Ренольд стоял у окна, бросая хмурые взгляды на Дэнфэн. Гостиница «Фудзин» переживала не лучшие времена, исчезновение туристов обернулось для владельцев бизнес-крахом и нынешние пять звезд стоили дешевле задрипаного хостела в Готеме. Над домами иногда проплывали дроны-надзиратели, намекая запуганным местным, кто в их доме хозяин. Старый халат, прошедший явно не через одну сотню рук, колол и пах капустой, на тапочках едва держались крепления ступней. Пахло пылью, дешевым варевом и прокисшим пивом. Впрочем, даже такой неприятный во всех отношениях антураж казался лучше, чем зассаная камера в Аркхэме.
«Я — метачеловек, — подумал он, опуская взгляд на руки. Легкого усилия воли хватило, чтобы заставить голубые искры вновь забегать по пальцам, потрескивая и насыщая воздух запахом озона. — Лет пять назад мог бы влиться в Лигу Справедливости и грести бабло лопатами. А сейчас бы работал на Режим и как сыр в масле катался. РейДен — Бог грома! Звучит охрененно. Я был бы как Тор или этот, как его там, Император из Звездных Войн. Жил бы в дворце, в окружении сисястых сучек. Жизнь — говно»
Дверь в ванную с грохотом открылась, и в комнату буквально влетела белая как мел Харли, держа в руках блестящие от свежей краски тряпки. Обмотавшее тело полотенце едва держалось, оголяя ноги и часть груди. Рейнольд прикусил губу, чувствуя недвусмысленные намеки организма. Только сейчас, более-менее расслабившись, он начал осознавать все случившееся с ним дерьмо, а так же дикую, почти животную сексуальность этой жутковатой клоунши.
— Вот, теперь другое дело! Гляди, Трескунчик! — хохотнула Харли, демонстрируя шмотки.
— Вполне, — усмехнулся байкер, глядя на ее ноги.
«А, бэлин, к ней так просто не подкатить? — подумал Рейнольд. — Она же ненормальная. Можеет…»
Харли Квин взяла с тумбочки свою широкую шляпу и, развернувшись, всучила ее байкеру. Он усмехнулся и надел. В этот раз кайфа от ношения не было. Лишь ощущение естественности, странным образом искажаемое сексуальным влечением.
— Сделай треск-треск?
Байкер пошловато улыбнулся и, поднатужившись, пустил искры молний по всему телу. Треск стал дико громким, дуги энергии скакали по рукам и шляпе, впивались в глаза, от чего те приобретали ярко-голубой оттенок. Несколько молний скользнули на стены.
— Вау! — охнула Харли. — Ты как рождественская елка под током! Иди к зеркалу, посмотри!
— Харли, за представление нужно платить, — пошло ухмыльнулся Рейнольд.
— Да-Да! Давай скорее к зеркалу, посмотри!
«Нда, — мысленно ухмыльнулся байкер. — Спецэффектами ее не впечатлишь. Начну напирать — так она мне задницу надерет. Черт, как к ней подкатить то?»
Рейнольд подошел к зеркалу и бросил хмурый взгляд на отражение. Серый халат на размер меньше, обтягивающий мускулы, широкая шляпа, волосатая грудь — одно слово — мудозвон. Байкер тихо выругался и потянулся снять шляпу, как вдруг внутри все похолодело. Он вмиг забыл и про Харли, и про Аркхэм, и про свой нелепый внешний вид. Он будто проваливался внутрь самого себя, тая и расплываясь. По телу побежали молнии, касаясь стекла. Красные молнии.
— Эээ, Трескунчик? — чуть боязливо спросила Харли. — Трескунчик?
Рейнольд медленно обернулся. Глаза пылали багровым пламенем.
