"Better" place: Return

POV Кристал       Я не помнила, как вернулась домой, но помнила ту жгучую боль, которой меня наградило купание в реках Аида. Очнулась я уже в своей постели, однако тело отзывалось болью на каждое движение. Поэтому я попросила Эрика передать Хирону, что сегодня он меня не увидит. Видят боги, я едва шевелилась, а когда пыталась встать, хотелось кричать от адского жжения во всех живых тканях моего тела. И голова…она просто раскалывалась. Боль была настолько сильной, что слезились глаза.       Для меня оставалось загадкой, кто вытащил меня из воды, что за голос вытащил меня из состояния чуть ли не мертвеца, как я снова оказалась в Лагере и как в меня ещё не ткнули пальцем и не завопили: «Сжечь ведьму и пособницу титанов!». И, думаю, времени поразмыслить над этим у меня теперь будет предостаточно. Лёжа в постели, корчась от боли и строя бредовые теории.       М-да, перспектива валяться овощем в постели не прельщала, но я не смогу элементарно встать. Кто бы знал, что будут такие последствия. – Телу полубога очень сложно справиться с такой силой, – милостиво подсказал голос в голове. – В одну из таких рек нырнуть – уже невероятная боль, а в две…Ты превзошла мои ожидания, Кристал Джексон. Не только легко отделалась в плане травм, но и в себя быстро пришла. – Вот спасибо, – буркнула я, поморщившись от боли. – Надеюсь, я прошла испытание? – И ты спрашиваешь?       Кой всё ещё связывался со мной. Мне вообще было непонятно, почему боги не знают о том, что он вполне себе материализовался и разгуливает по Тартару как у себя дома. Нет, конечно, он и так у себя дома, чисто теоретически, но всё же.       Очень странно, но я не испытывала к титану никакой неприязни, как до этого. И теперь очень даже понимала, ради чего всё это затеяла. Всё-таки победило моё желание поквитаться с отцом за всё…       И видение (я списала всё на этот фактор) было вполне себе правдивым: всё, что я услышала от образа своего брата, оказалось правдой, как ни паршиво.       Однако об этом пришлось забыть, поскольку через час Хирон прислал ко мне Акселя. Он был за старшего из целителей сейчас, поэтому именно ему пришлось разгонять мои мрачные мысли. – М-да, Джексон, выглядишь ты, мягко говоря, не очень, – прищурился, усмехнувшись, сын Аполлона. Он закрыл за собой дверь и подошёл к моей кровати, начав раскладывать на моей тумбочке содержимое из своей сумки на плече. Куча каких-то снадобий, в которых я почти не разбиралась, даже учитывая мою дружбу с дочерью Гекаты. – А я только хотела сказать, что ты чуть изнутри не светишься от непонятного мне счастья, – засмеялась я. – Пожалуй, на комплимент ты не нарываешься. – Да ладно тебе, Кристал, не язви, тебе не идёт, – продолжил он в том же духе, и я фальшиво насупилась. – Эрик сказал, что ты совсем плоха, а ты вот шутишь. Жить будешь, значит.       Парень улыбнулся, а затем коснулся ладонью моего лба. Она была прохладной, несмотря на то, что воздух был горячим, как в июне. Аксель резко изменился в лице, и мне очень не понравилась эта резкая смена настроения. Сын Аполлона нахмурился, взглянув на меня. – Боги, Крис, да ты вся горишь, – ошарашенно выговорил он, едва дотронувшись до моего лба. – У тебя температура если ещё за человеческих сорок два не перевалила – уже счастье. А порезы твои как?       