что идущий к ним парень был не в духе, а следовательно, Цветаев мог дать сто процентную гарантию, что он снова испортит им настроение. - А ты не мог бы быстрее сдерживать своё обещание? Мне же интересно! - не переставая возмущаться, быстро ответил Глеб, также наблюдая за присевшим за парту перед ними парнем с выражением лица, которое обещало ему все муки мира. - Здравствуйте всем! - поздоровался со студентами преподаватель, привлекая их внимание, когда Артём определённо хотел сказать Глебу какую-нибудь пакость, но не успел. Поэтому ему оставалось только отвернуться от парней, которые вздохнули с облегчением, всей душой благодаря преподавателя. - Сегодня ты узнаешь, кто он, - загадочно улыбнулся Цветаев, прошептав Яценко новость. Началась пара. Антон со скучающим видом принялся слушать преподавателя. Глеб, слушая лекцию в пол уха, лёг на парту и посмотрел на спину Артёма с неким раздражением. Он пристал к Яценко, как только узнал, что тот гей. Глеб, являясь открытым представителем сексуальных меньшинств, должен был уже давно привыкнуть, что его всегда будут окружать такие как Артём - гомофобы. Но было всё равно неприятно, когда тебя смешивали с грязью только потому, что ты не такой как большинство. Особенно тяжело было слышать подобное от Артёма, так как тот старался подбирать такие слова, которые ранили в самое сердце. С другой стороны он настолько раздражал Глеба, что тому просто хотелось завалить и выебать его так, чтобы он с ума сошёл от удовольствия. Но парень понимал, что если отпустит себя, после его закатают в асфальт в прямом смысле этого слова. Самым обидным было то, что Яценко действительно хотел Артёма... Парень перевёл взгляд на скучающего Антона и вздохнул. Из-за того, что они дружат, под раздачу попал и Цветаев, за что Глеб действительно чувствовал себя виноватым. Но парень был не таким, как Яценко, он не мог смириться и спокойно выносить колкие словечки в свой адрес, поэтому, узнав о том, что Артём живёт по соседству с Глебом, сразу сообразил план по проникновению в обитель одногруппника для раскопок компромата.***
На большом перерыве Антон с Глебом, как обычно, пошли обедать за задние университета. Там ничего не было, поэтому студенты туда почти не ходили и, именно по этой причине парням нравилось там зависать. - Ну что, готов знакомиться с необычными личностями? - спросил русоволосый, плюхнувшись на единственную скамейку. - Это ты о своём парне? - поинтересовался Глеб, садясь рядом и распаковывая бургер, который купил в автомате ещё в университете. - Он мне не парень. И, к сожалению, стать им не сможет, - отозвался Цветаев, расстёгивая рюкзак и доставая из него две упаковки магазинных сэндвичей. Антон уже перестал сопротивляться желанию быть с Фирсом и даже принял тот факт, что фей действительно ему очень сильно нравится и что даже, возможно, влюбился в него. Какой в этом толк? Да и от того, что он признался сам себе, толка было мало. От этого желаемое не стало возможным. Глеб перевёл на парня вопросительный взгляд, будто спрашивая: "Зачем тебе две упаковки?" На что Цветаев лишь улыбнулся и позвал: - Фирс, можешь вылетать. Яценко, поняв, что русоволосый обратился к парню, с которым он уже давно хотел встретиться, тем самым узнав, что же скрывает его друг, стал оглядываться по сторонам. Однако, никого не заметив, перевёл взгляд обратно на Антона, замечая какую-то непонятную активность в районе его рюкзака и откусывая свой бургер. Брюнет в нерешительности выглянул из него и, осмелившись, всё же вылетел, держась поближе к Антону. Глеб, увидев маленького человечка, невольно задержал дыхание, в явном шоке наблюдая за телодвижениями существа. И только он хотел спросить у Антона, не его ли это парень, как подавился и закашлялся. Цветаев посмеиваясь над другом, снисходительно похлопал того по спине, помогая откашляться. - Это... Оно... То есть... Как? - наконец-то откашлявшись хотел задать Глеб один из вопросов, возникших у него в голове, но похоже эти вопросы смешались в один мало понятный даже самому задававшему. Посмеивающийся над другом парень понял лишь один из них. Последний. Поэтому на него и решил ответить: - Не знаю. Так получилось, что