***
Клопшток оказался на удивление способным учеником. У Экса, чтобы выдавить из себя хоть слово, имевшее магическую силу, требовалось много часов. Ему значительно помогали медитации: при помощи них он сосредотачивался на течении внутренней энергии и, в конце концов, сумел приспособиться к облечению неясного в речь. И несмотря на свою полезность, для многих паладинов дело это было невероятно сложным и жутко нудным. Всё-таки в паладины шли за блестящими военными подвигами, славой и деньгами, но никак не за сидением на месте и заучиванием рунического языка. Зато Эксу пригодилось. И нравилось: в отличие от большинства паладинских обязанностей, медитация не подразумевала ни общения, ни подчинения. Только умиротворение и одиночество — зажатому юнцу большего и не было надо. Но у Клопштока сотворение печатей получалось как-то… иначе. Он, вероятно, представлял, что такое медитации. В конце концов, они полезны не только магам, связанным с религией или сотворением стихий, но и повелительным — тем, кто использует внутреннюю энергию для повседневной работы. А Клопшток — маг-поэт — о длительном сосредоточении в поисках вдохновения знал много. Маленький, но гордый гнольф смотрелся в окружении светящихся рун ослепительно. Как на сцене, в ярком свете, раскинув руки и купаясь в лучах первозданной магии. Только вот из зрителей у Клопштока — разве что Экс и Юн Ги. Впрочем, кажется, одной Юн Ги ему вполне хватало. Так, после одного из ужинов, перед дневным сном, Экс заметил, как Клопшток, оставшийся охранять лагерь, присел у палатки, вырисовывая небольшие руны на песке. Они быстро растворялись в воздухе: Клопштоку не хватало сноровки удержать их и сцепить между собой. У многих сослуживцев Экса было так, особенно если они пропускали очередное занятие медитаций. Клопшток же успел помедитировать недолго — около получаса, с вечера и утром. Ему простительно. — Вот же мантикорова… Ой, капитан! — испуганно дёрнулся Клопшток. — Простите, я… Всё-то мой гнусный язык! — Ничего. Создание печатей — дело такое. С опытом отточишь умения, — успокоил его Экс и опустился рядом. Достав из-за спины тяжёлый двуручный меч, он принялся полировать его. Будто бы это что-то меняет, конечно. Но хотелось хоть чем-то занять руки. — Сон тяжело даётся, да, капитан? — понимающе спросил Клопшток. — Да… Есть такое, — замялся Экс. Что-то подсказывало: не время и не место распространяться о своей бессоннице. — Мне тоже, — выдохнул Клопшток. — Знаете, капитан… Я хотел сказать… Простите меня за то, что я был груб там, на корабле. Портил и без того ужасное настроение. Просто иногда, особенно сейчас, чувства берут надо мной верх… Вдруг очередная руна под его пальцами лопнула. — Мантикора!.. Простите, капитан, но это просто… — Знаю-знаю. Не волнуйся. С твоими стараниями быстро научиться — не проблема. — Думаете? — Конечно. И, да, по поводу грубости тоже не переживай. С кем не бывает. Главное, что сейчас ты готов постараться ради всех нас. Экс улыбнулся. Ответная печальная улыбка Клопштока подсказала: играть эмоциями у него получалось лишь отчасти. — Я не хочу висеть на ваших с Юн Ги шеях, — признался вдруг тот. — Милая Юн Ги… Она не должна была отправляться на край света, чтобы её просто убили. Это моя вина… — Почему? — нахмурился Экс. — Ведь я был одним из тех, кто повлиял на её выбор, — всплеснул руками Клопшток. — Юн Ги, она же такая… Она часто ищет у других указания, что ей делать. Её растили, чтобы быть частью Империи Лонг — этого уродского, безжалостного механизма. И поэтому ей проще подчиниться, чем принять собственное решение. Её приучили. — Что ж… Я заметил, что на неё легко повлиять. Но как она тогда вообще сбежала оттуда? — А она и не сбегала. Её изгнали. Выбросили, как ненужную деталь. Клопшток дрогнул, когда это сказал, и отвернулся, даже