Кестнер осмотрел мои руки, на которых, как он и обещал, не осталось шрамов. И это совсем сбило его с толку. – Я подумал, что это заклинание Джулиана такой эффект дало, но порезы затянулись. Боги, а это у тебя откуда? – он совсем ничего не понимал, глядя на мои ладони. Порезов там не осталось, но кожа была покрыта ожогами. Кстати, их я почему-то не заметила. Я взглянула на свои руки, усыпанные пятнами ожогов от пальцев и почти до плеч. Походу, меня так «обсыпало» по всему телу, потому что до меня дошло, что жжение – не просто фантомная боль. Это боль от очень даже настоящих ожогов. – Кристал, боюсь, всё хуже, чем я думаю, – вздохнул он. – Это похоже на проклятие. Только вот даже я понять не могу, какое. Твою ж мать, сначала Джулиан проклял Луку, а теперь кто-то – тебя… – Так, «Касание» – тоже проклятие? – удивилась я. – Я думала, это какое-то боевое заклинание или что-то в этом духе… – Я тоже так подумал, пока ко мне не ворвалась Зои де Сантана и не начала без умолку повторять о проклятии, – мрачно ответил сын Аполлона. – Ей тоже пришлось участвовать в лечении твоего приятеля, иначе порезы открылись бы уже через пару часов. Вообще Зои много чего интересного рассказала. Например, это заклятие страшно не только порезами. На Луке они затянулись не так, как на тебе. – Подожди, что с ним? – спросила я, чувствуя, что не узнаю собственный голос. В таких ситуациях я такой спокойной ещё не была… – Он будет жить, не волнуйся. Но похоже, Джулиан сильно на него разозлился, когда воспользовался именно этим колдовством. Порезы могут снова открыться, причём внезапно. Моя мазь не залечила все шрамы, и это плохо. Да и Зои не обещала полного исцеления. Опасный у тебя парень, Джексон.       Я не стала добавлять «бывший», об этом и так скоро узнают. Не от меня, так от самого Кавалларо. Но вспомнила о том, что вполне могу исправить последствия его магии, которые не очень-то и легко затянулись на Луке. – Аксель, я могу помочь, – уверенно сказала я. – Я уже лечила его однажды, могу попробовать… – Ты себя слышишь? Ты встать не можешь и пылаешь, как будто тебя подожгли, – оборвал меня мальчик. – Ты в таком состоянии себе-то не поможешь, не то что Кастеллану. – Дай мне попытаться сначала. – Исключено. К тому же, пока его жизни ничто не грозит. Надеюсь, что и не будет угрожать. Я сказал, что это возможно, а не о том, что это обязательно произойдёт. – Кестнер, блин…       Я бы поругалась сильнее, да только вот мой целитель велел мне ничего не предпринимать. Он ещё раз внимательно взглянул на мои ожоги и ушёл, пообещав вернуться с лекарством. Разумеется, банки-склянки он оставил все в лазарете.       Я закрыла глаза. Больно и ощущение такое, как будто я всё ещё плаваю в Коците. Я надеялась, что это пройдёт где-нибудь через часок. Потому что мне не хотелось вот так вот провести весь день.       Аксель снова ворвался в домик минут через десять. Не знаю я, чего он намешал, но мне на лоб опустилась влажная повязка, а мои руки опять были намазаны чем-то, напоминающим по консистенции зелёную зубную пасту, и перебинтованы. А потом он дошёл и до всего остального, поняв, что руками ожоги не ограничились. Стрёмно было попадать в такое положение, но я была готова пойти на многое, только бы эта боль прекратилась. Баночка со снадобьем осталась на тумбочке. На всякий случай. Кстати, почему оно пахло бензином, мне оставалось только гадать. Надеюсь, это не означало сожжение меня уже в прямом смысле…       Аксель уже ретировался, когда я заметила, что боль потихоньку начала затихать. Одиночество нагнетало, вызывало тоску и дичайшую скуку, поэтому я не заметила, как вскоре уснула. – Какая же ты всё-таки сильная девочка…Сила Коцита и Ахерона ещё не убили тебя вкупе со всей душевной болью. Это вызывает моё искреннее восхищение.       