судьба свела меня с ним. И вот он здесь. Глеб всё ещё в шоке смотрел на Фирса. Фей не отставал, так же наблюдая за студентом. Он изучал повадки человека, ему было интересно. В большей степени ему был интересен Глеб, как друг Антона, нежели, как человек. - А как вы поддерживаете связь? Он точно не галлюцинация? Ты мне в еду ничего не подсыпал? - задал уже вразумительные вопросы парень, подозрительно косясь на свой бургер. - Как грубо, - почти обиделся фей на слова о галлюцинации. - Он живёт у меня, - ответил Антон на первый вопрос. - Скажи правду, - немного помолчав, обратился к брюнету Яценко, - ты инопришеленец, потерпевший кораблекрушение на нашей планете, поэтому не можешь вернуться домой? - Я Фирс Де'лайон! Двадцать пятый наследник на трон одного из народов фей. Мы не плаваем на кораблях, у нас непереносимость морской воды. И домой я могу вернуться в любой момент, просто не хочу! - сказал фей, не до конца понимая слова о планете. - Глеб, приятно, наконец, познакомится! - представился парень. - Теперь понимаешь, почему я не могу с ним..? - спросил Антон, кивая на брюнета. - ...Ага, - немного заторможено отозвался Глеб. Дальнейшее общение парни продолжили уже за обедом. Яценко благополучно пропустил тот момент, когда одна из упаковок сэндвичей стала маленького размера и только и мог подозрительно вглядываться в фея. А ведь они и не подозревали, что из окна первого этажа университета за ними наблюдают.***
Раздражённый Артём быстрым и нервным шагом направлялся в Богом забытое место в их университете - небольшую аудиторию, выделенную под кофейню. Было очень странно, что это место не пользовалось популярностью, ведь здесь делают просто отменный кофе. Однако именно из-за его не популярности место так нравилось Артёму. Здесь можно было подумать о многом и попить кофе. Это было своего рода приятным бонусом. Парень был не в духе с самого утра. Он думал, что, оказавшись в университете, сможет поднять себе настроение, подразнив свою недавно приобретенную «игрушку». Но ему не дали этого сделать утром, а после сбегали, видимо почувствовав плохое настроение парня, что сделало его ещё более мрачным. Стремительно приближаясь к кофейне, парень заметил в окне знакомую фигуру. Остановившись и посмотрев непосредственно в само окно, Артём хотел уже искривить свои губы в подобии улыбки, больше похожей на оскал, как краем глаза уловил какое-то мельтешащее около Цветаева пятно. Присмотревшись уже к нему, студент выронил держащий в руке телефон, даже не заметив этого. Увиденное повергло его в шок. Первой мыслью парня было, что ему показалось, но проморгавшись и даже потерев глаза, он продолжал видеть то, что видел. Осознание никак не могло прийти к нему. Однако постепенно, оно всё же пришло, из-за чего губы парня растянулись в победной, но от этого не менее коварной ухмылке. Он не только нашёл свою недавно приобретенную «игрушку», но и нашёл новую не менее интересную и, как он надеялся, забавную.***
Попав домой, Фирс сразу же направился в комнату. Последние несколько часов его мысли были только о тёплой мягкой кровати - сегодня он вымотался так, как, кажется, никогда не уставал. Стоило фею коснуться мягкой поверхности, как его тут же заклонило в сон. Антон, наблюдавший за брюнетом, лишь хмыкнул, решая его не трогать, и направился в ванную. Закрыв дверь с внутренней стороны, парень начал раздеваться. Конечно, он знал, что фея дверь вряд ли остановит, пусть и закрытая. Фирс, по мнению студента, вообще разницы не видел. Раздевшись, Цветаев встал в ванной, переставил душ с нижнего держателя в верхний и включил воду. Тёплые струи градом посыпались на его светлые волосы, делая их мокрыми и тёмными и, стекая по шее к плечами, по груди и животу к бёдрами, по ногам к ступням, очерчивали каждый изгиб тела Антона, лаская и грея его. Невольно вспоминается второй день их с брюнетом знакомства. Точнее вечер, а именно то, что они вытворяли в этой самой ванной. Совершенно по непонятной причине парень стал вспоминать этот момент всё чаще и чаще, что всегда сопровождалось приятной тяжестью в паху. Сначала Антон сопротивлялся, пытаясь думать о чём-нибудь другом. Но с каждым разом это