Тело, душа и магия

      Беспросветная ночь опустилась на жаркую землю, пропахшую сухим песком и жжёной травой. Бич прислушивалась к звукам и ароматам: к самому тихому шёпоту та-аайской молитвы и к крикам танцев-песнопений, к цветочным благовониям и к вони гнилой крови. Бич лежала неподвижно, притворяясь, будто выжидает свою добычу, однако сама выступила жертвой.       Она была слаба и понура, единственное, что спасало её тело и дух — неизменное присутствие Амона, который — несмотря на черневшую рану — не согнув спины, сидел с ней рядом, обвив ноги хвостом. Его рана действительно — как ни странно — не кровоточила, лишь постепенно темнела. Бич всё хотела спросить: как Амон считал, что она означает на самом деле? Но разрушать легенду ей казалось очевидно опасным.       Многое Бич порывалась сделать за эти несколько изнурительных часов отдыха. Амон одним долгим и вдумчивым взором останавливал её от лишних движений: в его глубоких и мудрых глазах отражался вес принятых решений. Бич понимала: если ей нетрудно купаться в лучах славы, то привыкший к незаметности Амон — терпеть не мог пустых восхвалений.       В конце концов, Амон возвёл вокруг их временного прибежища купол и поддерживал его, пока демоны обхаживали сверкающую границу. Сотворённый им щит походил на таявший по Времени Расцвета лёд: испещрённый блестящими нитями, словно трещинками на замёрзшей воде. Магия пуринов всё-таки отличалась от зверолюдской: те привыкли представлять энергию не в виде потоков и символов, но в виде всепроникающих нитей, и это ускользало от понимания Бич. Может, поэтому ей никогда не удастся создать нечто настолько красивое, как щиты Амона.       Внутри разгорался костёр, поднимающийся — казалось — к самым небесам. Бич, лежавшей на колене Амона и утопавшей в его тепле, снизу всё виделось больше, чем оно есть на самом деле. В том числе и другие та-аайцы, рассевшиеся вокруг Амона. Лишь Зебра-шаманка могла сесть к нему близко: вроде бы у неё на то было больше прав, хотя Бич считала, что все эти жестокие дикари должны держаться подальше от её Амона.       — Расскажи нам о себе, избранный. Мы бы хотели знать о тебе больше.       Зебра заискивающе опустилась, взором пронизывая могучую фигуру Амона. Бич не могла прочитать: то ли шаманка искренне пыталась польстить, то ли собиралась поймать Амона на лжи. Тем не менее, пока их легенда работала, волноваться им было не о чем. Амон умеет говорить мало и расплывчато. Да и в целом — достаточно.       — Лучше ты сперва скажи, как тебя зовут. И твоих спутников.       О, как обернул! Бич едва удержалась от усмешки. Что бы шаманка ни задумала, себя она подставит больше, чем их.       Глаза её горели в пляшущих язычках пламени. И те — призрачно и неосознанно — подчинялись могущественной волшебнице.       — Как скажешь, — медленно кивнула Зебра, свысока щурясь в сторону Бич. Неужели она всё-таки выдавала себя косыми взглядами? — Меня зовут Мкса . Я была помощницей капитана на корабле «Сфинкс».       — А что случилось с капитаном, Мкса? — спокойно осведомился Амон.       — Он погиб во время падения, — в тон ему ответила шаманка.       Лёгкая — словно от касания воробьиного пёрышка — дрожь пробрала Бич по спине. Как же безэмоционально Мкса это говорила, как не шелохнулась и не дрогнула… Как не вышла из теней, прячась под высоким ритуальным костром. Дочь солнца-Игниса, она наверняка не выносила нежных лучей ночных светил, благоволивших обротню-Бич.       Неужели ей и вправду плевать на судьбу умершего капитана? Может, ей вообще всё это действо — только на руку?..       Как же Бич не нравилось на «Сфинксе»… Эти заискивающие — нет, ищущие подачки — взоры, обращённые к Амону. Эта сводящая с ума тишина. В конце концов, треск этого высокого огня! Все инстинкты говорили немедленно уносить ноги, бежать как можно дальше, но Бич почему-то оставалась. Оставалась, позорно прижимаясь к ноге Амона, неспособная сказать хоть что-то в ответ.       — Ясно, — тон Амона оставался безжизненным, но Бич отчего-то верила: внутри он тоже переживает. — Представь своих спутников, Мкса.       — Не могу.       — Что значит «не можешь»? — спрашивал Амон будто не в возмущении, но с искренним интересом.       — Потому что у них больше нет имён. Они отказались от них во имя рабского служения богу.       — Но при этом ты своё имя оставила?       — Я — шаманка. У меня иное положение в божественных глазах.       Ха! Какая горделивая. Вообразила себя львицей, тогда как сама — лишь беспомощное травоядное. Вот так давай жертвам и добыче власть.       С другой стороны, оборотни не строили иерархию, основываясь на пищевой цепочке. Бич никогда не жила в графстве Ульф — или исконных землях всех оборотней, — однако отец многое рассказывал о них. Ульфы — великие волки — правят оборотнями, деля их на племена по животному, в которое оборотень обращался. Конечно, с хищниками считались больше — это естественно, больше обращать внимания на сильных мира сего. Однако и другие имели ровно такое же право на слово.       Бич гордилась тем, что принадлежала к правящей династии. Хоть и наполовину, и то — на правах бастардки.       Несмотря на желание Мкса обезличить та-аайцев, Бич всё равно окинула их взглядами — то ли из любопытства, то ли из желания насолить этой неприятной шаманке.       Один из них — Обезьяна со слегка отрешённым выражением лица и понурым рыжим хвостом. Обладающий сильными руками, но явно слабыми ногами, он перебирал в больших пальцах золотую шестерёнку. Его кожаная куртка — едва прикрывавшая худощавый торс — была увешана инструментами, звенящими в ночной тишине. Видимо, механик «Сфинкса».       Другая — неопрятная, зато укутанная в тонкие сверкающие ткани и оцепленная тяжёлыми украшениями Леопардка (судя по пятнистым ушам). Её тонкие руки были чем-то исписаны. Может, архивариус?       Последняя сидевшая с ними — маленькая и явно напуганная Тушканочка. Её хвост высился над её светлой головой, пышная кисточка подрагивала. В светлых коротких волосах неряшливо путались перья импундулу. Фамильяролога видно издалека.       Двоих не хватало. Видимо, сидели по другую сторону костра.       — Моё имя — Амон.       Он решил не настаивать на ответах? Бич с трудом подавила удивление. Но это же несправедливо! Мкса не имела права забирать чужие имена.       Впрочем… Амон ведь играл в их «избранного». Значит, его должна признать шаманка. Таков та-аайский суровый закон.       — Я родился под самим солнцем.       Солнце, Игнис… пурины и люды называют это светило по-разному.       В каком-то смысле Амон не солгал: с младенчества его забрали на служение фараону Мафдт-смата, Амону даже не удалось узнать имён своих родителей. Он был произведён на свет, чтобы стать не щитом Академии, но щитом фараона, защитником, который грудью примет удар любого врага.       — И вырос подле зазеркальского бога.       Фараон — для Мафдт-смата всё равно что бог. И для подчинённых Мафдт-смату союзов тоже.       Именно поэтому Обезьян едва не заёрзал, но Бич-то увидела — его большие стопы, больше похожие на руки, чем на ноги, всколыхнули песок. Да ведь Мкса сочтёт это за неповиновение!       Бич поторопилась изобразить хоть что-то — даже если это «что-то» всего лишь неправдоподобный кашель. Мкса встрепенулась и взглянула на Бич так, словно желала разорвать на куски, но Бич привыкла к таким взорам и сдержала его с достоинством.       — Однако я был виновен перед богом, за что тот изгнал меня для искупления.       Что ж, а вот это — ложь. Немногое Амон поведывал Бич, но она помнила его рассказ. Амон бежал сам, но не то — главное расхождение в его речах. Главное — что Амон считал себя виновным. Именно оттого, что не считал, Амон и отправился на поиски Черепаховой Академии — дабы обрести справедливое служение.       — Из-за чего фараон изгнал тебя, Амон? — уточнила Мкса.       Да она точно пытается его раскусить! Бич было открыла рот, чтобы её оборвать, однако Амон ответил гораздо обходительнее и понятнее:       — Мой грех — лишь на моих плечах. На плече, — он указал на чернеющую рану. — Я пытался сбежать от греха, но тот догнал меня. Я избран, чтобы очиститься.       Он ведь придумывал на ходу! Бич и не представляла, насколько у Амона бурное воображение.       Безусловно, «грех» его вовсе грехом не был. Сколько бы Амон ни упирался и ни стыдился — Бич никогда бы не посчитала его виновным. Тем более что не он предал, а предали его! Ведь у Амона был роман с наложницей фараона, которую тот – не желал отпускать. В конце концов, эта зверка послала Амона, искренне любившего её, на казнь.       До сих пор не верилось, что Амон — уверенный в себе, рассудительный, мудрый — когда-то мог подпустить так близко настоящую подлую змею. И, вопреки словам всех вокруг, Бич отказывалась признавать: она не считала эту мерзкую падшую зверку змеёй лишь потому, что когда-то Амон любил эту незнакомку из своего прошлого.       Возможно, даже больше, чем Бич.       — Избранный, позволь слово своей шаманке… — вдруг отозвалась Мкса, поглядывая на Бич.       Только тогда сама Бич поняла, что всё это время непрерывно смотрела, как Мкса собиралась с мыслями.       — Ты можешь говорить. Я избран, но при этом так же смертен, как ты.       — Эта… из богомерзкого народа — твоя рабыня?       От такого заявления Бич воздухом поперхнулась. Ну уж нет! Это-то она Мкса с рук не спустит!       — Что-что?! — вскочила Бич. Злоба так прочно охватила её, что даже головокружение не остановило её от подъёма. — Я — рабыня?!       — Как скажет избранный, — отвечала Мкса поразительно спокойно. — Обычно всех иноземцев, кроме кесаря и его легионов, Мафдт-смат обращает в рабство.       — Ага, вот оно что, — съязвила Бич. — Как вы с такой логикой вообще в Академии продержались?       — Если хочешь добротного урожая, придётся мириться с насекомыми.       У Бич кончились слова. Дыхание выбило из груди, словно от удара. Перед глазами заплясали искорки костра. Да будь ты проклят, мантикоров костёр!       Испуганные та-аайцы за спиной Мкса начали принялись переглядываться. Честно, Бич не хотела вас пугать… Но, Орон милосердный, если вы решили пойти за этой горделивой садисткой — вы сами навлекли на себя беду!       — Ты… Ты приносила в жертв своих друзей! И я здесь — недостойное насекомое?!       Не ответила. Но уши-то у неё встрепенулись на звук. Делала вид, что не слышала!       — Эй, ты язык проглотила? Какого хрена?! — всплеснула руками Бич.       Мкса лишь «одарила» её долгим оценивающим взглядом. Окинула с головы до ног. И медленно, словно ребёнку, сказала:       — Мне действительно нужно пояснять? — скептично нахмурилась она. — Хорошо.       Пожалуйста, имей немного совести. Мы тут обсуждаем серьёзные божественные темы, а ты превращаешь нашу мирную дискуссию в хаос.       — Что? Ты только что назвала меня рабыней!       — Таков порядок вещей, — пожала плечами Мкса. — Мы не можем изменить нашу природу. Мне жаль.       О, так быть рабыней — у Бич под коркой заложено! Быть вечно понукаемой! Ну да, действительно, она пришла в Академию, чтобы слушать подобные речи.       Вскочив с места, Бич заметно пошатнулась. Да плевать! Хоть ползком — но надо уходить отсюда подальше. Чего они с Амоном вообще хотели достигнуть, ведя переговоры с теми, кто принёс своих друзей в жертву?       Вон и демоны разошлись. Как удобно! Лучше — в тень, чем от этого жестокого огненного света — света безумной пляски. Было развернувшись, Бич едва сделала шаг к границам щита, как почувствовала тёплое прикосновение к плечу.       Амон! Бич взглянула ему в глаза, пытаясь разгадать, о чём же он думал теперь. Его же взор оказался… проникновенно-умоляющим.       — Постой.       — Амон, это бесполезно! Оставь их! — Она смахнула его ладонь с плеча, но, понимая собственную грубость, тут же перехватила её. — Они потеряны!       — Бич, прошу. Попробуй понять.       В его глубоких глазах — по-прежнему ненапряжённых — промелькнула тень. Ярости? Непонимания? Или… растерянности?       — Понять что?! Я уже поняла, что они — не зверолюди, а звери! — указала на та-аайцев Бич. — Я не хочу понимать тех, кому хватило жестокости предать своего!       — Бич, послушай… Мы им нужны. Потому что… они запутались ещё больше нас.       Ошеломлённая, Бич застыла, обдумывая. Похоже, у Амона впервые кончились слова, чтобы коротко высказаться, и кончилось терпение, чтобы их подобрать.       Он — лишь на миг — показался Бич лишь не сильным волевым воином, а смятённым подростком, который и понятия не имеет, как выразить то, что творилось на душе. Амон потупился, но тут же вновь выпрямился: кажется, этим он поддерживал не столько легенду, сколько образ мощного звера — перед Бич, перед женщиной, которую любит.       Ну и что же он творил? Она ведь не могла согласиться! Но… как тогда ему отказать, как сказать «нет» этим — впервые так отчаянно просящим — глазам?       Определяясь, Бич бросила короткий взгляд на та-аайцев. Не на Мкса — её гнилая натура витала в воздухе запахом жертвенной крови. Нет, на «безымянных».       Их силуэты костёр осыпал искрами, словно подчиняя. Обезьян продолжал нервно крутить шестерёнку, пальцы его, казалось, путались, завязывались узлом. Тушканка бешено — так, что уследить было сложно — металась взглядами между Мкса, Амоном и Бич. А Леопардка — точно знала — смотрела прямо на Бич.       В глаза. Будто говоря что-то на языке, неведомом Бич. На истинно-та-аайском — не том, на котором говорят, но на том, на котором думают.       Они запуганы. Они бросили всё — научное ремесло, личность, даже собственное имя — на алтарь гордой Мкса. В костёр, осветивший путь и спаливший их дотла.       Но теперь им не нужен костёр, если рядом — свет свободы.       — Хах… Ты что? Как ты мог подумать, что я уйду и брошу тебя одного? — смешливо спросила Бич, улыбаясь Амону.       Тот улыбнулся в ответ — как всегда, по-своему кротко, уголками полных губ.       — Но вам я помогу с одним условием, — повернулась к та-аайцам Бич. — Если вы признаете, что совершили злодеяние.       — Бич, ты не понимаешь… — отозвался Амон, но его перебила Мкса:       — Ты ставишь мои знания под сомнения, рабыня?       — Твои знания — ересь, если они говорят убивать невинных ради своей выгоды.       Эта неприкрытая злоба в сощуренных глазах Мкса. Наконец-то вскрылась её истинная суть — под оболочкой великой и уважаемой шаманки. Суть не благородной Зебры, но гиены, что питается падалью — бедами убитых горем друзей.       — Стоять! — вдруг воскликнул Амон, прикрывая Бич рукой. — Слушайте мои слова.       Он выразительно взглянул на Бич. Наверное, если бы не сочувствие в его глазах, она бы подумала, что он приказывает и ей.       — С завтрашнего дня более никаких жертвоприношений не будет. У вас есть ночь на то, чтобы обдумать это. — Предупреждая возражения Мкса, Амон её остановил, выставив вперёд вторую руку. — Я — избранный, и это мои слова. Если хотите, чтобы я привёл вас к богу, и мы окончили его тиранию — слушайте и повинуйтесь.       Он говорил так уверенно, что Бич и сама начинала думать: он и вправду избранный. В её глазах точно.       Осторожно приложив руку к его ране, Бич провела по ней пальцами. Чернела и сморщивалась… Словно от проклятья.       Ошеломлённая, Бич впервые поняла: поражённая кожа Амона была удивительно похожа на кожу демонов.       — С рассветом мы выдвигаемся в путь. И все вы, — Амон внимательно взглянул на Бич, — обязаны быть к этому готовы.