Меня уже почти колотило от гнева: мне нужны были ответы. Мне нужно было знать больше. – Вижу, тебе нужны ответы, – прямо в тон моим мыслям ответил голос. – Что ж, я не вижу смысла скрывать от тебя всю правду. Прошлой ночью ты доказала, что достойна моего расположения, поэтому задавай свои вопросы. – У меня только один вопрос,– сразу же выпалила я. – Вы знаете, какой.       Казалось, Кой секунду колебался, однако всё же ответил: – Знаю. Ты рождена буквально самой тьмой, ты сможешь изменить историю. Сделаешь то, до чего не добрался даже тот, с кем ты себя сравниваешь. Ему не хватило стержня, в отличие от тебя.       Снова он это делает, снова это сравнение. Удивительно, что не моё. Я поверить в это не могла, но только теперь понимала, до чего же прошлое Луки похоже на моё настоящее. Оба занимаемся воскрешением своих чокнутых родственничков во имя безопасности, мира. Во имя жизни, которую не построить без серьёзных жертв. Ох, этот мир, который добывается только войной… Мне было невероятно страшно: из-за меня погибнут люди… – Кристал, думаешь, жертв со стороны богов меньше, чем тех, что собираемся принести мы? Если цена мира и справедливости – это жизни пары сотен смертных, не стоит ли её приносить? Знаешь, в одном Лука был прав: ты не сможешь спасти всех.       А я и не отрицала его правоту. Но губы предательски дрожали, а колени подгибались. – Прекрасно понимаю твою ненависть к этому имени. А вот о пророчестве, думаю, ты захочешь послушать, – догадался Кой. – Что ж, я расскажу. Оно хранится здесь, в Лагере, записанное много лет назад. Тебе нужно только отыскать. В месте рассыпавшейся доблести и несбывшихся надежд, неоправданных ожиданий и вековых мучений проклятой.       Я ничего не понимала, моя голова просто пухла от информации. –Ты найдёшь, я знаю. А ещё я знаю то, что твой отец испугался всего лишь нескольких строчек на этом клочке пергамента. Вот почему даже сейчас он не хочет поговорить с тобой. Он знает о твоих планах, но, вот ирония…не станет вмешиваться, как и Гермес много лет назад. Посейдон знает обо всём, но он готов видеть твои страдания. Разве это не верх несправедливости?       Нет, это верх отсутствия отцовской составляющей. Не знаю, как он там к Перси относился, а мне он никто… – Я не оставлю это так, – я сжала кулаки. – С нами предостаточно чудовищ, полубоги тоже снова во всё втянуты... Их родители готовы видеть их смерти, что может быть хуже? – Правильно, милая. Вот мы, наконец, и на одной волне. Окончательно.       Я подскочила, задыхаясь. Тело отозвалось нестерпимой болью, и я снова легла, стараясь унять холодную дрожь. Эти видения и беседы с Коем всё-таки не приносили ничего, кроме боли. Физической. Один мой взгляд на часы, и я поняла, что день будет очень длинным и нудным. * * *       Стараниями Акселя и моими постоянными обращениями к водной стихии (то есть, к бутылке с водой на тумбочке) через пару дней я была как новенькая. Мой лекарь заявил, что опасность мне не грозит, и я могу снова жить нормальной жизнью полноценного полубога. Не осталось никаких ожогов и шрамов, а трупом я себя больше не ощущала. Впервые за эти несколько недель мне было так хорошо и спокойно.       Я вернулась к своим любимым занятиям: истязание несчастных полукровок на поле, гребле на лодках и, периодически, попытки суицида на местной полосе препятствий. Очень-таки реальной. О кольце и о том, что я наделала, я старалась не думать. Кой в моей голове советов не раздавал, и я сочла это добрым знаком.       