И все-таки она существует...

      — Что?.. — прохрипел я, ошарашенно глядя на Китнисс.       Девушка посмотрела мне в глаза:       — Гейл не рассказывал, почему остался без прав и машины?       — Рассказывал, только похоже не всё.       Я сглотнул, пытаясь увлажнить мгновенно пересохшее горло.       — В его версии не было ни слова про то, что кто-то погиб…       — Конечно, это же не очередной любовницей хвастаться, — сказала Китнисс тоном, полным горького сарказма. — Гордиться тут нечем!       Не мог не согласиться с ней.       — Как это вышло? Он был за рулем?       Девушка отпустила мою руку и, тяжело вздохнув, потерла лицо ладонями.       — Нет, за рулём был Джейк, один из бывших одноклассников Гейла. Лихач, каких поискать, — сказала она, не оборачиваясь, — он тоже погиб.       Китнисс поднялась и отошла к краю берега, где всё ещё, держась корнями за землю, лежало поваленное деревце. Его ствол как тонкий мост протянулся почти до центра озера.       — Они всей компанией несколько дней подряд отмечали приезд нашего «звездного мальчика».       Девушка остановилась у воды, подобрала несколько мелких камешков.       — Я не понимаю, как это вышло, — после небольшой паузы сказала она. — Дома он не брал машину, когда выпивал, и обычно никого не пускал за руль. А тут…       Обхватив голову руками и опираясь локтями на колени, я смотрел, как отскакивают брошенные девушкой камешки, оставляя цепочку кругов на воде.       — Получается, напрямую он не виноват?       — Нет. — Китнисс перебросила за спину свою косу.       — Что было дальше? Кого-то осудили?       — Всех, — выдохнула она. — И таксиста, и погибшего парня. Гейлу, как хозяину машины, только благодаря связям отца, присудили два года условно, хотя по идее он должен был получить пять лет колонии. Эти же связи помогли замять все вопросы и с академией, и с журналистами.       Китнисс обхватила себя за плечи.       — Ты хотя бы знаешь, что его отец главный прокурор в нашем городе? — спросила она, обернувшись в мою сторону.       Я кивнул, а девушка продолжила рассказывать.       — В то лето у нас с Гейлом случился… дефицит понимания, а после аварии он только усилился. — Китнисс развернулась ко мне лицом. — Первую попытку поговорить со мной, он предпринял примерно через месяц, когда меня вывели из искусственной комы. Увидев его, я сорвалась… Кричала, обвиняла его во всём, пока не накрыла темнота. Оказалось, мне вкололи успокоительное, а Гейлу с того дня запретили посещения.       Она поёжилась и растёрла плечи.       — В следующий раз мы увиделись только перед его отъездом. Я сбежала из больницы, пошла на могилу к папе и Прим, там мы и встретились. Знаешь, что Гейл мне сказал тогда?       Я не смог выдавит из себя ни слова, только отрицательно покачал головой.       — Он сказал: «Что с того, что отец меня отмазал? Мне всю оставшуюся жизнь отбывать гораздо более тяжкое наказание, да и какая теперь разница, я дал ключи Джейку или он сам взял? Все равно ты всегда будешь думать, что случившееся — моя вина»…       Девушка смахнула слезы.       — Самое страшное, что он оказался прав. Даже сейчас я часто вижу во сне аварию и вспышку взрыва, в огне которого сгорела Прим, чувствую жар… Для меня этот миг навечно связан с Гейлом, и вряд ли я когда-нибудь смирюсь с мыслью, что в смерти человека, который мне был дороже всех на свете, пусть и косвенно, виновен лучший друг…       И снова между нами повисло молчание, легкое, звенящее.       Синие стрекозы неподвижно парили над водой, поблёскивая в лучах вечернего солнца прозрачными крыльями. Утки деловито сновали поодиночке и группами. У противоположного берега приземлилась цапля и застыла тонким белым изваянием среди зарослей камыша.       — Но ведь через год вы стали встречаться? — осторожно спросил я.       Китнисс сделала глубокий вдох, опустила руки и сжала кулаки.       — Это была моя ошибка…       — Почему?       — Я не хочу об этом говорить, — словно через силу выдавила из себя девушка.       Её прежнее дружелюбие исчезло, и я вновь пожалел о заданном вопросе, в очередной раз став причиной резкой смены ее настроения.       Китнисс встала на поваленный ствол и сделала несколько шагов. На секунду она задумалась, глядя на воду, затем сделала ещё пару шагов от берега.       Не успел я моргнуть, как девушка поскользнулась на влажной коре и, взмахнув руками, рухнула в озеро, подняв в воздух целый столб воды. Я вскочил на ноги и поспешил на помощь.       Китнисс вынырнула с таким растерянным выражением на лице, словно случилось что-то нереальное. Она шагнула к берегу и снова потеряла равновесие на скользких камнях.       — Вот черт… — Девушка ударила ладонями по воде. — Тебе смешно? — Китнисс провела рукой по мокрому лицу и с укором посмотрела на меня. — Что бы миссис Тринкет сказала тебе на это? — пробубнила она и насупилась, отчего стала похожа на птичку, промокшую от клюва до хвоста под проливным дождём.       — Что-то из разряда: «Пит, мальчик мой. Где твои манеры!» — усмехнувшись сказал я тоном Эффи.       Китнисс рассмеялась.       — Может быть, присоединишься? Места хватит! — Она провела ладонью по воде, в точности повторив недавно сказанную мной фразу.       — Нет, спасибо, — я смахнул чёлку со лба, — если захочется побыть в мокрой одежде, вылью на себя ведро воды.       Я подошел к кромке берега, одной ногой упёрся в упавший ствол и протянул Китнисс руку.       — Ну, пташка, давай выбирайся.       Девушка с неким удивлением посмотрела на меня, а затем послушно вложила свою ладонь в мою, и если бы в тот момент я знал её лучше, то сразу бы заметил, как что-то странное блеснуло в этих неземных глазах…

***

      — К-как я т-только согласилась? — выходя из лифта, бурчала Китнисс, кутаясь в мою куртку. Судя по тому, как её колотило, кожанка не сильно спасала.       — Лучше скажи, как ты в таком виде через полгорода ехать собиралась? — спросил я, отпирая квартиру.       — Н-не з-знаю, — проговорила она, пожимая плечами. — К-как н-нибудь.       — Сильно замерзла?       Девушка неопределенно помотала головой, прикусив нижнюю губу.       — Не надо было меня в воду сталкивать, — констатировал я. — Тогда тебе досталась бы ещё сухая футболка.       — А сам бы пошел сверкая голым торсом! — парировала она и поплотнее запахнула куртку, затем отвела с лица мокрую прядку волос. — И вообще, сам виноват, не надо было надо мной смеяться!       Эвердин не осталась в долгу, отец. Несмотря на кажущуюся хрупкость, одним рывком она столкнула меня в воду. Прием из арсенала дзюдо — силу противника обратить в его слабость.       Я настолько обалдел от произошедшего, что не сразу понял, что это случилось, и пока не успел опомниться, Китнисс брызнула мне в лицо горсть воды. Я ухмыльнулся и ответил тем же, а потом… позабыв про всё, мы как дети беззаботно плескались, окатывая друг друга брызгами, затем выбрались на берег и смеясь рухнули на плед.       — Где ты только этому научилась? — одергивая мокрую футболку, спросил я.       — Папа показывал пару приемов.       — Понятно, проходи, — я пропустил ее в квартиру, зашел сам, не забыв закрыть дверь за собой, и бросил вещи у порога. — Сейчас пойдешь в душ, я найду тебе сухую одежду, а твою повесим сушиться.       Девушка стушевалась, но улыбнулась и согласно кивнула.       — Ты высоко забрался, — она осмотрелась, — не страшно жить на тринадцатом этаже?       — Только когда фейерверки взрываются напротив окна.       — Серьезно? — Китнисс с сомнением вздернула брови и склонила голову к плечу. — Они долетают?       — Долетают, только самые лучшие…       Прежде чем я успел договорить, межквартирная дверь открылась, и на пороге возникла Эффи, ненароком вмешавшись в разговор…       Джоанна как-то сказала, что нам с тетушкой просто некуда девать постоянно размножающиеся заморочки, потому мы и заняли три квартиры.       Но на самом деле все проще.       Когда мне исполнилось восемнадцать, свою двушку я получил от государства, как сирота. Фея тогда подняла все возможные связи, чтобы досталась мне именно эта в новом доме в центре города. Я переехал, но то и дело то сам приезжал к Эффи, то она через весь город ехала ко мне.       Через пару месяцев мы поняли, что жить далеко друг от друга не сможем. На удачу соседнюю квартиру купить ещё не успели, и Эффи не задумываясь выставила на продажу свою, ипотеку к тому времени мы уже погасили. Так мы стали жить в одном доме, но в соседних подъездах, в одной из комнат сделали дверь, тем самым соединив две квартиры в одну.       Спустя несколько лет квартиру под нами, вернее, под Феей, выставили на продажу. Посовещавшись, мы решили выкупить и её. Я как раз заключил контракт с академией и уже давно получал авторские, так что проблем не возникло. Более полугода продлился мой первый гастрольный тур, и на все это время Эффи погрузилась в ремонт, получив карт-бланш на всё.       Вернулся я уже в одну огромную двух, а если считать зимний сад и террасу на крыше, то трехуровневую квартиру. Так у нас и сложилось, что есть место, где бывают все друзья и знакомые, и одновременно с этим у каждого из нас есть своя территория, куда попадают только самые близкие.       Удивительно, как легко Китнисс Эвердин попала на мою… Но, кажется, я отвлекся.       — Слышу, ты уже вернулся, давай поговорим спокойно, — переступив порог, сказала Эффи.        Как по команде мы с Китнисс вытянулись по струнке, словно оба решили прикинуться манекенами в отделе одежды. Она оглядела нас с ног до головы и замерла в изумлении.       — Ой, Эффи, ты уже дома? — Я принял самый невинный вид, на который был только способен.       — Как видишь. —  Она прищурилась.       С моей челки на нос капнула капля воды, джинсы можно было отжимать, а в кроссовках хлюпало, да и Китнисс выглядела не лучше. Под нашими ногами растекалась лужа. Представив картину, представшую перед Эффи, сдержав смешок, я сказал:       — Это не то, что ты подумала.       — Малыш, пощади мою фантазию!       — Как бы глупо это ни звучало, но мы просто в озеро упали. — Мы с девушкой переглянулись, словно заговорщики. — Случайно.       — Купаться в сентябре — не лучшая идея, тем более в одежде! — философски заметила Эффи уже не пытаясь сдержать улыбку.       — Миссис Тринкет, простите, — сказала Китнисс, заливаясь густым румянцем. — Я не хотела идти, это Пит уговорил…       Уговорил — это очень мягко сказано.       Второго такого упрямого человека еще поискать надо, отец. Всю дорогу Китнисс настырно пыталась сбежать на автобусную остановку и постоянно повторяла, что пойти ко мне — плохая идея. Она сдалась только под угрозой моего обещания, что перекину ее через плечо и понесу так на глазах у всех прохожих, если не пойдет сама. Скорее всего так бы и сделал, ну не мог я отпустить ее в этот вечер, тем более в таком виде…       — Так, детка! — властным, но безукоризненно вежливым тоном сказала Эффи, выставив вперед руку. — Во-первых, запомни, в этом доме я Эффи! А миссис Тринкет оставь, пожалуйста, для академии, во-вторых, сейчас пойдёшь со мной, тебя нужно срочно согреть, а то не дай Бог заболеешь. Пит, — посмотрела она на меня, — к тебе это тоже относится. Живо в душ! И это не обсуждается! — тут же пресекла попытки любых споров. — Китнисс, — она посмотрела на девушку, — вот за эту дверь и прямо, а ты, — ткнула пальцем сначала в меня, потом в плед, что мокрым комом валялся на полу, — дорогу сам знаешь, и не забудь запустить машинку, а затем спускайся, будем ужинать.       