***
Если бы кто-то сказал шестнадцатилетнему Джанту, что однажды Неизвестный станет по-отечески опекать его и называть любимым сыном, то Джант — бесспорно — посмеялся бы в лицо этим наивным дуракам. Потому что до доброго папочки Неизвестному — как до Орона пешком. Дважды. Безусловно, было что-то хорошее в этом эксцентричном вурдалаке и безумном учёном. Без Неизвестного — где бы был Джант? В грязной, ледяной воде канавы, просил бы милостыню у сердобольных жителей Лазурного города? Или — как настоящий кровный отец — стал бы неотёсанным дикарём? А если бы огненные способности взыграли… Впрочем, об этом Джант и думать не хотел. И всё-таки Неизвестный открыл для Джанта много дорог: обучал его тому, чего не знают даже придворные маги всех дворов мира. Неизвестный представил Джанта музыке — любимому хобби, теперь переросшему практически во вторую работу — и всячески помогал — менять струны и подбирать учебники. Неизвестный — фактически — сам того не осознавая, дал Джанту смысл жить. Построил вокруг него дом — Академию — и сунул в руки инструменты — гитару и книжку. И сказал: «Живи, как хочешь жить, живи, как всегда мечтал». Только вот одно обстоятельство перекрывало все достоинства: эксперименты. Эти мантикоровы эксперименты. — Ну, что, Джант, закончим с заседанием — и попробуем зарядить ружьё твоей магией? — А ты в курсе, наставник, что я против насилия? — скептично вскинул бровь Джант. — Конечно, конечно… Но никто не отменял самооборону! Ты разве против научиться себя защищать? Может, и Академию защитишь, и любимую девушку! Он всегда находил предлог, отговорку, подводный камень. Всё — лишь бы Джант согласился добровольно. И чем это в итоге отличалось от железных цепей? Так они и шли по коридорам Академии, которые, казалось бы, ночью полнились сильнее, чем днём. Почтенные маги — эти высокомерные эгоисты — посматривали на подростка, «недостойного мальчишку», как на мусор, прилипший к ботинку. А Джант, глядя на них в ответ, подумывал, кому из них он действительно подбросит мусор в ботинок. В мягком свете энергетических ламп перешёптывания жителей Академии обладали особой таинственностью. Недоступностью. Недосягаемостью. Джанту никогда не попасть в эти круга, никогда не стать «нормальным» — «своим». За глаза его будут называть чудовищем, монстром, убийцей. И, в конце концов — игрушкой «директора Неизвестного». От которой — все ждут не дождутся — наставник когда-нибудь избавится. Но, поверьте, Джант будет раздражать вас своим присутствием, а ваши слова… в конце концов, если называть кого-то чудовищем, то неужели вы ожидаете, что этот кто-то — специально для вас — не станет чудовищем? Возле невысоких дверей неровно топтались на месте два голема в несуразных роскошных костюмах. Как всегда, они стояли в неловком молчании, из-за чего Джант порой подумывал, до чего же — наверняка — скучно быть сшитым заново существом. Одному из них он показал язык. В тот же момент — не очень удачно — из дверей показался профессор Сервус, и ему предстало забавное зрелище: голем, видимо, не очень осознавая, состроил Джанту в ответ смешную рожицу, по-кабаньи приподняв кончик носа и хрюкнув. А Джант ему посмеялся. Наблюдать злобу профессора Сервуса — бесценно. Этот скрюченный горбоносый старикашка так свирепо сверкнул красными глазами и так выпятил тонкие — как когти — пальцы, что стал похож на горгулью! Даже длинные волосы на затылке, казалось бы, встали дыбом. — Неизвестный, угомони ты своего карманного нимфинёнка! Профессор Сервус — как и преимущественное большинство в Академии — отказывался воспринимать Джанта как живое разумное существо. Для него тот оказывался то подопытным кроликом, то нимфейским сынком, то «зажигалкой». И буквально каждый раз этому сварливому старику удавалось придумывать новое прозвище — обиднее предыдущего. — Я вам не… — начал было Джант, но Неизвестный его поспешно перебил. — Что же ты так, Сервус! Всё-таки Джант не находится в твоём владении, — беспечно развёл руками наставник. — Он не голем. — Хорошо. Игрушка твоя — а я не заступаю на чужую территорию. Пойдём уже. Профессор Сервус — или мастер над големами — привык раздавать указания, таково его трёхсотлетнее ремесло. Наверное, из всего Совета Кровавой Клятвы он был самым невыносимым: другие, благо, прислушивались хотя бы к слову разума. А единственный голос, который слышал профессор Сервус — это неумолкаемый вопль собственной гордости. Впрочем, Неизвестный — ничем не лучше. — Если ты ещё раз хотел меня унизить, у тебя получилось, — пробормотал Джант, опуская взгляд на ноги. Прежде, чем говорить, он убедился, что профессор Сервус — дав жёсткий подзатыльник голему — вошёл в зал для заседаний. В ответ на недоумённый и жалостливый взгляд голема Джант только понимающе пожал плечами. — О… А я что-то не так сказал? — округлила рот белая маска. Да эта мантикорова маска! Как Неизвестный вообще хотел общаться с миром, если носил на лице вещь, заведомо скрывающую все настоящие эмоции? — Да ничего, не буду тебя позорить перед Советом, — раздражённо отозвался Джант и ворвался в двери вперёд наставника. Если он не понимает, что фактически