В это утро я помогала ребятам из домика Деметры: кто-то ночью вылил в грядки с цветами, мило украшавшими их жилище, какую-то дрянь, отчего всё мгновенно посохло. Дети богини плодородия, не сумев исцелить растения своими силами, негодовали, и я, поворчав немного, всё-таки согласилась помочь. Потому что с тех пор, как я исцелила Луку долгих три года назад, я поняла, что помимо всех привилегий детей Посейдона, обладаю ещё и способностью почти что воскрешать мёртвых. Работало ли это на цветах, я не знала, но решила попытаться, потому что они просили чуть ли не слёзно. А о том, что я как дочь Посейдона обладала недюжинной силой, все уже знали.       Однако не успела я даже начать, как меня нашёл человек, с которым разговаривать я не планировала ещё долгое время, потому что в противном случае отправила бы на дно озера. Джулиан, похоже, думал, что ещё может что-то исправить, раз рискнул ко мне приблизиться. – Снова хотел обсудить со мной тёмную сущность Луки? – съязвила я, потому что наши темы для разговора постоянно упирались в этого мерзавца. Разве я не могу установить этот «тупик» с самого начала? – Извини, разбором его персоны я сегодня не занимаюсь. – Очень смешно, Крис, – невесело отозвался он. – А кто-то смеялся? – Я не об этом. Тебя Хирон искал. – Я вроде бы не прячусь, – отчеканила я.       В этот момент меня окликнула вожатая четвёртого домика, Тэмми, и я кивнула, мол, сейчас освобожусь. – Я немного сейчас занята, Джулиан, – холодно закончила я. – Про Хирона уж точно не забуду, не переживай.       В конце концов, цветы – это же дело пяти минут, правда? На этот раз я сама ушла от Джулиана, понимая, что злюсь на него так сильно, как никогда, однако не видела этому причины. Теперь не видела. – Кристал, всё нормально? – спросила Тэмми. – А то ты какая-то прямо раздражённая. – Всё нормально, просто пытаюсь не прибить бывшего, – невесело подытожила я. – Давай уже займёмся делом. * * *       Дело завершилось успехом. Очень странно, но оказалось, что если представить, что цветок – это живой организм, и что вполне себе можно…не знаю, вылечить его, это получалось. Правда, я после таких манипуляций всегда чувствовала себя не очень, поэтому теперь боролась с мерзкой пульсирующей головной болью.       М-да, когда я пришла в Большой дом, Дионис был на своём месте и пытался скосплеить христианского бога Иисуса, то есть, превратить воду в вино. Честно, я не пыталась выяснить, какая это была по счёту попытка за его жизнь в этом месте. – А, Джонсон, – мистер Д. был не очень-то рад меня видеть, даже не посмотрел в мою сторону. – Моя очередная головная боль. – Мне кажется, это Вы уже говорили, – напомнила я. – Однако здравствуйте. И да, моя фамилия Джексон.       Последнее бог демонстративно проигнорировал. – Знаешь, мои родственнички на Олимпе очень любят подкидывать мне очередную жертву…то есть, героя какого-то пророчества. Особенно отличился твой отец. – Да? Я-то думала, дело было в ком-то более…главном, – прыснула я со смеху. – Насколько я помню, бог морей подкинул всему миру избавление от двух великих угроз.       Как жаль, что параллельно с этим и третью угрозу… – Не смеши меня, Перри Джонсону всего лишь повезло, – усмехнулся мистер Д., однако убрал бутылку, и всё же воззрился на меня, смотрящую на него со всем возможным желанием исправить исковерканное имя моего брата. – Я бы ни за что не позвал тебя, чтобы рассуждать о твоём брате, да только обстоятельства вынудили.       