становилось всё труднее. В итоге, студент не выдержал и начал повторять путь рук Фирса каждый раз, когда мылся. Вот и сейчас не удалось сдержаться. Пощипывая, царапая и перекручивая соски двумя руками, Антон как и в тот раз ничего особенного не чувствовал, пусть и начал замечать, что они стали совсем немного чувствительнее. Тем не менее, член уже начал наливаться кровью. Его тело уже знало, что вслед за этим последуют приятные ощущения на животе. - Чёрт!.. - вырвалось изо рта русоволосого, когда пальцы коснулись живота. Мышцы машинально напряглась, дыхание участилось. Когда ногти аккуратно начали царапать кожу, ноги подогнулись, дыхание стало ещё тяжелее, а член уже стоял по стойке «смирно», требуя к себе внимания. Спустившись одной рукой к члену и начиная ласкать его, другой он продолжал выводить непонятные узоры на животе. Особенно чувственным было, когда пальцы по очереди ныряли во впадинку пупка. До того вечера в ванной с Фирсом, Антон даже не подозревал, что одной из его эрогенных зон является живот. Доводя себя почти до края, парень переместил руку с живота на ягодицы и сжал одну из них в руке, самым кончиком пальца задевая сжатое колечко мышц. Вспоминая те приятные ощущения, когда внутри был воздух, управляемый Фирсом, Антону очень хотелось прикоснуться к чувствительному месту самому. Но каждый раз он сдерживал себя. Каждый раз, когда рука тянулась к ягодицам, парень отдёргивал себя и принимался уже двумя руками ласкать себя спереди, доводя до пика. В этот раз перебороть себя было сложнее. Пальцы уже кружили вокруг дырочки, лаская её, заставляя Цветаева ещё сильнее чувствовать, как он хочет этого. С каждой секундой парень чувствовал, что тело явно настроено против разума. Антон давал себе понять, что так, на сухую, ему будет точно неприятно и даже, может быть, больно, но взгляд, как назло, зацепился за бутылёк со средством для интимной гигиены, оставленный уже давно одной из его пассий. Парень сдался. Он схватил бутылёк, дрожащими от волнения руками открыл его, выдавил немного на пальцы и вернул их туда, где они были несколько секунд назад. Сердце заходилось в бешеном ритме, волнение давало о себе знать, но и возбуждение с новой силой накатывало на парня. Антон выдохнул и вместе с этим ввёл первый палец. Мышцы тут же сжались вокруг него - было неприятно. Ожидания не оправдались, но логически подумать и понять, что именно так и будет, можно было. Однако отступать Цветаев не спешил. Он начал искать ту самую точку и, даже не подозревая об этом, растягивать себя. Немного погодя, ему стало легче - дискомфорт ушёл, уступая место еле улавливаемым ноткам удовольствия. Парень расслабился, одного пальца стало не хватать, поэтому он решил на свой страх и риск добавить к нему ещё один. Неожиданностью было то, что, введя его, он заденет простату. По телу прошлась дрожь, слегка опавший член снова приободрился, а с губ сорвался первый стон. Снова опустив одну руку на стоящий колом член, другой Антон продолжил трахать себя сзади, каждый раз проходясь пальцами по чувствительному месту. Стоны срывались один за другим и, как бы парень не пытался их приглушить, у него не получалось. Это было настолько приятно, что дрожь не покидала его тело, ноги отказывались его держать, грозясь разъехаться в разные стороны. Кончил Антон бурно, как давно уже не кончал, и аккуратно сполз в ванную, тяжело дыша.***
Фирс проснулся резко спустя примерно минут 10 после того как заснул. Фею приснилось, как у него исчезли крылья в тот момент, когда он находился в нескольких метрах от земли. Ощущение стремительного полёта вниз было настолько реальным, что буквально выдернуло его из сна. Успокоив бешеное сердцебиение (что не удивительно после такого сна), фей оглянулся. Антона было нигде не видно. Прислушавшись, брюнет понял, что тот находится в душе, так как отчётливо слышал шум воды. Решив немного понаблюдать за Цветаевым, что в последнее время иногда делал в надежде застать того на горяченьком, Фирс подлетел к двери в ванную комнату и попросил воздух осторожно открыть дверь. Она, как обычно, легко поддалась, образовав небольшую щель. Заглянув в неё, брюнет удивился и, вместе с тем, возликовал. Раньше