У нас не могло быть иных вариантов кроме как подчиниться.       — Чем ты думала, Китнисс? Что за безответственность!       Слышал я удаляющийся голос Эффи и робкие попытки девушки оправдаться.        — Ребячество! И это накануне такого преважного дня! Конкурс стартует уже завтра.       От удивления я поднял одну бровь вверх, Гейл никогда не рассказывал ни о том, что Китнисс пишет песни, ни о том, что собирается участвовать в этом конкурсе. Хотя, как потом выяснилось, он и сам узнал только утром в этот же день…       Когда спускался вниз, уже на лестнице меня чуть не сшибло от обилия запахов, разлитых в воздухе, — это Эффи обрушила на бедную девушку весь арсенал своих косметических средств. В гостиной ко всему прибавились амбре травяного чая и черемухи, что особенно выделялся на фоне других, завораживал — новые свечи с эфирным маслом для ароматизации дома, Эффи скупает их тоннами. Очень она любит все эти вонючие штучки.       Эффи и Китнисс вели разговор, не обращая внимания на мое появление. Их голоса переливались и походили на щебетание двух райских птичек. Удивительно было, то, как быстро они нашли общий язык. Впрочем, в тот день меня многое удивляло.       В комнате царила настолько уютная атмосфера, что я даже остановился на последней ступени, залюбовавшись этой идиллией. Китнисс с ногами сидела на диване, укутанная в кашемировый плед, с чашкой травяного чая в руках, а Эффи прядка за прядкой расчёсывала её длинные волосы.       — Ты уже решила, что будешь исполнять на отборочном туре?       — Нет ещё, думаю. Никак не могу решить. Мне сегодня сказали, что лучше взять что-то весёлое и заводное, а песня, которую выбрала я, слишком мрачная.       — Детка, ты не опоздаешь? — Пальцы Эффи ловко перебирали темные локоны, собирая волосы девушки в косу.       — Успею, я четыреста шестнадцатая, так что мне выступать не раньше пятого дня. Главное решить, что исполнять. Как думаете, — она осеклась, — то есть, думаешь? — тут же исправилась Китнисс. — Что лучше?       — Не знаю, не мне же судить. — Почесав мизинцем бровь, Эффи задумалась над ответом. — Мне нравится твой голос, то, как искренне ты поёшь. Поэтому, думаю, жюри оценит всё, что бы ты ни исполнила, а ты как думаешь, Пит?       Я как раз подошел к ним, чмокнул Эффи в макушку и облокотился на спинку дивана.       — Думаю, нужно выбрать ту, в которой ты сама уверена, — девушка смущённо смотрела мне в глаза. — Что бы кто тебе ни говорил, но от весёлой песни, которую не хочется исполнять, толку не будет. Поэтому прислушайся к себе, Китнисс Эвердин, и выбирай ту, к которой лежит душа!       — Точно! — воскликнула Эффи, закончив свое занятие. — Я бы лучше не сказала! Ну, ребятки, пойду подавать ужин. Догоняйте.       С этими словами она нашарила тапочки, поднялась и своей неизменной походкой выпорхнула из комнаты.       Я обошел диван и протянул девушке руку:       — Мисс Эвердин, разрешите проводить вас на кухню!       Китнисс улыбнулась, я забрал у нее чашку и поставил на стол. Она отбросила плед, укрывавший ее ноги, и поднялась навстречу.       — Эффи тебя не утомила? — прошептал я ей на ухо.       — Нет, — улыбнулась девушка, — она Чудо!       — Она — Фея! — я улыбнулся в ответ.       С кухни тянуло ароматом жареного мяса и специй.       — Что это? — спросила Китнисс, усаживаясь на предложенный стул. — Выглядит очень аппетитно.       Её желудок тут же отозвался предвкушающим бурчанием, отчего девушка немного смутилась.       — Барашек тушёный с черносливом, — сказала Эффи и ловко разложила по тарелкам жаркое.       — Её фирменный рецепт, между прочим, — добавил я.       — Ум-м, оказывается это вкусно, — сказала девушка.       — Ты никогда не пробовала это блюдо, серьезно?       — Никогда.       — Ну тогда загадывай желание… — улыбнувшись, сказала Эффи.       Так слово за слово к концу ужина разговор вновь зашёл про конкурс, а точнее, про выбор наряда для выступления.       — Ты что! В джинсах собралась выступать? — сокрушалась Эффи и чуть не потеряла сознание, услышав ответ девушки.       — Нет, в блузке и брюках, платья мне не идут.       — Не знаю, кто тебе такое сказал, но хорошо сшитое платье идет любой женщине! Так говорила великая Шанель, и знаешь, я с ней согласна. Так значит!       Эффи хлопнула ладонями по краю стола и пристально посмотрела на девушку.       — В штанах на сцену я тебя не пущу! Поступим так: Пит, ты пока прибери посуду и приготовь горячий шоколад, а я пойду позвоню Цинне! Не скучайте.       — Кто это, Цинна? — испуганно спросила девушка, когда Эффи покинула кухню.       — О, это лучший друг моей Феи. Когда-то они учились вместе в академии, — начал объяснять я, убирая тарелки и подготавливая все необходимое для приготовления горячего шоколада. — Он не самый известный, потому что не гонится за славой, но поверь, самый лучший дизайнер! Так что не бойся, ты будешь в надежных руках!       Китнисс прикусила нижнюю губу и, потупив взгляд, отложила вилку. Я оставил посуду и сел рядом с ней.       — Эй, малышка, ты чего? — спросил я, осторожно коснувшись непослушной прядки возле ее виска.       — Зачем? — прошептала девушка с обидой в голосе, пальцами сжимая край накрахмаленной салфетки. — Мне ничего не нужно. Я могу купить себе платье, просто я их не люблю. — Её голос стал ещё тише, а в уголках глаз блеснули слёзы. — Я не хочу… опять зависеть от других. Не хочу, чтобы меня потом этим упрекали!       Я улыбнулся, дотронулся до её щёки и сказал:       — Китнисс, посмотри на меня.       Она подняла растерянный взгляд.       — Послушай, тебя никто ни к чему не обязывает. Эффи просто хочет помочь. Ведь, похоже, она твоя фанатка! — Девушка едва заметно улыбнулась. — Поверь, моя Фея для каждого так стараться не будет! И если она говорит, что ей нравится то, как ты поешь, значит, это правда!       Китнисс прижалась к моей ладони. Я напрягся, на секунду задержал дыхание, вглядываясь в смущенную улыбку.       — И если Эффи просит своего лучшего друга помочь тебе выглядеть шикарно на этом конкурсе, позволь ей это сделать. Цинна мастер своего дела! Каждое его платье — шедевр! Я уверен, вы с ним подружитесь, и ты всех сразишь наповал!       Китнисс протянула руку к моему лицу и нерешительно дотронулась до щеки. Готов поклясться, что от этого легкого прикосновения мурашки дружно станцевали зажигательную сальсу, только не на теле, а у меня в душе.       — Спасибо, — тихо сказала девушка. — Спасибо за все…       — Все хорошо, Китнисс! — я перехватил ее руку и поцеловал кончики пальцев. — Все будет хорошо.       Знаешь отец, кажется, пройди хоть триста лет, мне не найти никого роднее.       С первого дня эта девушка действовала на меня совершенно удивительным образом. Естественным казалось ее присутствие в доме, словно мы жили вместе всегда. Я мыл посуду, Китнисс вытирала, затем мы приготовили горячий шоколад и вернулись в гостиную, где выслушали от Феи пересказ телефонного разговора с Цинной и план действий на утро.       Около полуночи Эффи отправилась спать, а мы с Китнисс остались вдвоем и при мягком свете догорающих свечей проговорили до глубокой ночи, а на следующее утро проснулись в объятьях друг друга…