Thunderstorm

      Ее мир утекал сквозь пальцы. Все во что она верила, чем дорожила, на что опиралась вдруг исчезло, словно оставив ее без кожи. Диана летела к кораблю, изо всех сил сдерживая слезы обиды и отчаянья. В голове все еще звучали пронзительные вопли Орлицы, разорванной на куски Брейниаком. Ее испуганное лицо, ее глаза, полные ужаса и недоумения. Диана прикусила язык до крови, надеясь болью изгнать ужас. Вытеснить из головы мольбы Обратного Флеша, медленно умирающего от дюжины отравленных стрел, выпущенных Талией и Оливером. Все супергерои Режима, ее друзья, ее соратники — в один миг стали частью армии мертвых.       Чудо Женщина чудом сбежала и теперь мчалась к кораблю Брейниака, умоляя богов дать ей сил, молясь, чтобы не оказалось слишком поздно. Но боги молчали, а удача отвернулась. Диана крепче сжала рукоять меча, боль не справлялась, и в голове снова возникли картины сгинувшего прошлого. Лига справедливости, Супермен, Бэтмен, Киборг, Стрела — все вместе. Единый монолит — несокрушимая защита Земли. Она была амазонкой, сражающейся за мир, под гордым и немного грустным взглядом матери. У нее была цель, были друзья, была вера и надежда на светлое будущее.       «Ничего не осталось, — подумала она, и первые за сотню лет слезы проступили на уголках глаз. — Все мертвы. Все мертво»       Нет Лиги Справедливости. Нет ни одного соратника, мать отвернулась от нее, как и народ Темискиры. Мир окрасился в бесконечно–серый цвет, потеряв последние краски. Все что она любила, во что верила, за что сражалась — мертво.       Чудо Женщина ускорилась, приближаясь к кораблю. Бэтмен — это искаженное злом чудовище, этот дьявол, вырвавшийся из раскрытого Кларком ящика Пандоры — ждал, рядом с последним героем. Последней ниточкой, той самой соломинкой, удерживающей надломленную душу Дианы от падения в отчаянье. Корабль, казалось, спал, но Чудо Женщина не могла отделаться от ощущения слежки. Некто или нечто пристально следило за ней, наблюдало с мостика, сквозь громадные, стилизованные под глазницы черепа стекла.       Диана ворвалась в ангар, крепче сжимая клинок. Она ожидала чего угодно. Ревенантов Уэйна, сотен пулеметов Режима, смертоносных дронов — но ошиблась. Лишь гробовая тишина была ответом на ее ярость. Даже дроны-обслуживания не летали. Чудо Женщина стиснула зубы от резанувшей сердце боли. Когда она была здесь в последний раз, ее встречал почетный караул суперсолдат. Но сейчас корабль будто вымер.       «Нет»       Фиолетовый свет отражался от сине-красной, облегающей брони, от сияющих белым золотом наручей, от диадемы с алой звездой. Диана летела к тронному залу, дрожа от боли и ярости. Уэйн здесь, она могла ощущать исходящее от него зловоние тьмы. И он ждал ее, рядом с ним. — Кэл! — крикнула Диана, оказавшись перед троном. Едва взгляд коснулся бледного, лишенного выражения лица Супермена, сердце йокнуло. Мутно-фиолетовые глаза смотрели сквозь нее, волосы поседели, на лице темнела уродливая щетина. — О Боги.       Диана выхватила Лассо Истины и, было, замахнулась, но вдруг тихий смешок остановил ее. — Это не поможет, — сказал Брюс Уэйн, выходя из глубокой тени. Вместо брони Бэтмена, на нем был обычный темный смокинг с серебряными запонками. Уэйн казался удивительно простым и уязвимым, словно человек забредший на дуэльную арену Темискиры. — Его разум принадлежит мне. — Что ты с ним сделал?!       Брюс проигнорировал вопрос и подошел к трону, глядя на павшего героя. Диана попыталась использовать эмпатию, проникнуть в душу и разум Уэйна, но наткнулась на непреодолимую, ледяную стену. Почувствовав прикосновение ее разума, Уэйн презрительно хмыкнул. — Как говорится? «У каждого хищника с панцирем должно быть слабое брюшко, да»? Желтое солнце делает криптонцев невероятно могущественными, но не меняет разума. Хрупкого, примитивного разума смертного.       