***

      От дневного жара по телу растянулась плотная сетка обволакивающего пота. Бич — волчица вондерландских степей — достаточно привыкла к этому мерзкому ощущению, поэтому её мало беспокоило — пусть и раздражающее — чрезмерное тепло. Дыхание становилось тяжёлым и сухим, душным, словно воздуха не хватало, его лишили. Но и это не ново: Игнисову Могилу — самую горячую пустыню Зазеркалья — Бич пришлось однажды пересечь, и та её не убила. Но сделала сильнее.       А здесь… Слабость шла не с небес, а из-под земли.       Напряжённые сильные ноги чувствовали каждый толчок камушка, каждую шероховатую волну песка. От малейшего изменения Бич прислушивалась к внутренним ощущениям, постоянно обманываясь, изводя саму себя. Казалось, вот-вот, и рука вырвется, схватит её за ногу…       Но, тем не менее, они продолжали идти дальше. И с очередным шагом к Бич приходила уверенность, что — судя по всему — демонам преисподней пока нет дела до живых… по крайней мере, до их небольшой группы.       В один из моментов облегчения Бич перевела взгляд с земли на небеса, а оттуда — вперёд. Чистые голубые дали походили на безжизненное стекло, и смотреть на них вмиг стало невыносимо. Как будто живые заперты в клетке, в роскошном зверинце патриция.       И последняя мысль волчице-Бич совсем не нравилась.       Вдруг беспорядочные колыхания её разума прервал резкий толчок: Бич сперва отстранилась, но успела схватить ослабевшую руку, словно пытавшуюся найти опору в воздухе. Взглянув на серую «лапу», Бич перевела взгляд.       Точно, он. Щит «Сфинкса». Крупный для обычного мага, но мелкий для своего народа — этот Носорог с подозрительным прищуром и дрожащими ладонями смотрел на других, морща плотную серую кожу. Он походил на зверя, вставшего на задние копыта, лишь с робко очерченными чертами зверолюда. И до этого мгновения — когда Носорог впервые раскрыл рот — Бич даже не знала, умел ли щит говорить.       — Воды…       Бич тут же встрепенулась и, сорвав бурдюк с пояса, вылила тёплую воду в большой рот незнакомца. Носорог лишь выдохнул, держась за бок.       Впервые Бич увидела та-аайского щита ещё у костра, в похожем положении, разве что лёжа. Издалека ей померещилось, что огромного зверолюда сломила лихорадка. Над ним, казалось, тщетно боролся за жизнь сокомандника Крокодил-учёный, с которым Бич тоже так и не удалось поговорить.       Да ни с кем, кроме Мкса, ей не удалось поговорить.       Теперь же Носорог, как ни странно, шёл сам. Мкса запретила ему помогать, на вопрос Амона она ответила, что он — «порченный», жертва, которую демоны не приняли.       — Ну-ну, давай. Держись, — проговорила Бич, подставляя плечи.       — Нельзя…       — Мне, по большому счёту, плевать, что там ваша Мкса бормочет. Ты должен жить, несмотря на её прихоти! — гневно прошептала Бич в ответ, взваливая щита на себя.       Ей бы, конечно, очень пригодилась помощь Амона в этот момент… Но он-то шёл впереди, избранный, рядом с шаманкой-Мкса. И почему Амон вообще придумал этот план?! Он ведь не любитель рисков. Бич изо всех сил убеждала себя верить, однако… однако это щемящее, въедчивое, тёмное чувство, как кучка блох, поселилось в душе, раздражающее покусывая благие побуждения и постепенно подтёсывая доверие.       — Спасибо… Вы двое — единственное хорошее, что произошло с этим кораблём с момента приземления, — пробормотал Носорог.       Бич встрепенулась. Никто даже не обернулся на его слова. Бич и Носорог шли в конце, замыкающими. «Безымянные» же брели между ними и лидерами — Амоном и Мкса. Амон предпочитал молча вести за собой, тогда как Мкса гордо пряталась в его большой и длинной тени.       А Бич выгнали назад. Её не жалко. А Амон не стал за неё вступаться. Это ведь порушит «легенду»…       Всё-таки жар небес припекает голову. Нельзя так думать.       — Нет-нет, мы… Мы не могли пройти мимо нуждающихся.       Бич знала, что лукавила. Наверное, и Носорог это знал: он обернулся к ней, в туманной дымке его глаз промелькнула грустная усмешка. Наверное, именно всматриваясь в эти глаза, глядя на печальную усмешку, Бич осознавала, что ошибалась.       — Мы постараемся помочь. Помочь вам свергнуть эту Мкса…       — Ты… разве не знаешь, что произошло? — слабо прохрипел Носорог.       — А что я должна знать? Я прекрасно осознаю, кто такая эта Мкса и что она — та ещё сука. Хотя называть её сукой — это большой для неё комплимент…       — Бич Справедливости… Верно, тебя так зовут?       — Да… — слегка опешила она. — А что такое?..       — Бич Справедливости, тебе ли не знать, что справедливость у всех разная?       Она едва удержалась от того, чтобы вспылить на раненного и слабого зверолюда. Чья же справедливость — позвольте спросить — оправдывает жертвоприношения?!       Но она даже не успела сорваться, как Носорог продолжил:       — Не пойми неправильно. Я не горжусь тем, что мы сделали с големом…       Понятно… Как иначе? Ведь големов немногие считают живыми. Сколько сил и времени потребовалось, чтобы хоть кому-то объяснить, что у големов тоже есть душа. Ведь совсем не многие из магов Академии встречали ту же очаровательную и умную Лиззи, никому не желающую зла.       — Только если раньше мы были в панике, могли толкнуть друг друга в спину, чтобы, как вы говорите, «демоны» сожрали кого угодно, лишь бы не тебя… то потом у нас появилось, во что верить.       Бич оступилась.       — Но ведь слова Мкса — ложь…       Не успев поразмыслить над его словами, она услышала:       — Знаешь… Как бы то ни было, лучше, наверное, смерть одного, чем смерть всех.       Нет, так не должно быть… Бич отказывалась верить. Нет причины, которая позволит убить хотя бы одного, даже ради десяти, нет справедливой причины… Выход ведь есть всегда?..       — Тогда расскажи мне всё, что здесь произошло. От первого до последнего дня!