не пытаясь скрыть эмоций. Неужели судьба возлюбленной ему так важна, что ему просто говорить об этом тяжело? — У неё не было выбора, кроме как искать Академию, — продолжал Клопшток. Его глаза обратились на руны, пульсирующие светом на песке. Об Эксе он словно позабыл. — Мы играли нашей студенческой компанией в игру, где нужно было обмануть собеседника, тогда Юн Ги всё всем и рассказала. Я и до этого знал… Но не важно. Мы позже поговорили с ней об этом… и я слишком хорошо понял, каково ей. Я ведь гнольф. — Да, к полукровкам отношение в Эллиадии… — Просто отвратительное, — сказал, словно сплюнул, Клопшток. — Мы с сестрой никогда не впечатлили бы родственников. Мы с отцом жили в копях. Я хотел стать поэтом, сестра — величайшим механиком. Её даже близко не подпускали к серьёзным исследованиям, меня вообще заклеймили дурачком. Гном, и поэт? Хотя что ещё ожидать от полукровки, да? Он выдохнул. От глубокой печали Клопштока не осталось и следа: его бледное лицо так покраснело, что его рыжая чёлка стала сливаться с щеками. — Мы просто искали мирной жизни! Какая война? Какие чудовища?! Почему нигде мы не можем просто спокойно жить?! — Клопшток разъярённо пнул сапогом руны. Раздался хлопок. Благо, Экс вовремя почуял магию и бросился к Клопштоку, отскакивая вместе с ним, спасаясь от взрывной волны. Вольная первозданная энергия лизнула подошву сапога, но более Экс последствий взрыва не почувствовал. Окунувшийся с головой в песок, он поднялся и протёр лицо рукой. Вылезая из-под руки, Клопшток поднялся рядом и подул на чёлку, лезшую в глаза. Позади образовалась воронка. Маленькая, но от такого взрыва, который вполне мог стоит нерадивому магу пальца. — Ого… Ого! — удивлённо воскликнул Клопшток, лицо его воссияло улыбкой. — Неужели? Я и вправду смог создать руну?! — Да… это было… нечто, — пытаясь отойти от шока, произнёс Экс. — Ещё штук тридцать, и сможешь создать целую печать. — Невероятно! Капитан Экс, это просто потрясающе! — Глаза юного поэта сверкали. — Спасибо большое, капитан! Вы показали мне настоящее, неподдельное чудо! — Мне спасибо? Да ты чего, ты ведь сам… Не успел Экс договорить, как из палатки выскочила Юн Ги. Она выглядела удивительно бодрой, точно вообще не спала. — Что тут произошло? — Милая Юн Ги! Я смог! В два прыжка Клопшток оказался у возлюбленной и повис на её шее, а та мигом подхватила его и обняла в ответ. А Эксу только и оставалось, что порадоваться: теперь их шансы попасть в беду гораздо меньше. Да и какое-то удивительно приятное чувство разлилось в груди…***
Строения приближались. Всё же, как и рассчитывал Пьер, им понадобилось около двух-трёх дней, чтобы приблизиться к стенам этого рукотворного города. По крайней мере, они предполагали, что идут они к городу. Что же их ждало на самом деле — им только предстояло узнать. Как и многим паладинам, Эксу приходилось днями проводить в библиотеке, изучая бесчисленные пласты знаний. Зрение его ещё к началу службы тяжело было назвать хорошим, а уж теперь, — когда Экс видел не стены — блёклые силуэты стен, — и вовсе невозможно. Но всё же Эксу хватало зоркости понять: город не был крепостью. Он был открыт, словно звал зайти. И было ли это хорошим знаком — Экс сомневался. Место это больше походило на заброшенное или же захваченное крупное поселение. Строения — высокие, как три, а то и четыре дерева, каменно-серые и безликие, без какого-либо орнамента — стояли друг рядом с другом, неплотно, оставляя широкие проходы. И тяжело было предположить, для чего эти здания нужны, для чего когда-то были нужны, если в этом городе всё же никого нет. Времени терять не хотелось, но Эксу пришлось отдать приказ Юн Ги и Клопштоку, чтобы те разведали обстановку. Он пойдёт по кругу с одной стороны, они вместе — с другой. Но, опять же, ни Экс, ни Юн Ги с Клопштоком