С яростным боевым кличем Диана бросилась на Уэйна, целясь клинком в горло. Ярость, абсолютный гнев, подпитанный болью, вел ее в бой. Сражаться и, если угодно судьбе, умереть, лишь бы не оставаться наедине с кошмаром. Клинок рассек воздух, Бэтмен обернулся и, легко улыбнувшись, развел руки. Глаза помертвели, лезвие с гулким стуком ударилось о кожу и… застыло. Амазонка резко развернулась, обрушивая удар лезвия на шею, но клинок не оставил на плоти и следа. Диана рубила изо-всех сил, била щитом, не веря глазам. Уэйн даже не шевелился. Словно ее удары были для него не больнее кулачка младенца. Она била снова и снова, крича и проклиная, а он просто стоял, глядя на нее грустным взглядом помертвевших глаз. — Будь ты проклят! — вскрикнул Диана, пятясь. — Что же ты за тварь?! — Я — Бэтмен. — Будь ты проклят, — прошептала она в отчаянье. — Будь ты проклят! — Я? Я всегда был проклят, Диана. Я боялся принять мое проклятие, боялся этой силы. Позволь мне кое-что рассказать тебе. Когда я был мальчиком, мои родители часто ссорились из-за измен отца. Я зарывался под одеяло, стараясь не слушать их криков, но, старые стены плохо гасят звук, и я часто слышал слово «развод». Меня готовили к этому, — Брюс грустно вздохнул и бросил взгляд на Кларка. — А я хотел, чтобы они остались вместе. Чтобы все было хорошо, чтобы они перестали ругаться. Сорок лет назад мы посетили театр, ты знаешь… — Что ты, черт продери несешь, Уэйн?! — закричала Диана. — … и они опять начали ругаться, — продолжил он, не обращая внимания на ярость амазонки. — Когда меня мучали видения, когда оживали куклы, Альфред выводил меня на улицу, подышать свежим воздухом. Это помогало. И я решил использовать свои силы, чтобы помочь им. Управлять ими, как я управлял мелкими животными. Я убедил отца и мать выйти на улицу, подышать.       Диана крепче сжала клинок, глядя удивленным взглядом на Бэтмена. — Мы вышли в переулок, и они, избавившись от внушения, захотели вернуться, но… тут появился Джо Чилл. Обычный грабитель, в первый раз в жизни державший пистолет. Он боялся, дрожал, хотел уйти, но голод толкал его на преступление. Мать и отец сразу же отдали ему деньги, но мне это не… понравилось. Я считал отца героем. А герои не отдают все деньги тому, кто так их боится. И я заставил его дать отпор. Но я был глупым маленьким мальчиком с огромной силой. Бандит убил моего отца и, испугавшись, застрелил и мать. Я убил их… — в голосе Уэйна читалась неподдельная боль. Ледяная стена треснула, и Диана содрогнулась, ощутив его боль, тоску и ярость. Брюс Уэйн страдал. Его боль — багровый океан и он тонул в нем, без надежды на спасение. — Убил, и с тех пор никогда не использовал эту силу. Альфред помог мне подавить это. Я перестал слышать голоса, перестал видеть призраков, посвятил жизнь борьбе с преступностью и был хорош, — Бэтмен обернулся и с ненавистью посмотрел на Диану. — Но вы разрушили все. Вы хотели, чтобы я не сдерживался, чтобы отринул бессмысленные принципы? Говорили: так будет лучше, Брюс. Ну, допустим, вы были правы! Но…       Бэтмен щелкнул пальцами и тронный зал наполнился алыми огнями. В миг Диана оказалась окружена ревенантами — павшими героями. Орлица, Шазам, Зеленая стрела, Флеш, Хэл Джордан без кольца. Они смотрели на нее оранжевыми глазами. Бэтмен улыбнулся, заставляя Супермена встать и, тот, словно безвольный болванчик, занял место в строю рабов зла. — Посмотри на них, Диана. Посмотри на Кларка, посмотри на мир и скажи мне: ты все еще хочешь, чтобы я не сдерживался, — Уэйн захохотал и его смех поддержали ревенанты. — Диана, — прозвучал до боли знакомый голос. Амазонка вздрогнула и обернулась. Он стоял позади нее, грустно улыбаясь. Глаза горели оранжевым огнем, награды сверкали на идеально выглаженной форме «СС». Светлые волосы немного потускнели, но она узнала его. — Стив?       