Некоторые называют его «добрым богом». Светлым, мудрым, справедливым защитником Земного Царства. Они возносят ему хвалы, низко кланяются, когда широкая шляпа появляется в стенах очередного монастыря. Они ставят свечи с благовонием и поют мантры, славя, приветствуя, с почтением и верой. Но они не имеют понятия, каково ему приходится. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием, стоять на страже вверенной ему против воли Земли. Никто не спрашивал, хочет ли он блюсти свой вечный дозор, снова и снова, раз за разом претерпевая лишения, страдая и жертвуя. Перерождаясь, наблюдать за смертью всех, кто был дорог. «У бога Грома не может быть чувств, боги безлики» — величайшая ложь, придуманная самими богами, дабы навсегда избавиться от поганых вопросов: вам не одиноко, лорд Рейден? Вы не устали, лорд Рейден? Вы боитесь смерти, лорд Рейден? Вы когда-нибудь любили, лорд Рейден? И как бы не отвечал, человек, задавший вопрос никогда не поймет всей тяжести бремени бога. Вечное страдание, отказ от мирских желаний, отречение от притягательных радостей смертного бытия. И все это ради того, чтобы на очередном собрании Старшие боги поручили тебе очередное, бессмысленное, никчемное задание. И он беспрекословно повиновался, уважая их «мудрость» и мощь, сносил все тяготы, закрывал сердце от привязанностей. Но они предали его. В тот единственный миг, когда Старшие Боги оказались нужны ему, они ничего не смогли сделать. Всесильные существа, властители Вселенной — просто сидели на своих проперженных тронах и смотрели, как Шинок превращает Земное Царство в пустыню. Сердце обливалось кровью, когда Рейден шел по выжженной земле, на битву, в которой не мог победить. Миллиарды людей погибли, их кости хрустели под ногами. Лица тех, кто был дорог, кого уважал и любил, на кого возлагал надежды — лишены плоти став пыльными черепами под багровым небом. Если, видя такое ужасное зло они не могут вмешаться из-за какого-то талисмана, то что они вообще могут?
Он простил их. Простил, ибо был глуп и горд, ибо победа над Шинноком окрылила его. Поверил, и Старшие Боги вновь обманули его доверие, отказавшись защитить Земное Царство от тирана Шао Кана. Смертельная Битва — подачка, что он вымолил у них, больше походила на презрительную издевку. У Внешнего Мира много больше могучих воинов, чья сила лежит далеко за рамками человеческих возможностей. Но он победил. Потеряв почти всех, к кому привязался. Лю Канг, Кунг Лао, Китана, Джаксон Бригс — горе и тяготы Смертельной Битвы привязали его к ним. Точно отца к любимым приемным детям. Он убил Лю Канга, чтобы вынудить этих подонков на тронах вмешаться. Но, даже тогда, они лишь дали ему силу. И он вновь простил их, оплакивая смерть тех, кто был ему как дитя. Но, всему приходит конец. Шиннок вновь вторгся в Земное Царство, вновь убивал его подопечных. И Старшие боги вновь отвернулись от него, наблюдая за гибелью Земли с высока. И этого он простить уже не смог. Тьма, ужасная тьма, проникла в Джинсей. Рейден поглотил ее, принял в себя часть зла. Пожертвовал своей душой и разумом, ради Земного Царства и мрак опутал его сердце, дав мощь и пробудив копившуюся годами злобу. Старшие Боги — эгоистичные трусы и предатели. Старшие Боги — никчемны. Рейден мог побороть тьму в душе, но…
Не захотел. То, на что не способны они, он собирался сделать сам.
Коталь Кан никогда не боялся молний и грома. Но те, что рассекли небо над ареной правосудия, пугали противоестественным, багровым огнем. Пришедшие на суд жители Внешнего Мира испуганно кричали, стража крепче сжимала мечи и алебарды, глядя на рассеченное небо. Коталь — могучий воин с синей кожей и короной из благородного металла, почувствовал липкие щупальца страха, но не подал вида. Он величественно опустился на трон, в ожидании гостя.
Алая молния ударила в центр арены, в мгновение превратив песок в раскаленное стекло. Толпа испуганно зашумела, стражники похватали мечи и секиры.