***

      — Вы сами видели, что произошло тогда, в космосе. Чудовище так напугало нас, что капитан решил: это — божественное провидение, кара Итн. А путевой ему поверил.       Мы всегда встречали опасность лицом, понимаешь? Если уж и умирать, то с честью. Неизбежное надо встречать с гордостью.       И мы полетели. В глубину.       Конечно, этого хотелось не всем. Знаешь, кто выступил? Как ни странно, Мкса. Сказала, что это бессмысленно. Что провидение таким быть не может… Но кто послушал шаманку, когда, казалось бы, именно она была права?       Ты знаешь, что произошло дальше. Я бы хотел не знать. Но мы как-то приземлились.       Почти половина корабля погибла. Капитан, путевой, меч и лекарь. Самые важные на «Сфинксе»… И единственные, кто могли нас объединить. Этого не станет отрицать даже Мкса.       Осталась кучка потерянных исследователей и мы с другим мечом, раненным и молящим о помощи. Я держал его за руку и старался не смотреть на эту… вывернутую сломанную ногу и на этот отросток хвоста, бо́льшую часть которого раздавило на куски корпусом. Я… ничего не мог сделать… ничего.       Он спал и что-то бормотал во сне, а когда просыпался, слонялся вокруг корабля. Мкса тем временем пыталась придумать, что нам делать — она же помощница капитана, замена на случай, если с главным что-то случится. И случилось…       Видимо, этих демонов приманивает кровь. Иначе не могу объяснить, как в первую же ночь они обнаружили нас и атаковали. Я держался, как мог. Все стояли подо мной, дрожали, а я и сам дрожу, откуда я знаю, выживем или нет? Они кричали, молили, только эти твари едва ли понимают хотя бы обычные чувства, не то что язык.       И тогда… в общем, тогда Мкса и решила встать на защиту. Только, видно, ту, которую вы — пурины — плохо себе представляете.       Она встала, ночные светила обступили её фигуру. Правда, будто Итн их выстроила, будто сами небеса ей благоволят!.. Сама Всевышняя выбрала её! Я клянусь, я не видел больше такого, не видел никогда в жизни. И она заговорила словно не своим языком… Наверное, дух солнца появился в ней.       Она сказала, что правда жестока. Мы и так это поняли… Но дальше она заявила, что нам нужно вытолкнуть нашего друга — меча. Раненного. На последний бой.       Конечно, никто не сомневался в её словах. Так сказала шаманка — продолжение воли Итн на земле. Только я… опешил. Он же мой друг. Мы с ним пришли в Академию вместе. И он так посмотрел на меня… Такими большими звериными глазами, испуганными. Опять, опять умоляющими. И я же не мог его бросить!..       В общем, Мкса сказала вытолкнуть нас вместе. Я… Я вышел сам, взяв под руку своего друга. Мы же не раз выходили с гордо поднятой головой, и мы думали, что выйдем снова.       Но нас победили… очень быстро. Растерзали. Как рой москитов, только огромных, гигантских. Всё завертелось, я испугался, я увидел его умоляющий взгляд, опять… и я устал. И отпустил.       Они отступили после этого. Мкса сказала, что я поступил правильно. Но я… не знаю, зачем я рассказываю это тебе. Наверное, больше никто и не выслушает, никто ведь до сих пор не спросил, что я думаю… Ты не против, если я расскажу, так?       В общем, мне… почему-то стыдно. Я ведь сделал это от трусости. Трусости, которая недопустима. Мой друг не был трусом, а я… не сумел его защитить. Сбежал. Он ведь единственный, кто у меня был…       Дальше — всё как в тумане. Мкса резко изменилась. До этого она оберегала нас, но после того, как она увидела этих чудовищ, что-то в ней сломалось. Я вижу по глазам: раньше она была такой мудрой, милосердной, а теперь… в них какой-то жуткий костёр. И я уже начинаю во всём сомневаться. Или, может, я перележал с ранами, не знаю…       Что до остального корабля, то когда они потеряли обоих модераториев, им пришлось придумывать иное решение. Мкса уже наговаривала про жестокую правду, все кивали, даже учёный и механик, а они ведь из Крокодилов и Обезьян, они в Итн не верят. Но она так долго, долго, долго наговаривала, что… тут, ну, тяжело не уверовать. Я сам сомневаюсь, правду она говорит или ложь… ведь иначе почему? Я не понимаю, уже ничего не понимаю.       В общем, голем сидел в сторонке в это время, он на уговоры не поддавался. Думаю, не потому что разгадал её сложный план. Просто голем был такой… маленький. Наивный что ли. Глуповатый. Он всё спрашивал: «Почему, почему?», «Зачем ты это говоришь? Это же страшно, нехорошо». И что, наверное, спросишь и ты: «Почему вы вытолкнули меча?» Но он просто… не мог понять. Он не доходил. Не видел закономерностей.       И мешал Мкса.       Когда демоны снова пришли за мной, Мкса и остальные вытолкнули голема. Демоны распотрошили его тело так, что кровь была повсюду… Мкса приказала измазаться в крови. Меня тоже измазали… Я старался представить, что эта кровь — моя. Что она до сих пор вытекала. Но нет. Тухлый запах до сих пор мерещится.       Тогда пришли вы. И увидели всё.       — Но подожди… Я так и не поняла, ты сам-то веришь Мкса? Веришь тому, что она говорит?       — Я… Понимаешь…       — Не понимаю.       — Я не могу не верить. Иначе умру.       — П-постой! Я не дам тебе погибнуть. Мы не отдадим тебя демонам!..       — Да нет, ты не понимаешь. Я умру изнутри.