ничего не обнаружили, хоть и не заходили слишком далеко: город был слишком крупный, чтобы обходить его втроём, за несколько оставшихся им часов. Однако Юн Ги — обладательница острого Змеиного зрения — заметила, что за каменными, серыми, безжизненными стенами зданий что-то движется. Но что — даже предположить не могла. Так, стоя совсем рядом с «городской» (если это скопление строений можно было назвать городом) чертой, Экс, Юн Ги и Клопшток продолжали смотреть в сторону зданий. Экс пытался прикинуть хоть какой-то план действий, но, признаться, без тактика-Пьера ему думалось хуже. — Видимо, если мы хотим что-то узнать, остаётся только зайти, — сделал неутешительный вывод Экс. — Но это ведь опасно! Мы не можем знать, что за чудища нас ждут по ту сторону, — взволнованно вздрогнул Клопшток. — Почему же? Может, мы там наоборот найдём помощь? Ну, как мы и хотели? — подбодрила его Юн Ги, поглаживая кончиком хвоста по плечу. — Это вряд ли, — честно ответил Экс и тут же сник, видя её вмиг опечалившиеся глаза. — Но мы действительно не можем знать. В крайнем случае, противника нужно знать в лицо. Нам просто необходимо туда попасть. — Эх, могли бы мы летать, как путевые, — мечтательно вздохнул Клопшток. — Жаль, но среди нас нет птичек, — жалобно отозвалась Юн Ги, видимо, имея в виду птицелюдей. И Экс поймал себя на мысли: птичек-то у нас нет, а вот Змейка — есть… Но вдруг ему пришлось отвлечься. Сапогами он почувствовал сначала волну, а потом — странную дрожь. Впереди затряслись строения. Землетрясение идёт из города! — О, Лонг-Му! — вдруг побледнела Юн Ги. — Это чудовища!.. — Нет, — твёрдо ответил Экс. — Это магия. Это магическое землетрясение! И он был уверен в своих словах, как в том, что ему не мерещится: из строений вышли фигуры. Экс плохо видел их. Серые точки, невысокие, как гномы. Из строений они выступили ровным строем. Пугающе ровным. Как муравьи в муравейнике. — Что-то… Что-то знакомое… — пробормотала Юн Ги, удивительно спокойно сосредоточившись. — Что же? — спросил Клопшток. — Эти… Ох… Горгульи. Сердце Экса ушло в пятки. Быть того не может! Неизвестный сказал, что горгулий здесь больше нет! Так какой мантикоры… — Нам нужно пойти за ними! — сообразил Клопшток, рванувшись вперёд. — Постой! — схватил его за плечо Экс. — Они же агрессивные! — Значит, надо как-то тихо пройти. Горгульи сами не выделяют магию, капитан! Там есть кто-то, кто сотворил это землетрясение! Ответ Клопштока вразумил Экса. Так, что тот сам направился к стенам. — Что? В смысле? — заторопилась за мужчинами Юн Ги. — Там может быть другой корабль, Юн Ги, — пояснил Клопшток и следом обратился к Эксу: — Что делать, капитан? Нам нужно пробраться туда незамеченными. — Модераторий-лекарь Юн Ги, — вспомнил о почестях Экс, — ты же как Змея умеешь взбираться на стены? Та решительно кивнула.***
Перед полётом Экс — как знал — прочитал о горгульях достаточно, чтобы знать несколько простых вещей. Во-первых, горгульи состоят из камня. Очевидно, уничтожить их не так просто. Как и остановить. Они не истекают кровью, они не чувствуют боли (по крайней мере, не показывают никаких признаков того, что способны чувствовать). Единственный способ их остановить — как и с чудовищами, о которых рассказывала Юн Ги, — раздробить на кусочки или оторвать голову. Во-вторых, горгульи питаются магией. Одно касание, одно промедление — и ты впадаешь в магическую кому. Выйти из неё способны далеко не все, лишь сильнейшие из магов, единицы. Даже многие жители Академии в них не входят. Сами горгульи создают себе подобных из магии. Вернейшим способом было бы высосать из них энергию. Но единственные, кто с этим могли справиться — вампиры, — остались далеко в Зазеркалье. Предполагалось, что экспедиция будет мирной, поэтому вампиров и вурдалаков не стали брать: посчитали, что