Вдруг корабль исчез. Фиолетовый огонь сменился золотистым солнцем. Стерильный воздух — морским бризом. Чудо Женщина стояла на берегу, глядя на шпиона нацистов. — Вот мы и встретились, — добродушно усмехнулся он, садясь на влажную корягу. — Не смотри на меня так. Знаю — заслужил смерть. — Ты лгал мне, — сказала Диана. — Конечно лгал. Я совершал ужасные вещи ради моей страны, ради того, во что верил. Но я ошибался, как и ты, наверное? Не смотри на меня так, Диана. Мы с тобой — два запутавшихся героя, увидевшие пустоту наших убеждений. Я сражался за Третий Рейх, ты — за Режим. И мы оба оказались здесь. Разница между нами лишь в том, что ты можешь исполнить мои мечты и привести человечество к новой эре. Впервые за тысячи лет, человечество, наконец, получила бога покровителя, способного вознести его к звездам. — Но… — Я любил родину больше тебя. Но… — он поднял на нее грустный взгляд. — Тебя я любил больше жизни.       Стив Тревор растаял. Лазурный берег Темискиры исчез, и Диана обнаружила себя среди зловонного поля минувшей битвы. Среди тысяч тел, увязая ногами в крови. Мужчины в алых плащах и серебристых доспехах лежали вперемешку с варварами. Кругом торжествовала смерть и зловоние. — Война, — сказал Брюс. — Часть хаоса жизни, Диана. Неотъемлемый ее элемент.       Поле преобразилось. Диана молча наблюдала, как тела зарываются под землю, уступая место густой зеленой траве и ярким цветам. Лазурное небо безмятежно, и лишь перистые облака да стайки птиц нарушают девственно чистое полотно небес. Мимо пробежала, смеясь, красивая девочка с алой лентой в золотистых волосах. Бросив взгляд на горизонт, Чудо Женщина увидела стены могучего города, столь огромного, что захватывало дух. — Война — путь к миру. Слабый проиграет, сильный победит и построит новый мир. Супермен был слаб, ему не хватило духу сделать то, что нужно сделать, чтобы вывести человечество на новый уровень развития. Ты и сама понимаешь это, так ведь? — Я не предам Кэла, — прошептала Диана, глядя как город стремительно расширяется. Не было больше поляны, не было лесов и в лазурном небе парили не птицы, но машины из металла и стекла. Громадные небоскребы впились в небо, торжествуя приход новой эры. Диана оказалась на площадке космопорта, в окружении бурлящего хаоса жизни. Миллиарды живых существ в хлопотах сновали вдоль бесконечной паутины улиц. Вид очаровал Чудо Женщину, и насколько же убогой казалась сейчас Темискира, с ее вечной античностью. Не страна — а какой-то курорт для испуганных феминисток. Не знающих науки, праздных и надменных, далеких от жизни.       Рядом с Дианой стояла женщина в серебристом костюме. Строгий и решительный взгляд устремлен на пики небоскребов, длинные, каштановые волосы уложены в хвост. Она смотрит на мир без страха, будто бросая ему вызов. Она не боится править, стоя подле мужчин. Она не над ними, она не возле них. Она — равна им. Равна по-настоящему. — В новой эре не будет неравенства, — сказал Брюс. — Оно отомрет, как рудимент античной эпохи. Исчезнет патриархат, и не сменится матриархатом, перейдя в новую форму общественного сосуществования. Нет мужчин, нет женщин. Лишь граждане Единой Земли. Избранный народ, свободный от бремени инстинктов, от животного начала. Смотри: мир, без преступлений, где каждый шаг — под колпаком. Абсолютный контроль, абсолютный порядок. — Как прекрасно, — прошептала она, любуясь чудесами цивилизации. — Мог ли Кларк создать такое, даже если бы я поддержал его тогда? Скажи, только честно? — Нет. Он бы даже не попытался, — с горечью в голосе ответила Диана. — Я никогда не понимала, чего он хочет добиться в конечном итоге. Какой мир хочет построить? Да он и сам не знал, к чему шел. У Кэла не было конкретных идей и предложений, потому власть утекала сквозь его пальцы. Он не мог… — Я могу, Диана. Я — Старший Бог и вскоре сила моя достигнет неизмеримых границ. Я — истина и свет. И я построю этот мир. Помоги мне, и в этом светлом будущем найдётся место для двух любящих сердец.       