***

      Они шли без остановки. Местное дневное светило — Игнис, солнце, как бы его ни звали — уже успело пройти, казалось бы, непомерный путь от одной линии горизонта до другой. Обволакивающее тепло заманчиво зазывало прилечь, сомкнуть глаза хоть на минутку, но Бич знала, что это могло стоить ей жизни, поэтому не позволяла себе даже остановиться. Хотя однозначно хотелось.       Однако Мкса считала иначе. Чем быстрее они дойдут — тем лучше. Самочувствие подчинённых её не волновало: она смотрела только на Амона, на его озарённую светом фигуру, будто окружённую священным ореолом. Носорог прав: когда видишь подобное, не поверить сложно. Но Бич знала: кем бы Амон ни был лично для неё, в реальности он — обычный зверолюд.       Только вот что руководило им, обычным зверолюдом, сейчас, что заставляло его светиться — она не знала.       В конце концов, они всё-таки сделали остановку. К ночи — когда сумерки уже опустились над, казалось, бесконечной пустыней — они разбили лагерь. В этот раз их укрыл магией Носорог-щит: отчего-то спать ему не хотелось, поэтому он решил пободрствовать.       Зато решила передохнуть Мкса. Только сейчас Бич заметила под затягивающей тенью её глаз большие дутые мешки. Сколько Мкса не спала? Сколько сил потратила, чтобы поддерживать этот бессмысленный культ? И сколько надежд возложила на Амона?       Бич совершенно не хотелось верить в то, что надежды Мкса могут оправдаться.       В прохладной тишине тьмы, озаряемой лишь звёздами-стекляшками, Бич села, сложившись пополам и глядя в слабо танцующий огонь. Учёный «Сфинкса» развёл его при помощи трутов, которые, благо, на корабле ещё остались. Он же — вместе с остальными членами экипажа — видимо, невольно расположились около Мкса, прикрывшейся хвостом с кисточкой. Амон стоял невдалеке, вглядывался в пустоту ночи.       Рядом остался только Носорог, тоже бездумно смотрящий в огонь, давящий ткущей аурой. Почему-то видя грозные плечи этого великана, Бич начинала наконец понимать, как работает магия «людов» — совсем других, далёких от пуринов существ.       — Спасибо, что выслушала. Это привело мои мысли в порядок, — грузно кивнул Носорог, от его тона веяло сонливостью.       — Я рада, что мне удалось тебе помочь.       Бич улыбнулась. Искренне. Та-аайцу. Осознав, она уткнулась носом в колени.       — Из меня выходит ужасный герой.       — А я бы так не сказал. Для меня ты совершила очень хороший поступок, — слабо улыбнулся Носорог.       От его улыбки Бич становилось только больнее. Хотя видела она только краем глаза.       — Прекрати, — буркнула она. — Я не заслуживаю твоей жалости. И я не хочу, чтобы меня жалели.       — Но ведь это правда, — недоумённо отозвался щит. — Ты помогла мне. И я это ценю.       — Я ничего не сделала, — откидываясь, брезгливо бросила Бич. — Я просто помолчала!       — Иногда выслушать и сказать доброе слово — тоже поступок, Бич Справедливости.       Она в непонимании взглянула на большой силуэт Носорога. Огонь слаб, танцуя бликами на его серой сморщенной коже. Но, кажется, он гораздо сильнее светился изнутри.       — Разговариваете?       Знакомый голос заставил Бич вздрогнуть и перевести взор. Амон. Встал над ними, его тёмные глаза — в отличие от глубин Мкса — сияли переливами звёзд. И Бич не могла это не признать, хоть вид Амона и вызывал в ней гнев.       — Что-то имеешь против? Ты же с Мкса разговариваешь постоянно, вот и я решила…       — Ты о чём? — растерянно вскинул брови Амон.       Какой эмоциональный! Бич даже хотела пошутить, но удержала себя от показного веселья.       — Ну, тебе же важнее теперь с ней планы строить. А я так, рабыня.       — Мы же это обсуждали. Это часть прикрытия. Не более.       Амон привстал на одно колено, почти как благородный патриций. Обаятельный младший кесарь, не меньше… Бич выпустила лишний воздух, подумывая, не выдавала ли она себя с головой, так навязчиво разглядывая Амона.       — Всё равно ты за меня не вступился. Вообще-то…       — Прости. Я не хотел тебя обидеть.       Бич и сама не заметила, как оказалась в его объятиях. Амон — как всегда — тёплый, горячий, нестерпимо. Его крепкие объятия — как жаркое та-аайское светило, пробуждающее огонь, только внутренний — всеобъятный, сильнее, чем настоящее пламя.       Бич хотелось расплакаться. Почему, ну почему он так легко её понимает? Как такое может быть? Он же звер — мужчина… грубый, неотёсанный… А точнее вовсе не такой.       — Дурак, — пробурчала она.       — Я думал, я сказал всё правильно, — попытался отстраниться Амон.       — Вот именно, — не пустила его Бич. — Слишком правильно. И вообще, не извиняйся. Это я должна просить прощения. Я же тут сука.       — Я не обижаюсь. Я скорее обижусь на то, что ты называешь себя сукой.       — Почему это?       — Потому что ты — моя волчица.       На этот раз отстраниться Амону удалось. И улыбнуться. Бич не могла не улыбнуться в ответ.       Вдруг она заметила краем глаза огоньки. Инстинкты оборотня заставили тут же отвлечься и найти источник. Плавающие звёздочки… Это Леопардка вызвала их щелчком пальцев. И она — впервые за всё их путешествие — тоже улыбнулась. Бич насмешливо прищурилась.       — Как раз кстати, И́ба ? — вдруг отозвался Носорог.       — Тихо, Амс ! Мкса сказала, что наши имена могут навлечь гнев Итн…       — И при этом ты только что назвала меня по имени.       Иба — как теперь стало известно — только тяжело выдохнула, недовольно уставившись на улыбавшегося Амса.       — Вот мы и познакомились, — поддержала его настрой Бич.       Невольно она заметила, как встрепенулись и другие та-аайцы. Обезьян, крутивший в руках деталь корабля, прекратил волноваться и уставился круглыми глазами на неё. Крокодил — выглядящий, как Носорог, точно вставшее на две ноги животное — сощурился в сторону Амса. А Тушканочка металась взглядами между всеми и сразу.       — М-меня зовут Нпа́па ! — неожиданно воскликнула она и тут же сжалась, выпучив глаза, словно призналась в своём самом страшном грехе.       Бич вздрогнула. Она плохо представляла, что на это ответить.       — П-приятно познакомиться, — растянулась в клыкастой улыбке она.       Всё маленькое тело Тушканочки пошло дрожью. И после Нпапа уже резко улыбнулась, невероятно счастливая, её большие детские глаза засветились.       — Нпапа, не пугайся, — сказала Иба, приобнимая ту за плечи. — Они не желают нам зла.       — Д-да, конечно… В смысле да, конечно! Сестрёнка, не волнуйся, я всё вижу…       — Вы же Леопард и Тушканчик… В смысле сестрёнка? — переспросил Амон.       — Ну кто-то же должен заботиться об этой малышке! — рассмеялась Иба, пока Нпапа смущённо согнулась, надув щёчки. — Я пообещала защищать её — до конца жизни.       Как знакомо… От воспоминаний об Иве сердце Бич налилось кровью. А ведь в этом круговороте она о ней и не вспомнила…       — Что такое? — Амон не мог не заметить.       — Почти как мы с Ивой, да? — печально улыбнулась Бич.       Вот бы она выжила… Вот бы они с Джантом и Юн Ги благополучно выбрались! Наверняка они успели убежать, когда увидели, что их с Амоном схватили.       — Как рука? — вдруг вспомнила Бич.       — Ничего.       Чернеет… Бич не нужно спрашивать, чтобы видеть.       — Убьём Дьявола и покончим с этим, — уверенно кивнул Амон. — Я чувствую.       А вот Бич не чувствовала.       — Кхм-кхм, — выступил вдруг учёный-Крокодил. — А почему вы в этом уверены? Что заставляет вас верить?       — Пресвятая Итн, — укрыла лицо руками Леопардка-Иба. — А мне казалось, я одна задаюсь этими вопросами. Почему Мкса вообще в это поверила?       — Н-н-ну, — подал голос Обезьян-механик, — н-н-не один Б-б-бусара об этом думал…       — Б-б-бусара — это ты, да? — спросил Крокодила, как всегда, болезненно прямолинейный Амон.       — Амон! Он заикается! — возмутилась Бич.       — А… Прости, — с искренним недоумением выдал Амон.       — Бусара. Меня зовут Буса́ра, — пояснил Крокодил. — А его Иназунгу́ка .       — Оказывается… мы все задаёмся вопросами, да? — пролепетала Иба.       Как же им повезло! Стоило Мкса уснуть, как они сразу смутились. Или всё это время они ждали подходящего момента?..       — Почему вы нам вообще помогаете? Какую выгоду хотите получить? — неожиданно спросил Бусара. — Что-то я очень сомневаюсь, что вы вытащили нас с корабля по доброй воле.       А. Понятно. Понадеялась. Глупо.       — Потому что мы просто достаточно небезразличны к чужой судьбе, чтобы вам помочь? — язвительно предположила Бич. — Вообще-то мы могли вас там оставить. Но Амон переубедил меня…       — У н-н-него рана на плече, — снова закрутил детальку в длинных пальцах Иназунгука. — Ем-м-му нужны те, к-к-кто сразятся с Д-д-дьяволом за него.       — Да вы смеётесь?! Среди вас один модераторий, и тот ранен! — вскинула руку Бич.       Сидящий рядом Амс понурил голову.       — Всё, что я могу вам сказать: Бич Справедливости помогла мне с чистым сердцем. А дальше решать уже вам.       Спасибо. Правда, спасибо! Бич не ожидала, что он станет за неё вступаться. Но благодарность в нём оказалась сильнее страха.       — Вот видите! А вы…       — Бич, — прервал её Амон, вскинув руку, — не дави.       От его прикосновения вскипел уже совсем иной жар — жар гнева. Да как они могут?! Если бы не Бич и Амон, они бы навечно остались приносить жертвы! И кто знает, кто из них стал бы следующим. Неужели они совсем не понимают простых истин?!       — Вы правы. Я не могу доказать свою силу, — спокойным, умиротворяющим тоном произнёс Амон. — Пока. Единственное, что я могу предложить сейчас — это путь. Как бы Мкса ни спасала вас до этого момента, она держала вас на месте, не давая двигаться, не давая встретить опасность лицом к лицу. Только приняв вызов, мы сможем выжить. Я предлагаю вам попробовать, а что из этого выйдет — это определит сила каждого из нас.       — Но Бич Справедливости права… Мы совсем не сильны, — пролепетала Нпапа. — Наш единственный модераторий сейчас не способен сражаться. Какой вам от нас прок?       — Прок в том, чтобы вы перестали ныть! — вдруг воскликнула Бич, не выдерживая. — Каждый из вас способен на что-то, не зря Академия выбрала вас. Да даже если вы просто будете рядом и поддержите Амона, вы уже поможете. Соберите свою волю в кулак и помогите нам! Иначе нам не выжить!       Задыхаясь, она взглянула на Амона. Он же, улыбаясь уголками полных губ, кивнул её одними глазами.       — Точно то, что я хотел сказать. Только грубее.       — Тогда ответь на один вопрос, — спросила Иба, глаза её полнились надеждой. — Ты и вправду избранный?       Повисла давящая тишина. Бич невольно схватила Амона за руку. Та самая… сморщенная, чёрная… и мертвецки холодная.       — Да, — неожиданно ответил Амон. — Только я не знаю, избран я светом или тьмой.       Бич в непонимании заглянула в глаза Амона, но ей не удалось как следует подумать над его словами.       Ведь под ногами задрожала земля.

***

      Выбрались из-под земли, как огромный тёмный рой пауков. Окружили — благо, магия Амса не дала подобраться ближе. Прошла минута, прежде чем они наконец вырвались из чар демонов.       И вправду, из само́й пустоты, появились чудовища, призванные истязать… Их тёмные лица, их хищно скалящийся рот, их неестественно выгнутые конечности… Стоило взглянуть на них, как Бич понимала: дальше идти некуда. Смерть. Они — и есть сама смерть. И пути назад — нет.       Амон первым их освободил, воскликнув, что нужно рассредоточиться. Благо, со студенчества учёный-Бусара и механик-Иназунгука помнили, как творить банальнейшие магические манипуляции, и бросились помогать Амса, энергии которого явно не хватит надолго. Интересно, а под командованием Мкса они были так же дружны?       Плевать. Бич осталась на стороже. А Амон бросился будить Мкса: шаманка-то должна что-нибудь предпринять.       — Их привлекает кровь. К ней они первой и пойдут, — вдруг произнесла над ухом Нпапа.       Бич слегка повернула голову. Тушканка мялась с ноги на ногу, поглядывая вперёд, ведь ближе подойти она явно боялась. Её хвостик закономерно подрагивал.       — Это я уже поняла. Что-нибудь новенькое? — усмехнулась Бич, стараясь выглядеть дружелюбно.       — Н-не уверена… Но, может, я кое-что и впрямь заметила, — неуверенно уставилась в сторону демонов Нпапа. Мех на её больших ушках встал торчком.       — Что же? Ну-ка, вот ты и проявляешь свою полезность! — улыбнулась Бич.       Нпапа улыбнулась в ответ. Но тут же изменилась в лице, стоило ей услышать знакомый голос.       — Я так понимаю, рабыни вдруг забыли о своих местах.       — П-прости, Мкса, — укрылась ушами Нпапа.       Вышла. Гордо прошагала вперёд, будто знает, что её авторитет неограничен. Но Бич-то знала, что в нём есть брешь!       — Хочешь, чтобы нас убили? Милости прошу, — бросила она. — Придумай какой-нибудь план, чтобы мы его исполнили, давай.       — Немного времени и терпения…       — Чтобы нас убили? Ну-ну. Сейчас самое время налаживать отношения в этом бешеном культе.       — Хватит! — вдруг воскликнул Амон достаточно громко, чтобы его услышали, и достаточно тихо, чтобы не вызвать ни у кого гнев. Он мастерски контролировал громкость своего голоса. — Посмотрите в лица демонов и скажите мне, что у вас есть хотя бы мгновение на ссоры.       — Вот и я о чём, — пожала плечами Бич. — Мы с Нпапой хотим продумать план. Мкса считает, что фамильяролог и меч не способны мыслить самостоятельно.       Амон помолчал, вдумчиво опустив взор. Но недолго, после чего ответил:       — Мкса, сейчас от тебя не требуется руководство. Помоги на ином поле — в защите.       — Но… — опешила она — всего на мгновение — и снова напористо произнесла: — Что произошло, пока я спала? Неужели мне нельзя отдохнуть без того, чтобы в рядах «Сфинкса» не возник полный хаос?       — Мкса. Не время.       Она посмотрела на Амона, преисполнившись жгучей гордости. Выпрямившись, сощурившись, сосредоточив в себе всё то влияние, что накопилось.       Но против мгновения просветления от Амона она не выдержала.       — Ясно. Ещё поговорим.       И она ускакала к Амсу. Бич наконец смогла спокойно выдохнуть.       — Нпапа, — положил ей руку на плечо Амон, — не бойся говорить. С твоей помощью мы сможем их разбить. Не сомневайся.       Одних этих слов ей хватило, чтобы воссиять восхищением. А как же! Сам избранный подбодрил её. В отличие от Мкса, насчёт возрадовавшейся Нпапы Бич не беспокоилась.       — В общем, мы наблюдали за ними долгое время, и я, возможно, кое-что смогла выяснить, — затараторила Нпапа в сторону Бич. — Пока они давали нам время, мы их изучали, про себя я кое-что почерпнула, хотя не знала, что применю… Не важно. Помимо того, что их притягивает кровь, я знаю ещё пару вещей. Во-первых, сперва они нападают на раненных. Потом на живых. А на отмеченных они уже не нападают.       — То есть ты говоришь, что Амона они не тронут? — изумлённо уточнила Бич.       — Именно. Судя по всему, они впрыскивают какой-то яд, после чего не трогают жертву. Наш меч пытался их убить, поэтому они его не трогали, но стоило им впрыснуть яд, как наш меч стал насквозь чёрным и они даже не стали его ранить. Просто утащили с собой: он тогда… уже не сопротивлялся, — на этих словах Нпапа на мгновение стихла. Взор её остекленел, но Тушканка не дала себе потерять свет жизни и продолжила: — Ладно. Сейчас речь о нашем выживании.       — А второе? Что ты ещё выяснила? — поторопила её Бич.       Инстинкты давили всё сильнее. Надо быстрее! Щит рано или поздно истончится, а демоны уже поглядывают в темноте… Раз, два, три… Не меньше тридцати. Да и меньше было бы достаточно, чтобы их перебить…       — Они… В общем, у них нет магии. И души, похоже, тоже, — неожиданно отозвалась Нпапа, на что Бич подозрительно сощурилась. — Ауры у них нет точно — значит, и магии нет. Души — даже самой простой — тоже, я чувствую. Их хаос, он… выточен. Движения повторяются. Укусы, разрывания, тактики… Они как единый организм. Как пчёлы или муравьи. Понимаешь?       