— Не припоминаю, чтобы приглашал тебя на аудиенцию, — грозно спросил Коталь, глядя на стоящего среди расплавленного стекла гостя. Черно-золотистые одежды сверкали на солнце, дуги алых молний прыгали по изумрудному амулету Шиннока на груди, по металлу шляпы. Гость поднял багровый взгляд на императора Внешнего Мира.
— Не припоминаю, чтобы нуждался в приглашении, Коталь Кан, — зло ответил гость, двинувшись к трону. — Тем более от смертного.
Ферра/Торр — страж трона, громадный монстр и сидящая на спине девочка угрожающе ощетинились.
— Ты будешь уважать императора! — закричала та, посылая громилу в атаку.
Рейден подпустил зверя ближе и, мрачно улыбнувшись, поднял руку. Алая молния ослепила толпу, Коталь Кан закрыл лицо руками, а открыв, содрогнулся. Запах паленого мяса ударил по обонянию, черный, маслянистый дым клубился над обращенными в пепел костями. Бог грома наступил на останки и те осели пылью на его сапогах. Стражники закричали в ужасе и ярости, бросаясь на Рейдена. Но тот, подняв руку к небу призвал поток сверкающих молний. Грохот хлестанул по ушам, треск смешался с воплями ужаса и агонии.
— Довольно! — крикнул Коталь Кан, хватая меч. — По какому праву ты вторгаешься в мой до…
Краткая вспышка и цепкие пальцы впились в горло, пережимая дыхательные пути. Император попытался ударить, но рука Рейдена легко перехватила меч. Взгляд багровых глаз стал ближе, Коталь явственно ощущал тяжелое дыхание и выжигающую душу ненависть, клокочущую в Боге Грома. Страх коснулся сердца, но Император сдержался, бросив на врага надменный взгляд.
— Это объявление войны? — прохрипел Коталь.
— Ты увеличил призыв в армию Внешнего Мира, — холодно сказал Рейден. — Готовишься к войне за моей спиной, смертный? Или, ты думал, что я не узнаю? Что можно хитрить за спиной бога грома?!
Рейден вырвал меч. Яркая молния впилась в тело Императора, швырнув его на трон Шао-Кана. Коталь вскочил, потирая горло.
— У внешнего мира достаточно врагов, Рейден. Для защиты от них мне нужна армия. Я не собираюсь вторгаться в Земное Царство!
— И я должен поверить тебе на слово? — усмехнулся Рейден, отбрасывая меч в сторону. — С этого дня число армии Внешнего мира расти перестанет, Коталь-Кан. Иначе я вернусь, и судьба Шиннока покажется тебе благословенным уделом. Я сдеру с тебя шкуру и подвешу у ворот этой проклятой арены, чтобы каждый новый император вашего презренного мира помнил, что бывает с тем, кто угрожает Земному Царству.
— Ты угрожаешь мне?
— Я дал тебе обещание, Коталь Кан. Но молю, испытай мое слово. Я все ищу повод наказать тебя за вторжение в Земное Царство год назад. Помни, смертный: терпение и доверие — больше не мои благодетели.
Рейден поднял руку и, призвав алую молнию, вернулся в Земное Царство, оставив испуганного и оскорбленного Императора в мрачной задумчивости.
— Трескунчик? — снова спросила, пятясь, Харли.
— У тебя есть то, что нужно Богу Грома, женщина, — ухмыльнулся Рейден, сверкая алым огнем глаз. — Возрадуйся.
— Что ты?
Рейден в мгновение ока оказался перед ней, цепкие руки прижали к себе, ладони скользнули под полотенце. Харли зло фыркнула и, чуть отпрянув, зарядила коленом в пах спятившего байкера. Тот и не шелохнулся, лишь пошловатая ухмылка исказила лицо.
— Трескунчик, ты вообще спятил?!
— О да, — хохотнул Рейден. — Кто-то считает, что спятил.