назвал Джанта своей игрушкой, то как ему что-либо объяснить? — Ох… Ладно. Он только и мог это сказать. «Ладно». И его маска вновь становилась безликой. Разве такой пурин вообще способен кому-то сопереживать? Зал для заседаний — вопреки ожиданиям — был очень мал. Вмещал только Совет Кровавой Клятвы — собственно, тех, для кого он и предназначался. Сюда редко захаживали гости. Время от времени приглашался градоначальник — и тот, по особым вопросам. А вот Джанту приходилось бывать здесь часто. И именно он — его длинные горящие волосы — оказывались единственным источником света. У вампиров и вурдалаков зрение в темноте становилось острее, поэтому в огне те не нуждались: они даже читать могли в кромешной тьме. Длинный стол вытянулся почти от стены до стены. За ним сидели четверо: вошедший профессор Сервус и трое других членов Совета. Вергилий — с кем Джанту общаться не приходилось — как всегда, что-то взволнованно теребил в руках. На этот раз — краешек свитка. Во главе же стола, закинув ноги на стол, расселся главный шпион Академии — Паук. Его внешность и в ярком свете тяжело было разглядеть: Паук привык скрываться за чёрным костюмом, плотно прилегающим к вытянутому телу. А за лицевой маской виднелись разве что острые скулы и миндалевидные, горящие алым глаза. Зато — что для шпиона казалось слишком уж вычурным — длинные смольные волосы Паук не стягивал в хвост, а оставлял прямыми водопадами лежать на плечах. Вообще, моду Совета Кровавой Клятвы на длинные локоны не поддерживал только Неизвестный. Признаться, даже Джант пытался отрастить волосы, хотя те ему — очевидно — совсем не шли. Зато черноволосому судье Форуму, сидевшему ровно посередине стола, ровные волны удивительно шли. Одетый в официозную чёрно-бордовую мантию, судья казался невероятно высоким, возвышающимся над простыми смертными силой закона. Особо на его резком длинном лице выделялись глаза, полыхающие удивительно спокойным и, тем не менее, праведным огнём. Джант по привычке отодвинул кресло, чтобы сесть, но вдруг ему на плечо опустилась ладонь в тёмной перчатке. — Мальчик, твоё место не здесь. Судя по выпуклости под маской, Паук, шелестя это, жутковато улыбнулся. Другой рукой он указал на табурет — на нём сидели големы, обслуживавшие Совет Кровавой Клятвы. — Ах, да. Как я мог забыть. Бесшумно вздохнув, Джант обернулся к Неизвестному. Тот уже подлетел к профессору Сервусу и принялся резво обсуждать насущные дела. Так и не решившись пожаловаться, Джант сел на «своё место». — Неизвестный, мы хотели обсудить важный вопрос, — прервал будничные разговорчики судья Форум. — Ох, ты как всегда, сразу к делу, — улыбнулся Неизвестный, легкомысленно отмахиваясь. — Форум, когда же ты дашь нам поболтать о насущном без всех этих «долгов» и «обязанностей»? — Когда ты научишься распоряжаться чужим временем? — И то верно, — пожал плечами наставник. — Так… Что вы мне хотели показать? Воцарилось молчание. Джант заёрзал на табурете: от неловкости он вдруг очень остро ощутил, как этот низкий табурет не подходил для его длинных ног. Профессор Сервус обернулся к Вергилию, вмиг посерьёзнев. И если обычного кислого выражения лица профессору не хватало, то насколько важная новость ждала Неизвестного? Видно, у наставника возник схожий вопрос, и взор тёмных дыр в маске тут же обратился к путевому. — В общем, как ты и просил, я подключил нескольких учёных и занялся изучением той… «аномалии» в каньоне Горгулий. Ну, я о тех самых странных магических волнах, прибывающих туда из космоса, и о том, как с этим связаны горгульи, — затараторил Вергилий. Свиток в его руках уже весь покрылся мелкими трещинками по краям. — И мы, в общем, мы… пришли к одному очень необычному выводу, как-то так… — И… что за вывод? — задал наводящий вопрос Неизвестный. — Ну… Это… проще показать, чем сказать, — тут же зарылся с головой в свиток путевой. Джант не разбирался в религиозной магии, поэтому мало представлял, как этот кусок бумаги должен был раскрыть всю «страшную правду». — О, тебе это обязательно должно понравиться, Неизвестный, — довольно протянул Паук. — Вергилий нам уже рассказал… — Мне кажется, наводить морок вокруг этой темы — уже излишне, — поправил его судья Форум прежде, чем наставник смог ответить. — Это серьёзное открытие, и нам нужно принять в отношении него совместное, взвешенное решение. — Ты преувеличиваешь, — отмахнулся главный шпион. — Неизвестный уже не ребёнок, правда ведь? Он может справиться со своими обычными обязанностями, нас-то подобное вообще не касается. — Слушай, Паук, ты только к своей работе шпиона относишься ответственно? — встрял в разговор профессор Сервус. — Потому что я полностью разделяю сомнения Форума относительно Неизвестного… — Хей, я вообще-то тоже здесь! — неловко смеясь, поводил руками Неизвестный. — Неизвестный не ребёнок, — многозначительно покосился Паук на Джанта и, обернувшись, добавил: — Он спокойно переживёт какую-то… — Как видишь, до сих пор не пережил! — всплеснул руками профессор Сервус. — И нам как его соратникам и друзьям нужно прекратить этот цирк. Из-за неё он начал пить, из-за неё он взял этого… заморыша! Джант