Диана судорожно вздохнула, заметив у края космопорта пару. Никаких костюмов, никакого оружия. Мужчина в очках и женщина в черном платье, с обжигающе черными волосами. В объятиях друг друга они смотрят на зарю нового мира. Вместе. — Или… не помогай, — Брюс щелкнул пальцами и город осыпался багровой палью. Крупные песчинки впивались в глаза. Диана закричала, падая в бездну. От удара о каменистый грунт затрещали кости. Она раскрыла глаза и содрогнулась, увидев небеса цвета бронзы. Поднявшись, она с ужасом огляделась на радиоактивную пустошь. Осыпавшиеся дома, пыльные кости в ржавых остовах авто. Погибший мир. — И твоя мать поможет Рейдену погубить все, за что ты боролась. — Нет… Нет! Я не допущу этого! — Чудо Женщина вдруг поняла, что он хочет от нее. Последнюю жертву, умеренную плату. — Да. Шиннок! Если ты пощадишь Кэла, и дашь мне силы победить врагов, я отдам тебе душу и буду служить вечно, на благо этого мира!       Пустошь исчезла. Диана вновь оказалась на корабле, но, то что открылось перед ней, изумило. Не было трона, лишь темное переплетение кабелей и железный стол с распятым на нем мужчиной. Черные доспехи пожирали свет, алые глаза со страхом и ненавистью сверлили то ее, то Уэйна. — Арес? — Да, — усмехнулся Бэтмен. — Я схватил его месяц назад и готовил для ритуала. Я предлагаю тебе его силу, его душу, его сущность. Стань новой богиней войны. Породи пламя, и из горнила этого пламени мы — хозяева новой эры, выкуем будущее человечества.       Чудо Женщина со злорадством посмотрела на падшего бога. Ее заклятый враг сломлен и в цепях — какие еще нужны доказательства могущества Уйэна? — Да… отдай мне его силу, — кровожадно сказала она.       Арес замычал, не в силах открыть рот. Диана пригляделась и заметила, что челюсть Бога Войны сломана в нескольких местах.       «Давно нужно было заткнуть этого интригана, — довольно подумала Диана» — Дай мне свои браслеты. На миг. — Мои браслеты? — Да. Они станут катализатором.       Нехотя, Чудо Женщина сняла знаменитые неразрушимые браслеты и вложила в ладони Брюса Уэйна. В мутных глазах сверкал зловещий, инфернальный огонь. Бэтмен улыбнулся и, повернувшись к мычащему богу, принялся читать древнее заклинание. Арес отчаянно замычал, пытаясь вырваться, кандалы разрывали кожу, но выдерживали ужас и ярость бога. — Ират аптен амаменто! Отдай мне свою душу!       Арес отчаянно дернулся, зеленый огонь, с дикими воплями вырвался из тела, сияющими вихрями обрушиваясь на браслеты. Диана смотрела на это с замиранием сердца. Вдруг промелькнула мысль:       «Он сейчас уязвим. Я могу остановить его. Одним ударом»       Рука потянулась к клинку, и Уэйн не видел этого. Зеленый торнадо опутывал браслеты, и серебристая поверхность покрывалась черным налетом. Рукоять легла в ладонь, но замерла.       «А зачем? Ради чего? — подумала Чудо Женщина, убирая руку. — Мать меня бросила, сестры презирают, люди ненавидят. Кэл сошел с ума, а друзья мертвы. Нет больше моего мира. Так пусть же все горит огнем!»       Зеленое пламя погасло. Арес дернулся в последний раз и замер, превратившись в жуткое подобие мумии. Словно магия Уэйна высосала из него всю жизненную силу. Взгляд коснулся браслетов. Черные, с кровавыми трещинами на металле, они источали зло. Уэйн протянул их ей. — Надень, Диана. Займи свое место подле творцов новой эры.       Чудо Женщина решительно заглянула ему в глаза и, взяв артефакт, надела на запястья. Ослепительная вспышка боли согнула ее пополам. Диана завизжала, падая на ледяной пол космического корабля. Агония багровой пеленой застилала глаза, выламывала кости. — Ты так жаждала войны, — ухмыльнулся Уэйн. — Пусть же она будет твоей сущностью.       «Нужно наказать ей беречь браслеты. Они — цепь душ, — подумал Бэтмен — Впрочем, эта тайная хрупкость нам на руку. Меньше будет угрозы, когда войны закончатся»       Богиня Войны раскрыла багровые глаза и закричала от боли и наслаждения. Агония сменилась чудовищной, безграничной мощью. Там, где была любовь, теперь полыхал огонь ненависти.