ему не удавалось застать Антона за таким интересным делом, как самоудовлетворение, а в этот раз он видит даже больше, чем хотел. Что-что, а то, что студент будет удовлетворять себя сзади, фей не ожидал. Его даже где-то на периферии сознания посетила мысль, что Антон ему тогда соврал, что ему не понравилось. Ведь если бы это было так, то Фирс бы не видел то, что предстало его взору. Однако эта мысль осталась им не замечена из-за очень сексуального и развратного вида парня. Фирсу в этот самый момент захотелось Антона с такой силой, что он готов был прямо сейчас любыми способами стать человеческих размеров и присоединиться к нему. Но он не мог этого сделать, о чём очень жалел. Фей с силой сжал свой вставший от открывшейся картины член, не отрывая глаз от парня в душе. Его вело. Вело от того как Антон подрагивает, как выгибается когда задевает чувствительную точку внутри себя… Да, чёрт возьми, он готов был кончить от стонов этого парня. Фей, кажется, даже физически их чувствовал. Когда Цветаев с наиболее громким стоном излился на кафельную плитку на стене, брюнету показалось, что он кончил вместе с ним. Но прислушавшись к себе, понял, что это не так. Его член всё ещё пульсировал, требуя к себе внимания, требуя снять напряжение здесь и сейчас. Однако фей не стал этого делать, он чувствовал, как сильно ему сейчас хочется сообщить объекту своего влечения, что тот пойман с поличным. Именно поэтому, уже не прячась, Фирс влетел в ванную и сказал, складывая руки на груди и улыбаясь безумной улыбкой: - А кто-то говорил, что ему не понравилось. Застигнутый врасплох Антон, резко повернул голову, из-за чего она немного закружилась, к источнику голоса, удивлённо глядя на него. Первым его порывом было сказать, что это не то, о чём фей подумал, отрицать всё, что только что здесь произошло. Но заметив внушительный бугор в районе паха брюнета, передумал. - Я никогда не говорил, что мне не понравилось, - сказал он, поняв, о чём идёт речь. Да и как не понять, если несколько минут назад как раз это и вспоминал? Ожидавший, что Цветаев начнёт опираться, говорить, что собственные глаза его обманывают, Фирс немного растерялся и, что сказать дальше, честно говоря, не знал. Помощь пришла откуда её не ждали. - Как много ты видел? - спросил Антон, действительно интересующийся этим вопросом. Немного странно было осознавать, что хочется ответа «всё». - С того момента, как ты ввёл в себя первый палец, - немного смутился фей, отводя взгляд. Хотя, казалось бы, стесняться должен русоволосый, которого и застали в такой щекотливой ситуации, так почему всё наоборот? - Понятно, - ответил парень, продолжая неподвижно сидеть в ванной под струями тёплой воды. Цветаев не то, чтобы не смущался, просто умело скрывал это. Конечно его будет смущать данная ситуация, ведь он только что представлял, как его имели не собственные пальцы и даже не пальцы Фирса. Он представлял самого Фирса сзади. Это было немного необычно, так как до этого в его несбыточных фантазиях они играли строго противоположные роли. Но от этого представленное не было менее волнующим и возбуждающим. Обоим стало жутко неловко. Оба судорожно искали, что сказать, чтобы развеять давящую на них атмосферу. Внезапно в голову Антона пришла мысль, которую он и поспешил озвучить: - Хочешь, помогу тебе кончить? Только после того как он высказал данную мысль, его глаза расширились в удивлении от осознания сказанного, ровно так же как и глаза Фирса. На тот момент парню эта мысль показалась весьма и весьма хорошей. Однако сейчас, он физически чувствовал, как его маска спокойствия рушится, уступая место сжигающему изнутри стыду. Одно дело стыдиться за свои фантазии, которые никто не знает, и совсем другое - за те мысли, которые он огласил. Сейчас Антон отчётливо ощущал это на себе. - Хочу, - прохрипел севшим от возбуждения голосом Фирс, придя более менее в себя. Однако заметив ещё большее удивление на лице русоволосого, решил добавить: - Если... если ты ещё не передумал... Фей искренне надеялся, что этого не случилось. Открывшиеся перспективы не просто приводили его в восторг, он до дрожи во всём теле хотел, чтобы их отношения были именно