Я догадывалась, какие. Меня могли засечь с кольцом и не раз. Похоже, я нарвалась. И сейчас явится Зевс, чтобы треснуть меня по башке молнией без суда и следствия. – С тобой тут поговорить хотели, – Дионис поднялся со своего кресла, кивнув куда-то в сторону. В сторону кабинета Хирона. – Да, я знаю, Хирон меня и позвал, – добавила я, но неуверенно. Я теперь вообще не была ни в чём уверена. – Ох, девочка, тебе сказали только то, что я хотел до тебя донести. Проходи.       Он кивнул в ту же сторону, но жест этот дружелюбным не выглядел. Я недоверчиво покосилась на бога, но он снова уселся в кресло (непонятно, зачем вставал) и решил больше не уделять внимания моей персоне. Я же почувствовала укол страха. Кто мог так захотеть со мной поговорить, если не Хирон? Неужели отец соблаговолил спуститься с Олимпа и хоть раз взглянуть на меня? Чёрт, какая же смешная догадка. Просто нелепейшее предположение.       Ставлю на то, что это Зевс, узнавший про Коя и про меня.       Я прошла дальше по коридору под звук напряжённо скрипящих половиц. Дверь в кабинет Хирона была приоткрыта, и я вошла беспрепятственно. Однако самого кентавра там не увидела. Вместо него я увидела девушку, прохаживающуюся мимо книжных полок Хирона. Она была не очень высокой, но очень яркой в силу своих рыжих, почти огненного цвета, волос, небрежно собранных в пучок наверху. Обычная девушка, в серой футболке с надписью «Моя жизнь, мои правила» и джинсовом длинном комбинезоне, державшиеся на одной лямке. Мне показалось, что он был заляпан чем-то вроде краски. Как только я вошла, она обернулась, и я увидела её веснушчатое лицо и зелёные, искрящиеся чем-то вроде дружелюбия, глаза. Книги рыжеволосая сразу же оставила в покое. Её лицо смутно показалось мне знакомым, как будто мы встречались раньше. – А вы и вправду похожи, – улыбнулась она. – Ну, в смысле, вы с Перси. – Не думала, что это секрет, – ответила я без намёка на враждебность. – В конце концов, он мой родной брат. – Да, я знаю. Поэтому и пришла поговорить с тобой. – Извини, но я даже имени твоего не знаю, – вставила я по ходу. – Меня зовут Рейчел, – ответила она. – Жалко, что до этого лично мы с тобой так и не пересекались.       Я вспомнила это имя. Время от времени сюда заглядывала девушка по имени Рейчел. Вот почему я её вспомнила. Мы и вправду не общались лично, но я точно знала, кто она. – Ты Рейчел Дэр, оракул, – добавила я.       Очень странная для оракула внешность, учитывая, что несколько сотен лет он был высохшей мумией на чердаке Большого Дома. – Можно просто Рейчел, – снова улыбнулась она, сев в одно из кресел в кабинете. – Не люблю пафос и речи из серии: «О, всевидящий оракул». Расслабься.       Она вела себя совсем непринуждённо, без высокомерия, даже миролюбиво. Этим Рейчел и начала мне нравиться, поэтому я успокоилась. Это не кто-то из богов, значит, пока про меня ничего не знают. Хотя…она же оракул. Она всё знает, блин. Я присела напротив, не до конца понимая, о чём пойдёт речь. – Хирон был против нашего разговора, но я решила, что ты имеешь право знать, – сказала Рейчел. – Я приехала два дня назад, но ты, вроде, была не совсем в порядке, и решила отложить разговор. У меня было видение, и я видела в нём тебя, но до конца не поняла, что оно означает. Ты тонула. – Понятия не имею, о чём речь, – соврала я. – И вообще, как дочь Посейдона может утонуть? – Это невозможно, знаю, но я это видела. И это меня очень встревожило. Я просто почувствовала что-то очень необычное, даже не знаю, в воде или в тебе самой. Поэтому и приехала, чтобы рассказать всё Хирону. И ему мои слова не очень понравились. – Хирону редко когда нравятся чьи-либо неожиданные визиты с предположениями, – подметила я. – Ну, хорошо, допустим, ты видела меня под водой. Но что же в этом такого тревожного? – Грядёт нечто страшное, я это чувствую, но нового пророчества нет. Оракул ничего не говорит. За барьером неспокойно. Многие монстры уже не считают нужным прятаться днём. И эти постоянные снежные бури…Поэтому я приехала сюда. Я хотела понять, что происходит, почему до сих пор нет пророчества, и почему видение указало на тебя.       