Он вновь оказался перед ней и в этот раз хватка оказалась крепче. Легкие разряды молний впились в бледную кожу, Харли возбужденно вздохнула, теряя контроль над собой. Красноглазый Трескунчик напоминал ей Мистера Джея напором и разрядами тока, пущенными через покрытую потом кожу. Она прикусила губу и, сбросив полотенце, напрыгнула на него. Вспышка алой молнии наслаждением и болью пробежала по телу. Харли поняла, что лежит на кровати.
— Ох, Трескунчик! Ох!
— Я твой Бог сегодня, Харли Квин.
***
Рейнольд хмуро глядел в потолок, покуривая дешевую сигарету. Вроде бы, ему следовало кайфовать, но пережитое неслабо пугало байкера. Не он затащил красотку в постель, а кто-то другой, более опасный, более внушительный. Наваждение исчезло, Харли посапывала на простыне, а он не мог отделаться от мрачных предчувствий.
«Сперва бойцовые навыки, затем молнии, теперь это — а что дальше? И что за бредовые трипы? Шаолиньский храм, песчаная арена, ярость и опьяняющее чувство вседозволенности в душе? Я — Рейнольд, нахер, Венден. Я байкер из «Богов грома», а не этот… кем бы он ни был. Этот хмырь, что меня заменил — кто он вообще такой?»
Рейнольд тихо выругался и, погасив окурок, бросил взгляд на «Готемского арлекина». Плоский живот гимнастки уродовал шрам, шириной в десять сантиметров — не меньше. Некоторые девицы обожают боль. Причинять и терпеть. Наверное, потому она умоляла того парня бить ее молниями в процессе перепихона.
В дверь постучали. Байкер слез с кровати, накинул на плечи халат и подошел к двери, бросив взгляд на спящую Квин. Щелкнула замочная скважина, в лицо ударил запах тушеной капусты и сырости, Рейнольд раскрыл дверь и уставился на стоящего в проходе чернокожего мужика в красной кожаной куртке, с тяжелой сумкой у ног.
— Ты друг Харли? — спросил Рейнольд.
— Дэдшот, — хмуро представился незнакомец. — Это имя тебе что-то говорит?
— Понятия не имею, кто это.
— Значит поладим, — ухмыльнулся гость. — Можешь звать меня Флойд.
— Рейнольд, — ответил байкер, пожимая руку гостя.
— Короче, Рей, у тебя есть охренительная история, которую мне стоит послушать, — Дэдшот поднял сумку и вошел в комнату. — К примеру, о том, как вы оказались в Китае. За полпланеты от Аркхэма.
— Ковбой! — воскликнула Харли, потягиваясь. — Ты почему так долго?
Флойд опустил сумку на пол и бросил насмешливый взгляд на Рейнольда.
— Она и тебя тоже оседлала? Смотри, дружище, осторожнее. Меня из-за нее чуть не убили. Я слышал, она оторвала башку одному чрезмерно дерзкому пришельцу. Голыми руками. Так значит, ты метачеловек?
— Пес знает кто я, — мрачно ответил Рейнольд, опускаясь в потертое кресло. — Я из «Богов грома».
— А, банда байкеров из южного Готема? Слышал, на ваших устроили облаву. Всех порешали.
— Вот черт.
— Трескунчик может бить током! — ответила Харли, вставая с кровати. Факт наготы ее, похоже, вовсе не смущал. А еще он оооочень хорош в постели, когда глазки светятся красным.
— Молнии, значит? — хмыкнул Дэдшот. — И, я так понимаю, телепорт тоже? Ты что-то вроде Черного Адама?
Флоид достал из сумки бутылку крепкого рома и, распивая, Рейнольд рассказал ему обо всем, что с ним приключилось. О заказе Джейсона Тодда, об убийстве очкарика-репортера, о скорой казни и таинственном воскрешении со сверхъестественной силой. Умолчал лишь о трипах и пугающем чувстве потери себя, предшествующим проявлению наиболее чумовых способностей. Дэдшот слушал внимательно, стараясь не отвлекаться на щебетания Квин, влезшей в покрашенный наряд. Рейнольд закончил рассказ и, достав из пачки последнюю сигарету, закурил. Дым наполнил комнату белесым, едким облаком.