за неимением подпитки они переубивают всю команду. Очень удобно открестился, да, вурдалак-Неизвестный? Но не время злиться. Эксу ещё выбираться из этой дыры. Подойдя к городу, Экс с Клопштоком и Юн Ги разделились. Та, цепляясь большим хвостом за неровности стен, взобралась наверх и махнула рукой, просигналив, что на её уровне горгулий нет. Экс же с Клопштоком двинулись следом внизу, по полупустым улочкам. Будто ведомые непонятным инстинктом, горгульи вываливались из домов, строясь в ровные процессии. Тесные нерушимые цепочки высыпались из домов, как обрывки ниток, обвешанные бисером, и сливались в единый замысловатый узел с удивительным, неповторимым узором. Экс видел нечто совсем похожее, но гораздо, гораздо более простое. Тем не менее, он никак не мог вспомнить — что же. Под ногами разваливался разный мусор. Идя вдоль пустых домов, заходя внутрь и выныривая в тени, Экс замечал всё больше и больше неожиданно знакомых ему вещей. В осколках разноцветного стекла он узнавал тарелки, в обрывках ткани — одежду, в маленьких пугающих силуэтах — игрушки неизвестных животных. Он мог предположить, что это могло выпасть из корабля, который здесь приземлился, но… Игрушки. Они смотрели на него. Крохотными бисерными глазками. Как бы посмеиваясь над ним, над его незнанием и невежеством. Помимо мелкого хлама Экс заметил и столы, а на них — плоские стальные ящики со стеклом внутри. Клопшток, проходя мимо, наступил на какую-то чёрную, гладкую, невероятно длинную верёвку, и стёкла в ящиках на миг зажглись неестественными цветами. Пришлось быстро убежать, чтобы их не заметили, поэтому шанса исследовать диковинки не представилось. В конце концов, двигаясь в тенях, Экс и Клопшток добрались до места. Огромная толпа горгулий так плотно сжалась, что сквозь неё невозможно было хоть что-то разглядеть. К тому же скрываться становилось всё сложнее: передвигавшиеся пустыми и пыльными подвалами Экс с Клопштоком нашли на поверхности всего один незанятый угол. Приходилось сидеть тихо. Эксу не впервой было сдерживать эмоции, хоть и его горгульи пугали до того, что сердце каждый раз холодело. Клопшток же ёрзал и зажимал рукой рот, видно, пытаясь не заплакать. Экс прикрывал его, как мог, попросил не двигаться без нужды, но всё же понимал: его указания мало помогали, когда он имел дело не с воином, но с тем, кого никогда не касалась война. Долго они сидели под окном. Широкий проём открывал вид на всю комнату, из-за чего пришлось оставаться у стены. С этого угла их точно не разглядеть. Но и двинуться им некуда. Только обратно. И, похоже, Клопшток уже собирался сорваться. Он дрожал, как будто продрог до костей. Его полные воды глаза округлились так, что, казалось, выпучиваясь всё сильнее, должны были уже вывалиться. Шумно, он дышал ртом. Не похоже, что такой негромкий звук горгулий беспокоил, но вот если Клопшток застонет, то они точно заметят. И Эксу оставалось сидеть на месте, сохраняя спокойствие. Ужас Клопштока передавался и ему. Не только взглядом, но и волнами страха, которые Экс частенько чувствовал, сам того не замечая. Это было одним из тех чувств, которые имел каждый, но лишь в самой редкой ситуации такое чувство обострялось. А у Экса в жизни «редкие ситуации» встречались слишком часто. И только Экс думал, что способен всё выдержать, как возле окна появилось она. Горгулья невероятных размеров, с увенчанной рогами — как роскошной короной — головой. Она шла далеко, и со своего положения Экс видел её прекрасно. Она отличалась от других: огромная, в три, а то и четыре раза выше среднего пурина или «люда», она состояла из искрящегося чернотой металла — Экс узнал в нём эбонит. Она обладала плотной и широкоплечей фигурой берского витязя, что делало её отдалённо похожей на зазеркальца, но стоило Эксу лишь бросить взгляд