Да потому что я причастна ко всему. Однако эту мысль я Рейчел озвучивать не стала. Я видела, что она была взволнованна, но добровольно сдаваться…я не совсем ещё поехала крышей. – Подожди, ты сказала «хотела»? – уточнила я. – Ты что-то узнала? – Я подумала, что если пророчества нет сейчас, значит, оно уже было произнесено раньше, – ответила Рейчел. – И я нашла его, пока ждала твоего…скажем, возвращения в форму. Тайком от Хирона, но нашла на чердаке, там, где хранятся все записанные до меня пророчества.       Чердак…Место рассыпавшихся надежд и вековых мучений проклятой. Вот о каком месте пытался мне сказать Кой. А Рейчел достала из кармана клочок старой, пожелтевшей бумаги и протянула его мне. – Это наверняка то, что я искала, – сказала она. – Я не всегда понимаю свои видения, но я чувствую, что это новое…точнее, старое пророчество. Этот клочок мне сам, блин, как будто в руки прыгнул. И в нём есть ответ на всё происходящее, я уверена, хоть я и точно не могу его назвать.       Я взглянула на него. Ненавижу пророчества, записанные на бумаги, с прошлого раза ненавижу. Однако я всё же разобрала его строчки:       В день торжества ночи над днём       Рождённая тьмой пойдёт войны путём.       Благое сил над мыслью не возьмёт,       Ложь во спасение судьбу не обойдёт.       Причина слёз украдена у бога –       На небо через ненависть одна дорога.       На дне покоящаяся, без согласия взятая,       Конца началом станет жизнь отнятая.       Предаст несчастный, мучимый любовью,       Олимп спасётся лишь своей же кровью. – И ты решила показать его мне? Зачем? – спросила я. – Не проще ли было сразу рассказать об этом Перси или кому-то ещё? Кому-то...более сведущему в делах героизма? – Мы не всегда понимаем мотивы своих поступков, – сказала рыжеволосая. – Пророчества – вещи довольно запутанные. И я не знаю, почему, но я думаю, что ты должна об этом знать. Дух оракула это чувствует. – Мне кажется, Перси тоже должен узнать, – задумчиво произнесла я. – Если за барьером неспокойно, он точно должен увидеть пророчество. Ему, Эндрю и Аннабет, возможно, грозит опасность, и они вполне могут и перебраться сюда. – Разумно, – согласилась Рейчел. – Но можно я кое-что у тебя спрошу? Когда у тебя день рождения?       Я немного опешила. Наверное, это заморочки оракула, потому что этого вопроса я не ожидала. Больно неожиданно. – Двадцать первого декабря, – ответила я.– Ну, по крайней мере, так записали в детдоме. В этот день меня туда подкинули. А почему ты спрашиваешь? – Забудь, это уже неважно, – отмахнулась Дэр, и что-то в этом ответе показалось мне загадочным и настораживающим. – В принципе, я рассказала тебе всё, что хотела, не буду дальше забивать твою голову. – Спасибо, что рассказала, – улыбнулась я. – Надеюсь, теперь хоть что-то прояснится. – Я тоже надеюсь, очень. * * *       Я ни черта в очередной раз не поняла из этого пророчества. Их понимаешь только тогда, когда они начинаются сбываться. Это же пока явно было не из той категории. Поэтому я спрятала бумажку в карман и решила пока сделать вид, словно ничего не произошло. – Удивляюсь, как девчонка не сдала тебя Дионису, – снова неожиданно