— Понятно, — Сказал Флоид и, бросив сумку на кровать, раскрыл содержимое. Улыбка на лице Харли сменилась разочарованием, байкер хмыкнул, глядя на дешевую, строгую одежду, пару ножей и две пачки купюр, туго перемотанных резинкой. — Дроны «Уэйн Интерпрайзерс» выискивают в толпе огнестрельное оружие и убивают всех, у кого оно окажется. Так что никаких стволов.
— Эй! Так не весело, ковбой! — запротестовала Квин. — Ты же обещал!
— Весело будет, если вас вычислят дроны. Вам надо валить из Китая. Сейчас за территорией этой страны идет жесткое наблюдение — вас вычислят и прикончат, можете не сомневаться. Лучше затаитесь в Англии или в США. Под носом у Бэтмена вас никто не будет искать. Я попрошу своего человека подготовить вам липовые паспорта.
— Ну спасибо, — сказал Рейнольд.
— Утром ждите меня у местного монастыря. Там всегда много народу. Я передам вам документы и билеты на самолет.
Дэдшот резко встал и молча двинулся к выходу.
— Эй, ковбой! Ты с нами не останешься?
— Нет, — бросил он через плечо. — Я не задерживаюсь на одном месте. И вам не советую.
Пустые слова, брошенные невпопад. Дэдшот спешно покинул гостиницу и, пройдя несколько кварталов, остановился у магазинчика с китайскими деликатесами. На ночном небе мириады ярких звезд, не скрывающих алые линзы дронов-надзирателей. Легкий ветерок забирается под складки одежды, бередя старые раны, пробуждая воспоминания, поднимая из глубин души чувство вины. Дэдшот достал из кармана черный телефон с тройным шифрованием и замер, удерживая палец на кнопке.
«Все ради семьи. Прости, Харли»
Флойд активировал передатчик, и вскоре тихие гудки сменились уставшим, раздраженным голосом Дамиана Уэйна.
— Слушаю.
— Это Дэдшот. Харли Квин и Рейнольд Венден будут завтра у Шаолиньского монастыря. Город Дэнфэн. Ровно в десять утра. Безоружны.
— Отличная работа, Флойд.
— Моя дочь…
— Она в безопасности, как мы и договаривались. Учится в элитной школе, ни в чем не знает нужды.
— Я хочу поговорить с ней, Дамиан.
— Это слишком опасно. Если отец узнает — твоя дочь окажется под угрозой. Если хочешь, я пришлю тебе фотографии.
— Хорошо. Дэдшот, конец связи.
«Прости, Харли»
***
Я никогда не забуду тот день, когда вера в справедливый мир впервые пошатнулась во мне. Это был ноябрь, желтые листья падали к ногам, и я шел сквозь бронзовое великолепие увядающей природы. Шел и вслушивался в тихий шелест крон, наслаждаясь ласкающей душу прохладой. А затем, свернув по парковой тропе, я увидел их. Пять подростков, избивающих палками маленькую собаку, привязанную к дереву. Ее хозяйка — пятнадцатилетняя некрасивая девочка рыдала, умоляла их остановиться, но палки безжалостно опускались на окровавленную тушку. Они забили ее ради забавы, просто потому, что могли. Дикие животные. Обезьяны, слишком рано слезшие с веток. Как ты можешь мечтать создать безопасный мир, если главная угроза ему — сами люди? Как ты можешь верить в утопические фантазии, понимая все убожество природы человека? Люди алчны, злы и жадны до убийств. Испокон веков, многие тысячелетия они существовали как крысы, пожирая друг друга, пока не появлялся достаточно свирепый тиран и не заставлял их сдерживать свою гниль. Но сейчас, Кларк, миром правят не тираны. И сила, какой бы великой она не была, больше ничего значит. Миром правят деньги. Они подчиняют пороки, ставят на колени сильных и возвышают слабых. Они куда сильнее всех армий вселенной. Но ты не поймешь этого. Ты мечтатель, фантазер, не желающий смотреть в темные воды. Но я — другой. Я — тирания зла человеческого. Я — темнейшая ночь, перед рассветом. Только я, а не ты, способен провести человечество через кровь, страдания и смерть к новому витку социальной эволюции. Ты знаешь — это правда. Но как бы ты не ожесточился — никогда не примешь такую цену. А значит, мы все равно останемся врагами, даже преследуя общие цели. Но в этот раз, победа останется за мной. Потому что в этот раз ты даже не догадываешься о нашей борьбе.