Бич осознала. Отточенные движения. Как пчёлы или муравьи…       — Они — рой! Дьявол — их матка! — вдруг поняла она.       — Я тоже об этом подумала, — закивала Нпапа. — Нам ещё предстоит это проверить, конечно, сразу говорить нельзя. Но они точно действуют, как единый бездушный организм, и мы можем использовать это в свою пользу.       — Что ты предлагаешь?       Вдруг Нпапа отступила, и позади показался учёный-Бусара.       — Дело в том, что по характеристикам они — чистое тело, — сказал он полутоном. — Ты же знаешь о триаде? Душа, магия и тело. У них остаётся только тело.       — И что это должно означать? — недоумённо спросила она.       — Эх, модератории, — вздохнул он. — Что его сила — в теле. А слабость — в магии или душе. Душой мы не владеем, но магией…       — В идеале, — догадалась Бич. — Но что конкретно нам делать?       — Их тело совершенно, поэтому единственный способ их победить сразу — разорвать на куски, — пояснила Нпапа. — Для этого нам нужна достаточно мощная магическая волна.       — Л-л-ловушка, — пояснил оторвавшийся механик-Иназунгука. — М-м-мы их заманим на печать. Её сд-д-делает Мкса. В-в-верно?..       Он обернулся. А Мкса продолжает смотреть свирепо, хищно… И как травоядная Зебра могла стать такой агрессивной?       — Конечно, — выдохнула она. — Я здесь, чтобы вас спасти.       Ну хоть что-то! Бич внутренне благодарила её за то, что хотя бы не обижалась.       — Мы с Амоном подведём их к ловушке, — предложила Бич.       — Н-н-но нам нужна будет приманка, — предположил Иназунгука, казалось бы, ещё более нервно, чем прежде. — Амс вряд ли сможет убежать…       — Я могу.       Бич вместе со всеми обернулась. Иба стояла, плотно прижав хвост к ногам.       — Тебе не обязательно рисковать, — выдохнула Бич.       — Все внесли свой вклад, и я не смею отсиживаться.       Такая смелая. Бич радостно улыбнулась. Раньше они — запуганные — боялись даже дрогнуть без разрешения Мкса. Дать им лучик надежды — и они уже готовы попробовать.       — Мы с Амоном выйдем вместе с тобой и защитим тебя. Не волнуйся.       — Спасибо. Я вас не подведу. Я в нас верю.       У неё дрожали коленки. Но веры в ней — больше всех. Веры не в мифических идолов, а в собственные силы.       — Я услышал ваш план, — наконец появился среди них Амон. — Амс, Бусара и Иназунгука держат над нами щит. Мкса создаёт сильную разрушительную печать. Нпапа, будешь направляющей. Ты сможешь следить за направлением их перемещений? Как специалист по животным инстинктам.       — Я попробую, да, — кивнула она, хоть и не уверенно — кисточка хвоста дёрнулась.       — После подготовки мы вместе с Бич и Ибой выйдем вперёд. Иба, ты проткнёшь подушечку пальца когтем или клыком, чтобы демоны заметили тебя и рванулись к тебе. Не пугайся и стой рядом с щитом. Если что — зайдёшь внутрь. Мы с Бич попробуем направить поток демонов к печати, и когда все — обязательно все! — из них окажутся на месте, Мкса взорвёт их.       — А как же вы? — подал голос Амс. — А если вас…       — Всё равно. Главное — сохранить жизнь хоть кому-то. Если наш план не возымеет хоть какого-то успеха, другого шанса не будет: Мкса не успеет создать новую печать, у тебя, Амс, кончатся силы для поддержания сильного щита, а я уже не смогу поднять щит заново. Мы с Бич погибаем либо от лап демонов, либо от взрыва печати — рисков много…       — А без рисков жить было бы скучно, — усмехнулась Бич. Увидев поражённые взгляды та-аайцев и спокойный взор Амона, она шутливо спросила: — А что? Устала я от твоего пафоса. Будь проще.       — Хорошо, — кивнул он, будто воспринял её слова всерьёз. — Все готовы?       — Вы и впрямь готовы рисковать жизнями ради… нас?       Неожиданно, вопрос задала Мкса. Бич ошеломлённо захлопала глазами.       — Конечно! Мы же герои, ради чего нам ещё жить?       Мкса подозрительно сощурилась. Явно не от Бич она хотела услышать эти слова. Но Бич, в общем-то, плевать на то, что там Мкса хотела.       — Хорошо. Но помните, — оглядел та-аайцев и Бич Амон. — Не отступайте перед лицом опасности. Итн не зря послала нам эти испытания. Ибо хочет, чтобы мы стали сильнее. Стали героями, свет которых не померкнет рядом с солнцем-Итн.

***

      Взгляд. Отсутствие глаз. Темнота, тень, ужас. Безличие, дикость, пустота.       Пробуждает желание сбежать. Одёрнуть руку. Кричать или замолчать — затаиться. Надо двигаться. Надо прыгнуть — вперёд, сразиться. Та-аайцы правы. Смерть нужно встречать с распростёртыми объятиями. Попробуй — и я докажу тебе, что достоин жить. Или умереть во славе.       Взор Бич горел. Она ощущала всем телом, что вольное пламя бушует внутри неё и вырывается наружу сквозь жёлтую радужку. Пока огонь есть — его надо поддерживать, ведь холодная пустота — леденит душу.       Всё готово. Осталось ей стать иной. Одежда на ней и так порвана: прошлое перевоплощение не прошло гладко. В этот раз она не повторит ошибку. Амон встал позади, и Бич скинула лохмотья. Нагая стройная фигура тут же принялась преображаться: сладкая дикость вырвалась на свободу, перекрывая страх и ужас, стала шерстью и клыками. Как же повезло зверолюдям… жить со зверем бок о бок, всегда!       Лапы грузно коснулись земли, и Бич более не чувствовала пугающей дрожи. Демоны — равные ей противники. Она — беспощадный хищник, сильнее, мощнее каких-то мошек.       Бич выступила за границу щита. Три десятка взоров устремились к ней — самоуверенность испарилась вместе с верой в свои силы.       Бросились. Бич едва увернулась: они — и впрямь, словно рой или волна — забились о щит, после неудачи бессильно по нему стекая. Амон тоже не заставил себя ждать: хоть и одной рукой, но он управился, отбросив демонов волной энергии.       Мгновение — Иба не стала медлить. Она вышла уже с укушенным пальцем, откуда сочилась струйка крови. Звериный клык торчал из-под губы, но владелица отнюдь не выглядела грозно.       Теперь — все взоры на ней. Бич непроизвольно загавкала — никакой реакции. Демоны скопом рванулись к Ибе, но Амон оказался быстрее. Они отброшены, снова. Но слишком далеко от печати.       — Перестраиваемся! — вскрикнул Амон.       — Отходим, их слишком много! — вскрикнула Мкса.       С самого начала всё пошло не по плану. Мантикора их раздери!       Бич ворвалась в строй, словно таран. Давайте, разойдитесь, не можете же вы вечно стоять плечо к плечу! В вас есть хаос. Надо его только немного увеличить.       Подступились опасно близко к Ибе. На коже почувствовались прикосновения — Бич попыталась сбросить тварей, дрожь пробрала всё тело. Нет-нет-нет…       Разбросала. Но отпугнула от себя — они снова к Ибе. Кровь приманивает их, как свет — мотыльков… Свет — мотыльков. Точно!       — Амон, прикрой! Иба, на спину!       Танцовщице не нужно было повторять дважды: она одним прыжком преодолела расстояние и вцепилась в шерсть, словно за последнее своё спасение. Повезло демонам рядом с ними: лишь почувствовав запах плоти, они порвались вперёд, почти отведали заветной крови, но Бич быстрее. Рывок — и она бежит.       Ещё пара шагов — и вот она, печать. Амон оказался позади в тот же миг, сквозь дождь атак попал на хвост Бич, но она вывернулась. Иба вцепилась в спину, уткнувшись лицом в мохнатую шею. Бич почувствовала тяжёлую влагу слёз.       — Иба, как только подступаем, я прыгаю вперёд, а ты — в сторону, поняла?       Молчание. Ни кивка, ничего. Они через мгновение уже будут там!       — Мы не успеваем…       — Иба!       — Поняла.       Бич выдохнула. Ещё чуть-чуть… Прыжок!       И толчок. Сильные ноги едва коснулись когтями волчьего бока, вынуждая инстинктивно отлететь в сторону. В воздухе Бич обернулась — глаза Ибы стеклянные, как у мертвеца. Тело той летит точно над печатью, за ней — алчные демоны.       — Мкса, давай! — кричит Иба.       И печать под ней разрывает её тело на куски вместе с демонами.