на её лицо… Оно не было безобразным, отнюдь. Наоборот — неестественно-гладким. С глазами без зрачков, взгляд которых распространялся всюду и одновременно нацеливался прямо в душу. Клопштока парализовало от взора Экса. Мгновение слабости, которое Экс себе позволил, слишком многого стоило. Клопшток запятился и… захныкал. Экс мгновенно закрыл рот Клопштока ладонью. Тот, благо, замолчал и застыл от шока. Экс же взглянул в окно. Горгулья смотрела на него. Прямо на него. Она как будто видела сквозь стену. Но прошла мимо. Экс выдохнул и отпустил рот Клопштока. Как и волнение, на того это повлияло, и он даже перестал неистово дрожать. Тем временем горгулья медленно и величаво прошла по улице. Под её стопами — обезображенными когтистыми лапами — расступались более мелкие собраться, расступались не глядя, словно чуяли, что пришёл вожак. За той горгульей прошествовала и следующая, но не такая крупная. Тем не менее и перед ней расступались. За второй прошла третья, за третьей — четвёртая. Засмотревшись, Экс вдруг заметил, что горгульи неотрывно глядели в одну точку. Волны продолжили расходиться, но уже с меньшей силой. Воспользовавшись моментом, Экс рукой позвал Клопштока за собой. Совсем рядом с местом, где они затаились, темнел лестничный проход. В него-то Экс и скользнул. Вытащив меч и убедившись, что Клопшток идёт за ним по пятам, Экс осторожно взобрался наверх. Но, оказалось, его подозрительность в этот раз была излишней: на втором этаже никого не было. Лишь всё тот же бесполезный мусор. И одно крупное окно. Прячась за крупными столами, Экс подобрался к проёму. Клопштока он оставил в одном из рядов, прятаться. Пускай сидит в более безопасном положении, тогда как Эксу просто необходимо было увидеть, что же вызывало магические волны. Наконец, подобравшись поближе, Экс увидел. И едва сдержал поражённый вздох. Корабль «Грифон»! Крылья укрыли его корпус, почти полностью скрывая. Горгульи, окружившие его, лишь молча смотрели на него, пока от стен будто эхом отдавалась энергия. Как будто корабль не сам выдавал волны, а что-то извне влияло на него. Посмотрев чуть ниже, Экс осознал весь ужас положения. Огромная площадь, ограниченная по кругу высокими строениями, была целиком заполнена горгульями. Как маленькими, так и теми крупными, которых Экс заметил внизу. Некоторые горгульи парили в воздухе, но, похоже, совершенно не обращали внимания на окружающее. Их пустые и голодные взоры были обращены исключительно к кораблю. Вдруг Экс услышал шорох. Взглянув наверх, он заметил огромный кусок камня, едва держащийся на верёвках. Соскальзывающий прямо на него! Понимая, что убежать не успеет, Экс приготовился к удару, но… Не упал. Камень на мгновение застыл в воздухе и опустился у самых ног. Экс догадался и взглянул на Клопштока: тот вытянул дрожащую руку. Судя по лицу, дрожал тот не от страха, а скорее от приложенной силы. Ведь чем тяжелее предмет — тем сильнее левитация. Левитация… Магия! Эксу что-то подсказало взглянуть в окно. И он не ошибся. Горгулья. Смотрела прямо на него. Тупо, но хищно. Мгновения её осознания Эксу хватило, чтобы занести меч. Один раз она рванулась — и Экс, преисполнившись накопленного страха, разделил её пополам. Волна от удара разошлась так, что куски камня разлетелись в разные стороны. Экс отскочил от каменных ошмётков, рассыпавшихся по полу. Обратив внимание к окну, Экс понял. Теперь на него смотрели все. Все горгульи. Взоры тысяч, может, сотен тысяч. Сердце его камнем упало в ноги. Клопшток позади зашептал что-то неразборчивое. Экс в панике схватил меч покрепче, но заметался: что делать, он более не представлял. Как? Как они заметили? Камень упал совершенно тихо! Да и они издавали звуки погромче, как?! Нет… Неужели они почувствовали нечто иное? Они ведь питаются магией… А Клопшток применил