***

      Темискира, известная как «Райский остров» много веков не знала войны. Крупный город, застывший во времени, чуждый безумному ритму современности. Здесь, как и тысячи лет назад, царил античный мир. Возможно история наказала бы амазонок, как когда-то был наказан Китай, но удаленность, пополам с огромной, сверхъестественной силой обитателей, надёжно уберегало это место от вторжения извне. До этого дня.       Ипполита редко сидела на троне, предпочитая заниматься делами управления в садах, среди роскошных арок и пышной зелени. На Темискире нет чужаков — к чему претенциозность? Но в этот раз обстоятельства заставили изменить привычке. Страх поселился в сердцах амазонок. Прорицательницы шептали о конце времен, о чудовищном демоне, явившемся из бездны измерений. Каждая амазонка, от мудрой матроны до крохотной девочки чувствовала: над миром нависла черная пелена. И рассказы о поражении Зевса от руки «Алого дьявола» лишь усилили страхи.       Ипполита устало вздохнула, слушая ругань военачальниц. Золотые лучи солнца сверкали на церемониальных доспехах, на золотистых диадемах, на рукоятях мечей. Ветер усиливался, сквозняк трепал золотистые кудри. — Мы должны пойти войной на Брюса Уэйна! — решительно заявила Августина, женщина с эбонитовой кожей и горящим взглядом. — Не притворяйтесь, что не видите угрозы! — Ты опять за свое?! — кричала златовласая Кассандра, сжимая кулаки до побеления. — Уэйн обходил Темискиру стороной, уважал наш суверенитет и обычаи! — Это лишь уловка! Он только и ждет шанса напасть!       «Они вечно орут друг на друга, — подумала Ипполита. Взгляд скользнул по другим военачальницам. — Так всегда. Самые пылкие решают судьбы мира, а иные — смиренно ждут своей судьбы» — Сестры, — сказала Ипполита. Ее голос заглушил крики. Амазонки подняли на нее взгляды, полные плохо скрываемого раздражения. — Спор о правомерности военного вторжения не имеет смысла. Вы предлагаете нанести превентивный удар, на основании одних лишь домыслов и слухов? Амазонки не должны и не будут действовать, уподобляясь мужчинам. Их безудержной жажде насилия. — «Моя королева», разве нападение демона на Олимп — не достаточное доказательство? — раздражено спросила Августина. — Может, прямых улик у нас и нет, но косвенных — более чем достаточно. Мы должны дать Брюсу Уэйну бой, иначе разделим судьбу Города Горилл и Атлантиды.       «Они больше не слушают меня, — горько подумала королева. — Конечно, чего еще можно ожидать после всего, что случилось?»       Ипполита пыталась подобрать слова, но понимала: в этот раз они не возымеют эффекта. Диана посеяла семена хаоса в сердца амазонок, и теперь они дали закономерные всходы. Так глупо — бросать армию пылких женщин с мечами и копьями против смертоносной военной машины Уэйна. Пускаться в безумную авантюру, угрожая погубить себя и свой остров. Ипполита осмотрела спорящих. Кассандра и поддерживающие ее воительницы проигрывали. Голоса становились все воинственнее, ветер — холоднее. Кровь била в виски, Ипполита тяжело вздохнула, не в силах найти нужных слов.       «В сердцах дочерей Темискиры горит огонь войны, порожденный страхом. Я больше ничего не решаю. Если я прикажу сложить мечи — они повинуются, и наутро свергнут меня»       Она не боялась лишиться власти. Правление никогда не было для нее смыслом жизни. Но Ипполита понимала: королева Темискиры — слуга народа, а не тиран. Если воля народа — война, придется повиноваться.       «Былинка не устоит пред рекой, вышедшей из берегов. И все же… я не предам своих принципов»       Кассандра сдалась под давлением других военачальниц. — Значит, решено, — довольно подытожила Августина, глядя на королеву. — Моя королева, Совет решил объявить Режиму Уэйна войну. Пришло время усмирить безумство мужчин. Отдайте приказ о мобилизации.       «Так, значит? Свергните меня, если хотите. Но я не перешагну через совесть и то, что считаю правильным» — Я никогда не отдам такой приказ, — холодно ответила королева. — В таком случае, Совет должен выбрать новую королеву! — зло крикнула Августина. Военачальницы одобрительно зашептались. — Это мятеж! — ахнула Кассандра, хватаясь за клинок. — Нет, это не мятеж! Королева Ипполита более не служит сестрам Темискиры. Ее опутал страх!       «Ну вот и все»       Вдруг в тронный зал ворвался поток ледяного воздуха. Оранжевое сияние пожрало свет солнца. Военачальницы и дворцовая стража резко обернулись, выхватывая мечи. Королева вскочила с трона, недоуменно глядя на возникшую из неоткуда фигуру в черном плаще с капюшоном. Черные, будто закоптившиеся доспехи поглощали свет. От незнакомки веяло злом. — Как ты посмела вторгнуться в священные залы Темискиры?! — яростно закричала Кассандра. — Назови себя, иначе… — Ты не узнаешь меня, сестра? — ухмыльнулась незнакомка, сбрасывая капюшон и плащ. Амазонки ахнули и попятились, Ипполита содрогнулась, глядя в багровые глаза с вертикальными зрачками. — Диана, — с дрожью в голосе прошептала королева. Чудо Женщину едва можно было узнать. Темно-серая, грубая кожа, алые глаза, белые волосы, ниспадающие на черную, будто обугленную броню. Взгляд коснулся черных с алыми трещинами наручей. — О Боги, дочь, что ты наделала? — Ничего, мама. Пока что.       Богиня Войны взмахнула руками и улыбнулась, когда хаос войны ворвался в тронный зал. Опутанные багрово-оранжевым огнем клинки, секиры и копья рассекли тьму и материализовались подле нее, отбрасывая блики на мраморные колонны. Клинки амазонок выскользнули из ножен, сверкая в лучах золотого солнца. Боевые кличи пронеслись по залу, но затихли, сменившись воплями боли и ужаса. Королева не могла пошевелиться, глядя как ее военачальницы, одна за другой становятся жертвами собственной ярости. Танцующие клинки с отвратительным хрустом вгрызались в плоть. Амазонки кричали, когда кожа становилась черной.       «О Боги, — ужаснулась Ипполита. — Она не просто убивает, она пытается изменить их!»       Сердце сжалось от невыносимой боли. Силы и воля почти покинули ее, и лишь долг заставил броситься в бой с любимой, единственной дочерью. Королева бросилась на дочь, хватая клинок с пола. Казалось, всего одно мгновение отделяет ее от смертельного удара. Диана хмыкнула и, взмахнув рукой, сотворила из багрового огня войны массивный щит. Ипполита вскрикнула, ловко уходя от удара, серебристая полоса огня рассекла воздух, устремляясь к шее Дианы. Богиня Войны едва увернулась и, сотворив массивный изогнутый клинок, обрушила на мать цепь стремительных ударов.       «Она стала так сильна! — подумала королева. — Но с силой еще не сроднилась. Не привыкла к ней! Я могу…»       Амазонки кричали, хватаясь за лица, умоляя о пощаде. Тьма уродовала их тела и души превращая в фурий войны. Глаза краснели, кожа становилась черной чешуей. Умоляющие взгляды следили за смертоносной схваткой. Мать и дочь, королева и божество, сошлись в безумном бою. Клинки высекали искры, Ипполита увернулась от дугового удара и, вскрикнув, ударила наотмашь. Лезвие мелькнуло в дюйме от шеи принцессы, открыв ее для колющего выпада. Сердце содрогнулось, королева закричала, понимая, что не сумеет нанести этот удар. — Ты слаба, мама, — хохотнула Диана, воспользовавшись заминкой матери. Взмахнув рукой, она обрушила багрово-оранжевое пламя на мать, швырнув ее в сторону.       