удивлённо вскинул брови. Ладно, оскорбление, но… О чём это они? Или — вернее — о ком? А Неизвестный тем временем бросал недоумённые взгляды поочерёдно на Паука и на профессора Сервуса. Тут Джант эмоцию не мог не разглядеть: наставник пребывал в таком шоке, что более не скрывал своё состояние. Недолго помедлив, Паук неожиданно ровно сел, опустил локти на стол и тихо, но напористо произнёс: — Я верю нашему другу. Мы бок о бок построили эту Академию и — вместе — подняли на ноги. Всю заварушку с ней и другими мы прошли вместе. И если ты, Сервус, не считаешь, что нам нужно быть откровенными друг с другом, то, наверное, действительно позабыл нашу Кровавую Клятву. — Да я не собирался скрывать! Я просто… — заволновался профессор. — Ну так докажи это. Вергилий, ты готов? — уверенно откинулся на спинку кресла Паук. — А? Сейчас, сейчас… И вдруг — свиток сам вырвался из рук Вергилия. Из него — разрываясь искрами — по всему залу раскинулась сверкающая энергия, принявшаяся складываться в знакомые символы. Ослепляющие точки звёзд и ровные линии созвездий, бледнеющие хвосты комет и далёкие туманные галактики. Объёмная карта небес, словно запертая в клетке, распространяясь, упёрлась в голые стены, поглотив собой и слабого Джанта, и могучий Совет Кровавой Клятвы. Если раньше Джант лишь чувствовал далёкие звёзды, то теперь –видел их. Может, то был лишь призрак бесконечной вселенной, но Джанту казалась удивительной даже блёклая проекция. Не сходя с места, он словно воочию появился там — в мириадах километров от его родной Академии, совершающей крохотные пространственные шажочки по сравнению со ступающим на широкую ногу космосом. — Так вот… — наконец пришёл в себя Вергилий. — Неизвестный, мы хотели рассказать тебе о результатах. — Да-да… Говори! — загорелся Неизвестный, подпрыгивая, будто он и без этого не парил. — Быстрее, я уже замучился вас слушать!.. — Как мы и предполагали, горгульи прибыли с другой планеты. Джант замер на месте. Словно на него вылили ушат воды — по коже пробежался рой мурашек. Восхищение смешалось со страхом, и Джанту оставалось лишь в недоумении ждать объяснений. И Неизвестный явно разделял его восторг. Он даже опустился на пол, едва касаясь камня стопами. Джант, к своему удивлению, понял: сквозь маску можно разглядеть чувства. Просто если попытаться понять. — Горгульи стали таким, что ли, адресатом магических волн с той планеты, — пояснил Вергилий. — Ну, или что-то в каньоне стало — мы точно не знаем. Эта планета будто что-то хочет сказать… — Однако я бы не торопился прыгать в исследования с головой. Мы ничего не знаем об этой планете, помимо того факта, что на ней, по всей видимости, возможно жить. И из-за обрывочности сведений мы не стали пока объявлять о находке Академии. Слишком рискованно. Мало ли, какие беспорядки могут возникнуть? — справедливо рассудил главный судья Форум. — Нас ждут не только проблемы изнутри, — напомнил профессор Сервус, — но и снаружи. Ведь другие страны — особенно в свете постоянной напряжённости — захотят узнать о другой планете, чьи территории можно присвоить себе. И нам не избежать шпионов… Но моя ли это прерогатива? — Знаю, на что ты намекаешь, но нельзя упускать возможность только из-за небольших рисков, — показательно вскинул ладонь Паук. — Сколько новых путей мы можем найти? Ведь скоро война. И, да, я об этом знаю как никто другой. Куда нам бежать, если не на эту планету? — Б-бежать? — замялся Вергилий. — Но ведь Форум прав… Мы ничего не знаем об этой планете. Вдруг там не работает притяжение земли? Или магии нет? Или… она по-прежнему обитаема? На мгновение зал вновь окутала тишина. Джант вновь заёрзал на месте от волнения. Первым молчание прервал Неизвестный: — Ну так мы можем изучить эту планету, прежде чем туда лететь. Мы будем подготовлены! — восторженно заявил он, подлетая всё выше и выше. — Не зря же мы веками собирали вокруг себя целую армию всемогущих магов. Магов самых разных стихий, самых разных способностей. Мы можем не только видеть и чувствовать на миллионы километров, но и создавать целые миры вокруг себя! Неужели с такими дарами мы не сможем преодолеть любую катастрофу, не сможем победить любого врага? Да ведь вместе мы — всемогущи! Выше нас — только Богиня! — Послушай, Неизвестный, нельзя играть в бога, — осторожно прервал его профессор Сервус. — Ты слишком далеко заходишь… — Долой скептицизм, Сервус! — поднял того за руки Неизвестный. — Неужели ты не хочешь спасти наших магов? Неужели не хочешь открыть новые горизонты? Надо всегда стремиться вперёд! К мечте! Без мечты мы — лишь кучка самодовольных идиотов… — Кто тут вообще самодовольный идиот?! — вскрикнул вдруг профессор, вырываясь и неровно приземляясь на пол. — Неизвестный, очнись! Ты её не вернёшь! Она ушла, давно! И каким бы ты всемогущим ни был, на какую бы далёкую планеты ты за ней не погнался, ты её не найдёшь и не достигнешь… Нельзя пересечь границу смерти! Неизвестный перестал рваться из стороны в сторону. Лишь замер, прищурено глядя на профессора Сервуса. Хоть Джант и был знаком с наставником уже много лет, ни разу он не видел такого… проникновенного