раздалось в моей голове, отчего я вздрогнула. – Она же всевидящая, но так и не догадалась, что причина всему ты. Боже, оракулы совсем деградировали за столько сотен лет. – Не смешно, – мысленно буркнула я. – А я и не смеялся. Я к тебе по делу, Кристал. Мне снова нужно наполненное кошмарами кольцо. Точнее, нам с тобой нужно. Предлагаю сегодня снова наполнить его. – Сегодня? Но это рано. Прошло только два дня, – удивилась я. – Я только отошла от вашего испытания, если честно. – Знаешь, а ведь оракул не просто спросила тебя про день рождения, – улыбнулись в моей голове. – Сегодня пятнадцатое декабря.       Всего неделя, даже меньше…Поверить не могу, что я тут проторчала почти месяц. Мне исполнится девятнадцать, но что в этой цифре такого грандиозного? – Думаю, ты отпразднуешь его уже на свободе от предрассудков, глупых порядков и страхов. Если, конечно, захочешь.       Заманчивое предложение. – Хорошо, я это сделаю, – согласилась я, направившись на тренировочное поле.       Я с трудом дождалась ночи. Было крайне тяжело общаться с людьми, тренироваться, делая вид, что ты не при делах. Кстати, меня успокоило то, что Джулиан решил не иметь со мной сегодня дела. Он ошивался где-то поблизости, тренировался с другими ребятами, болтал с ними, но ко мне не подходил ближе, чем на десять метров. Собственно, мистическим образом куда-то пропал и Лука. Хвала богам, неужели эти двое наконец поняли бессмысленность своих споров и теперь будут держаться друг от друга подальше? Так или иначе, я выжидала, чувствуя некое облегчение внутри. Я вдруг резко забыла обо всём, что меня так мучило. А именно, обо всей неправильности чувств к Кастеллану. Меня это перестало беспокоить, и я порадовалась тому, что мой рассудок решил вернуться. Очень вовремя. Кой объяснил это тем, что Коцит частично забрал мою боль, чтобы я точно сумела…так сказать, понять себя саму. Вот почему я уже два дня чувствовала себя такой безэмоциональной. Боль ушла, и я автоматически забыла о её источнике.       Мне уже не составляло труда выбираться ночью из домика. Я обошла охрану, патрулирующих территорию и ушедших подальше гарпий (да, их почему-то заставили охранять Лагерь как в старые добрые времена, когда Кронос лежал порубленным в своём саркофаге). На этот раз страха не было совсем, я действовала как никогда чётко. Однако когда я подошла к озеру, возникло смутное чувство, что за мной кто-то наблюдает. Я помедлила. Этот кто-то вполне может всё узнать. Рука потянулась к замаскированному мечу в кармане, взгляд цеплялся за любую деталь, но я так никого и не обнаружила спустя даже пять минут. А вот теперь вполне могли обнаружить меня. Вздохнув поглубже и успокоив себя тем, что это всего лишь моя паранойя, я нырнула в озеро.       Вода казалась мне холоднее, чем обычно. Рыбы спали, под водой была идеальная тишина и такое же нерушимое спокойствие. Я уже как свои пять пальцев знала каждый коралл, каждую неровность на дне озера, каждую ленту водорослей, поэтому оказалась рядом со своим тайником в считанные секунды. Однако что-то было не так. Я не чувствовала ничего, хотя раньше меня мгновенно захлёстывало волной силы. Чёрт, нет, этого не может быть. Я шарила руками между кораллов, в которых запрятала кольцо Фобоса, но пальцы хватали только пустоту. Только песок и жёсткие коралловые ветви. Боже, нет… Неужели меня-таки засекли местные жители? Кто-то из морских обитателей проболтался о том, что дочь Посейдона появляется тут по ночам, и всё.       Я была в ужасе, а в голове нарастал пугающий звон. Кольца нигде не оказалось.