её, впервые они применили магию. Они почувствовали! Но что с того, если на них смотрят тысячи хищных взоров? Вдруг Экс услышал сверху: — Капитан Экс-сан! Взметнув взор, он увидел Юн Ги. Пришла, но зачем?! — Юн Ги, уходи! Уходи сейчас же! Она взглянула на Экса. Глазами, полными сомнения. С грустной улыбкой, не требующей объяснения. — Это приказ, моде… — Я должна учиться принимать свои решения, капитан Экс-сан. Прошептав это, она вытянула руку. На уровне чувств Экс ощутил скопление энергии, оно стрелой — нет, нитями — метнулось вперёд, разделяя ровные ряды горгулий. Те взбесились незамедлительно. Теперь всё внимание принадлежало Юн Ги. Но она недолго оставалась на виду: быстро ускользнув наверх, она скрылась на крыше. Горгульи сорвались следом за ней. — Юн Ги! Юн Ги! — закричал Клопшток, припадая к окну. — Юн Ги, постой! Экс посмотрел на него. У того был совершенно потерянный взгляд, истерично мечущийся по сводам крыши. — Мы должны идти, архивариус Клопшток. Модераторий-лекарь Юн Ги справится. — Капитан… вы что? — ошеломлённо ответил он и воскликнул: — Мы не можем её бросить! — Мы не бросаем. Мы вернёмся. Но сейчас нам нужно использовать возможность добежать до корабля. Она бы этого хотела. — Но как же… — Мы всё равно не угонимся, Клопшток. Поверь мне: мы найдём её, во что бы то ни стало. Клопшток ненадолго замялся. Экс взглянул наружу. Их время неумолимо утекало! Но Клопшток собрался быстро. Кивнув, он ответил: — Ведите. Тогда Экс взглянул наружу. Магию они использовать не могли, так что вариантов сбежать при помощи печатей у них не было. Что же, что же… Что это за чёрная верёвка? Та самая, на которую наступил Клопшток? — За мной! Убрав меч, Экс вскочил на верёвку. Та опасно покачнулась. Но она оказалась прочнее, чем Экс, думал: выдержала его, хоть и едва не лопнула. Клопшток прыгнул Эксу на спину, и они за секунду спустились вниз. Толпа начинала стягиваться! Экс достал меч, готовый прорубать свой путь вперёд. Клопшток встал рядом. Вряд ли он мог что-то сделать, но он, благо, держался поблизости. Вдруг Экс заметил вдалеке, на вершине корабля, рыжую точку. И услышал знакомый голос. — Сюда! Быстрее, мы их сдержим! Капитан Храбрая! Она жива! Экс облегчённо выдохнул и, приободрившись, сорвался вперёд. Она-то им точно поможет! Ветер бил в глаза. Руки горгулий пытались схватить — Экс выворачивался, как мог. Ноги мгновенно заныли от невыносимой скорости, но Экс не собирался их слушаться. Рывок, рывок, ещё чуть-чуть! Вспомнив о Клопштоке, он замедлился и обернулся. Рядом! Хорошо! Но стоило ему это подумать, как маленькую гномью ногу Клопштока обхватила когтистая лапа. Экс было затормозил, но он не успел сорваться назад. Клопшток вдруг взмахнул рукой, и из-под его ладони появилась руна. Очертив морду чудовища, она взорвала его голову. Пальцы на руке разошлись, и Клопшток быстро поспел за Эксом. Вдвоём они преодолевали последний участок. Чуть-чуть! Ещё чуть-чуть! Последний шаг!.. Экс взял Клопштока за руку, и они вместе впрыгнули под магический щит. Позади послышался рёв. Оглушённый ударом, Экс обернулся. В первых рядах с горгульями сражались модератории. Модераторий-щит — такой же паладин, как Экс, только орк — держал над боком корабля магический купол. Щита прикрывал модераторий-меч — невысокий светлый эльф, орудующий режущими камень клинками. Наверху, на корабле сидел модераторий-меч — тёмный эльф с луком, выпускавшим зачарованные разрывные стрелы. А позади металась модераторий-лекарь — священнослужительница в белой робе, покрывающая землю печатями. Экс узнал их. Не раз видел подле Храброй. Молодцы… Спасибо, большое… Вдруг перед глазами появилось знакомое лицо. Знакомая рыжая коса. — Экс! Я так рада, что ты жив! В следующий миг он упал в объятия Храброй и больше не захотел возвращаться в реальность.