взгляда. Взгляда, в котором смешалось всё. В котором отразилась далёкая, глубокая, спрятанная за безликой маской душа. — Просто никто всерьёз не пытался её пересечь, — наконец, негромко отозвался Неизвестный. — Вергилий, покажи, пожалуйста, эту планету. — Вот… Вот она. Осторожно пройдя сквозь призрачные изображения, Вергилий указал на шар. Он, казалось, выделялся среди всего космоса. Вся вселенная — обширная и бесконечная — будто сводилась лишь к одному. К этой самой обычной планете. Но не для Неизвестного. Джант удивлённо проследил за неровным полётом наставника. Тот ошеломлённо замер над шаром — горящим энергетическим светом шаром — будто над древним благословлённым зеркалом. Даже нет — любое благословение не вызвало бы у Неизвестного и толики восхищения, с которым он смотрел на планету. Будто весь смысл жизни заключался в одном маленьком уголке земли на краю вселенной. Словно разговаривая сам с собой, Неизвестный зашептал: — На ней могут быть совершенно другие законы. Вдруг, если я взгляну, хотя бы одним глазком, я смогу… — Возродить её? Джант не удержался. Все взоры обратились к нему. Преисполненные злобы. Словно Джант лез, куда не стоило. Разве что Вергилий сочувственно опустил глаза и вздохнул. А Неизвестный лишь удивился. Но ответил: — Если бы смертного можно было вернуть таким же… — и после небольшой паузы добавил: — Подойди сюда, мой мальчик. Не веря ушам, Джант поднялся с табурета. Неужели наставник собирался его посвятить в поистине судьбоносные решения Академии? Показать ему самые сокровенные тайны Совета Кровавой Клятвы?.. На неровных ногах Джант поднялся и прошёл мимо соратников Неизвестного. Сервус и Паук отступились — с заметной неохотой. Невольно, Джант сжался, взгляд его сам собой падал на искрящийся шар. Конечно, ведь он не мог не притягивать взоры. — Хорошо… А теперь, мой мальчик, положи руку на планету. Оказавшись рядом с Неизвестным — парящим совсем близко — Джант замялся. Но, увидев неожиданно мягкий — был ли наставник таким хоть раз? — взгляд, Джант всё же поднял ладонь и коснулся изображения. То — очевидно — оказалось твёрдым. Но холодным. Всего лишь призрак. — Чувствуешь что-нибудь? — неожиданно наклонился к лицу Джанта Неизвестный. — Нет… Это всего лишь изображение. — А если… попробовать представить? Джант попытался. Он на мгновение ошпарился: жар звёзд ослепил его, но в их тени Джант уже не видел и не ощущал. — Я… не умею чувствовать планеты и спутники, — признался он. — Они слишком тускло горят. Неизвестный поник. Неужели он не знал? Они же столько раз пробовали!.. — Эксперимент с треском провалился, — злобно усмехнулся профессор Сервус. — Твоя маленькая игрушка — не полезнее телескопа. Что и требовалось… — Сервус, я разве с тобой разговариваю?! — взъелся вдруг Неизвестный. От удивления Джант дёрнулся. Откуда такая ярость?! Джант пока плохо читал ауры, но даже магия — тёмной неприятной волной — накрыла его, туша огонь волос. Видимо, заметив это, Неизвестный удивлённо округлил дырочки маски. И вдруг оправился: — Не подумай плохого, Джант. Я просто… надеялся, вот и всё. Он неловко улыбнулся. Неожиданно для себя, Джант и сам улыбнулся. — Я ничего и не подумал, — честно ответил он. Вспомнив, он спросил: — Но… как планета поможет тебе «перейти границу смерти»? — Пока не знаю. Но нельзя же отметать вероятность успеха. В мире возможно всё. Почему бы планете не стать ответом на мои вопросы? Совершенно ничего не понимая, Джант вскинул брови. Чего Неизвестный добивался? Что значит «перейти границу смерти»? — Наставник… а чего ты хочешь? — наверное, впервые в жизни спросил Джант. — Зачем тебе «переходить границу смерти»? — О… Прости, я пока не могу тебе сказать, — стыдливо опустил взгляд Неизвестный. Такой… печальный. Отчаявшийся. Конечно, он не хочет говорить. Оно и понятно. Джант знал, что такое смерть, не понаслышке. — Тогда, — он протянул наставнику руку, — ты должен мне обещать, что ты мне обязательно расскажешь. А то — сам знаешь — в исследовании нельзя закрывать глаза на такие важные аспекты, как цели и задачи. — Ох, — усмехнулся Неизвестный. — Я рад, что ты это запомнил. И что… В общем, обещаю. Когда придёт время — обязательно расскажу. И они пожали руки. На следующий же день Неизвестный назвал Джанта сыном. И тот утерял к наставнику почти всё сочувствие. А разговор о планете, в конце концов — как и многие поразительные открытия — безвозвратно потерялся в туманах подсознания. И всплыл в памяти лишь спустя годы, когда Ив — возлюбленная Джанта — сказала, что хочет стать путевой.Глава пятая. На будущее (1)
14 октября 2020 г. в 20:17
Признаться честно, Джанту не нравилось Берское Царство. И, наверное, главную роль в возникновении его неприязни сыграли диковинные местные жители с их диковинным, «местным» менталитетом: безответственным, горделивым и до боли простым, ленивым — беры извечно отказывались принимать в свою жизнь любые сложности, какими бы полезными эти сложности ни были. Поэтому, несмотря на то, что эта заморская страна — Родина Ив, Джант отказывался видеть в своей возлюбленной грубый сорняк, порождённый этими дикими невспаханными землями.