такими. - Не... передумал, - отрывисто и тоже охрипшим от возвращающегося возбуждения голосом сказал Антон, сглатывая и тут же рисуя у себя в голове, как это можно реализовать. Брюнет чуть ли позорно не спустил себе в шорты лишь из-за слов парня, не отводя взгляда от его глаз. Они ещё какое-то время удивлённо смотрели друг на друга, пытаясь осознать сказанное. - Тогда я... раздеваюсь? - всё ещё не веря в происходящее и немного успокоившись, спросил фей. - Да, - ответил Антон, подтверждая свои слова немного заторможенным кивком. Это короткое слово несколько раз эхом прозвучало в голове крылатого, после чего, как будто сработал сигнал. Фей подорвался с места, рывком снимая с себя шорты вместе с трусами и подлетая к Цветаеву, который, не заставив себя долго ждать, взял Фирса в руку. Парень посмотрел на него, отмечая, что брюнет лежит в его руке, как будто там ему и место. Картина возбуждающе завораживала: совершенно голый, с длинными растрепавшимися немного волосами, с предвкушающим блеском в глазах, покрасневшими щеками, с гордо стоящим членом и в нерешительности немного раздвигающий ноги. Антон, всё ещё любуясь открывшейся картине, провёл большим пальцем от живота вверх по груди и задел один из сосков, срывая судорожный вздох с губ фея и чувствуя как его дыхание участились, видя затуманенные дымкой возбуждения глаза. Придвинув брюнета поближе к своему лицу, Антон провёл самым кончиком языка от ягодиц Фирса, проникая между ними, к его члену, и попытался обхватить плоть губами. Собственные действия отдались приятными ощущениями в паху, заставляя Цветаева схватиться свободной рукой за свой член, издавая при этом рваный вздох-стон. Вместе с парнем застонал и Фирс, даже не пытаясь сдерживаться. Это было просто невозможно, учитывая кто вызвал этот стон и как долго он этого хотел. Антон выпустил член Фирса из своего рта, так как не совсем чувствовал его, и принялся облизывать то самым кончиком, то всей поверхностью языка, периодически проходясь между ягодиц фея. Одновременно с этим русоволосый провёл рукой по всей длине своей плоти, огибая большим пальцем головку, что вызывало несдерживаемые вздохи. Брюнету это нравилось. Не только то, что творил с ним Антон, но и то, что он слышал. Тяжёлое горячее дыхание Цветаева опаляло всё его тело. Было чертовски жарко, а стоны сдерживать просто невозможно. Не был бы фей зафиксирован рукой Антона в одном положении, он бы однозначно метался под его языком, дарящим по истине райское удовольствие. Он чувствовал, что долго не протянет, что вот-вот узел внизу живота развяжется, и он выплеснет всю страсть, что так долго копилась в нём. Русоволосый чувствовал то же самое, их чувства и ощущения в данную минуту были едины, но и одновременно отличались друг от друга. Студент увеличил темп движений руки на своём органе и, по инерции, темп движений и силу нажатия языка на теле Фирса. Тело фея начинала понемногу бить крупная дрожь, а его руки - царапать удерживающие его пальцы. Стоны становились громче. Последней каплей терпения стал лёгкий толчок между его ягодиц. Кончик языка проник совсем немного глубже, соскользая и проходясь по сжавшимся яичкам и члену. Фирс содрогнулся всем телом, кончая и растекаясь безвольной лужицей по ладони Антона. Парень последовал за ним следом, выплёскивая семя себе в руку и чувствуя на языке последствия страсти фея.***
- Давай поговорим начистоту, - обратился брюнет к сидящему на подоконнике, пьющему вкусно пахнущий чай и всматривающемуся в закат Антону. Парень перевёл взгляд на серьёзное, но от этого не переставшее быть красивым, личико фея, который парил в воздухе непростительно близко к нему. - О чём? - спросил он, не очень-то интересующийся этим вопросом. Сейчас Цветаеву хотелось побыть наедине со своими мыслями, постараться смириться с тем фактом, что больше того, что недавно произошло, между ними никогда не будет. - О нас, - ответил ему Фирс, очень надеясь на то, что его «мы» всё же есть. Кто бы что ни думал, а об этом было говорить тяжелее всего обоим. А всё потому, что они понимали, если осмелятся быть вместе, им будет очень сложно. - О чём здесь говорить? Разве «мы» есть? Антон знал, что