***

      Бой они выиграли. Только вот цена оказалась слишком высока.       Разговоров и споров не последовало. Мкса пыталась — Амон быстро остановил её, а «рабы Итн» просто не отзывались на слова. Мкса успокоилась быстро. Даже она, видимо, смогла понять, что сейчас не время и не место отстаивать свои права.       Наутро они вышли той же вереницей. Бич наступала на мокрые следы слезинок Нпапы на песке. Но попытки что-то сказать успехом не оканчивались: Бич просто не знала, что говорить. Наверное, поменяйся они с Ибой местами, было бы легче. Нпапа гораздо больше похожа на Иву, а для неё Бич подбирала слова зачастую с большой осторожностью. Что же до почти незнакомой Нпапы, имя которой она узнала всего пару часов назад… дело бесполезное.       Молчание никто не решался прерывать. Слышно было только грузное дыхание. Чувствовались — только потерянные надежды.       Возомнили себя героями? Богами? Кем? Им не удалось спасти даже одну жизнь… И виновата в этом Бич. С её идиотской идеей взять Ибу с собой.       Надо всё-таки поговорить с Нпапой.       Вдалеке степь — казалось бы бесконечная — прерывалась. Похоже, каким-то склоном. Но, вопреки ожиданиям, никто не сорвался и не побежал вперёд: как будто и та-аайцам, и Амону, и самой Бич стало всё равно.       Поэтому, пропустив вперёд остальных, Бич подозвала Нпапу. Она плакала всю дорогу. Плакала, а ей даже никто ничего не сказал. Её большие детские глаза теперь походили на блёклые стекляшки.       — Что такое?       Голос Нпапы звучал болезненно спокойно. Она ведь незнакомка… Извинялась ли когда-нибудь Бич перед посторонними? Не перед друзьями или Амоном?       — Мне очень жаль. Это я виновата. Я приняла решение, которое стоило ей жизни.       Как ребёнок, Бич остановилась, схватив себя руками. А что она могла сказать? Как будто ей хотелось убить Ибу. Но ведь она сделала это случайно, недоглядела, проблема в её глупости, её рисковости. Вот бы повернуть время вспять…       — И что? — отозвалась вдруг Нпапа.       — И… что? — отрешённо повторила Бич.       И вправду… И что?       — Я… посчитала справедливым, если я перед тобой извинюсь, — нашлась с ответом она.       — Ну, ты извинилась, и что, Бич Справедливости? — холодно отозвалась Нпапа. — Извинения её не вернут. Оставь это.       — А было бы лучше, если бы я молчала?       На этот закономерный вопрос Нпапа скривилась. Опять заплачет. У Бич задрожали руки: точно такое же лицо было и у Ивы, когда та находилась на грани истерики, сперва безразличное, а потом, резко — перекошенное до неузнаваемости.       — Я не знаю, как было бы лучше. Было бы лучше, если бы Иба не хотела меня спасти. Она ведь сделала это для меня. Она посмотрела на меня тогда. Она посмотрела на меня!..       Нпапа укрыла лицо руками, содрогаясь всем телом. Её хвост больше не дёргался: он повис, словно неживой.       Бич сама не поняла, зачем выступила вперёд и обняла абсолютно незнакомую ей зверку. Совсем не поняла, почему принялась гладить её маленькую детскую спину. У Ивы — точно такая же. У её сестрицы…       — Ты не виновата. Иба решила это из-за меня…       — Ты сказала ей уходить! Иба не послушала! Она никогда никого не слушала! — всхлипнула Нпапа. — Даже с Мкса она пыталась подать тебе знак, пыталась!..       Бич стыдливо дрогнула, понимая, что заплачет.       — Я видела. Я не хотела этого. И ты не хотела. Никто не хотел, но так вышло… И мы переживём это.       — Вместе? — Нпапа оторвалась и вскинула большие детские глаза на Бич.       — Да. Знаешь, у меня есть м-мечта, — голос на мгновение дрогнул. — Я хочу стать героем. Твой друг, Амс, сказал, что доброе слово — это тоже поступок… Так вот, я хочу совершить поступок и ради тебя тоже. Я обещаю: я помогу тебе и всем на этом корабле.       Нпапа выглядела, как потерянный щеночек. Тушканчик, чернокожая зверка — совсем не похожа на Иву. Но душами они были очень похожи. Как же Бич не хватало Ивы…       Интересно, если бы Нпапа не была похожа на Иву, появилось бы у Бич жгучее желание ей помочь?       — О… Н-н-не может быть! — вдруг воодушевился Иназунгука. — Нпапа, Б-б-бич Справедливости, идите сюда! Быстрее!       — Что там? — выкрикнула в ответ Бич.       — Вондерландский корабль… «Феникс»! — ответил Бусара.       Взяв под руку Нпапу, Бич тут же поторопилась туда. Тушканочка, видно, совсем устала, поэтому не могла бежать, но они потихоньку дошли до края вместе. Бич подошла к Амону, стоявшему совсем у края. Мкса остановилась рядом — под рукой, её тёмные волосы развевал несильный ветерок.       Бич ахнула. Внизу раскинулся каньон. Простирающаяся до самого горизонта, огромная каменная трещина, покрытая неровными склонами и крутыми обрывами. Уродливая земляная рана, от которой вместо запаха крови веяло ароматом тьмы. Гордый «Феникс» казался совсем крохой на фоне непомерных размеров глубочайшей дыры.       Или входа в царство демонов.       — Мы на месте, — выдохнул Амон. — Я чувствую Дьявола. Он здесь.