Но, невзирая на сомнительные черты жителей-беров, само Берское Царство определённо имело и свои неотъемлемые преимущества. Например, в местных лесах — занимающих едва ли не половину берских земель — Черепаховая Академия могла легко скрыться, не боясь обнаружения. Ведь, как у беров принято, лес — это потустороннее обиталище кошмарных чудовищ, и каждый неверный шаг мог сулить нерадивому путнику смерть. Что, в свою очередь, лишь очередное суеверие, коих полно в бессмысленной берской культуре. А для знающих суеверия — сплошная выгода.
Под взбалмошным Межустьевым городом — куда вездесущая рука великого князя едва ли дотягивалась — Черепаховой Академии, к счастью, приходилось останавливаться часто. Здесь раскинулись просторные нехолмистые поля, которые — благо — очень любила Адалинда. А уж как ей нравилось есть многовековые дубы окружающего леса…
Стоя на одной из таких полян, Джант ощущал, как утренняя влага неприятно оседала на огненных волосах. Вода тушила Джанта, но он отучился раздражаться по этому поводу. Всё-таки пребывание рядом с Ив — потомственной водяной волшебницей — его достаточно закалило и даже научило получать удовольствие от противоположной стихии. А также извлекать пользу из её присутствия. Например, окружившие Джанта колосья — которых маги Академии периодически скашивали на хлеб — росе радовались и росли, потягиваясь под щадящим светом Игниса.
В конце концов, даже если бы Джант совсем не любил Берское Царство, то выходить на берскую землю его неизбежно вынуждал один маленький прохвост. Тот-то Царство обожал и всегда ценил утреннюю прогулку по раскидистым полянкам. Этим прохвостом был Нудлз — коловёртыш Джанта, — и на Родине своих предков этот рукастый малыш определённо казался энергичнее. Выгуливая питомца в полях, Джант всегда поражался, как Нудлзу — этому в прямом смысле обезьянышу — удавалось вдохновляться таким неприветливым местом: становиться в берских землях ловчее и сильнее, выкидывать новые трюки — один озорнее другого. Тренируя здесь Нудлза — подбрасывая малышу всё более сложные задачи — Джант поражённо наблюдал, как питомец раз за разом их выполнял, будто и вовсе не испытывая трудностей. А ведь попробуй его на том же Та-Ааи хотя бы из дома вытащить!..
Этим утром Джант решил — в очередной раз — планки не опускать. В его руках лежали с десяток деревянных браслетов, в были которых проделаны выемки для артефактов. И лишь в один из них врезано магическое зеркало — поцарапанное правда, но хоть магию сквозь него и нельзя проводить, энергию он по-прежнему источает. Нудлз должен был магическим чутьём определить, какой из браслетов обладает энергией, и принести его как можно быстрее.
Взглянув на купавшегося в колосьях малыша, Джант присвистнул. Нудлз высунул свою большую голову и повёл длинными остроконечными ушами.
— Хей! Нудлз, ко мне!
Коловёртыш тут же вспорхнул и на стрекозиных крылышках подлетел к лицу Джанта. Его большие круглые глаза уставились хозяину в лицо с почти осознанным выражением. Всё-таки Джант ручался: коловёртыши имеют разум, пусть и не такой продвинутый, как у пуринов или людов.
— Нудлз?
Тот, обернув хвост с кисточкой вокруг шеи Джанта, сел ему на плечо. Человекоподобные пальчики залезли Джанту за ухо, что-то там ища.
— Приготовься!
Нудлз тут же напрягся. Его горящие жёлтым круглые устремились вдаль.
— Лови!
Посильнее замахнувшись, Джант отправил браслеты в свободный полёт. И Нудлз, не раздумывая, метнулся к тому, что оказался дальше всех. По знакомым бликам Джант понял: как всегда, Нудлз не ошибся.
Когда коловёртыш гордо приземлился, то тут же важно зашагал к Джанту. Маленькие стрекозиные крылья дрожали, видимо, от усталости. Протягивая ручки, малыш, как мог, показывал найденный браслет с магическим зеркалом.