есть. Он видел отклик своих чувств в глазах Фирса каждый раз, когда заглядывал в них. Сейчас отрицать существование связи было больно. Не только потому, что он любил фея, но и потому, что делал этим больно самому фею. Но дать понять, что никакого «мы» быть не должно и не может, парень был обязан. - А разве нет? - слова Антона болью отразились в сердце брюнета, но мириться с ними он не собирался, он же видел, что его чувства взаимны, хоть сейчас его вера и пошатнулась, - Ты думал, я не замечаю твоего взгляда на меня, когда ты думаешь, что не я не смотрю? Цветаеву на это оставалось лишь отвести взгляд, переведя его снова в окно. Он не хотел, чтобы Фирс видел его чувства. - Скажи... Скажи честно, - Фирс сглотнул прежде, чем продолжить, - ты ведь чувствуешь это? Ты же чувствуешь то же, что и я? Он знал, что да, но сейчас почему-то это казалось не правдой. Сейчас ему казалось, что он всё это время ошибался. - А что ты чувствуешь? - спросил Антон, снова поворачиваясь к фею, желая услышать это от него, желая услышать заветные слова в противовес всему, что сказал и что думал сам. - Я... - Фирс запнулся, опуская взгляд в пол. Это было сложно. Особенно сейчас, когда он так не уверен в отчётливо видимых до этого чувствах парня. Но, переступая через себя, он поднял решительный взгляд, устремив его в голубые глаза Антона, и чётко произнёс: - Я люблю тебя. Ты же... чувствуешь то же самое? Сердце Цветаева пропустило удар, после чего забилось в учащённом темпе. Его глаза в удивлении расширились. Нет, сказанное не было для него неожиданностью, но почему-то он был удивлён. Почему? Наверное, он не мог поверить, что Фирсу удалось сказать это в такой ситуации. Сам студент точно не смог бы. - Да, - вздохнув, с дрожью в голосе ответил парень, - Я чувствую то же самое. Я тоже люблю тебя. Антон замолчал, дав фею переварить сказанное, дал ему на мгновение почувствовать себя счастливым, ощутить счастье, ведь в следующую минуту он намеревался сделать брюнету больно. Фирс действительно почувствовал облегчение после его слов. Он почувствовал, как в сердце рождается тёплое и невероятно приятное ощущение, как оно начинает растекаться по венам. - Но, - сказал Антон, взяв волю в кулак и закрывая глаза, чтобы не видеть боль дорогого ему существа, - мы никогда не сможем быть вместе. В сердце Фирса будто нож вонзили. Стало нестерпимо больно, что казалось, будто боль постепенно становится физической. - Почему? - прошептал он, - Почему ты говоришь такое? В голове крутились именно такие мысли. Почему он сказал именно это? Почему нельзя было соврать, что его чувства не взаимны? Зачем? - Потому что это невозможно. Я не смогу всегда дарить тебе удовольствие так же как сегодня, не получая ничего взамен. Ты хоть понимаешь, как сильно мне хочется касаться тебя, целовать тебя, но не иметь на это никакой возможности? С каждым днём этого хочется всё сильнее, что сводит с ума. Я просто сойду с ума, если буду знать, что мы вместе, но не иметь возможности элементарно обнять тебя, - с чувством начиная и с каждым словом уменьшая свой порыв сказал парень. Казалось, что по щекам сейчас побежат слёзы. - Но ведь... Если... - не знал, что ответить фей, - А если я найду способ стать человеком?! - закричал он, не желая приминать такую реальность. - Если бы он был, ты бы уже нашёл его! Но ты этого не сделал! Значит способа нет! - тоже взорвался Антон, накричав на брюнета, видя, как по его, Фирса, щеке скатилась слеза и упала на пол. - Но я ещё не сдался... - прошептал он, пролетая мимо Цветаева, и вылетел в открытое окно. Кружка с горячим чаем выпала из рук Антона, он хотел остановить Фирса, поймать его, но не успел, тот уже был слишком далеко. Тогда парень сорвался с подоконника в порыве догнать фея, но остановился, с силой сжимая ладони в кулаки. Какой сейчас в этом смысл? Правильно, никакого. Он всё равно ничего не сможет сделать, не сможет остановить, не сможет обнять... Лучше оставить всё как есть. Пускай идёт. Лучше сейчас, чем потом, когда будет гораздо больнее. Антон поднял не разбившуюся кружку с пола и налил себе новую порцию чая, который уже не пах для него так вкусно, и совершенно не имел никакого вкуса.