Бэтмен стоял у экранов «Братского глаза» анализируя потоки информации. Увиденное в Аркхэме обескуражило его, сбило с толку, посеяло в душе липкий страх, настолько темный и явственный, что Рейвен сумела уловить и разделить его. Она тихо приблизилась к темному силуэту, боясь излишней смелостью оскорбить повелителя. На языке крутились вопросы, но страх сковывал уста. Брюс Уэйн надежно защитил себя и Землю от вторжения Тригона, собрав под своим крылом самых могущественных черных магов, связавших измерение демонов с волей своего нового хозяина. Отец Рейвен терял силы с каждым днем, умножая могущество ее господина.
— Напомни мне, Рейвен, на какую должность я тебя поставил? — спросил Брюс Уэйн.
— Я ваша управительница, — почтительно ответила она.
— Ты не справляешься. Меня не устраивает состояние особняка. Найми еще уборщиков. И распорядись закупить более качественную звуковую аппаратуру для выступления Супермена. Я хочу, чтобы парад в честь победы над Брейниаком прошел с невиданным ранее размахом.
— Слушаюсь, господин.
— Как только исполнишь свои обязанности, отправляйся на корабль. Найди Чаровницу и прикажи явиться ко мне. Сразу же, как позволят «обстоятельства». Она поймет.
— Как вам будет угодно, господин.
— Да, — мрачно ухмыльнулся Уэйн. — Как мне будет угодно.
На одном из мониторов вспыхнули знакомые символы. Китайские иероглифы на фоне гор. Уэйн нахмурился и, остановил изображение.
— Геолокация.
— Провинция Хэнань. Город Дэнфэн. Нападение на дрон-надзиратель. Нападавший скрылся.
— Антропометрические данные нападавшего.
На экране появилась голо-проекция человека в сине-белом спортивном костюме.
— Рост 1.80. Предположительный вес 90 кг. Цвет глаз — темно-карие.
— Сравнить с данными Рейнольда Венедена.
— Совпадение восемьдесят пять процентов.
— Попался, — зло ухмыльнулся Уэйн, нажимая на кнопку у пульта «Братского Глаза». Потоки энергии загудели, мониторы вспыхнули и рядом с Уэйном замелькала голограмма высокого мужчины в черных одеждах Лиги Теней. Черная маска, надежно скрывала лицо, иссеченное шрамами.
— Гранд-мастер, — Воин почтительно преклонил колено.
— Твоя цель — Харлин Квинзель и Рейнольд Венден. Рейнольда любой ценой взять живым. Не убивать ни при каких обстоятельствах. Всех, кто встанет на пути — уничтожить без колебаний.
— Слушаюсь. Но… гранд-мастер, мои шпионы сообщили, что ваш сын Дамиан Уэйн получил послание из Китая и уже арендовал частный самолет. Если мы встретим его…
— Я отдал тебе приказ, — зло прорычал Уэйн.
— Простите за глупый вопрос, гранд-мастер.
Голограмма растаяла и на лице Уэйна появилась зловещая ухмылка. Взгляд вернулся на экран «Братского глаза».