— Молодец, Нудлз! — похвалил его Джант, присаживаясь на корточки. — С каждым днём ты становишься всё сноровистее! Ум-ни-ца!
Джант потрепал его по голове. Нудлз лишь захлопал глазками в ответ.
— Устал? Наверняка ты уже ждёшь… Ждёшь чего? А, Нудлз?
Коловёртыш тут же заскакал на месте. Несмотря на долгую тренировку, он обретал второе дыхание, как только понимал:
— Пора есть фрукты! А, Нудлз, этого ждал?
Как только коловёртыш слышал о фруктах — он сразу же сходил с ума. Джанту оставалось только ловить Нудлза, пока тот ускакивал обратно к Черепаховой Академии. Ведь Нудлз прекрасно знал, где хранятся фрукты — за заветной дверью в кабинет Сэчико.
Ныряя в колосьях, Нудлз попрыгал в сторону Академии. Джант лишь преспокойно шёл за ним, зная, что этому малышу не хватит запала шаловливости, чтобы удрать от фруктов.
А рядом с загонами Сэчико царил запланированный беспорядок. За низким забором резвились щеночки трёхголовых церберов, громко и звонко лая. Маленьких человекоголовых детёнышей вскармливала арысь-поле — берская рысь со зверолюдским лицом. Неподалёку грозно бродил, издавая клёкот, кикияон — крупный медведь с совиной головой.
Впрочем, всё как всегда.
— О, Нудлз! Маленький уничтожитель фруктов вышел на опасную миссию?
Сэчико, уверенно нёсшая с десяток горшков, остановилась, когда коловёртыш принялся петлять у неё между ног.
— Нудлз! Ко мне! — грозно вскрикнул Джант. — Прости, Сэчико, он как услышит про фрукты — сходит с ума…
— О, я представляю, — улыбнулась та. — У меня в кармане лежит сокровищница, которую маленький расхититель гробниц хотел бы вынести…
Нудлз — то ли по случайности, то ли действительно понимая её слова — наткнулся на заветный мешочек. Проигнорировав команду хозяина, он уже потянул туда жадные ручки.
— Нудлз! Я что сказал?!
Прервавшись, коловёртыш обернулся. О, эта испепеляющая ненависть в его глазках! Но Джант давно не покупался на эти угрозы.
Понимая, что хозяин явно не шутит, Нудлз всё же отошёл и, словно разумный детёныш, потопал обратно к ноге. Джант взял Нудлза за лапу — почти человеческую руку.
— Тебе, наверное, нужна помощь, — предположил он, глядя на горшки.
— Не помешала бы, мой мальчик…
Джант сразу понял намёк. Перехватив у Сэчико груз, юноша гордо выпрямился, невольно демонстрируя свою мужскую силищу. А Сэчико, в свою очередь, не могла ему не улыбнуться.
— Ты у меня просто герой, Джант, — по-мудрому — как только она умела — улыбнулась Сэчико.
— Всегда рад! — улыбнулся Джант в ответ.
С детства похвалы Сэчико были для него одним из поводов для радости. Его редко одаривали чем-то, кроме угроз и оскорблений, поэтому Сэчико и её вечная, неизменная доброта для Джанта казались едва ли не божественным снисхождением.
Пока они медленно шли к полю, Сэчико достала из-за спины спелое, румяное яблоко и бросила его в лапы Нудлза. Тот, наученный, поймал его без труда.
— Зачем тебе так много баранцев, Сэчико? Ты же вроде говорила, что не хочешь их пока плодить, — поинтересовался Джант.
— Всё для нашего большого путешествия! — Её сощуренные глаза сверкнули радостью. — Я же фамильяролог. И моя задача — проверить, как приживутся младшие дети Лонг-Му на новой земле. Баранцы — идеальные путешественники, ведь они способны долгое время находиться без воды, а еда им вообще не нужна. К тому же они и растения, и животные, и мы можем проверить, как на новой почве приживутся и те, и другие. При помощи магии земли я смогу получить много полезных сведений.
— О-о-о… — только и мог выдать Джант.
Когда они наконец-то добрались, Сэчико медленно села на корточки и принялась аккуратно прощупывать землю. По сырой почве пробежалась едва ощутимая волна энергии. Найдя, видимо, подходящее местечко, Сэчико принялась копать его одной из маленьких лопат, висящих у неё на поясе. Джант взял с её пояса другую лопату и принялся помогать.
— Ямка должна быть не слишком глубокой, — предупредила его Сэчико. — Мы всё-таки пересаживаем ростки, а не семена засеиваем.
— А, хорошо, — кивнул Джант, стараясь копать как можно аккуратнее.
Несмотря на то, что природу Джант не особо любил, нудное копание в земле его успокаивало. Всё-таки присутствие рядом с маленькой жизнью скрашивало его день. Пусть эта жизнь и была молчаливой, как и всякое растение.
— М-м… Послушай, Сэчико, можно глупый вопрос? — вдруг спросил Джант.
— Почему я согласилась полететь с вами? — тут же ответила та.
— Как ты догадалась?! — удивлённо воскликнул Джант.
Евший рядом с ним яблоко Нудлз приостановился. И посмотрел на хозяина так, будто для него ответ был очевиден.