Ипполита судорожно вздохнула, чувствуя медный привкус крови. Вопли амазонок сменились тихими стонами. — Ты всегда была слаба. Как и все амазонки ты — рабыня страха. — Что он с тобой сделал? — Лорд Уэйн передал мне силу Ареса, — Диана развела руки, создавая десятки огненных копий. Багровые глаза горели огнем кровожадного безумия. — Я узрела войну, как она есть. Познала мир и жизнь, такими, какие они есть на самом деле. Вы — амазонки, вам неведома настоящая жизнь! Запертые в этой… убогой теплице, в бесконечном благополучии, не зная нужды и страданий. Как вы смеете сравнивать себя с женщинами и мужчинами из людей? Называете себя светом, мните своим долгом уравновесить воинственность мужчин? Вы отвратительны. — Диана, дочка, умоляю, одумайся! Ты служишь злу! — И я делаю это с удовольствием! Посмотри на себя! Посмотри на других амазонок! Свободные от зла, вы застряли в античном мире, как насекомые в янтаре! Пока мужчины и женщины среди людей превозмогали тяготы, боролись со злом и несли его врагам, вы праздно жили в изоляции! И теперь люди покоряют космос, люди создали летающие машины, громадные города из стекла и камня, устройства, давшие фору магическим артефактам! Не мир и спокойствие женщин принесло эти чудеса, а зло и воинственность мужчин, ограненная, словно драгоценный брильянт, заботой и поддержкой женщин. И в новой эре, мужчины и женщины — вместе, и строят новую, Единую Землю! Покоренные звезды, процветающие империи, истинное, монументальное величие — все это сотворило зло в горниле войны! Я выбрала служение темному богу, ради процветания моей Земли!       Ипполита поднялась, крепче сжимая рукоять меча. Боль рвала сердце на части, при виде чудовища, когда-то бывшего ее дочерью. Павшие амазонки поднялись и, все еще корчась от боли, встали рядом с Богиней Войны. — Я не позволю тебе поработить амазонок, — болезненно сказала она, вставая в боевую стойку. — Твоя душа и разум слишком сильны, мама, — с грустью ответила Диана. — Впрочем, это и к лучшему.       Павшие амазонки отвернулись, не в силах смотреть на расправу. Зло сковало их по рукам и ногам, но души все еще отчаянно сопротивлялись. Королева не кричала, даже после того как пылающее копье пронзило ей живот и пригвоздило к колонне. Изо рта скатилась струйка крови. Она с болью и горечью посмотрела на дочь. — Диана… прости меня. Я была плохой матерью. Я подвела тебя. Накажи меня, но пощади наш народ. Молю тебя… девочка моя. — Пощады не будет, — злобно крикнула Богиня Войны, швыряя в мать оставшиеся копья. Королева вскрикнула, мерзкий хруст и треск раскалываемого мрамора бил по ушам. Павшие амазонки содрогнулись, не решаясь поднять взгляд на пригвожденное тело павшей королевы. Ипполита в последний раз посмотрела на дочь, слеза стекла по щеке. Взгляд погас, веки опустились, последний, судорожный вздох вырвался из груди. И она безвольно повисла на копьях. — Прощай мама. — Какие будут приказы, моя богиня? — болезненно спросила Августина, морщась от вырывающихся из-за спины перепончатых крыльев. — Несите чуму войны. Все амазонки должны разделить ваше благословение. Каждая воительница, каждая сестра, способная держать меч. Соберите мне армию. А затем, — Диана бросила холодный взгляд на тело матери. — А затем мы сделаем то, что должны были сделать тысячи лет назад.       «Мы покорим Олимп»