— На твоём лице написана вся твоя история, мой дорогой, — тихо рассмеялась Сэчико. — Я слишком хорошо тебя знаю, поэтому умею читать эту историю, как книгу.
— Эх… От тебя ничего не утаишь, — усмехнулся в ответ Джант. — Но всё равно почему?
— Ох… Это… Сложно, — вдруг замялась она. — Ты ведь ещё совсем молод.
— Я пойму! Думаешь, только ты меня хорошо знаешь? Это и наоборот работает.
Он улыбнулся и обнял Сэчико за панцирь. Видимо, от долгой работы под палящими лучами Игниса пластины сильно нагрелись. Джант радовался теплу. Ведь гораздо чаще панцирь Сэчико отдавал холодом — кровь её работала совсем по-иному, как и у всех змеелюдей.
— Хм… Наверное… На самом деле, мне уже двести лет. Я чувствую, что… старею.
Джант резко почувствовал, как пламенеет. Его это знание приводило в ужас. Что Сэчико может когда-то не стать.
— И когда на пороге такая возможность посетить новый мир, я не могу стоять в стороне, — выдохнула Сэчико. — Я хочу увидеть его своими глазами. Пока ещё остались силы. А когда увижу… Можно будет спокойно умереть.
Она улыбнулась. Её улыбка выдавала ту светлую печаль, которая — Джант не мог не понять — мучила её давно.
— Не волнуйся, Сэчико. Я тебя проведу в новый мир. И ты не только посмотришь на него, но и посадишь своих малышей. Всех до одного.
— Я тоже очень надеюсь успеть… Спасибо тебе, мой мальчик. Я постараюсь тебя не подвести. И точно обещаю попытаться.
Она опёрлась на него. Хоть Джанту и было немного тяжело не упасть под весом её панциря, он сдержался. В такие моменты казалось, что он просто не способен отдать ей всё то тепло, которым она его так долго одаривала.
— Сэчико-сан, приветствую! — послышался знакомый голос. — О, и ты тут, Джант. Как удачно!
Вздохнув, Джант поднял взгляд. Он знал, что оборачиваться не придётся.
Белая маска Неизвестного уже оказалась у него перед лицом.
— А ты мастер прерывать тёплые моменты, наставник, — съехидничал Джант.
— Спасибо! — Рот маски расширился.
— Это был не комплимент…
Тяжело вздохнув, Джант встал, не дождавшись ответа, и поднял следом Сэчико. Неизвестный же висел перед ним вверх тормашками. В отдалении застыл — точно по стойке «смирно» — капитан Экс. Его вечная напряжённость немного пугала.
— Джант! — перевернулся Неизвестный. С его лица всё не пропадала широкая улыбка. — Почему же ты мне не сказал?!
— Что не сказал? — подозрительно сощурился Джант.
— Как что?! А ты не дога-а-адываешься?!
Когда голос Неизвестного становился выше, Джант с трудом выносил наставника. Ему сотни лет, а он ведёт себя, как ребёнок!
— С помолвкой тебя, Джантик! — Неизвестный раскинул руки, и из них посыпались разноцветные бумажки. — Я так за тебя рад! Твой старик и не думал, что ты так рано соберёшься, я так горжусь тобой… И Ивушка — просто золотце! Золотая Ивушка — буквально!
Джант вздохнул. Ну вот опять…
— Откуда ты узнал? — холодно спросил он.
— В смысле? — притворился, что не понял, наставник.
— Я обсуждал предложение только с Сэчико. А Сэчико я просил тебе не говорить.
Джант обернулся. Один взгляд Сэчико — и он всё тут же понял.
— Ну, как обычно…
— Джантик, не расстраивайся ты так! — попытался разрядить обстановку Неизвестный. — Я бы рано или поздно всё равно узнал…
— Но вместо того, чтобы дождаться, пока я тебе сам расскажу, ты как всегда шпионишь за мной. Тебе что, нечем заняться? Сколько можно?! — повысил голос Джант. — Это ведь мои отношения. Неужели ты совсем не уважаешь моё личное пространство?
— Ты же мне сам ничего не рассказываешь…
— А ты даёшь мне возможность рассказать? И вообще, разве ты умеешь хранить секреты? Ты ведь всё равно, в конце концов, сделаешь из моей личной жизни светопредставление, разболтаешь всем. Я хочу, чтобы моя жизнь оставалась моей жизнью. Не твоим поводом похвастаться. И вообще, кто ты мне, Неизвестный? Не наставник ли?
— Простите… — вдруг вмешался в разговор капитан Экс. — Наверное, я не совсем верно понял. Директор Неизвестный говорил, что ты — его приёмный сын. Я запутался…
Джант вспыхнул. Дикое пламя обуяло его мысли вмиг.
— Неизвестный, твою мать! — вскрикнул он.
— Тише, тише… Не стоит так переживать… — пролепетал тот, поднимая руки.
— Не стоит переживать?! — Джант вплотную приблизился к Неизвестному, едва удерживаясь от того, чтобы схватить его за шкирку. — Ты опять это делаешь! Сколько раз я тебя просил?..
— Я не понимаю, что в этом…
— Что такого?! А ничего, что теперь вся Академия думает, что ты — мой любимый папочка? Только вот это нихрена не так. Это мантикоров бред, который ты всем в глотки запихиваешь, а мне потом — исправлять!
— Джант. — Вдруг голос Неизвестного стал отрешённым, леденил душу. Даже подобие улыбки исчезло с его маски. — Успокойся. Сейчас же.
— Нет! Ты опять лжёшь! Почему я должен это терпеть в который раз?!
— Это выходит из-под контроля, — отчего-то вздохнул Неизвестный.
Он щёлкнул пальцами. Пламя… стало затихать. Нет, нет… Опять он с ним играется!
— Ах, вот ты как, папочка, — злобно усмехнулся Джант. — Проще заткнуть, чем пойти мне навстречу и исправиться, верно?
— Я желаю тебе только добра. И всегда был к тебе добр. А вместо этого получаю крики и ругань, — строго проговорил Неизвестный. Он смотрел на Джанта сверху вниз, паря в воздухе. Только так он мог стать выше него.
— О, вот как… Значит, теперь я ещё и неблагодарный. — Джант обернулся к капитану. Тот застыл в замешательстве. — Капитан Экс, что вам этот шут понарассказывал? Помимо того, что он считает меня своим сыном.
Неизвестный опустил голову. В пустых глазницах зияли тёмные дыры. Сэчико, стоявшая рядом, отвернулась.
— Нет, ничего не говорил… — пробормотал капитан.
— О, как интересно… — издал недобрый смешок Джант. — Наверное, он не говорил вам, как «усыновил» меня? Довольно любопытные обстоятельства…
— Не стоит, Джант…
— Молчи, наставник. Поздно.
Капитан Экс в недоумении метался взором между Джантом и Неизвестным. Вольное пламя неумолимо гасло. Но Джант — сильнее.
— Знали ли вы, капитан Экс, что Неизвестный — мой добрый и заботливый папочка — купил меня у моего настоящего отца? — улыбнулся Джант, почти наслаждаясь тем, с какой злобой взглянул на него наставник. — Купил… Как игрушку. Себе на потеху. Чтобы ставить эксперименты… Ведь так редко удаётся получить в свои руки сына нимфы.
Ожидая реакции, Джант взглянул на капитана Экса. Тот… не смотрел на него.
Он смотрел на Неизвестного. С сочувствием.
— Солидарность псевдоотцов? Как мило, — не подумав, бросил Джант.
Лицо капитана тут же преобразилось. Застыло в удивлении и жуткой ненависти.
— Ты даже не представляешь, что это такое, — прошептал он. — Ты ещё сам ребёнок.
— То есть вы говорите, что я должен его считать отцом, просто потому что он так сказал? Вот это точка зрения. Другой я и не ожидал, — съязвил Джант.
— Мой мальчик… — Вдруг на его плечо опустилась большая ладонь Сэчико. — Джант, пожалуйста, прекрати. Твои глаза затмевает туман безумия. Ты теряешь путь.
Её слова — как внезапный дождь — отрезвили. Пламя стало гаснуть только быстрее. Но теперь Джант не стал противиться.
Если уж и Сэчико его так боялась, то он и впрямь где-то оступился.
— Что… Что ты хотел сказать? — спросил он Неизвестного.
Джант только заметил, что упал на колени. Магические цепи сковали его и лишили сил.
Наставник же встал на землю и опустился с ним рядом. Как мило, что решил снизойти до Джанта — маленького и наивного ребёнка.
— Я… В общем, я думал, стоит ли делать это сейчас, — неожиданно неуверенно пробормотал Неизвестный. — Но я посчитал, что в такой момент… Это было бы уместно.
Впервые на памяти Джанта наставник приоткрыл ворот фрака. Хоть так он подтвердил, что одежда на нём — не грамотно сотканная иллюзия.
Запустив руку под ворот белой рубашки, Неизвестный выудил оттуда какой-то маленький предмет. Кажется, это был круглый кулон, висящий на тонкой серебряной цепочке.
Кулон… От него веяло энергией. Мощной, невероятной. Джант даже во время всплесков не ощущал таких волн. И, кажется, магия та была… недоброй.
— Я бы хотел отдать тебе это. — Неизвестный снял кулон с шеи. Цепочка подчинилась его движению, растянувшись, даже не задев его тела.
— И… что это такое? — удивлённо, но бессильно нахмурился Джант.
— Пока тебе рано это знать. Но ты поймёшь, — улыбнулся Неизвестный. Печально. Джант сам не знал, как ему удавалось различать выражения лица безжизненной маски. — Мне правда жаль, что ты не считаешь меня своим отцом. Возможно, я этого действительно не заслужил. Прости меня. Я больше не буду отягощать тебя.
Он встал на ноги. Не воспарил, как обычно. Просто встал, как обычный смертный.
Не дождавшись ответа, он развернулся и пробрёл обратно к Академии.
— Постой! — воскликнул Джант. Неизвестный даже не обернулся, но остановился. — Спасибо.
— А… Не за что.
И продолжил свой путь. Капитан Экс поторопился следом, Сэчико осталась рядом. Джант опустил взор.
Он чувствовал… долгожданное торжество. Ведь он так долго бился с этой глупой привычкой Неизвестного. И наконец-то тот понял, чего Джант от него хотел!
Но всё же, где-то глубоко-глубоко внутри… Джант чувствовал себя настоящим подонком.